Но тогда, кого я нахуй обманываю? Я вижу её, когда просто закрываю глаза. Она стала моей первой, второй и последней мыслю. Я даже не знаю, как или когда это, чёрт побери, произошло. Но я не могу перестать думать о ней. Красивой, чувственной и такой чертовски невинной. Я разрываюсь между желанием трахнуть её, защитить и запереть где-то, словно какой-то помешанный психопат, и никогда не позволять ей выходить из моего поля зрения. И прямо сейчас, когда я держу в руке член, который твердеет только при одной мысли о её пухлом маленьком ротике и тугой киске, желание трахнуть её сильнее, чем когда-либо.

Я думаю о том кабинете рисования, представляя, какой горячей и готовой она была. Знаю, если бы не остановился, она позволила бы мне забраться на неё на том столе и развела бы для меня свои красивые загорелые ножки. Она бы молила об этом, и я бы дал ей именно то, что она хотела.

Я поглаживаю рукой член, используя немного мыла, и когда её имя срывается с моих уст, выскальзывая из самой глубокой, самой собственнической части, прихожу к разрядке, — молочно-белые струи покидают меня, осушая, но не совсем удовлетворяя. Это накопившееся разочарование смывается в сток. Но я всё ещё могу ощутить эту хватку на своём горле. Я едва дышу, и всё, что мне хочется прямо сейчас — чтобы она была здесь передо мной, и я мог утвердить на неё права. Но её здесь нет. А я — жалкий придурок, стою здесь один и чахну по ней. Что, блядь, она делает со мной?

— Чёрт побери! — кричу я, ударяя по рыхлой плитке на стене душа. С этим дерьмом нужно покончить.

В комнате я беру пару чистых джинсов, рубашку, и надеваю их. Пачка кисло-солёных чипсов, которые я оставил на своём туалетном столике вчера, сойдёт для нормального обеда. Сажусь за стол перед ноутбуком, подумывая заняться работой, чтобы отвлечься. Смонтажировать некоторое порно. Сделать свою белую задницу приятной для глаз. Но не проходит и трёх минут одного моего видео с шикарной блондинкой, как мои мысли снова возвращается к Эйли. Я хочу почувствовать её, попробовать её. Она не издаёт фальшивые звуки для аудитории, вместо этого, она стонет только для меня. Я хочу исследовать своим грязным ртом каждый её чёртов дюйм. Хочу видеть её лицо, когда заставлю кончить. Но глаза Эйди пугают меня до охерения. Они видят меня насквозь. Сквозь всё это дерьмо. И мне хочется утонуть в них настолько глубоко, чтобы забыть, что значит быть одиноким. Чёрт.

Я оказываюсь на ногах в мгновение ока. Смотрю вниз, и таким твёрдым членом, какой у меня сейчас, можно забивать гвозди в бревно. Чёрт побери, такое чувство, будто я никогда прежде не был в киске. Думая о ней, я за одну секунду становлюсь таким твёрдым, словно принял целый флакон Виагры. И здесь дело даже не в простом трахе. Мой член — не единственный орган, реагирующий на неё.

Я беспокоюсь о ней, и меня съедает любопытство, ударил ли её старик снова. Признаюсь, я ездил раз или два в её район. Первый раз — на следующий день после нашего с ней увлечения, после того, как я подвёз её к дому её подруги. Я приехал в субботу вечером и просидел в одном квартале от её дома целый час, прежде чем понял, каким маньяком являюсь, и поволок свой зад обратно домой.

Я думал, что это было простой случайностью. Поддавшись порыву, я снова проверил её в воскресенье ночью, думая, разобраться с тем, что чувствую, что бы это ни было. Но это чувство вернулось снова, и кричит рьяным желанием в центре моей груди — открытая рана, которая, кажется, становится только больше с каждой секундой, пока я нахожусь вдали от Эйли. Это никуда не исчезает. Я, блядь, вру сам себе. Прихожу в движение, даже прежде чем полностью осознаю свою следующую мысль. Ключи, часы, бумажник, куртка, носки и сапоги — я хватаю всё это и целенаправленно направляюсь к чёртовой двери, одеваясь на ходу. Вылетаю и спускаюсь вниз по лестнице в мгновение ока. Школьные занятия вот-вот закончатся. Надеюсь, я застану её прежде, чем она уйдёт.


Глава 20

Эйли

Я не вижу и не слышу от Мэддокса ничего в течение нескольких дней после произошедшего в классе искусств, и как бы прискорбно это не звучало, у меня нет возможности связаться с ним. Я не могу заявиться к нему домой снова. У меня больше нет велосипеда. Один или два раза я думала о том, чтобы попросить у Ноя его номер, но та крупица гордости, что у меня ещё осталась, удерживает меня от поведения отчаявшейся дурочки. Кроме того, в последний раз я видела их вместе с братом, когда Мэддокс ударил брата и Ной оказался на полу. Я пыталась быть там для него, но я не могу заставить его. Не могу заставить его доверять мне. Он не судит меня, поэтому я собираюсь сознательно приложить усилия, чтобы попытаться сделать то же самое. Не знаю, что имел в виду Ной, когда сказал то, что вызвало в Мэддоксе такую злость, но как известно, у каждого есть секреты. И они разбираются с ними своими способами. Это я понимаю. Я не в восторге от его исчезновения и скучаю по нему. Так что я буду ждать. Мои дни проходят в каком-то подвешенном состоянии, пока я жду, что он вновь вернётся в мою жизнь. Появится или на групповой терапии, или в школе, или даже в моём доме. Я стала той, кто нуждается в его близости. Вот и снова подошёл конец недели, и последний звонок оповещает об окончании уроков. У меня ещё занятия по гуманитарным наукам исследовательской группы наверху в библиотеке, так что я делаю небольшую остановку около своего шкафчика, чтобы оставить ненужные книги, которые заберу сегодня вечером домой. Рюкзак пустеет, так что нести его теперь гораздо легче.

Библиотека большая и считается одним из величайших достоинств школы Бригам. Под конец учебного дня здесь немного народу, но ученики всё ещё бродят вокруг. Обнаружив в глубине зала — за одним из массивных, прямоугольных дубовых столов — четырёх членов моей исследовательской группы по гуманитарным наукам, я спешу к ним. Алекс, Дэвид, Джен, Кори и я редко общаемся вне занятий, но в классе мы очень слаженно работаем вместе. Когда нам предстоит особо трудный тест, например, такой, какой один из наших преподавателей гуманитарных наук приготовил для нас на следующую неделю, мы объединяемся и помогаем друг другу там, где другие слабее.

Что нереально помогает, особенно если учесть нагрузку курса, затягивающую нас, словно болото, не говоря уже о классе прикладной физикой.

— Эй, Эйли, Джен собирается взять что-нибудь перекусить. Ты хочешь что-нибудь? Это благодаря Алексу, — сообщает Дэвид с ухмылкой, откидываясь на спинку стула.

— Нет, я в порядке, спасибо, — я ставлю свою сумку на стол и занимаю место рядом с Кори, который опускает свою пепельно-белую голову вниз, набирая текстовое сообщение.

— Так, Эйли, я как раз собирался продолжить то, что мы обсуждали в классе сегодня днём. Ты уже получила оповещение насчёт Греции, да? — спрашивает Дэвид.

Я киваю, вынимая свою тетрадь по четырём предметам, с торчащими на каждой странице разноцветными вкладками.

— Да, получила.

— Отлично, поэтому мы делаем то, о чём договорились. Каждый из нас изучает одну из исторических эпох, делает заметки, а затем мы составим невероятное эссе со всеми необходимыми событиями, которые будут присутствовать в тесте. Мы сделаем копии и выучим это.

— Будет сделано, начальник, — колко отвечает Кори, получая пристальный взгляд от бесспорного лидера нашей группы.

Джен возвращается с сумкой, полной еды, которую мы не должны здесь есть, и ставит её под стол, чтобы кто-нибудь из библиотекарей её не конфисковал. Мы немного работаем молча, перед тем как разделить нашу назначенную исследовательскую тему. Было бы проще просто использовать интернет, чтобы собрать всю необходимую информацию, но миссис Киган против интернет-исследований. Как она выразилась: «Любой лузер может создать страничку Википедии в эти дни, исковеркав историю. В то время как слова, написанные в книгах по истории, никогда не изменятся, чтобы соответствовать чьему-то предвзятому мнению». Она права. Но от этого не легче. Кори и я идём на второй этаж, где хранится больше книг по истории. Здесь в книгохранилище никого нет, кроме нас двоих.

— Знаешь, Эйли, меня тут кое-что интересует, — начинает Кори, когда мы идём по ковровому проходу и разделяемся в поисках нашего раздела по истории. Я иду направо, а он поворачивает налево. Погрузившись в мысли, я двигаюсь мимо высоких стеллажей в поисках книг о древнем Риме, рассеяно слушая, что он говорит.

— Что?

— Какую музыку ты предпочитаешь? Потому что у меня есть билеты на Avicii в эту субботу, и я знаю, что сообщаю об этом в последнюю минуту, но я пытался набраться храбрости, чтобы спросить тебя об этом, — я слышу его тихий смех — он звучит нервно, будто Кори испытывает одновременно и облегчение, и освобождение. — Ну, во всяком случае, ты свободна завтра вечером?

Я рада, что нас разделяют ряды полок, потому что я не знаю, что ответить. Меня никогда раньше парень не приглашал на свидание. Чёрт возьми, никогда не было парня, которого я бы интересовала. Ни разу.

За исключением, может быть…

— Нет.

Одно гортанное слово пугает меня до глубины души, и я открываю рот, позволяя вздоху слететь с губ. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это он. Я узнаю этот голос везде, даже в толпе. С широко раскрытыми глазами и грохочущим сердцем, на бесконечный момент я забываю, как дышать, когда Мэддокс перебрасывает мои распущенные волосы на другую сторону, обнажая шею и прикасаясь к ней влажными губами. Он прямо здесь, у меня за спиной, прижимается так сильно, что я чувствую каждый дюйм его каменного тела, прижимающегося к моей мягкой попке.

— Скажи ему «нет», Эйли.

Хриплое рычание наполнено обжигающей властью. Каждый дюйм моей кожи потрескивает от его голоса, его близости так, словно на оголённый провод пролили воду. Опустив руки мне на бёдра, Мэддокс разворачивает меня к себе лицом. Прошло несколько дней с того момента, как я видела его, и всё же мой разум, тело и душа откликаются на него при одном только взгляде.

— Эйли?

Я не могу даже думать нормально, не говоря уже об ответе, когда слышу голос Кори сквозь неразбериху в моей голове.

— Я…

— Эйли… — я поворачиваю голову вправо и вижу Кори, стоящего в начале прохода. Не могу даже представить себе, что он видит. Вероятно, то, как меня прижимает к книжному стеллажу сердитый, пугающий, татуированный парень, который, кажется, совсем не намерен отпускать меня в ближайшее время. — Эйли, ты в порядке?

— Я…

— Она занята.

Кори впивается злым взглядом.

— Как насчёт того, чтобы позволить ей самой ответить?

— Как насчёт отвалить к чертям собачьим? — переполненный тестостероном, Мэддокс отстраняется от меня и направляется в сторону Кори. Мне приходится бежать, маневрирую, чтобы встать перед ним и заставить остановиться на полпути.

— Мэддокс, не нужно… — опускаю руку ему на живот, всего в нескольких дюймах к югу от его быстро бьющегося сердца. Когда он смотрит на меня вниз, в его глазах сгущаются грозовые тучи. — Пожалуйста, — добавляю я.

— Мне нужно, чтобы он ушёл, — отвечает он, слишком тихо, потому что не может контролировать свой гнев.

Киваю и пытаюсь выдавить улыбку.

— Я могу это сделать. Просто дай мне поговорить с ним.

Когда я делаю шаг назад, Мэддокс хватает меня за запястье.

— Сделай это отсюда, — он не разрешает мне уйти. Его хватка достаточно свободна, чтобы я могла вырваться, если захочу, но я не хочу этого. Даже немного.

Обернувшись, я обращаюсь к Кори, который хмурит лицо от всего этого зрелища. Я отчётливо могу представить, как странно всё это выглядит.

— Я в порядке, Кори.

Сомнения слышатся в его следующем вопросе:

— Он твой парень или что-то в этом роде?

— Что-то в этом роде, — рычит Мэддокс.

— Эйли…

— Правда, я в порядке. Мэддокс просто пошутил. Я действительно хотела бы пойти с тобой в эти выходные, но я собираюсь рисовать портрет Мэддокса для своего портфолио. Вот почему он здесь. Мне нужно поговорить с ним об этом.

— О, — отвечает он, с неохотой. — Хорошо. Я понял. Просто… может тогда в другой раз?

Я медленно киваю, кусая внутреннюю часть нижней губы.

— Возможно.

— Увидимся внизу?

— Да, сейчас спущусь.

— Я бы дал ему максимум час, прежде чем ты потеряешь к нему интерес, — фыркает Мэддокс с дерзкой усмешкой.

— Возможно, но, по крайней мере, я развлеклась бы в течение этого часа, — отвечаю ему, встречаясь с его прищуренным взглядом. Но только потому, что он слишком хорош в этой игре, интенсивностью своего взгляда раздевая меня догола, я отвожу взгляд. — Ты здесь, — говорю, бессмысленно глядя на большую руку, которой он всё ещё удерживает меня за запястье.

— Я здесь, — вторит он.

Быстро моргаю, решаясь взглянуть ему в лицо.

— Почему?

Без предупреждения, Мэддокс дёргает меня к себе, и я ахаю, когда он толкает меня к книжной полке позади и прижимает к ней своим телом. Запуская большую руку в мои волосы, он сильно, по-собственнически хватает меня за затылок и наклоняет свою голову, пока его дыхание не проникает в мой полуоткрытый рот.