А вот отец, безусловно, постарается меня отыскать. После его обещания, данного мне перед уходом, я очень надеялся, что он проявит свойственную ему осмотрительность и не рискнет проникнуть в катакомбы самостоятельно, следовательно, будет вынужден обратиться к знакомым вампирам.

Но вот как раз перспектива оказаться обнаруженным в таком положении кем-нибудь из них меня весьма напрягла и служила серьезной мотивацией поскорее отсюда выбраться самостоятельно. Иначе моей репутации будет нанесен существенный урон.

Какая скандальная сенсация: один из самых успешных молодых юристов Парижа валяется в вонючей клетке в городской клоаке у отбросов общества. Я представил этакий броский заголовок в какой-нибудь бульварной газетке, или как шепчутся за моей спиной на светской вечеринке. Стоит ли говорить, что мне следует искать другой выход и готовиться воспользоваться первым же подвернувшимся шансом.

Зачем вообще нужно было накидываться так подло, целой стаей из-за угла, усыпив бдительность и используя большое численное преимущество, словно шакалы на царя зверей? Базиль побоялся, что не справится? Но он втрое старше меня, следовательно, должен быть сильнее. Для самоутверждения? Тогда вернее сделать это самому. Или решил связать остальных членов группы круговой порукой, а значит, не полностью уверен в их поддержке? Вот это уже интереснее.

Могу ли я здесь, пусть теоретически, рассчитывать на кого-то еще? Не считая тех, кто оказался в плену, в нападении не участвовали трое — Николас, Ланс и Ксавье. Хотя, последний, наверняка, находился на дежурстве, а вот почему там не было оставшихся двоих? Впрочем, возможно, я смогу узнать об этом из первых уст. К решетке, осторожно озираясь и оглядываясь по сторонам, буквально на цыпочках подобрался Ланс. Мне пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы уловить еле слышный шепот:

— Джори, как ты там? Сможешь вытерпеть до следующей ночи? Группа только что ушла на охоту, но здесь, кроме меня и дежурного, опять остался Базиль. Прямо сейчас я ничего не могу сделать, если меня заметят, я тут же окажусь рядом с тобой. А завтра я сам дежурю, так что, когда все уйдут на охоту, что-нибудь придумаю. Ты только продержись.

Собравшись с силами, я кивнул в ответ, и он тут же исчез. «Ну, вот, — приободрился я. — Зная, когда придет помощь, и ждать не так мучительно».

Остается дождаться следующей ночи. Вот только странно, что они ушли на охоту. Разве нападение на группу Леонарда отменяется?

Как же я хотел сейчас заснуть, чтобы время пролетело быстрее, но казалось, что под выматывающую капель — это немыслимо, поэтому я продолжил размышлять. Люди в клетке напротив постепенно устраивались на ночлег. А точнее, просто укладывались, кто где находился.

Глядя на этих существ, имеющих внешние признаки людей, также оказавшись в неволе, я особенно осознал всю значимость и важность национального девиза Французской Республики — «Свобода, Равенство, Братство». Теперь эти слова наполнились для меня особым смыслом и лишь острее заставляли чувствовать внутреннее несогласие с происходящим.

Вариант высыхать, потому что кто-то другой так пожелал, лишив моих законных прав, меня никак не устраивал. Если я и решу проверить свою выдержку жаждой, то смогу сделать это в более комфортных условиях. И ждать милостыни от подлой подземной крысы — Базиля, не вариант для меня.

И все же, я знал, что отсюда выберусь, а есть ли у этих мужчин и женщин из «зоопарка» хоть какой-то шанс вернуться домой? Нет, конечно же, ни малейшего. Они-то сами находятся под внушением и едва ли их сильно что-то беспокоит, но ведь они не бездомные клошары, а значит, почти у всех у них есть родные и близкие, которые так и останутся в неведении об их судьбах.

От этих людей не останется даже могил, куда кто-то смог бы прийти, как, например, мы с отцом навещаем Наоми и маму в фамильном склепе Ансело на кладбище Пер-Лашез. Я, конечно, в суете вампирской жизни бываю там не слишком часто, последний раз еще до маскарада, и то мне — взрослому мужчине, вампиру до сих пор не хватает тепла материнских рук и радостного щебетания соскучившейся сестренки. А вот отец каждую неделю посещает жену и дочь, и, боюсь, еще немало времени потребуется, чтобы на его сердце хоть как-то зарубцевалась эта рана от горькой утраты.

Раньше я этим вопросом не задавался, но сейчас уверен, что за решеткой место лишь для преступников и асоциальных элементов. Неужели больше никому это не приходит в голову? И могу ли я как-то вмешаться?

Совет, судя по всему, самоустранился от этого, загнав новичков поглубже, чтобы не мешались, и сведя все к самовыживанию. Наверняка, подобные «зоопарки» придумал не Базиль, и существовали они не только в его группе. А так, ну, выпущу я этих, на их место все равно наловят новых. И кто я такой, чтобы решать, что именно эти достойны жизни, а кто-то другой должен стать учебным пособием или игрушкой молодых вампиров?

Однако, несмотря на все мои человеколюбивые рассуждения, по-прежнему моим самым большим желание было напиться крови. Я бы выпил их всех — тех, кому только что мысленно даровал свободу. Прав был Оливер — до этого дня я не был полностью вампиром, вот и получил то, за чем сюда спустился.

Сейчас я с огромным наслаждением выпил бы несколько бокалов коньяка, даже самого низкопробного. Да, что там алкоголь, мне бы хоть немного самой обычной воды, поймать бы языком те капли, звук которых доставлял мне такое мучение. Стараясь отвлечься от физической боли и этой проклятой капели, я стал предаваться сладостным мыслям о будущей мести, сам удивляясь своей кровожадности, пока мучительный сон все-таки не поглотил мое сознание.

Глава 02

Явившись под утро, Базиль привел для «зоопарка» пополнение: двоих подвыпивших мужчин в потертых комбинезонах, по виду из рабочих. Отправив их к остальным людям, он подошел к моей решетке и ехидно поинтересовался:

— Как спалось на новом месте?

Не знаю, чего он ожидал от меня услышать, но с удовлетворением отметил, как изумленно вытянулось его лицо после слов, которые я, с трудом ворочая пересохшим языком, постарался произнести достаточно отчетливо и даже с ноткой сарказма:

— Спасибо, прекрасно выспался. Давно так не отдыхал.

— После хорошего сна, ты, наверное, проголодался? Может, хочешь позавтракать? — он решил «зайти» с другой стороны.

Этот гад сам не осознает, что с огнем играет. Все вампирское во мне рычало «Да!», подталкивая согласиться на любые условия, лишь бы ощутить в горле спасительный вкус крови. Вот только цена этого завтрака, боюсь, никак не устраивала мою фамильную гордость, поэтому я снова постарался нацепить выражение вежливого гостя:

— Благодарю за заботу, но у меня сегодня что-то нет аппетита, запах тут у вас не располагает, — выдавил я из себя подобие улыбки.

Несмотря на всю тяжесть и сложность своего положения, я едва не расхохотался, глядя, как противник краснеет от раздражения.

— Ну, что же, раз ты брезгуешь, я позавтракаю один.

Приказав выйти той самой женщине, что бродила ночью, Базиль демонстративно прокусил ей шею. А когда восхитительная алая жидкость потекла ей на грудь, заставляя судорожно сжиматься мой желудок, пересохший рот наполняться вязкой слюной, а рассудок мутиться и туманиться от невероятного, безумно манящего аромата горячей свежей крови, который медленно плыл в затхлом воздухе подземелья, Базиль еще раз взглянул на меня.

Как бы ни желал я достойно сыграть свою роль, едва ли я смог бы проигнорировать подобное зрелище, даже будучи сытым. Острые клыки против моей воли хищно приподняли верхнюю губу, а глаза налились кровью, которой, как я думал, во мне почти не осталось.

Я жадно смотрел, как, неторопливо слизнув рубиновые капли, Базиль вновь приблизил свои зубы к шее жертвы, заставляя все во мне переворачиваться от неистового желания отобрать у конкурента его добычу. Я слышал, как непроизвольно издаю глухое хриплое рычание. Все мои органы чувств были настроены сейчас на тоненькую алую струйку, которая просачивалась из-под неторопливо смакующих губ вампира, и на размеренный стук сердца женщины, постепенно замедляющийся. Но вот Базиль приостановился, оторвавшись от раны, и вновь обратился ко мне, словно змей-искуситель:

— В ней еще много осталось, но все равно сдохнет. Допивать нужно. Ты по-прежнему не хочешь меня ни о чем попросить?

Видит бог, еще никогда прежде мне не доводилось так страстно чего-то желать и прилагать такие титанические усилия, чтобы сдержаться. Это, пожалуй, хуже самой сильной боли, мучительнее самой зверской пытки. За доли секунды я нашел массу оправданий для готовой сломаться гордости, мне казалось, я сделаю все что угодно, что бы ни попросил этот мерзавец.

Отвернувшись неимоверным усилием, отключив обоняние и мысленно стараясь переключиться на образы, никак не связанные с кровью, я все же смог одолеть себя и сказать совсем не те слова, которые рвались наружу. Наверное, это самая большая победа в моей жизни, как мне тогда казалось.

— Ну, раз ты так настаиваешь, — почти равнодушно сумел выдавить я потрескавшимися губами, — то да, действительно, у меня будет к тебе большая просьба.

Базиль едва не засветился от удовольствия, предвкушая мою полную капитуляцию.

— Когда вечером кто-то из вас поднимется наверх, принесите мне свежие газеты, — закончил я.

Нет, я пошел в своей жизни не по той стезе! Во мне определенно пропадал величайший драматический актер. Сара Бернар умерла бы на месте от зависти. Наверное, стоило пострадать от жажды для того, чтобы увидеть выражение лица главаря.

— Что принести?! — ошарашенно уставился он на меня, не веря своим ушам. — Какие газеты? Ты издеваешься?!

— Вовсе нет, — терпеливо ответил я, тщательно проговаривая слова. — Я привык начинать свой день со свежей прессы, всегда быть в курсе мировых новостей. А тем более сейчас, когда такая сложная мировая обстановка и Европа стоит на пороге новой большой войны. Так что не откажусь от «Фигаро», «Паризьен», «Монд» или «Франс-Суар», можно и «Либерасьон». Надеюсь, чтение газет не противоречит твоим правилам? А мне бы это помогло немного развеять скуку.

— Это все? — еще раз зло уточнил Базиль. — Больше тебе ничего не нужно? Ты хорошо подумал?

— Ну, можно еще еженедельник «Трибун», он как раз сегодня выходит, — добавил я, уже открыто нагло ухмыляясь. Мне, на удивление, даже стало немного легче.

Главарь удалился, гневно бормоча себе под нос, забрав двоих людей на кухню, а я снова остался один, без сил откинувшись, прикрыв глаза и с трудом дыша. «Спектакль» отнял последние силы, а время тянулось слишком медленно.

После нашего разговора Базиль появился еще раз для того, чтобы вернуть в «зоопарк» людей с ведрами еды. Я получил возможность «насладиться» еще одним мерзким зрелищем, как человекоподобные существа руками таскали из ведер куски и жадно поглощали их, едва не вырывая друг у друга; откуда-то во мне нашлись силы передернуться от отвращения. Больше Базиль не сказал мне ни слова, лишь искоса бросил заинтересованно-вопросительный взгляд. Однако, несмотря ни на что, я чувствовал, что в этом «сражении» моральный перевес уже на моей стороне. «Скоро противник сам будет уговаривать меня выйти отсюда», — ехидно думал я.

— Джори! — услышал я сквозь полудрему громкий шепот.

Это был Ланс.

— Лови, дружище! — Прямо перед лицом мне на грудь шлепнулась жирная дохлая крыса.

Подобного я, безусловно, не ожидал, поэтому перевел на него вопросительный взгляд. Что это за подарочки такие?

— Конечно, это не человек, но поверь, когда ты сильно обескровлен — это не худшая замена, — настойчиво утверждал молодой вампир. — Я сам, пока бродил в катакомбах и сюда к Базилю не добрался, только ими и питался. Да и сегодня, пока ловил, не одну выпил, мне ведь человеческая тоже пока не светит. Наверняка, из живой было бы лучше, но ты не думай, они еще совсем теплые, только что наловил и шеи посворачивал, даже кровь в них не свернулась, — тараторил Ланс, нервно поглядывая на вход.

— Спасибо, — с сомнением выдавил я, понимая, что не в моем положении изображать гурмана.

Так или иначе, но это мой шанс, а я всегда их использую. Всего два дня назад Оливер рассказывал о том, как некоторые вампиры пытались питаться одной животной кровью. А если другие могли, то смогу и я. К тому же, это не только вопрос выживания, а и еще одна возможность расширить границы познания.

Сдерживая мучительные рвотные позывы и преодолевая брезгливость, я немного приподнял голову и вонзил клыки в грызуна. Как только первые капельки спасительного бальзама попали в горло, все мои сомнения тут же испарились. Я перестал замечать и омерзительную жесткую шерсть грызуна, забивавшую рот и чувствовать отвратительный привкус. Самое главное, что это была кровь, а вместе с ней в иссушенный организм медленно стекала жизненная энергия, заставляя забыть обо всем остальном.