— Если мы сейчас пошлем тебя убить человека, пойдешь?

— Чего ж не пойти?

Удивленный его ответами, Юнус взглянул на Турди: «Тварь в своем уме?»

Турди понял его взгляд.

— Объясняться с ним бесполезно. Но если получше втолковать поручение, исполнит в точности.

— Чего ж не исполнить? — Масак по привычке глядел в сторону.

— Смотри сюда, Масак, — начал внушать Юнус, поймав его бегающий злобный взгляд. — На этот раз нужно убить не какого попало человека. Не будешь осторожен — поймают. Понял?

— Чего же не понять?

— Не говорите ему лишнего. Растолкуйте, что делать, и все, — вмешался Турди, знавший Масака.

Юнус уже несколько дней обдумывал план убийства Замана. Слово за словом он вдолбил свой план Масаку. Юнус пообещал убийце в случае удачи тысячу саров[33] серебром, молодую женщину и переброску в любой город, по выбору.

Глава пятая

1

Как путник, поднявшись на высокий перевал, осматривает окрестности, так и Шэн Шицай, достигнув известных ступеней в походе к вершинам власти, огляделся вокруг. Он последовательно придерживался одного из правил китайской политики — «ловить зайцев на двуколке», то есть натравливать на сильных соперников более могущественных, превращая в свою добычу и тех, и других. И преуспел во многом. Еще три года назад пресмыкался перед властителями, хотя был не из профессиональных прихлебателей, что сгорбились в постоянных поклонах, но неуклонно продвигался к своей затаенной цели — стать вершителем судеб народов Синьцзяна. «Я отнял власть у Цзинь Шужэня. Устранил соперников: Цзинь Чжуна, Лю Шаотена, Тао Минью, грозного генерала Чжан Пейюаня — избавился от возможных опасностей. Постоянно угрожавших Ма Чжунина и Ходжанияза отбросил в Южный. Синьцзян. Что дальше? Руки теперь длинные, сил достаточно, можно сделать все. Ма Чжунину нанести решающий удар, „республику“ Сабита-дамоллы уничтожить — вот главные задачи!» — уверенно заключил Шэн Шицай и, вызвав секретаря, приказал немедленно созвать военно-административное совещание.

Членами совещания были наиболее близкие и преданные Шэн Шицаю люди: генерал Цю-сылин — тесть, начальник штаба Ван-цаньмоучжан — свояк, вновь назначенные генерал-губернаторы Илийского, Алтайского, Тарбагатайского и других важнейших округов Лю Бин, Яо Шун, Цай Хин, руководитель разведки Чжао Ян. Здесь же присутствовал Лу Юлун, которому впоследствии было доверено вести протоколы тайных совещаний. Мышиные глазки, плоский подбородок, всегда поджатая нижняя губа — при улыбке обнажались только верхние, похожие на лошадиные зубы — таков был этот двадцатитрехлетний любимец Шэн Шицая, самый преданный его приверженец, участвовавший в «разоблачении» группы Цзинь Чжуна, Тао Минью, Лю Шаотена и в умерщвлении ее участников. В награду за оказанные услуги Шэн Шицай усыновил его. Превосходно владея уйгурским языком, он легко втирался в доверие к мусульманам, а потом осведомлял своего «родителя» обо всем важном, что удавалось разузнать. Сейчас Лу Юлун сидел насторожившись, чтобы не пропустить ни одного слова, сказанного на совещании.

— …мы имеем полное превосходство. Поэтому я считаю, что время нанесения окончательного удара пришло, — закончил свое выступление Ван-цаньмоучжан, облизал по привычке губы, поправил ремень и сел.

Шэн Шицай еще несколько мгновений не поднимал прикрытых, опухших от бессонных ночей век, потом бросил взгляд на Цю-сылина. Старый генерал, тощий, длинный — на пол-аршина выше прочих поднималась его голова, похожая на голову кобры, — непоколебимый упрямец с тонким голосом кликуши, считал себя мудрее и дальновиднее остальных и потому обычно много и охотно советовал. Однако сегодня он почему-то сидел молча, будто в полусне. Возможно, его мучил застарелый геморрой… Лю Бин собрался было что-то сказать, но Шэн Шицай резко поднялся с места, быстро подошел к карте Восточного Туркестана на стене. Остальные, как выслушивающие урок подмастерья, выстроились за спиной дубаня.

— Сейчас отряды Ма Чжунина сосредоточились в Аксу, — Шэн Шицай ткнул пальцем в кружочек на карте. — Очевидно, неприятель намеревается привести в порядок свои силы и подготовиться к контрнаступлению. Надо не позволить встать на ноги ослабленному противнику…

— Шэн-дубань прав, — прозвучал голос Цю-сылина. Словно дрофа, важно переставляя длинные ноги, генерал приблизился к карте и продолжал: — Если мы, не давая передышки Ма Чжунину, загоним его в Кашгар и столкнем с Сабитом, то одной палкой легко убьем двух зайцев.

Цю-сылин прошествовал к столу и сел на место. Всем своим видом он, казалось, высокомерно призывал: «Делайте, как я говорю!» Шэн Шицай с ненавистью взглянул на тестя, бесцеремонно прервавшего его речь и произнесшего именно то, что собирался сказать он сам. «Я еще припомню твою „мудрость“, старый черт, устрою тебе родник на месте носа, — злобно подумал он. — Тешься пока…» И, будто ничего не произошло, заговорил:

— В любом из двух случаев — в Аксу ли, в Кашгаре ли — ударим по Ма Чжунину. Мы уберем его со сцены, и в этом деле нашим союзником станет Ходжанияз. Но нельзя считать противника слабым. Ма Чжунин опытный и боевой командующий. Поэтому требуется делать все быстро и основательно. И самое главное — любыми средствами не допустить союза Ма Чжунина с Сабитом-дамоллой!

Последние слова Шэн Шицай произнес с особой силой и внимательно посмотрел на начальника разведки. Чжао Ян понимающе склонил голову: «Я так и действую».

— Если, — продолжал Шэн Шицай, — Ма Чжунин приберет к рукам Сабита-дамоллу, он получит в распоряжение пять миллионов уйгуров Наньшаня. Это очень опасная угроза для нас, смертельная! — Глаза Шэн Шицая гневно сверкнули на почтительно молчавших слушателей. Сделав круг по комнате, дубань снова остановился возле карты. — К зиме нужно очистить от врагов Южный Синьцзян и навести там порядок! Для этого, во-первых, Лю Бину немедленно выехать в Кульджу и наладить работу военно-административных учреждений; бывших белых русских под командованием Па-сылина[34] и военные отряды местного населения отправить через перевалы Муздаван и Юлдуз-таламат на Аксу; богатый Илийский округ сделать материальной базой, обеспечивающей передовые отряды. Во-вторых, Ван-цаньмоучжану наступать с главными силами через Карашар и Курля на Аксу — поход против Ма Чжунина важнейшая из задач.

Закончив говорить, Шэн Шицай обвел взглядом участников совещания, словно спрашивая: «Еще какие есть предложения?» Предложений не было, все единодушно согласились с дубанем, потому что Шэн Шицай прочно утвердил свою военную власть в большей части Синьцзяна — в Илийском, Тарбагатайском, Алтайском, Урумчинском, Кумульском и Карашарском округах — и вместе с тем с помощью «чистки» от настоящих и возможных соперников укрепил административный режим. Его слово стало законом. И прошедшее «совещание» было лишь видимостью, на деле оно имело цель узаконить намерения Шэн Шицая. Так начинались первые шаги на пути становления нового «вождя».

2

На одной из заселенных китайцами улиц появилось новое учреждение. Высокие серые стены с натянутой поверху колючей проволокой ограждали его от любопытных глаз. Через боковую калитку днем время от времени входили и выходили люди в военной форме. Черные же, окованные железом ворота были закрыты всегда. О загадочном учреждении простые горожане толковали по-разному:

— Это склад пороха и военного снаряжения…

— Нет, здесь золотая казна.

— Мало того, что ворота крепкие, так в башнях-паотаях пулеметы поставили…

— А я думаю, и не золото там. Для него есть банк, верно? Сюда, я слышал, будут сажать убийц…

Что бы там ни говорили, но перед черными воротами прохожие вздрагивали, как бы опасаясь самих себя.

Однажды вечером черные ворота распахнулись, и во двор въехали четыре крытых грузовых автомобиля. Урумчинцы привыкли издавна лишь к слабому тарахтенью двуколок и запряженных ишаками тележек зеленщиков, поэтому оглушительный грохот четырех моторов и нестерпимо яркий свет фар были восприняты как необычное происшествие, привлекшее внимание всех, кто оказался поблизости. Было видно через окна и раскрытые двери домов напротив, как из кузовов машин высаживали людей с обмотанными головами и связанными за спиной руками. Никто из наблюдавших не знал, что это за люди и почему их постигла такая участь…

Черные ворота снова открылись через несколько дней, ночью, и в освещенный двор рысью въехало больше десятка всадников, каждый с двумя маузерами на перекрещенных ремнях. Они окружали верхового в накидке, с серебряными шпорами на гладких сапогах, восседавшего на великолепном коне, сурового и, похоже, жестокого. Он быстро соскочил на землю, бросил повод сопровождающим и направился к дому. Четверо маузеристов остались во дворе с лошадьми, остальные пошли за своим начальником.

У входных дверей здания, состоящего по китайскому обыкновению только из проходных комнат, так что в следующую можно было попасть лишь из предыдущей, приехавших ждал человек с отметиной на лбу. Он приложил руки к груди, наклонил голову в изысканно-церемонном поклоне:

— Добро пожаловать, господин дубань.

Дубань сбросил накидку на руки телохранителям и вошел внутрь. У наружных дверей осталось двое, а у каждой из внутренних по мере продвижения замирало на посту по одному маузеристу.

— Завершили? — спросил дубань, перед тем как сесть.

— Канцелярию и кабинеты закончили, теперь…

— Оставь эти «теперь»! Тюрьма готова?

— Готова-то, можно сказать, готова…

— Отвечай точно! — Шэн Шицай устремил взор на Чжао, и тот, настороженно поймав гневные огоньки в глазах дубаня, начал заикаться:

— Я с-ста-арался… к-как толь-кко… м-мог…

— Даю два дня сроку. Чтоб все было готово!

— Слушаюсь, господин дубань.

Обрадовавшись, что обошлось без нахлобучки, Чжао взял термос, намереваясь предложить чаю, но Шэн Шицай жестом остановил его.

— Что дали допросы Ян Цзиншаня?

— Продолжает отрицать связь с Ма Чжунином…

— Хе! — Шэн Шицай, как юла, метнулся по комнате, опять сел на место, вынул, скрывая нервную дрожь в пальцах, сигарету, поднес ко рту. Чжао тут же ловко чиркнул спичкой. — Делай что хочешь, — Шэн затянулся два-три раза подряд, — но чтобы признание Ян Цзиншаня в связях с Ма Чжунином у меня было! Добейся любыми способами, понял?

— Понял, — склонил голову Чжао, а про себя подумал: «Для чего могут понадобиться такого рода измышления?»

— Ты, — продолжал после минутного молчания дубань, — начальник управления безопасности. Иначе говоря, мои глаза и уши. — Смутная угроза послышалась Чжао в этих словах, в душу начал заползать страх, однако он старался ничем не выдать своего состояния и продолжал слушать. — Не буду скрывать, мы начинаем новую «чистку общества». Тебе будут созданы все условия. Организуешь тщательно засекреченные школы по подготовке агентов и начнешь готовить кадры, которые станут нашей опорой. Вся эта работа должна сосредоточиться только в твоих руках, понял?

— Понял, — покорно произнес Чжао, сознавая, что истинные замыслы Шэн Шицая темны для него. Будучи достаточно опытным в шпионских делах, Чжао все-таки крайне удивлялся тому, что дубань, едва сформировав правительство, уделил много внимания увеличению количества тюрем, начал подозревать в заговоре против себя всех сколько-нибудь выдающихся деятелей, даже тех, кто был с ним в самые трудные дни, а особенно местных интеллигентов и почитаемых в обществе людей. Все это привело к взаимному отчуждению и холодности и никак не укладывалось у Чжао в уме. «Для чего? — временами спрашивал он себя. — Конечно, преследовать врагов, преступников, смутьянов необходимо. Но сомневаться в тех, кто с самого начала был вместе с тобой, кто положил все силы на то, чтобы помочь тебе прийти к власти… Для чего преследовать их? Во имя чего? Кого оберегать? Куда мы движемся?..» Подобные мысли тревожили душу начальника разведки, но он и подумать не смел повлиять на Шэн Шицая и потому стоял стиснув зубы, чтобы ненароком не вылетело ни одного лишнего слова.

— Эта работа — подготовка будущего. Сведения об указанных мной людях собраны?

— Собраны, — Чжао открыл сейф, достал большую книгу. — Доложить о каждом в отдельности?

— Нет. — Шэн Шицай открыл книгу, стал просматривать ее.

Чжао безмолвно возвышался рядом. Дубань, любивший в каждом деле выпятить себя, подчеркнуть превосходство своего мышления, обошелся на этот раз без замечаний. Внимательно прочитал краткие сведения об интересовавших его людях, перевернул последнюю исписанную страницу и поднял взгляд на Чжао:

— Как ты думаешь, насколько влиятельны эти люди?