Гай Северин - Избранники вечности. Тетралогия

— Но Эль, извини, но его больше нет в твоей жизни! — почти сердито воскликнула Мэри. Мы не раз касались этой темы, и я видела, что ее раздражает мое сомнение по поводу брата. Наверняка она считает, что он заслужил смерть, и я ее не виню. — Пора начинать смотреть в будущее без оглядки на этого изверга. Теперь ты можешь не только учиться, но и дать согласие любому парню!

Я фыркнула от смеха, так как на ее довольно громкие слова заинтересованно оглянулись несколько молодых джентльменов, буквально не дающих нам прохода с момента появления на лайнере. Как бы мне хотелось поверить в ее слова! Неужели она права, и все зависит от моего желания? Пугающее, щемяще волнительное, но безумно приятное чувство согрело сердце.

— Смотри, как все удачно складывается, — широко улыбнулась Мэри. — Судьба сама дает возможности. Сестры Смит отправлялись учиться в Лондонский Королевский колледж. Не думаю, что он хуже Кливлендского.

Мы расхохотались.

— Но, Мэри, чтобы поступить в колледж нужны документы, которых у нас нет, а я даже школу не закончила, — резонно возразила я.

— Ерунда. Главное — твое желание и упорство. А остальное мы решим, так или иначе.

Твердая уверенность подруги приоткрыла мне дверцу надежды, с которой я однажды, казалось, рассталась навсегда.

Прошла неделя нашего замечательного путешествия. Балы сменяли спектакли, концерты и кинофильмы. Мэри уговорила меня послушать оперную диву и так любимые ею джазовые выступления. Я смогла осуществить еще одну давнюю мечту. Набравшись смелости, посетила настоящее казино, где к безграничной радости получила приглашение присоединиться к партии покера в компании веселых молодых людей. Впервые я не наблюдала со стороны за игрой брата, лишь на расстоянии получая удовольствие от охватывающего азарта, а сама держала в руках гладкие глянцевые карты, с замиранием сердца осознавая, что именно я сейчас принимаю решения. Бытующее мнение, что новичкам везет, полностью подтвердилось, я выиграла крупную сумму, практически утроив наш капитал, обнаруженный в саквояже поезда. Везло ли мне или джентльмены благородно позволили леди получить выигрыш, но я пребывала буквально на седьмом небе от счастья.

Подходило к концу безмятежное морское путешествие. На восьмой день круиза, мы прибыли в порт Гавр. Вообще-то, согласно составленному плану, мы должны были сделать лишь короткую остановку на французской земле и проследовать далее к берегам Великобритании. Но, поддавшись внезапному порыву, покинули лайнер, вдоволь насытившись плаванием и морским воздухом. Хотелось уже нечто новое, не терпелось почувствовать дух настоящей Европы, по утверждениям бывалых путешественников, так отличающейся от Америки. В конце концов, добраться до Лондона можно на поезде и пароме всего за полдня, а вот увидеть еще раз Францию, засев за учебу, будет наверняка проблематично.

Однако сперва нас ждало разочарование. Гавр производил впечатление полным отсутствием впечатлений. Сразу становилось ясно, что это просто порт мировых масштабов, очень важный для Франции, но и только. Смотреть было просто не на что. Поэтому мы ограничились подъемом на фуникулере, соединяющем нижний город с верхним, и направились прямо на вокзал. Путь от Гавра до Парижа занимал около двух часов, поэтому поезда в том направлении ходили регулярно. А разве можно упустить шанс посетить блистательную жемчужину Франции, самый великолепный город Европы?! Вновь вспомнилась часто звучащая в послевоенное время песня из мюзикла об американских солдатах, привороженных волшебством Парижа. Ну, неужели мы просто уедем, не ощутив на себе эту магию воспеваемую по всему свету?

ЭЛЬ

«Когда Богу на небе скучно, он открывает окно и смотрит на парижские бульвары», — процитировала Мэри Генриха Гейне, пока поезд еще мчал нас мимо зацветающих полей Нормандии. Что же таит этот город, раз на ум приходят подобные сравнения? Предвкушение и нетерпение будоражили воображение, казалось, движемся мы либо навстречу чему-то неведомому и сказочному, либо чрезмерно раздутому и преувеличенному, ничем не оправданному.

Опасаясь разочароваться, я старалась не завышать ожиданий. Через несколько дней, осмотрев достопримечательности и пару музеев, мы пересечем Ла-Манш, оставив Францию вехой на пути. Каменные стены, булыжные мостовые… Это всего лишь город, пусть и окутанный легендами, о красотах и неповторимой атмосфере которого слагают красивые стихи.

Непредвиденное произошло, едва мы ступили на перрон вокзала Сен-Лазар. Париж встречал со всем радушием: бархатным погожим вечером, цветущими каштанами и восхитительными весенними запахами, смешанными с ароматами ванили, корицы и свежей выпечки из ближайшей привокзальной булочной.

Меня неожиданно остро кольнуло не чувство знакомства, а узнавание, словно я не в гости приехала, а вернулась домой и меня тут ждали! Как такое вообще возможно? Вокруг незнакомые лица, чужая речь, я на другом конце Земли, а ощущение такое, что до сих пор блуждала во тьме, но нежданно заметила спасительный свет. Совершенно ошеломленная, я прислонилась спиной к холодной мраморной колонне, очнувшись, лишь когда Мэри потянула меня за рукав к выходу.

МЭРИ

Устроившись в такси, мы положились на галантного улыбчивого водителя, попросив доставить в ближайшую приличную гостиницу. Пара минут — и мы у здания «Аполло Опера». Отель порадовал уютным интерьером и номером в традиционном стиле. В отличие от вычурной каюты на лайнере, все здесь дышало домашним теплом. Но об отдыхе речи не шло.

Подруга пребывала в лихорадочном возбуждении, настаивая на немедленной прогулке по вечернему Парижу. Да и меня французская столица манила и взывала странной мелодией, переплетающей обычные городские звуки с едва уловимой музыкой, льющейся отовсюду, наполнявшей сердца особым трепетом.

Мы не представляли с чего начать экскурсию, поэтому, слегка растерянные, неторопливо двигались по историческим улицам обратно мимо вокзала Сен-Лазар, любуясь великолепной архитектурой, вдыхая упоительный ночной воздух, выбрав путеводной звездой маячившую вдали над крышами знаменитую Эйфелеву башню.

Осознание, что мы в самом центре города, воспетого известными поэтами и музыкантами, вдохновившем знаменитых писателей и живописцев, заставляло сердце взволнованно замирать. Каждый камень здесь — свидетель, воочию наблюдавший победы и поражения, восшествие императоров и возвышение королей, их бесславное падение. Улицы могли поведать многое, казалось, даже удается услышать отзвуки прошлого. До этого я знала о Париже только из книг, ныне понимая, что никакие слова и рифмы не передают и малой толики его атмосферы.

Парижские мостовые не походили ни на что, виденное в Америке. Здесь царил особая атмосфера, дыша стариной и таинственностью: узкие и кривые пешеходные улочки вмещали многочисленные кафе, выставившие столики под полосатые маркизы и тенты. Очаровательные кованые балкончики противоположных домов, нередко увитые плющом или украшенные вазонами с кустами роз, практически соприкасались друг с другом. Уютные мощеные переулки, переходящие в лестницы, уступами поднимались по холмам. Наверное, местным вампирам здесь живется комфортно, даже в самые солнечные дни почти везде можно укрыться или выбрать теневую сторону.

То и дело попадались цветочницы с корзинами фиалок и ландышей, уличные музыканты, художники, попрошайки. Все это заливал мягкий желтый свет фонарей и витрин. Смех, музыка, веселые голоса. В скучных промышленных центрах Северной Америки такое и во время торжественных событий не встретишь, а сегодня обычный будний день. Конечно, скорее всего, изнанка есть и в этом сказочном уголке, но сейчас город околдовал нас, поражая ежеминутными открытиями.

Совсем не зная Парижа, в нем, похоже, невозможно заблудиться. Впервые мне довелось видеть столько праздно вышагивающих горожан, явно не считающих, что тратят время даром. Наверное, прогулки по родным улицам для местных жителей — особый ритуал и ежедневная потребность.

Нам подсказали, что Йенский мост, по которому нужно перебраться на левый берег Сены, приведет к самому подножью «железной дамы». Но вид на распростертую внизу темноводную Сену, отражающую миллионы огней, то и дело рассекаемую нарядными пароходиками, заставил надолго задержаться на середине переправы. Я не могла оторвать подругу от этого зрелища, ее глаза сверкали ярче набережной иллюминации.

Марсовое поле открылось нам освещенными площадями, шумом фонтанов и многочисленной публикой. Но в первую очередь, величественным стражем и символом французской столицы, прославленным на весь мир, попирающей темнеющий небосвод Эйфелевой башней! Издалека она смотрелась маняще, вблизи же описать впечатление не хватало слов.

От монументального строения гениального Гюстава Эйфеля мы пришли в восторг. На самой верхушке сооружения работал трехцветный маяк, видимый, пожалуй, на десяток километров. Все конструкции подсвечивались электрическими лампочками, зрелище просто фантастическое! Арочные своды не давили многотонной железной тяжестью, а создавали ощущение легкости и изящества.

Мы прогуливались по аллеям, любуясь цветущими клумбами. Запахи весенних фиалок, жасмина и сирени кружили голову. Эль все время улыбалась, словно светилась изнутри. Впервые со дня знакомства я видела подругу такой счастливой и оживленной. Похоже, грустные мысли и сомнения окончательно отступили, или она, как и я, перестала чувствовать связь с прошлым, словно никогда с нами не происходило и не произойдет ничего плохого.

На город опустилась глубокая ночь, но парижане, казалось, не замечали этого. Мы устроились в одном из многочисленных маленьких кафе на берегу Сены, чтобы выпить по бокалу вина до закрытия. Хотелось привести чувства и ощущения в порядок, но это было совершенно невозможно. Я уже подумывала о возвращении в отель, но тут Эль, глядя на «железную даму», мечтательно произнесла:

— Только представь, какой вид открывается сверху, скорее всего, просто невероятный…

Проследив за ее взглядом, я пришла в восторг от поданной идеи и сама не заметила, как вскочила на ноги. Словно что-то подстегнуло, разжигая безумство.

— Пойдем быстрее!

Мне едва удавалось сдержать себя, чтобы мгновенно не оказаться у основания башни между ее опорами. Подруга ничего не успела сообразить, растерянно оглядываясь. Здравый смысл не имеет никаких шансов, когда появляются авантюрные мысли, удержаться от которых вряд ли удастся.

— Не побоишься? — уточнила я на всякий случай, наверное, подсознательно давая Эль возможность меня остановить.

Если бы! Она поняла с полуслова, глаза загорелись в предвкушении, она только головой мотнула. Попросив девушку обхватить меня сзади за шею и держаться как можно крепче, я, подобрав юбку, стала быстро карабкаться прямо по ажурной поверхности, посмеиваясь про себя: «Видела бы меня сейчас гувернантка или воспитательницы пансиона!»

Не прошло и минуты, как мы, миновав три площадки, оказались над куполом маяка на самом верхнем уровне, и мысли разом покинули меня. Отважная спутница не издала ни звука, только взгляд застыл, то ли от восторга, то ли от страха.

Возникло ощущение, что мы стоим на «крыше мира», а может, летим наравне с птицами. Париж лежал у наших ног! Отсюда он казался живым — огромным мифическим существом, окутанным особой притягательной магией. Эльфийка не ошиблась, это невероятное зрелище! Дух захватывало от восторга, а от волнения бегали мурашки. От вида ночного города, простирающегося на много миль, побледнели все предыдущие впечатления. Мы взирали на россыпи переливающихся огней с высоты трехсот метров, бесстрашно устроившись на перилах.

Двенадцатью сверкающими лучами расходились улицы от Триумфальной арки на площади Звезды. Эль, как и я, замерла, пораженная открывшейся панорамой. Только ради этого стоило пересечь Атлантику. Как же скучна и бессмысленна была моя жизнь до сих пор, лишенная столь ярких и сочных эмоций! С трудом мы вынудили себя оторваться от фантастического зрелища, когда небо над горизонтом начало светлеть. И только опасение быть замеченными заставило спуститься с «небес» на землю.

Утренняя пробуждающаяся столица тоже несла в себе особое очарование. Но от переизбытка впечатлений в отель мы возвращались, нигде не задерживаясь и почти ничего не замечая, притихшие, погруженные в раздумья.

Следующие несколько дней мы, оставляя лишь немного времени на сон, без устали бродили по центру города. Париж при свете дня представал не менее прекрасным, чем ночью. В лучах весеннего солнца Сена отливала бирюзой, а от брызг фонтанов на площадях переливалась радуга. Вернувшись вновь к статной стальной красавице, мы со смехом выяснили, что попасть наверх можно было и простым путем, так как днем все желающие, пройдя через кассу, могли подняться на любую из трех смотровых площадок. Мы стремились к новым впечатлениям, поэтому повторный визит на Эйфелеву башню отложили напоследок.