Девушка вернулась домой к пяти часам и лично проследила за тем, чтобы обед был должным образом подан и съеден двумя рассеянными гениями. Ученые отобедали и удалились обратно в библиотеку. А Леонора отправилась в зимний сад. Она сидела на своем любимом стуле, уперев локти в стол и положив голову на переплетенные пальцы рук, и, нарушая добрый совет — или суровый запрет? — думала о грабителях и взломщиках.

Лорд Трентем имеет графский титул. И что из этого следует? А то, что хоть на дворе февраль и светская жизнь не слишком оживленная в это время года, все же он наверняка получит приглашение на какой-нибудь раут, куда просто нельзя не пойти. Или пойдет, в клуб, дабы за игрой и разговором провести время в обществе себе подобных. А если не в клуб? Ну, кругом полно женщин, и она не столь наивна, чтобы не чувствовать его притягательность; наверняка так или иначе лорд Трентем будет занят сегодня вечером. И кто же позаботится о взломщиках? Она фыркнула довольно презрительно. Восемь часов вечера, а за окном темнее, чем в полночь. Дом номер двенадцать возвышается совсем рядом. Окна его темны, и любому прохожему очевидно, что он необитаем.

Леонора вздохнула. Раньше там жил мистер Морриси; неисправимый грубиян, он все же искренне радовался ее визитам. Они были не только добрыми соседями — скорее друзьями, и девушка искренне горевала, когда старик умер. Дом перешел по наследству к лорду Марчу, но тот имел шикарный особняк в районе Мейфэр, и дом в Белгрейвии оказался не нужен. Лорд решил его продать. Возможно, Трентем или кто-то из его друзей знакомы с лордом Марчем. И вполне вероятно, что сегодня они собираются вместе провести веселый вечерок.

Откинувшись на стуле, Леонора вытянула ящичек, который неприметно крепился под столешницей. Среди старых счетов и прочего хлама здесь лежал большой ключ. Несколько секунд она колебалась, разглядывая его, потом решительно вынула и положила перед собой на стол.

Интересно, распорядился ли лорд Трентем сменить замки?

Глава 3

Тристан переменил позу и поудобнее прислонился к стене. Хотелось бы знать, который час, но нельзя рисковать, зажигая спички. В конце концов, какая разница. Он будет ждать сколько потребуется.

Клуб «Бастион» был погружен в темноту, но у Тристана не было ощущения одиночества. Наоборот, дом казался хорошо знакомой и надежной крепостью, защищающей его от ледяного ветра и мрака ночи. Иногда по окнам начинал шелестеть дождь. По звуку было ясно, что часть капель уже обратилась в лед — они не стучали, а шуршали по стеклам и лишь потом таяли, заливали окна слезами. В такую погоду грабитель вряд ли будет долго оттягивать свой визит. Наверняка к полуночи явится. А сейчас, прикинул Тристан, должно быть, около десяти.

Ожидание не томило: до недавнего времени оно было частью его работы. Сколько раз приходилось часами ждать какого-то события или прихода агента. Нужно просто освободить мозг, позволить воображению бродить по приятным тропам, а тело оставить в засаде: спокойное, неподвижное, но готовое отреагировать на любой, даже самый легкий шум или движение.

Единственной неприятностью сегодня оказались те самые тропинки, по которым отправились бродить его мысли. Как ни глупо, но очень скоро любая дорожка приводила к Леоноре Карлинг. Он все никак не мог забыть тот взрыв эмоций, который испытала девушка, ощутив его прикосновение. Само собой, воспитанная леди пыталась скрыть свои чувства, но он знал, что ищет, а потому разглядел и возбуждение и смятение. Но самое странное — его чувства тоже пробудились. И тот факт, что Леонора не понимала, что же происходит с ней, ни в коей мере не умалял его энтузиазма, скорее наоборот.

Тристан был недоволен собой. Внезапно возникшее влечение лишь осложнит и без того непростую задачу: он должен найти себе подходящую жену, и сделать это следует за довольно короткий срок. О, он прекрасно представляет, что именно ему нужно: милая девушка, сговорчивая, мягкая, послушная. Она будет вести хозяйство, присматривать за тетушками, рожать и воспитывать детей. Тристан полагал, что они будут видеться довольно часто, но не хотел и мечтать, чтобы жена делила с ним какие-то интересы или проблемы. За долгие годы службы одиночество сделалось привычным и вполне устраивало его.

Меж тем время, отпущенное на поиски, неумолимо утекало в Лету. И осложнение в виде своенравной, независимой особы, обладавшей к тому же острым язычком, представлялось ему совершенно излишним. С таким характером ей прямая дорога в старые девы. И нечего думать об этой высокомерной задаваке. Тем не менее он никак не мог избавиться от мыслей о мисс Карлинг.

Трентем пошевелился, перенес тяжесть на другую ногу и опять замер — темная тень в темном доме. Но в мозгу крутилось множество мыслей. Зря он позволил себе эту слабость — подумал об этой девушке как… как о возможном удовольствии. Они столкнулись случайно, и тело его ответило на прикосновение. А потом она повела себя так холодно, так вызывающе, полностью игнорируя свои и его чувства, что он воспринял это как вызов. И это в тот момент, когда у него забот полон рот: дом, целая стая тетушек, о которых надо заботиться, имение, поиски жены… Как это все не вовремя! И сегодня утром — не сделал ли он очередную глупость?

Тристан намеренно позволил себе вольность, использовал вполне определенный вид оружия — чувственность, дабы привлечь ее. Или, вернее, отвлечь. Он вздохнул. Теперь девушке будет о чем подумать и на время она позабудет о грабителях и взломщиках, а значит — будет в безопасности.

Ветер за окнами взвыл еще яростнее. Мужчина бесшумно потянулся, расправил плечи и опять замер в ожидании. Вожделение — сильное чувство. Но он слишком стар и умудрен, чтобы позволить ему взять вверх над доводами разума. И сегодня он принял вполне разумное решение. Что бы там ни думали и ни говорили ее брат и дядюшка, он носом чуял опасность, нависшую над их домом. В данной ситуации будет вполне естественно и правильно, если он употребит свой опыт и навыки для того, чтобы разрешить проблему и устранить опасность. А потом он уйдет и оставит Леонору Карлинг.

Тристан напрягся. Его слух уловил еле слышный скрежет металла о камень. Вот опять. Надо же, взломщик явился даже раньше, чем он предполагал. Похоже, это все же дилетант.

Сам Тристан дежурил в доме с восьми часов вечера. Он проскользнул узкой улочкой позади здания, прошел через садик и проник внутрь через дверь кухни. Машинально отметил, что рабочие забрали с собой большую часть инструментов, но боковую дверь никто не тронул, все осталось как было: ключ в замке, но не повернут. Он остался доволен подготовленной сценой и тихонько удалился в нишу у входа, предназначенную для гардероба. Узкая непарадная лестница, которая вела из этой части холла в кухню, заканчивалась дверью, которую Тристан предусмотрительно подпер кирпичиком — чтобы не захлопнулась.

Из гардеробной прекрасно просматривался холл первого этажа и лестницы, ведущие вверх, а также лестница, по которой спускались в полуподвальный этаж, где и располагалась кухня. Откуда бы ни появились нежеланные гости, он все равно их увидит.

Тристан был уверен, что взломщик сразу направится в подвал. И он не собирался ему мешать. Не сразу. Сначала следует посмотреть, какова же цель этого упорного, но неудачливого грабителя. И уж потом он не торопясь допросит его.

Шаги на крыльце. Тристан повернулся к парадной двери. Надо же, против всех ожиданий вор идет с парадного входа. Сквозь стекло двери он смог разглядеть неясные очертания фигуры на крыльце. Тристан выскользнул из гардеробной и смешался с тенями у двери.

Леонора ушла в спальню, но ложиться не стала. Прислушиваясь, она мысленно следила за происходящим в доме. Вот расходятся слуги, закрываются двери, гаснет свет. Для верности она дождалась, пока часы пробили одиннадцать. Теперь улица наверняка абсолютно пустынна. Девушка тихонько спустилась вниз, проскользнула мимо библиотеки, где сэр Хамфри и Джереми продолжали изучение своих книг, взяла пальто и вышла за порог. Она со вздохом взглянула на свою попутчицу. Отделаться от Генриетты было совершенно невозможно. Если попытаться запереть ее где-нибудь или просто оставить в холле одну, овчарка начнет выть.

— Шантажистка, — прошептала девушка. — Помни, мы будем только смотреть. Нам нужно узнать, что замышляет этот человек. Так что обещай сидеть тихо.

Генриетта, часто дыша и свесив набок розовый язык, переступила с ноги на йогу.

И вот они у парадной двери дома номер двенадцать. Леонора осторожно повернула ключ и вздохнула с облегчением — замок остался старый. Убрала ключ в карман, одной рукой схватила собаку за ошейник, а другой осторожно повернула дверную ручку. Она приоткрыла дверь совсем немного — только чтобы можно было протиснуться внутрь. И вот они в доме. Леоноре пришлось отпустить ошейник Генриетты, потому что дверь не желала закрываться — ветер рвал створку, и она вынуждена была ухватиться за нее двумя руками. Но вот дверь закрылась, ветер остался на улице, и девушку окружила тишина. Она стояла на месте, вслушиваясь в молчание пустого дома и ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Холл, лишенный привычных вещей, казался совершенно незнакомым местом. Вдруг Генриетта тихо взвизгнула и села. Леонора испугалась, но собака не проявляла недовольств или настороженности. Раздался шуршащий звук — это хвост овчарки мел по полу, и Леонора с изумлением поняла, что та готова прыгать от восторга. Девушка с недоумением уставилась на животное и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть; словно вмиг сгустился мрак и стал плотью. Ужас охватил ее, она успела вдохнуть — и крепкая ладонь закрыла ей рот. Сильная рука, скользнув вокруг талии, прижала ее к каменно-твердому телу, сковывая, лишая возможности двигаться, подавляя…

Кто-то склонился к ней, но лица не видно, только тьма. И этот кто-то с едва сдерживаемой яростью прошептал в ухо:

— Какого черта вы тут делаете?

Тристан не мог поверить в увиденное. А он-то был доволен собой! Так удачно использовал собственное обаяние, отвлек девушку — и пожалуйста, вот она, собственной персоной. Шляется ночью по чужим домам, вместо того чтобы грезить о прекрасном лорде. Теперь, когда он прижал Леонору к себе и видел ее глаза — огромные и бездонные, — он рассердился еще больше. Все его усилия были напрасны — девица примчалась ловить взломщиков. Он чувствовал, как трепещет ее тело и бешено бьется сердце. Она испугалась, но не только испуг заставляет учащаться пульс и делает прерывистым дыхание. Трентем почувствовал, как предательски оживают его собственные мужские инстинкты, и постарался безжалостно задавить их. Не сейчас! В холле нельзя было разговаривать даже шепотом. Любой звук в абсолютно лишенном мебели пространстве порождал эхо. Он напряженно прислушивался. Дом попрежнему был пуст, не считая их двоих… с Генриеттой троих.

Все так же молча Тристан поднял девушку и понес в маленькую гостиную, ту самую, что учредители клуба предназначили для бесед с дамами. Теперь эта мысль заставила его усмехнуться. Самый тот случай. Он убрал руку, которой зажимал девушке рот, чтобы закрыть дверь. Но она была крепко прижата спиной к его телу, и ноги ее не доставали до пола. Оказавшись в комнате, Леонора попыталась вырваться и зашипела:

— Отпустите меня!

Тристан подчинился, следуя скорее инстинкту самосохранения, чем ее требованию. Чувствовать, как она извивается у него в руках, было выше его сил.

Как только ее ноги коснулись пола, Леонора круто обернулась, вне себя от гнева. И уперлась носом в его палец.

— Я рассказал вам о том, что случилось в моем доме, не для того, чтобы вы являлись сюда!

От неожиданности девушка растерялась и не сразу нашлась что ответить. Никто прежде не разговаривал с ней таким тоном.

— Если помните, я велел вам не вмешиваться неизвестно во что!

— Я прекрасно все помню, но этот человек — моя проблема!

— Теперь он собирается вломиться в мой дом! И в любом случае…

— А кроме того, — продолжала несносная девица, словно не слыша лорда, — вы ведь граф. Я решила, что этот вечер проведете, вращаясь в обществе.

— Я стал графом не по своей воле, так получилось. И по мере возможности избегаю светских мероприятий. Но не о том сейчас речь. Вы позабыли, что вам здесь не место, потому что вы женщина. Кроме того, вам не следует вмешиваться, раз я уже взялся за это дело.

Он схватил ее за локоть и развернул к двери. — Я не стану… — От негодования и необходимости говорить шепотом Леонора задохнулась.

— Еще как станете! — Он тащил ее к двери. — И говорите тише. Сейчас я открою парадную дверь, вы выйдете и отправитесь прямиком домой. И там останетесь!

Леонора упиралась, но он был сильнее. Тогда она быстро спросила:

— А что, если он там?

Тристан проследил за взглядом девушки. Леонора расширенными от ужаса глазами вглядывалась сквозь стеклянную дверь в холодную тьму снаружи, где пляеали и метались тени терзаемых ветром деревьев.