Он должен ответить за свое наглое поведение. Он жестоко и грубо обошелся с ней. Этот смеющийся, несгибаемый мужчина заслужил того, чтобы быть заживо сваренным в кипятке. Он — эгоистичный, трусливый лжец. Притворщик!

Он давно ушёл, а она всё ещё ощущала его взгляд и щетину на щеках.

Она ещё не вполне справилась с собой, когда во двор впорхнула Ольга, а за ней — её обновленный муж. Помня их попытки вербовать её в сторонники Выгорского, Вика заведомо вооружилась. Но кажется, молодые не заметили её колкостей — они были так слащаво-счастливы — что Вике захотелось огреть обоих сковородой. Рядом с ними она себя чувствовала одинокой голытьбой. В довершение всего, когда наконец-то Андрей свалил к Ярославу, Ольга снова завела песню «почему бы тебе не простить его»? Вика пошла обходным путем, спросив, когда это Ольга успела помириться с мужем.

— Вчера, — искрясь от счастья, вымолвила та, — мы обо всем поговорили. Он любит меня! А я его! Вика, я на седьмом небе. Он любит меня! Он не собирается меня отпускать! Он так много готов ради меня сделать! Знаешь, когда ты выходила за Ярослава, я тебе так завидовала. Ты светилась. Я сейчас то же самое чувствую! И Андрей мне такое про Ярослава порассказывал, о-го-го! Но я тебе ничего не могу передать. Он с меня слово взял. Когда ты уже простишь его, и мы сможем все вместе тусоваться?

Вика скисла, никаких сил не осталось оказывать противодействие попыткам «вправить мозги»:

— У меня нет никаких доказательств, что ребенок его, — вяло проговорила она.

— Думаешь, ему нужны доказательства?

— Думаю, да. Любому человеку, тем более мужчине, тем более Выгорскому — нужны доказательства, — Вика положила кисти, вытерла руки, и они пошли в дом.

— Он стал как ручной котенок. Когда ты не смотришь на него, он пожирает тебя глазами. Даже я, а ты знаешь, я его убить была готова, верю ему.

— Ты веришь ему, потому что веришь своему мужу. Наверняка, они тебе оба зубы заговаривают. Надеются и мне заговорить.

— Даже если так. Я ещё в жизни не встречала мужчину, который действовал бы по всем фронтам. Как пить дать, он и с брательником своим договорился: тот тоже тебе песни поет.

— Угу, — Вика присела на диванчик, положила затылок на подголовник, Ольга пристроилась рядом.

В доме было прохладно. Булькнула вода в бойлере, капля упала на окно. Крякнула печка.

— Я начинаю завидовать. Ты можешь просить у него всё, что угодно.

— Да не хочу я ничего просить! — взвилась Вика, — я хочу, чтобы он оставил меня в покое!

— Нет! — Оля смешливо покачала головой, — ты не этого должна хотеть! Помни: мысль материальна. Представь, что он действительно оставит вас. Что ты будешь думать? Что он подонок. Это так и есть. Но! Счастья тебе это не прибавит. Ты должна думать о своем благополучии. О будущем. Как ни крути, любишь ты этого подонка. Ты должна думать, как поверить ему. Потому что вся проблема в твоей голове. Я понимаю, почему она там. Она имеет полное право там быть. Эта проблема. Как только ты найдешь способ убрать её из головы — ты будешь счастлива, — Ольга улыбнулась с ноткой грусти. — Я тебя очень люблю. Ты один из самых дорогих людей в моей жизни, — в её глазах стояли слезы, — я видела всю вашу историю. Я понимаю твой страх. Но ни я, ни Андрей, ни Димка, ни даже Ярослав (хотя он очень старается) — не можем переключить тумблер в твоей голове — только ты сама, — она покачала головой, — может быть, тебе вся жизнь потребуется на это, я не знаю. Но хотя бы подумай, что решение в твоей голове, — видя готовое вырваться у Вики возражение, Ольга подняла руку, её глаза были влажными. — Я знаю, ты хочешь спросить с какого фига, ты должна его прощать? Я тебе объясню. Да, его счастье — в твоих руках. Ты можешь лишить его этого счастья. Беда в том, что он — голова, а ты шея, знаешь, да? Он — ветка, а ты — лист, растущий на этой ветке. Ты — дом, он — его фундамент, — слеза скатилась по её щеке, — позволь вам быть счастливыми. Это больно. Страшно. Но кто, как ни женщина, обязан уметь идти навстречу?

У Вики покатились слёзы. Как она устала. Она наклонилась и обняла подругу. Какое счастье, что с ней был этот человек. Человек, который понимал и чувствовал её. Поддерживал и любил. Не в силах молчать она прошептала.

— Это его ребенок, — Вика посмотрела в голубые глаза.

— Его? — слёзы как будто мгновенно высохли у Ольги.

Вика кивнула: — Да.

— Он не знает? — Ольга расцвела.

— Нет, ты первая, кому я говорю, — камень скатился у Вики с души, — не рассказывай пока никому. Пожалуйста. Андрею тоже.

Подруга схватила её в объятия и рассмеялась, потом опять хлюпнула носом.

— Как же я счастлива за вас! Он будет на седьмом небе! Ты собираешься ему рассказывать? Я не знала, что ты спала с ним. Ты уверена, что ребёнок его? — она сыпала вопросами и была так взбудоражена, что Вика рассмеялась. Она чувствовала непередаваемое облегчение. Да, она спала с ним. Конечно, она не говорила про их секс. Как можно было в таком позоре признаться? Конечно, она была уверена, что ребёнок его. Она ни с кем больше не спала. Она не знала, когда сможет ему рассказать. Когда этот чертов тумблер переключится в её голове?

Они плакали и смеялись, молчали и перебивали друг друга, тараторили и обнимались, пока вопросы и эмоции не истощились. Наконец, успокоились и долго лежали, уставившись в потолок и мечтая. У Вики забурчало в животе. Тогда Ольга вскочила:

— Пойдем. Обуй что-нибудь поудобнее. Мы должны потратить уйму денег. Я покажу тебе самые красивые детские вещи, которые встречала в магазинах. Но сначала мы поедем в тот чешский ресторан, помнишь? Я хочу уху в хлебе и жареное мороженное, а тебя, так и быть, угощу пивом, — она похлопала Вику по животу, — всё-равно твоё брюхо уже не скроешь.

Вика ухмыльнулась и встала.

— Раз ты угощаешь, я буду фетучини с ветчиной. Уже третий месяц о нем мечтаю, а позволить себе не могу. Давай быстрее, а то проголодаюсь как волк и тебя слопаю.

— Фетучини с ветчиной? Мы ж не в итальянский пойдём.

— Ничего, его и в чешских подают. Прямо слюнки потекли, — Вика пригладила волосы щеткой и взяла сумочку. Её беленькие брючки и полосатая футболка отлично подходили для шопинга, — Оль, только никому не говори пока, ладно?

— Ты же знаешь, я — кремень. Если ты до свадьбы дочери решила приберечь эту новость, — большущие глаза выражали неодобрение, — я твой надежный союзник. Вперед! — она подтолкнула её к двери, и они вышли на улицу, где лицом к лицу столкнулись с Ярославом и Андреем.

Парни с подозрением посмотрели на радостные лица и красные носы. Вика перевела взгляд на подругу. У Ольги в огромных глазах блестели живые искорки. Вика опустила ресницы — боялась, что самая сущность её тайны теперь налицо.

— Куда это вы собрались? — первым очнулся Андрей.

Ольга повелительным жестом отогнала мужчин с дорожки.

— Прочь, холопы, — она вытянулась на носочках и покрутила бедрами, отчего её животик сделал танцевальные движения, — мы едем тратить деньги! Давайте, раскошеливайтесь! — она требовательно подставила ладонь, куда Андрей с довольным видом положил бумажник.

— Мы можем поучаствовать? — поинтересовался он.

— Нет, — покачала Оля каштановой головой, — ты знаешь, я бы очень хотела, но моя подруга — жуткая зануда. Похоже у неё аллергия на мужчин. Она протянула открытую ладонь Ярославу, — и ты тоже!

Он с надеждой посмотрел на Вику, вытащил банковскую карту и назвал пин-код.

— Не переживайте, — Ольга изящно вытянула её двумя пальцами, — мы потратим всё, чтобы у вас было ещё больше причин работать!

Она, похоже, была в прекрасном настроении. Взяла ключи и села за руль внедорожника Андрея.

— Давайте мы вас подкинем куда нужно, — Ярослав открыл Вике дверь.

— Нет, сегодня только девочки и Петька! — пропела Ольга, — если будет тяжело сумки таскать — мы позвоним.

Вика молчала. Было приятно ничего не говорить, и томно оттого, что Ольга так легко, походя, всё решала.

— Будь осторожна, — Ярослав нагнулся к Ольгиному окну, — помни, в машине вас четверо.

— И вы нам очень дороги, — добавил Андрей, отталкивая приятеля. Засунул голову в окно и поцеловал жену. Ольга заговорщически посмотрела на Вику:

— Да, сегодня мы будем для вас о-о-о-очень дороги!

Они рассмеялись, и Ольга вдавила газ.

Несмотря на прекрасное настроение, Вика сохранила щепетильность в вопросе траты денег и не взяла ни копейки с банковской карты Ярослава, как Ольга её не подначивала. «Представляю Выгорского, — хихикала она, — у Андрея теперь смс-ка за смс-кой, а у него — ничего! Вот он мучается, бедненький!»

Многие штучки Вике нравилось, но некоторые пеленки в «Ольгиных» магазинах стоили дороже коляски, которую она присмотрела. Она тщательно отбирала вещи, щупая, разглаживая, всматриваясь в ценники.

И всё равно, по её представлениям, они потратили уйму денег. А устали так, что были не в состоянии вернуться домой. Сидели в маленьком кафе на втором этаже торгового центра, не в силах пошевелиться. Ели мороженное из высоких синих креманок. Ноги у обеих гудели. Это был прекрасный день, Вика чувствовала облегчение: впервые за много месяцев она полностью доверилась Ольге. Наконец-то, закончилось мудрствование, тайны и придумки! Подруга вновь превратилась в подругу. Вика выплывала из тумана раздумий, время от времени сосредотачиваясь на нескончаемой болтовне Ольги:

— Мне Андрей говорит: повлияй на свою подругу. Мол, Ярослав забросил все дела — надоело нести убытки. Я ему: повлияй на своего друга. У моей подруги скоро ребёнок родится, а она всё ещё не замужем! Он мне: так она сама виновата! Вот козел! А я ему: так и есть! И что? Мне самой ей предложение сделать? Что, твой друг не в силах девушку завоевать?

— С каких это пор ты такая болтливая стала? — вздохнула Вика.

Ольга не обиделась:

— С тех самых.

— Да ты, кажется, счастлива?

Ольга качнула головой, отставляя стаканчик.

— Регулярный секс творит чудеса? — поддела Вика.

— Ах, ты…, — Ольга бросила в неё салфетку,… — язва!

Вечер сгущался, в кафешке теснилась уйма народу, жужжали разговоры, мерцали на столах и стенах огоньки ламп, сновали официанты в длинных фартуках. Тихая музыка просачивалась из динамиков и неспешно кружилась над головами.

— Вик,

— У?

— Ты собираешься ему говорить?

— Не знаю…

— Страшно?

— Угу.

— Можно я скажу? — Оля сделала ударение на слове «я». Вика улыбнулась одними губами. — Ну, пожалуйста! Это так приятно: приносить добрую весть. Или сама скажи, только при мне. Хочу посмотреть на его лицо.

Они негромко рассмеялись.

— Я когда Андрею про ребенка сказала, думала, его удар хватит, — продолжала рассуждать Ольга, — он, знаешь, так вальяжно сидел. А я ведь очень нервничала. Про Дениса он знал, мог подумать, что ребёнок его. Мог вообще всё что угодно подумать. Я поэтому равнодушное лицо сделала. Помнишь, я даже про аборт говорила, — судорожный вздох вырвался у неё, — короче, когда я ему сказала, что беременна, от его спокойствия и следа не осталось. Нагнулся ко мне, глаза как у волкодава, — Ольга засмеялась, — я недавно его спросила, не подумал ли он тогда, что ребёнок не от него. Говорит: «Нет». Я его, мол, тогда не любила, чтобы с чужим ребёнком к нему прийти. Вик, как же он все понимает? — голубые глаза, в который раз, наполнились слезами, — принимает меня такой, какая я есть. Я его люблю безумно. Я его никому не отдам.

Вика смутно помнила, как в этот вечер попала домой. Кажется, за ними всё-таки приехали Андрей и Ярослав. Кажется, Ярослав донес её от машины до кровати и снял обувь. Кажется, она заснула ещё в кафе. Странно, но в этот день у неё не болели кости от нескончаемой ходьбы.

Только в эту ночь она пробудилась посреди кромешной тьмы от тянущей боли в спине. Может быть от избытка эмоций, а может от физического переутомления днём, Вика не знала, но спазмы были очень сильные.

Ну и находились они сегодня! Часы показывали два сорок девять. Через полчаса боль стала накатывать волнами, не давая уснуть. Схватки? У неё всего было тридцать пять недель беременности. Вика припомнила, как читала, что девочки имели обыкновение появляться раньше времени. «Ладно, быстро это не бывает, наверное», — подумала она и тут же боль заставила судорожно перехватить воздух. «Нет, бывает, наверное, по-разному». Тем более, если это преждевременные роды. Маленькой могла понадобиться помощь. Лучше было быть в это время поблизости от врача.

Вика перетерпела очередную схватку и поругала себя, что до сих пор не собрала пакет в роддом. Она лихорадочно стала запихивать нужные вещи в сумку, согласно бесконечному списку, к счастью, заранее приготовленному. Во время схватки легче всего было замереть, опираясь на стул, стол или кровать, поэтому сборы затянулись.

Паника охватила её, дикая звериная паника.

Когда пакет был готов, Вика никак не могла сообразить, что должна надеть. «Ты ведь уже думала об этом. Почему же сейчас забыла?» — проклинала она себя, трясясь от страха и спешки.