– Да не то слово, мам… Она не заговорила в одночасье, она давно уже этого требует. Она настаивает, сердится и топает ногой. Вот как папа сейчас, к примеру… Если любишь – женись, и все дела.

– А ты?

– А я не знаю.

– Чего ты не знаешь?

– Да не знаю я, чего я не знаю!

– Очень содержательный ответ, ничего не скажешь… – хмыкнул Леня, отворачиваясь к окну.

– Тогда не женись, Юр, если не знаешь, – медленно произнесла Марсель, покачав головой. – Иначе ты женишься только потому, что Лена на этом настаивала, понимаешь?

– Да я понимаю, мам… Но и Ленку я тоже понимаю. Время идет, ей давно как-то определиться хочется. Ты же знаешь, как она во всем любит четкий порядок и полную определенность.

– Да, знаю.

– Ну вот… Нам обоим на днях двадцать семь стукнет, вроде как возраст самый подходящий, чтобы определиться.

– Да при чем тут возраст, Юрка…

– Да притом! Как ты не понимаешь, мам? Если для мужчины двадцать семь – не возраст, то для женщины – ого-го какой возраст! По крайней мере, Ленка так считает. И к этому «ого-го» у них полагается с определенными результатами подойти.

– Это с какими же? С кольцом на пальце?

– Да хотя бы и с кольцом… Хотя и не в кольце дело. Ленке ребенка родить хочется, понимаешь?

– Если хочется – пусть рожает, какие проблемы?

– Так мы опять к тому же и возвращаемся, мам… Ты же знаешь Ленку! Для нее принципиально, чтобы ребенок родился при наших замужних женатых статусах! И чтобы на территории, которая тоже имеет статус общесемейной!

– Хм… А в моей квартире, значит, ей рожать не пристало, да? Она ведь только числится моей, ты же знаешь, что я давно ее на тебя переоформить хотела… Но могу и сейчас дарственную оформить. Или на свадьбу подарить, как скажешь. Вполне приличное семейное гнездышко, тем более вы там хороший ремонт сделали. Кстати, вы все старые вещи из квартиры выбросили или что-то оставили?

– Семейные альбомы оставили, мам. Ты там такая смешная на детских фотках! Глазенки испуганные, вся собранная в комочек, похожа на маленького зверька… Так и кажется – протяни палец, и хватанешь зубками! Я тебе потом эти альбомы принесу.

– Не надо, Юрка.

– Да почему?

– Не хочу свое детство помнить.

– Но там же фотографии твоей мамы, бабушки… Еще какой-то мужчина рядом с твоей мамой есть. Отец твой, наверное.

– Хорошо, я потом сама разберусь, что с ними делать. Не выбрасывай.

– Да я бы все равно их не выбросил, что ты. Рука бы не поднялась. А почему ты не хочешь свое детство помнить? Никогда раньше не рассказывала…

– Я и сейчас не хочу, Юр. И вообще… По-моему, мы с нашей темы сбились. Ты ведь совета просил, правда? Вот и давай мы с папой будем тебе советы давать, а про мое детство говорить не будем. Я не хочу.

Они замолчали неловко, и Леня первым разрушил эту тягучую паузу, произнес тихо:

– А мне твоя Ленка очень даже нравится, Юрка… Я бы твоем месте женился и не жаловался, что тебе, видишь ли, горького не хватает.

– Да я вовсе не жалуюсь, пап!

– Конечно, не жалуешься. Ты с жиру бесишься, только и всего. Такая девка замечательная! Умная, уравновешенная, без закидонов!

– Ага… Скажи еще – не пьет, не курит… – грустно-насмешливо кивнул Юрка.

– Да! Не пьет и не курит! И ничего смешного я в этих достоинствах не вижу, потому что по нынешним временам это и впрямь золотые достоинства, понял?

– Да понял, понял… И ладно, и хватит на этом, пап. Ты прав, зря я этот разговор затеял.

– Конечно, я прав… – уже не так уверенно пробурчал Леня, глядя на сына исподлобья. – И еще раз повторю, что не ожидал от тебя подобного проявления инфантильности.

– Это вовсе не инфантильность, Лень… – тихо, но уверенно возразила Марсель. – Зачем ты так говоришь?

– А как надо? Рассуждать и сочувствовать, как ты, да?

– Да, именно так. Рассуждать, сочувствовать и стараться понять, помочь и поддержать.

– Пап! – вдруг резко выпрямил спину Юрка, глянув на отца в упор. – А вот моя мама, интересно… Если была бы жива… Что бы она мне сейчас сказала?

Леня растерялся, медлил с ответом. Потом глянул на Марсель, снова перевел взгляд на Юрку. Еще помедлил, хотел было что-то сказать, но Юрка перебил его, произнес торопливо, глянув на Марсель:

– Прости, мам. Я не хотел тебя обидеть.

– Да что ты, Юрка… – так же торопливо ответила она. – Я и не думала обижаться, что ты… Тем более, я уверена, что твоя мама сказала бы то же самое. Решай сам, Юр, слушай себя… И помни, что ты ничего никому не должен. А мы с папой примем любое твое решение. Потому что мы любим тебя и верим в тебя.

– И я вас тоже люблю. Спасибо, мам.

– Ну, развели телячьи нежности! – тихо, но вполне одобрительно проговорил Леня. – У тебя, Юрка, завтра две плановые операции по графику, а ты сейчас уйдешь от нас, разнеженный. Куда это годится, а?

– Да, мне и в самом деле уже пора… – поднялся Юрка из-за стола, улыбаясь. – Спасибо за котлетки, мам! Вкусно было!

– Ой, а чаю, Юр? Ты даже чаю не выпил!

– Не хочу. Ладно, я побежал. Обещал сегодня Ленку с работы встретить. В супермаркет пойдем, продуктами закупаться, в субботу у меня день рождения. Не забыли, кстати?

– Ну что ты, Юр… – обиженно протянула Марсель – Скажешь тоже…

– Да ладно, я пошутил. Значит, в субботу к пяти часам я вас жду? Надеюсь, с дежурствами вопросы решили, чтобы субботу освободить?

– Да конечно, решили… Куда от тебя денешься… – улыбнулся Леня.

– Ну, тогда все, прощаюсь до субботы. Не провожайте, я сам дверь закрою…

Юрка ушел, а они сидели молча какое-то время. Потом Марсель тихо вздохнула, поднялась, начала собирать посуду со стола. Глянув на Леню, проговорила задумчиво:

– Надо же, как время быстро идет, правда, Лень? Вот уже и Юрке двадцать семь… И мне почти тридцать шесть… Ужас как много.

– Ну да. Много, конечно, – с улыбкой кивнул Леня. – А если учесть, что мне уже скоро семьдесят стукнет, так вообще – ужас-ужас…

– Перестань! Не наговаривай на себя! Тебе же никто твоих лет не дает!

– Ну, допустим… Но я-то знаю, сколько мне лет. Старый я стал, ворчливый, да?

– Не старый, а мудрый. И вовсе не ворчливый. И вообще, перестань кокетничать. Кому новенькая хирургическая сестра глазки строит, мне, что ли? Смотри у меня, если что узнаю! Уж больно ты ее опекаешь в последнее время!

– Так я же добрый, ты знаешь.

– Да, знаю. Ты очень добрый. Ты самый хороший на свете муж, Леня! Вот если бы ты еще посуду помыл, цены бы тебе не было!

– Ладно, иди отдыхай, я все сделаю. Веревки из меня вьешь. И чем дальше, тем крепче. Весь я уже – сплошная твоя веревка. Иди, говорю, от греха подальше, а то передумаю, сама посуду мыть будешь!

* * *

В субботу, в день Юркиного рождения, Лена позвонила в обеденное время, и Марсель ответила весело:

– Добрый день, Лен! С именинником тебя! Ну как у вас там дела, наверное, дым коромыслом? Гостей много придет?

– Да, гостей много… Но у меня к вам будет просьба, Марсель. Дело в том, что я ничего не успеваю, а Юры дома нет.

– А где он?

– Он… Он в аварию попал.

– Что?! Что ты говоришь, Лена? В какую аварию?!

– Ой, ну не совсем чтобы в аварию… Не волнуйтесь, пожалуйста, с ним все в порядке. Просто я его в магазин отправила… Я ж не знала, что все так произойдет, именно в этот день…

– Да что, что произошло-то? Говори, Лена! – совсем потеряла терпение Марсель.

– Ну, в общем… Он человека чуть не задавил. Женщину. Вернее, девчонку какую-то. Она сама под колеса прыгнула, то ли пьяная была, то ли под кайфом… Ничего страшного с ней не случилось, Юра вовремя успел затормозить, но все равно… Она упала, ударилась… Народ собрался… У нас же любят поглазеть на всякие происшествия, каждый со своим драгоценным комментарием выступить норовит.

– Понятно… А все-таки, что с пострадавшей-то?

– Да я ж говорю – ничего страшного. Но Юра ее все равно в больницу повез, чтобы рентген сделать. Мало ли, вдруг ребро сломала, или сотрясение мозга… Да и вообще, лучше сразу все зафиксировать, нынешние молодые девахи бывают ужасно хитрыми, потом пришьют при осмотре то, чего не было. Доказывай потом, что ты не верблюд.

– И что? Он звонил из больницы?

– Да, звонил. Все нормально, ничего такого нет. Он сказал, что после больницы домой ее отвезет. Уже три часа прошло, я звоню, а он не отвечает… Три часа, господи! Не на Чукотке же эта девица живет! Я так нервничаю, вы себе не представляете! Не успеваю же ничего одна!

– Не нервничай, Лена. Может, у Юрки на телефоне батарея села. Или в пробку попал. Сегодня же суббота, все за город едут. Я сейчас приеду и помогу тебе.

– Он что, не может с другого телефона позвонить?! Ведь наверняка знает, что я нервничаю! Устроил мне подарочек на свой день рождения, ничего не скажешь! Я тут стараюсь, кручусь как белка в колесе, а он…

– Успокойся, Лен. Никуда Юрка не денется, не переживай. На свой день рождения все равно должен прийти.

– Ну да, конечно… Вам хорошо шутить… Значит, вы приедете мне помочь? Я могу на вас рассчитывать?

– Конечно! Нужно что-нибудь купить по дороге?

– Да ничего не надо, за недостающими продуктами я уже сама съездила.

– Тогда я еду! Жди!

Лена открыла ей дверь, и по ее лицу Марсель поняла, что Юрка так и не пришел. На сердце стало еще более тревожно, тем более что Юрка и на ее вызовы тоже не отвечал. Но не пугать же Лену дополнительными тревогами, на ней и так лица нет!

– Вы извините меня, Марсель… Наверное, у вас какие-то свои планы были…

– Не было у меня никаких планов, не извиняйся.

– Ну, мало ли… Я, например, целый день собираюсь, когда куда-то в гости иду. Надо же выглядеть соответственно… Чтобы прическа, макияж, платье… А я вам даже собраться не дала!

– Хм… А я что, ужасно для похода в гости выгляжу?

– Нет, нет, что вы! Вы всегда хорошо выглядите! Я даже удивляюсь, как вам это удается… И волосы всегда великолепно лежат, и косметики на лице практически нет… Это вы сами такой образ себе придумали, да?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Лен…

– Значит, это не придуманное. Это подарок от природы – всегда хорошо выглядеть. Счастливая вы, Марсель. А мне, чтобы хорошо выглядеть, надо столько времени перед зеркалом провести… Ужас!

– А ты не сиди перед зеркалом, и само все придет.

– Нет, ко мне не придет, я знаю… Или пока не придет.

– Почему – пока?

– Потому что всегда хорошо выглядят знаете какие женщины?

– И какие?

– Всегда, в любое время хорошо выглядят женщины, которые счастливы в браке. Не во временном подвешенном состоянии, а в своей уверенности в законном счастье… Ну, вы понимаете меня, да?

– Не очень, Лена. По-твоему, только то счастье является счастьем, которое штампом узаконено?

– Ну да… Именно это и дает женщине ту самую природу… То есть уверенность в себе, в жизни, в любимом мужчине… Тогда и волосы сами по себе в прическу ложатся, и глаза красить необязательно, и перед зеркалом два часа вертеться, выбирая то самое платье, которое скроет недостатки фигуры. Да, замужней женщине совсем необязательно скрывать недостатки фигуры, она имеет на них право! Пусть банально и глупо звучит, но ведь это правда, согласитесь?

– Ну, я бы поспорила на этот счет, конечно…

– А вам не надо спорить. У вас оснований для спора нет, потому что вы рано замуж вышли и уже давно пребываете в счастливой замужней уверенности. Как можете меня опровергнуть, если сами не были в моей шкуре?

– Да я и не собираюсь. По-моему, у тебя на кухне горит что-то!

– Ой, и правда! У меня буженина в духовке! Не горит, но, по-моему, перестояла! Я буженину домашнюю делаю по маминому рецепту…

Лена убежала на кухню, а Марсель тихо пошла по квартире, не узнавая своего бывшего жилища. Вот ее комнатка, в которой раньше с трудом умещались письменный стол, тахта и платяной шкаф… Хоть и маленькое пространство, зато свое, собственное. Можно было закрыть дверь и не слушать, как бабушка возмущается в гостиной, громко высказывая свои претензии диктору программы «Время» на «бардак в стране» и все тот же бардак в отдельно взятой кирпичной пятиэтажке, в которой они проживали. А еще бабушка яростно бичевала пустоголовых чиновников-взяточников, хамов-продавцов в продуктовом магазине и Госплан, который неправильно завышает цены. А если не сам завышает, то все равно так или иначе попустительствует ворам и казнокрадам. Заодно и маме перепадало, что неправильно живет, и ей, маленькой Марсель, для порядка… Одним словом, лучше было из комнаты не выходить и под бабушкину гневливую руку не попадаться. И вообще ни под чью руку не попадаться, ни во дворе, ни в школе… Вдруг она окажется продолжением бабушкиной? Гораздо безопаснее сидеть на тахте, поджав под себя ноги, и листать какую-нибудь хорошую книжку, где добро побеждает зло и где рано или поздно, но все равно появляется добрый и смелый герой, который спасает попавшую в беду бедную девушку. Как, например, прекрасный капитан Грэй спас нежную обиженную Ассоль. И можно на миг оторваться от книжки, и себя представить такой – стоящей на берегу в ожидании алых парусов на горизонте… Ведь даже имена созвучны – Ассоль и Марсель!