Через некоторое время он взял ее под руку, повел к дому. И ответил:

— Сегодня утром я нанес визит Столмору.

— И каков же результата?

— Он был так добр, что сообщил мне имя человека, пытавшегося купить ваш дом. Некий Монтгомери Маунтфорд. Вы его знаете?

За несколько секунд Леонора перебрала едва ли не всех людей, с которыми ей пришлось встретиться в этой жизни.

— Нет, — сказала она. — Я не знаю такого человека. И, думаю, он не может быть коллегой по исследованиям дяди или Джереми. Я помогаю им вести корреспонденцию, и это имя ни разу не попадалось.

Тристан шел молча. Через некоторое, время Леонора бросила на него быстрый взгляд и спросила:

— А адрес этого джентльмена вы узнали?

— Да. Само собой, я навещу его и постараюсь что-нибудь выяснить.

Они как раз подошли к арке. Девушка остановилась и решительно спросила:

— И где живет этот человек?

— В Блумсбери. — Он ответил не колеблясь, но у Леоноры вновь создалось впечатление, что разговор ему неприятен.

— О! — несколько ошарашенно воскликнула девушка. — Именно там мы жили раньше.

— До того как переехали в этот дом?

— О да! Я ведь рассказывала вам: мы переехали два года назад, когда дядя Хамфри получил наследство. А так мы жили в Блумсбери четыре года. На Кеппел-стрит. — Она схватила лорда за рукав и продолжала оживленно: — Возможно, это как-то связано с тем периодом нашей жизни. Тут должна быть какая-то связь!

— Bee может быть.

— Идемте! — Леонора быстро направилась к дому. — До ленча еще много времени. Я пойду с вами.

— В этом нет никакой необходимости. — Тристан, мысленно проклиная шустрых девиц, поспешил следом.

— А я уверена, что такая необходимость есть! — нетерпеливо отозвалась девушка. — Ну скажите, как вы сможете понять — связан ли этот человек с нами, с нашим прошлым?

Тристан поднимался по ступеням, чувствуя глубокое разочарование. Его поцелуй был задуман как отвлекающий маневр — дабы девица отвлеклась от чертова взломщика и он мог бы заняться делом в одиночку. И вот пожалуйста — он, который всегда выступал в качестве вожака, идет следом за леди: видит только прямые плечи и слышит цокот каблучков.

— Мисс Карлинг! — позвал он.

— Да? — Она задержалась у дверей, ведущих в гостиную: очень прямая спина, гордо вскинутый подбородок и подозрение в глазах.

Тристан вздохнул. Удержать ее не удастся. Придется замаскировать свое недовольство и вспомнить кое-что из тактики. Если уступить противнику в малом, то эта потеря может позднее обернуться значительным преимуществом. Так учит нас опыт выдающихся полководцев. Делая вид, что он придумал замечательный тактический маневр, Тристан махнул рукой, приглашая Леонору пройти вперед. Девушка просияла и вошла в дом. Сжав губы, он следовал за, ней. В конце концов, они поедут всего лишь в Блумсбери.

Оказавшись в этом самом Блумсбери, Тристан решил, что присутствие Леоноры оказалось весьма полезным. В районе, где жили в основном представители среднего класса, вдвоем они привлекали мало внимания. Если бы он пришел один — молодой, хорошо одетый джентльмен, — интерес окружающих был бы гораздо больше.

Нужный им дом на Тэвитон-стрит оказался узким и высоким. Квартиры здесь сдавались внаем. Хозяйка открыла дверь и холодно уставилась на гостей. Настоящая ворона — длинноносая, сухая, одетая с ног до головы в черное. Стоило Тристану упомянуть Маунтфорда, как губы старухи вытянулись в нитку:

— Он съехал с квартиры на прошлой неделе.

— Может быть, он оставил новый адрес? — Молодой человек излучал обаяние, но старая ворона оставалась холодно-сдержанной.

— Ничего он не оставил. Сунул мне деньги, когда шел к дверям… Думаю, не окажись я на месте — не видать бы мне этих шиллингов.

Леонора сделала шаг вперед и горячо заговорила:

— Понимаете, мы ищем кого-нибудь, кто мог бы пролить свет на одно событие… И мы даже не уверены, что этот мистер Маунтфорд — тот, кто нам нужен. Скажите, он высокого роста?

Несколько секунд домохозяйка рассматривала ее, потом несколько оттаяла и ответила уже более любезно:

— Довольно высокого. — Быстрый взгляд в сторону Тристана. — Не так высок, как ваш муж, но все же…

— И телосложения скорее изящного, чем плотного, — торопливо продолжала Леонора, надеясь, что никто не обратил внимания на румянец, окрасивший ее нежную кожу.

Хозяйка кивнула и продолжила уже сама:

— Черные волосы, и очень бледный. Больной, должно быть. Глаза карие, но холодней голубых. Выглядит юнцом, но, думаю, ему никак не меньше двадцати пяти. И много о себе воображает, хочу заметить. Скрытный к тому же…

— Похоже, это как раз тот человек, которого мы ищем. — Леонора полуобернулась с своему спутнику.

Тристан кивнул и, в свою очередь, задал вопрос:

— К нему кто-нибудь приходил?

— Нет, и это странно. Обычно молодые господа сами ходят в гости и к себе приводят целыми компаниями.

Леонора улыбнулась. Тристан, потянув ее к себе, приподнял шляпу:

— Спасибо вам, сударыня.

— Надеюсь, от этого будет толк.

Старуха закрыла было дверь, но тут же распахнула ее вновь.

— Подождите-ка, — окликнула она молодых людей, которые уже сделали пару шагов по улице. — Я кое-что вспомнила. К нему приходил как-то человек. Да только в дом он не вошел. Стоял на тротуаре — вот где вы сейчас — и ждал, пока мистер Маунтфорд присоединится к нему.

— О! — Тристан оживился. — И как же выглядел этот посетитель? Не назвал ли он своего имени?

— Нет, имени не называл. Но, может, это и не надо было. Джентльмен-то был иностранец. А мистер Маунтфорд, похоже, знал его.

— Иностранец?

— Ну да. И акцент такой, знаете, словно он ворчит все время.

— А как он выглядел?

— Ну такой — весь из себя. И очень аккуратный; помню, это меня поразило — насколько он был весь начищен да наглажен.

— А как он держался?

Домохозяйка оживилась:

— Это-то я запомнила. Стоял так, словно палку проглотил. Я еще подумала — не переломится ли, ежели вздумает поклониться.

— Благодарю вас. — Трентем был само очарование. — Вы нам очень помогли.

Домохозяйка вдруг покраснела и сделала неловкий реверанс.

— Спасибо, сэр. — Перевела взгляд на Леонору и добавила: — Удачи вам, мадам.

Леонора склонила головку в изящном поклоне. Позволила Тристану взять себя под руку и увлечь прочь. В голову ей пришла шальная мысль: в чем именно ей желали удачи? В поисках загадочного Маунтфорда или в удержании рядом того, кого старуха приняла за ее мужа?

Надо же, как неприветливая поначалу женщина расцвела от его улыбки. Должно быть, он гипнотизер. Краем глаза взглянув на Трентема, она торопливо выкинула из головы эти мысли. Она подумает о нем позже. Когда его не будет рядом. О его улыбке и о том, что случилось сегодня в саду. Позже.

— Что вы узнали о визитере Маунтфорда? — с любопытством спросила девушка.

— То же, что и вы.

Глаза Леоноры сердито прищурились. Ну нет, так легко он не отделается.

— У вас определенно появилась какая-то догадка по поводу его национальности. Вы не хотите поделиться со мной?

Ишь какая наблюдательная. Но вреда особого не будет, даже если она узнает.

— Он немец, австриец или пруссак. Это очевидно, если принять во внимание акцент, как его описала домохозяйка, и его манеру держаться.

Тристан подозвал извозчика, помог даме сесть в экипаж, и они поехали в Белгрейвию. После непродолжительного молчания Леонора спросила:

— Вы думаете, что за попытками ограблений стоит этот иностранец? Но что может заинтересовать немца, австрийца или выходца из Пруссии в доме номер четырнадцать по Монтроуз-плейс?

— Это я и сам хотел бы знать.

Леонора внимательно взглянула на лорда. Тристан промолчал. К его удивлению, она не стала продолжать расспросы и всю дорогу о чем-то думала.

Экипаж остановился. Трентем помог девушке выйти, расплатился с извозчиком и распахнул створку ворот. Леонора помедлила, потом смущенно потупила взгляд и торопливо сказала:

— У нас сегодня небольшой дружеский прием, — соберутся коллеги дяди Хамфри и Джереми. Может быть, вы неоткажетесь присоединиться? Я… я подумала, что таким образом вы могли бы составить представление о секретах, которые встречаются в расследованиях специалистов по древним языкам.

Спрятав циничную улыбку, он ответил:

— Это хорошая идея.

Так вы свободны сегодня?

Тристан взял ее ладонь, поднес к губам и ответил:

— Я приду с удовольствием. В восемь?

Их глаза на секунду встретились.

— Жду вас в восемь, — прошептала Леонора.

Он смотрел ей вслед. Вот она взбежала по ступеням, открыла дверь. Все. И только тогда Тристан позволил себе улыбнуться. Все ее хитрости видны насквозь: девица собирается допросить его с пристрастием по поводу этого новоявленного иностранца.

В следующий миг он вернулся к мыслям о делах, и улыбка погасла. Немец, австриец или пруссак. Это интересно и наводит на определенные размышления. Но выводы сделать невозможно — слишком мало информации. И вообще, может, этот знакомый Маунтфорда и не имеет отношения к их расследованию. Так, чистое совпадение. Но опыт подсказывал, что подобных совпадений не бывает.

До вечера Леонора пребывала в состоянии лихорадочного возбуждения. Она отдала все необходимые распоряжения по поводу обеда, уведомила — нарочито небрежным тоном — дядю и Джереми, что у них будет еще один гость, и спряталась в зимнем саду. У нее была масса дел: вспомнить все то новое, что узнала сегодня. Успокоиться и выработать план действий на будущее.

Леонора действительно узнала сегодня много нового. Например, что Трентему нравится целовать ее. А ей нравится целовать Трентема. И «нравится» — не то слово, которое отражает ее ощущения. Как-то прежде поцелуй не казался ей столь всепоглощающим и необыкновенным действием. Откинувшись на подушки, она вспоминала пережитое удовольствие, и в сознании крепла мысль, что за Трентемом можно идти, куда он поведет… в разумных пределах, конечно, но если все дальнейшее будет столь же чудесно… Тут припомнилось одно «но»: лорд Трентем остановился и первым прервал поцелуй.

Леонора задумчиво созерцала изящную белую орхидею. Цветок слегка покачивался на сквозняке, трепетали нежные белые лепестки — само совершенство. Но девушка оставалась безучастной к его красоте. Она вспоминала… И с уверенностью сказала себе: он остановился не по тому, что хотел остановиться. Это было волевое решение, а тело его жаждало большего — это она поняла, несмотря на неопытность. Он отстранился намеренно. Но почему? Чего он добился? Леонора почувствовала себя покинутой. Осознала, что желала бы большего. Трентем разбудил ее чувственность, его губы пробудили желание где-то в глубине ее естества… и тут он оставил ее. Намеренно.

Может быть, причина в его высоких нравственных принципах? Она леди, а он — джентльмен и теоретически не может идти дальше, не получив некоего разрешающего знака. В этом ли дело? Леонора тихонько фыркнула и не без цинизма подумала, что такое могло прийти в голову только полной дурочке. Высокие моральные принципы? Ха! Нет, все было не так. Он прервал поцелуй, когда убедился, что достаточно возбудил ее любопытство, что разбуженная им чувственность не даст ей покоя.

И она будет желать большего. В другой раз, когда он решит сделать следующий шаг, она будет не просто согласна, она будет ждать с нетерпением.

Соблазнение — вот что это такое. Это слово скользнуло в ее мозг, принеся с собой ощущение восхитительной запретности.

Неужели он хочет ее соблазнить? Леонора знала, что хороша собой: мужчины всегда посматривали на нее с интересом. Но она никогда не принимала участия в этих играх, не кокетничала. Как-то все это казалось плоско и неинтересно. Возможно, потому, что не было человека, с которым хотелось бы сыграть в эту игру?

Теперь, к отчаянию тетушки Миддред, она не замужем — ведь ей уже двадцать шесть.

И вот явился Трентем, разбудил ее чувства, растопил лед. Она живет, как никогда раньше, и жаждет — не очень понятно чего.

Леонора медленно и глубоко вдохнула и выдохнула. Не надо спешить. Она не обязана принимать какое-то решение прямо сейчас. О нет. Она подождет и посмотрит. Ведь следует продвигаться вперед маленькими шагами, чтобы всегда успеть остановиться. Если захотеть. Не стоит отталкивать его. Но нельзя показать, как она… ждет. Какое любопытство снедает душу.

Как странно, она уже смирилась, что радости личной жизни не для нее. Так сложилась жизнь, и она приняла свою судьбу — остаться незамужней, не познавшей страсти. И вот теперь… Возможно, судьба посылает ей утешение?

Леонора смотрела, как лорд Трентем идет к ней от дверей гостиной, и спрашивала себя — если это утешение, то каков же бывает приз? Смокинг, сшитый у лучшего портного, обтягивал широкие плечи, серый шелк жилета переливался, галстук сколот бриллиантовой булавкой, и она рассыпает тысячи холодных искр. Леонора, которая поспорила сама с собой, взглянула на галстук с интересом и едва сдержала вздох облегчения — конечно, самый простой узел, никакого фанфаронства. Гладко причесанные волосы блестели. Короче, перед ней стояло воплощение джентльмена, принадлежащего к высшему обществу.