Чжао не решился ответить сразу, стоял, почесывая лысину.
— Как бы это сказать… — Он не мог угадать, что задумал Шэн Шицай, и замолчал: ошибочный ответ грозил разносом, а то и суровым наказанием — «за нерадивость».
— Презираю тех, кто мямлит! — Дубань даже отвернулся, словно гнушаясь. — Говори смелее!
— Ваш покорный раб того же мнения, что и господин дубань. Относиться к этим людям нужно сообразно с их влиянием среди местного населения.
— Сообразно с их влиянием, говоришь? — Шэн Шицай задумался, глядя уже не на Чжао, а на окно, напоминавшее шахматную доску.
Чжао, окрыленный удачным ответом, два-три раза глотнул чая.
— Объединяясь, бороться, вот как надо поступать, — изрек дубань и глянул на Чжао. — Сейчас объединимся с местными заправилами вроде кумульского Юлбарса, князей Люкчуна и Турфана, карашарского князя монголов Манха-вана, алтайского казаха Шарипхана, кульджинских Хакимбека-ходжи, Турдахуна и Мусабаевых, тарбагатайских Чанышевых, урумчинского Турсуна-баба и им подобных. Даже дадим им высокие звания, титулы, посты…
— Конечно. — Чжао был доволен, что усвоил смысл шэншицаевского политического термина «объединяться». — Кое-что стало понятно. А дальше?
— Хорошо, — одобрил Шэн Шицай. — «Объединяясь, бороться» означает дальше, что когда мы достигнем определенных целей — уберем Ма Чжунина и Сабита-дамоллу, закрепим власть, — то место обитания всех подозреваемых будет здесь! — дубань вытянул руку в сторону тюрьмы.
Чжао, руководившего конкретным осуществлением секретно-политических операций, нельзя было назвать чувствительным. И все-таки сердце его сжалось. «Как знать, не станет ли тюрьма, которую я построил, в будущем и моим кровом?..» — подумал он.
Глава шестая
Взошла луна. Сад в лунном сиянии сделался сказочным. Влюбленные в розы соловьи заливисто щелкали возле цветников. Отдельные веточки чуть-чуть шелестели под волнами легкого ветерка, словно шептали что-то. Но кто мог слышать их шепот? Только один человек — он бродил по саду. Не для него ли сияли волшебной лунной красотой деревья? Не для него ли звучали чарующие трели соловьев? Не для него ли поднималось от цветов сладкое благоухание? Нет, он далек был от наслаждений — он находился в плену тяжких, запутанных мыслей.
Человек присел на перекинутом через арык мостике. Будь сейчас дневной свет, стало бы заметно, что у него короткие руки, большая — не по маленькому росту — голова, на которой недоставало правого уха. Недостатки эти возмещались покоряюще внимательным взглядом задумчивых глаз. Однако сейчас, при луне, выражение глаз рассмотреть невозможно, а если бы и удалось, то все равно ничего, кроме мучительных раздумий, нельзя было бы увидеть.
«Мы одолели в каракашском и хотанском сражениях, мы даже отвоевали Яркенд… Но что же дальше? Почему мы не можем продвинуться ни на шаг? — Он встал и пошел по саду, не слушая соловьев. — Почему мы словно спутанные лошади?» Он сел на скамью у водоема, у ног плескалось лунное отражение.
Он вспоминал сейчас, как гнали из Яркенда китайских солдат, как Томур-сычжан занял Кашгар и пригласил на переговоры Шамансура и Сабита-дамоллу, как потом объявил их «приверженцами Хотана» и заточил в темницу Сабита-дамоллу, а Шамансуру удалось бежать, как обманутый Ма Цзыхуэем Осман помог дунганину убрать Томура. Эти воспоминания будто холодными пальцами сдавили его сердце. Он вскочил и, ничего не видя перед собой, быстро зашагал к дому.
— Что с сиятельным господином? — беспокойно спросил выступивший из тени слуга. В его речи четко прослушивался хотанский выговор.
— Они пришли? — спросил Бугра.
— Пришли, господин.
— Кушанья готовы?
— Все готово, сиятельный господин. И ханум ждет.
— Скажи Амине-ханум, пусть готовит дастархан.
— Хорошо, сиятельный господин.
Бугра вступил в гостиную, и ждавшие его мгновенно встали с мест. Прозвучали по-хотански церемонные вопросы о самочувствии, хотя все виделись днем, совсем недавно.
В этот поздний час у него собрались основатели и руководители Хотанской исламской республики, возникшей два года назад в городе Хотане: Махаммат Нияз-алам — эмир-ил мулюк — глава правительства, Шаман-сур — эмир сахиб — военно-административный правитель, Рози Махаммат-ахун — духовный глава и еще двое почтенных людей. Не было среди присутствующих лишь Сабита-дамоллы, пребывавшего в звании «шейх уль-ислама» в Кашгаре.
Разнесли душистый чай. Бугра заговорил первым:
— Наша Хотанская исламская республика простирается на запад до Кашгара — Ташкургана, на север до Черчена — Чарклыка, на юг до Согута и на восток до мрачных гор Тибета. Оставаться ли нам в достигнутых пределах или воссоединиться с Восточнотуркестанской исламской республикой в Кашгаре? Следует обдумать это и прийти к окончательному решению.
— Возникновение Восточнотуркестанской исламской республики для нас, конечно, благоприятно и отвечает нашим общим целям, — проговорил всегда державший себя важно Махаммат Нияз-алам, ученый толкователь шариата, один из самых авторитетных людей Хотана. — Лично я верю Сабиту-дамолле и одобряю избранный им путь. Но тревожит назначение сомнительного горца Ходжанияза главой республики, — принимать исполнение высоких обязанностей можно лишь при совершенном доверии, а я опасаюсь: в будущем этот темный, невежественный тюрк ввергнет нас в состояние удрученности и растерянности.
Алама тут же поддержал Шамансур:
— Томур-сычжан, пригласивший меня в Кашгар, чтобы заточить в тюрьму, был, без сомнения, ставленником Ходжанияза. Хафиз-туаньчжан, командир полка, помогавший в яркендском бою китайцам, был человек Томура. Так почему же мы должны верить Ходжаниязу и повиноваться ему?..
— Зачем ворошишь прошлое? Зачем хочешь всколыхнуть старые обиды и споры? — остановил брата Бугра. — Мало ли у нас проблем в настоящем?
— Его превосходительство эмир сахиб Шамансур видел во сне светлую дорогу, открывшуюся в почитаемую всеми Мекку. Это доброе предзнаменование: прокладывая путь к Мекке и Медине, мы совершим новые завоевания, да поможет аллах нам, правоверным… — Рози Махаммат-ахун поднес ладони к лицу.
С трудом сдерживая смех от столь произвольного толкования сна, Бугра резко сказал:
— И когда мы перестанем увлекаться подвигами богатырей из выдуманных сказок и преданий? Вот до наших дней дотянулась вера в сказочных героев вроде Джемшида и Зухакмарана, Рустама и Исфандияра, Кайкавуса и Абумуслима. Нет, время требует отказаться от красивых, но уже обветшавших представлений. Время требует иных, присущих именно ему действий. — Собеседники, впервые услышав от Бугры столь непривычные слова, будто онемели, не зная, соглашаться или возражать. А Бугра, выпив еще чашку чая, продолжал: — Не гадать, не просить помощи у призраков, не мечтать о несбыточном — действовать, действовать нужно! Перед нами сильные и опасные враги — захватчик Шэн Шицай и сбившийся с пути Ма Чжунин. Чтобы устоять против них, необходимо объединить все наши силы.
— Одно-единственное скажу, — произнес на хотанский манер Махаммат Нияз-алам, — Ходжанияз первый поднял оружие против неверных. Этого отрицать нельзя и забывать нельзя. И не мы ли отправили ему навстречу в Аксу Нияз-ахуна с золотыми и серебряными дарами? Но, повторяю, я сомневаюсь, что этот темный невежда может быть президентом.
— Сам Сабит-дамолла считает, что — может, достоин быть президентом, а мы противимся. Разве не вредит это нашему союзу? А в нынешнем положении объединение — снова и снова подчеркиваю — крайне необходимо!
— Хорошо, брат, пусть будет по-твоему, — положил Бугре руку на колено Шамансур. — Но среди назиров вновь созданной Восточнотуркестанской республики нет ни одного нашего хотанца. Что ты на это скажешь?
— Пусть кто угодно будет назиром, лишь бы проявил сейчас самоотверженность, — ответил Бугра, глядя брату в глаза.
— За родину и народ мы самоотверженно проливали кровь, это известно всем! — с обидой сказал Шамансур, и остальные в знак согласия склонили головы.
Махаммат Нияз-алам собирался что-то сказать, но Бугра опередил его, воскликнув:
— На смертном одре нет времени для ужимок!
— Мы владеем Хотанским и Яркендским округами, иначе говоря, нас более двух миллионов душ под знаменем отдельного царства, — сказал, поглаживая поредевшую бороду, Махаммат Нияз-алам. — А потому признать кашгарское правительство и объединиться с ним мы можем лишь на известных условиях.
— Да, это очень верно, — подкрепил слова алама Рози Махаммат. — По-моему, на время объединения все богатства казны необходимо оставить в наших руках.
— Усилим войско, но чтобы оставалось под нашим командованием, так? — произнес эмир сахиб Шамансур.
— Ладно. А что скажете вы, господа? — обратился Бугра к тем двум, что с самого начала сидели, не проронив слова, не подняв головы от дастархана. Тот, что почернее, был хотанским муфтием, а второй, помоложе, с совершенно черной бородой, — старшим писцом духовной канцелярии. Будучи приверженцами Нияза-алама, оба опасались сказать что-либо прежде своего покровителя.
— Как скажет наш господин, великий Нияз-алам, так и мы, — ответил муфтий, и старший писец подтвердил:
— Так и я.
— Сегодня-завтра прибудет посланец Ходжанияза. Давайте выслушаем его и тогда придем к окончательному решению, — предложил Бугра. — Согласны?
— Это разумное соображение, — одобрили собеседники.
С высокого хотанского минарета зазвучал азан, призывающий прихожан к предутренней молитве.
Посланцы Ходжанияза во главе с Махмутом Мухитом достигли Хотана ночью. Шамансур со свитой встретил их в уездном городке Каракаше и с почетом препроводил в Хотан, в заранее подготовленную резиденцию. Неутомимый Махмут, несмотря на усталость, предложил начать переговоры завтра же, сразу после утреннего чая, но Шамансур осторожно выразил несогласие:
— Как говорят, дорожные муки — смертные муки. Отдохните денек, к тому же завтра священная пятница…
— Тогда давайте встретимся после пятничных молитв. Вечером мы должны выехать обратно. Передайте сиятельному Маматимину Бугре привет и мое высокое уважение.
— Хорошо, господин, с полной готовностью. — Шамансур пожелал прибывшим приятных сновидений и распрощался.
Махмут приказал Заману встать пораньше, прочел отложенную из-за дороги вечернюю молитву и лег спать.
Бессонница на новом месте уже вошла у Замана в привычку. Два дня постоянной тряски-машину на-неровной дороге бросало из стороны в сторону, и не то что заснуть, спокойно посидеть было невозможно — измучили его. Теперь бы отдохнуть, выспаться, но сон не приходил. Заман тихонько встал, зажег свечу и вышел с ней в соседнюю комнату, где расположился постоянный его друг и спутник Рози.
Никогда не упускавший возможности поспать, тот и сейчас блаженно посапывал, словно насытившийся младенец.
— Вы посмотрите, как он спит, будто на коленях у матери, — с завистью пробормотал Заман.
Захотелось выдернуть нитку из бахромы хотанского ковра, украшавшего переднюю стену, и пощекотать ею ноздри друга, но Заман, чуть постояв, пошел к себе. Вслед ему раздался притворный кашель и голос:
— А вы, мой ходжа, сойдете за крадущего сны. Как заклинатель-бахши, бродите со свечой… Вам бы еще веревку с потолка, чтобы вертеться вокруг нее…
— О алла! Только что лежал, как мертвец, и вдруг проснулся. С чего бы?
— Даже сквозь крепкий сон я чую шорох змеи, мой ходжа. — Рози встал с постели.
— Бессонница меня мучает, Рози-ака.
— Хм… А не Халида-ханум припомнилась вам? — лукаво спросил Рози. Он знал, что Заман порой целыми днями бывал печальным, не спал по нескольку ночей кряду, и одной из причин такого уныния было отсутствие вестей из Кульджи — от Халиды.
— Нет, Рози-ака, на этот раз ты не угадал. У меня на сердце… Да что там говорить! — махнул он рукой, ставя свечу на выступ стены.
— Если мрачно на душе, пошепчитесь с мусаллясом — виноградным вином. Грусть ваша, как облако, развеется.
— А где он, ваш мусалляс? Я не отказался бы.
— Подождите чуть-чуть. — Рози, накинув бешмет, вышел во двор.
Заман был уверен, что расторопный и аккуратный Рози вернется не с пустыми руками, и потому спокойно вернулся к себе и сел на постель.
Чистая ледяная палочка свечи едва разгоняла подступивший со всех сторон мрак. Комната внутри поражала обилием уступов и ниш во всех четырех стенах, украшенных разноцветными узорами, по которым можно было судить о необычайной искусности строивших ее мастеров. Особенно бросалось в глаза разнообразие орнаментов на потолке.
"Избранное. Том 1" отзывы
Отзывы читателей о книге "Избранное. Том 1". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Избранное. Том 1" друзьям в соцсетях.