— Зачем же ты вышла за него замуж? — спросила Шерри, узнав правду.

— Мне было пятнадцать лет. Разве у девочек в этом возрасте есть здравый смысл?..


Тут Рита увидела в окно своего проводника Абуэлито и подняла чемодан.

Шерри тоже заметила его и в отчаянии закрыла глаза.

— Тебе просто повезет, если ты хоть час пробудешь с этим животным и останешься жива.

— Но Тиа Андреа поручилась за него.

Шерри презрительно скривила губы.

— Ее «поручение» ничего не стоит.

— Ты собираешься пожелать мне удачи?

— Ты хочешь проскакать сотни миль через степь, полную апачей, с человеком, похожим на кишащего паразитами беглеца с дьявольского острова, собираешься предстать перед очами головореза-мужа, который способен тут же убить тебя в припадке дикой ярости, и просишь, чтобы я пожелала тебе удачи? Да ты такая же безумная, как и он.

Рита рассмеялась и обняла свою верную подругу.

— Рита, пожалуйста, будь осторожна.

Рита засмеялась еще громче. После всего, что наговорила ей Шерри, осторожность показалась ей пустой тратой времени.

— Конечно, буду. Обещаю.

Подняв чемодан, она быстро вышла из дома и решительно закрыла за собой дверь, прежде чем Шерри успела сказать ей вдогонку еще что-нибудь.

Рита, не оглядываясь, пошла к лошади, стараясь ни о чем не думать. Ей нельзя было думать, пока она не сядет в седло. Все уже решено. Она знала, что должна это сделать…


Они быстро проскакали через город и въехали в пустыню. На Рите была широкополая шляпа, но жаркое солнце все равно нещадно пекло голову. Страх, который она так тщательно скрывала от Шерри, теперь дал о себе знать и бился где-то в животе, как маленькая холодная рыбка. В письме Тиа Андреа предупреждала ее, что Матео собирается убить ее и Терезу.

Зачем же она поехала? Неужели она сможет помешать ему? Разве способен кто-нибудь, кроме самого Матео, переделать этот жестокий, ненавидящий разум? В письме старуха сообщала, что дочери Риты вернулись в Аризону. Рита догадалась, что старуха рассказала ей не все. Если старая мексиканка знала, где находятся девочки, значит, это известно и Матео. Вот что двигало Ритой. Она должна отыскать Матео, прежде чем он доберется до Тиа.

Наклонившись вперед, женщина прокричала проводнику, чтобы он поторапливался. Рита должна спасти свою дочь, и ей нельзя терять времени даром!

Глава тридцать шестая

Горы Чирикахуас остались позади, вершины Пелонсилос возвышались перед ней, как бледно-голубые костяшки пальцев, торчащие из рыжевато-коричневой земли. Она начала узнавать эти места. Хотя ей казалось, она давно их забыла. Как, впрочем, и то, что произошло много лет назад. Но этот унылый пейзаж всколыхнул в ней пережитое…

Ей было пятнадцать, когда она впервые проделала этот путь. Матео со своими людьми выскочили из-за гор, напали на караван, убили всех мужчин, а связанных женщин оттащили от горящих повозок.

Бандиты передвигались быстро, и женщины, сидящие на украденных лошадях, очень устали. Лодыжки ей связали веревкой, которая была пропущена под животом лошади. Лошадь вел ободранный бородатый мексиканец, все время бросавший на нее похотливые взгляды из-под огромного сомбреро. В тот день они ехали без остановок до самой темноты.

Глаза пленниц были полны ужаса и обреченности. Они прекрасно знали, что их ожидает. Но Рита почему-то не боялась, даже когда их грубо стащили с усталых лошадей посреди слабо освещенного квадратного дворика, окруженного со всех сторон саманными хижинами, спрятавшимися под огромным уступом высокой скалы.

Женщины плакали, кричали, стонали, пока пьяные бандиты толкали, щупали и пинали их. Не плакала только одна Рита.

— Убери от меня свои грязные лапы! — закричала она.

Один из мексиканцев схватил факел и ткнул им ей в лицо, заставив ее отпрянуть назад. Все остальные рассмеялись, как глупые мальчишки.

— Шлюха! — Несколько мужчин угрожающе двинулись на нее. Женщины съежились от страха, но Рита не сдавалась.

— Грязные животные! Свиньи! Шакальи выродки! — бросала она им в лицо.

Они гоготали, тянулись к ее груди, животу, делали непристойные движения, но никто до нее не дотрагивался, бандиты только пугали девушку. Один мексиканец подставил ей подножку, и она упала. Другой резким движением разорвал на ней платье. Но даже в том состоянии, в котором Рита находилась, она успела заметить, что бандиты чего-то ждут. Или кого-то…

Неожиданно сзади послышался какой-то шепоток, и кто-то стал приближаться к ней. Мужчины, окружавшие ее, расступились, и повисла гробовая тишина. В изорванном платье, похожая на загнанного в угол зверька, Рита подняла голову и встретилась взглядом с темными глазами, в глубине которых затаился такой холод, какого ей не доводилось видеть ни разу в жизни. Глаза эти принадлежали юноше, черты которого были настолько совершенными и мужественными, что его можно было назвать красавцем. При других обстоятельствах она, наверное, испытала бы перед этим человеком благоговейный страх. Рита почувствовала, как ее сердце затрепетало в груди, а к горлу подкатил ком. От его жестокого и безжалостного взгляда у девушки кровь застыла в жилах.

Взор юноши медленно блуждал по ней. Только сейчас она увидела, что одна грудь у нее обнажена.

— Встань.

Слишком испуганная, чтобы ему противоречить, Рита, подобрав свои лохмотья, с трудом поднялась на ноги. Прежде чем она успела отступить, он протянул руку и, схватив ее за воротник платья, разорвал его сверху донизу. И вот она оказалась голой перед пятью причитающими женщинами и почти сотней разгоряченных мужчин.

Несколько секунд никто не двигался и не произносил ни звука, даже Рита. Она была слишком потрясена. Как завороженная, смотрела девушка в эти черные глаза, которые лениво шарили по ее обнаженному телу. Только Богу известно, какие мысли скрывались в тот момент за этим ледяным взглядом. Мозг же самой Риты, казалось, в тот момент был совершенно парализован.

Но время шло, и ее охватил неистовый гнев. Она вздернула подбородок, пожалуй, даже слишком высоко. Жестокие губы слегка изогнулись в кривой усмешке. Юноша покачал головой, как бы давая ей понять, что она совершила непростительную ошибку. Он щелкнул пальцами, и тут же к нему подбежали четверо мужчин.

Он что-то быстро произнес на испанском, повернулся и ушел, оставив ее в растерянности, потому что она не поняла, что он им сказал и что они собираются с ней делать. Четверо мексиканцев окружили ее, и только теперь она дико закричала, как бы давая сигнал другим женщинам, которые тоже в панике заголосили.

Началась неразбериха. Рита только чувствовала, как грубые руки хватают ее голое тело, трогают грудь, бедра, руки, оставляя на ее гладкой белой коже царапины и синяки. Все ее существо наполнилось дикой злобой и силой.

Рита боролась с ними, как разъяренный зверь, но безуспешно. Уже через несколько минут четверо мужчин держали ее за руки и за ноги. Остальные шли рядом, помогая в основном пинками и шлепками нести пленницу, распростертую в самом глупейшем положении, которое можно придумать: ноги разведены в стороны, руки раскинуты. Девушка закрыла глаза, представив, какие мучения ее сейчас ожидают.

Бандиты быстро поднялись по ступенькам. Она поняла, что ее несут наверх. Мужчины остановились, и Рита, перестав наконец сопротивляться, безжизненно повисла между ними. Открыв глаза, она увидела, что мексиканец, приподняв ее левую ногу, постучал ею в дверь, которая была перед ними.

— Войдите! — раздался все тот же жестокий, леденящий душу голос, который она уже слышала во дворе. Волна страха пробежала по ее телу.

Они вошли в комнату и подтащили ее к кровати, стоящей в центре. Поклонившись молодому человеку, который, без всякого сомнения, был их вожаком, они качнули ее и бросили на кровать. Потом, не обращая на нее никакого внимания, бандиты быстро заговорили по-испански, обращаясь к высокому, стройному юноше, который молча слушал и смотрел на нее, слегка кривя губы с явным нетерпением.

В конце концов, продолжая разговаривать и смеясь, четверо мужчин покинули комнату и закрыли за собой дверь. В углу, напротив двери, на стене висело ружье. Рита прикинула в уме, сколько ей нужно сделать шагов, чтобы дойти до него.

Они остались вдвоем. Сердце Риты готово было вырваться из груди, в висках стучали тяжелые молотки.

— Сними туфли, — приказал он по-английски.

— Сам снимай! Дикарь.

Он усмехнулся. Такого жуткого, отвратительного звука Рита не слышала никогда в жизни, и ей стало страшно. Одним прыжком перемахнув через кровать, она подскочила к стене, схватила ружье, взвела затвор и направила дуло на обнаженную широкую грудь бандита.

Улыбка его сделалась еще более жуткой, он медленно пошел на нее.

— Не вздумай нажать на курок, — пригрозил он, — иначе у тебя будут большие неприятности.

Стиснув зубы и закрыв глаза, Рита нажала на курок. Но ничего не произошло. В наступившей тишине прозвучал слабый щелчок. Рита открыла глаза, закричала и перехватила ружье за ствол. Она подняла его над головой и изо всех сил замахнулась.

Бандит без малейших усилий, одной рукой схватился за ружье и вырвал его из рук Риты, хорошенько встряхнув ее при этом. Прежде чем она успела что-либо сделать, он размахнулся и сильно ударил ее по щеке.

Рита накинулась на него с яростью тигрицы, но юноша решил успокоить непокорную пленницу своим методом: каждый раз он разрешал ей набрасываться на него, бить, царапать, кусать, пока она не уставала, тогда он одним ударом откидывал ее назад. За все это время они не произнесли ни звука, и вот теперь она лежала на полу, изнывая от боли.

— Забирайся в постель, сучка. Может быть, там ты сможешь победить меня.

— Провались ты в ад! — прошипела она.

— Ад существует для гринго. Для таких, как я, есть только резервации.

Тяжело дыша, он начал раздеваться. В ней больше не осталось сил для борьбы. Впервые за все время плена у нее из глаз хлынули слезы. Она почувствовала полное поражение.

Высокий, хорошо сложенный, с крупными буграми мускулов и черными колечками волос, покрывающими грудь и низ живота, он являл собой устрашающее зрелище для девушки, которая никогда в жизни не видела обнаженного мужчину. Она широко раскрыла глаза. Горло парализовал страх, который не давал ей сказать ни слова, ни просто закричать. Если бы в тот момент Рита обрела дар речи, она стала бы молить его о пощаде.

Бандит грубо схватил ее и швырнул на кровать. Потом встал на колени и, глядя в ее испуганное лицо, схватил за лодыжки и придвинул к себе.

— Кричи, если тебе так хочется. Это убедит моих людей в том, что ты получила по заслугам.

Все тело Риты покрывали огромные синяки. Завтра, наверное, оно станет черным от методичных ударов, которые он ей наносил. Но это ее уже не интересовало. Потому что завтра она, вероятно, будет мертва. Из последних сил Рита приподнялась, наклонилась вперед и плюнула ему в лицо.

Бандит схватил ее левой рукой за волосы, а правой начал хлестать по лицу. Когда девушка перестала сопротивляться, всхлипывать и даже, как ему показалось, дышать, он выпустил ее, и она снова упала на кровать. И только потом он стер плевок со своего лица.

Она лежала, тихо всхлипывая, потеряв всякую надежду. И теперь, оглядываясь назад, Рита поняла, что в ту минуту, когда он смотрел на нее, в нем пробудилось какое-то новое чувство, которое до этого ему не было знакомо. Это была не жалость, не доброта, а, скорее всего, недоброе восхищение. Восхищение ее попыткой бороться с человеком, который в десять раз сильнее ее, что напомнило Матео Лорка о том времени, когда он тоже боролся в одиночку с гринго на их условиях.

Посреди комнаты висела лампа, освещая ее обнаженное тело. Полумрак скрадывал кровоподтеки, и казалось, что на ее белой коже играют солнечные блики. Он произнес хриплым голосом:

— Прискорбно, что мне пришлось избить тебя, но ты сама на это напросилась. Такому красивому телу совсем не идут синяки. Жаль, что ты чужеземка…

Возможно, ему и в самом деле стало ее жаль? Он вдруг лег рядом с ней и закрыл глаза. Наверное, он просто устал? Он ведь тоже проделал весь этот длинный путь, как и она. Ведь было же в нем хоть что-то человеческое. Быть может, это молодое сильное тело просто жаждало спокойствия и отдыха после долгого дня, проведенного в седле?

Дыхание его стало таким тихим и спокойным. Благодарная за эту передышку, Рита расслабилась и вытянулась на кровати рядом с ним, потом закрыла глаза и, к своему удивлению, уснула.

Она просыпалась очень медленно. Сознание к ней вернулось, но способность двигаться — нет. Какое-то непонятное чувство, возникающее в нижней части тела, привлекло ее внимание. Ее бедра ласкали чьи-то осторожные и нежные руки. Она ощущала, как от их прикосновения кровь быстрее бежит по жилам, по всему телу разливалась приятная истома, она боялась пошевелиться, открыть глаза, чтобы эта ласка тут же не прекратилась.