Логан Ченс - Изучи меня

Пройдя через двери, кладу коробку на кровать и сначала вытаскиваю бейсбольную перчатку. Она такая маленькая. Меня охватывают воспоминания о тренировках малой лиги и о том, как я тренировал его перед первой игрой.

Затем я достаю из коробки бейсболку, крошечную красную бейсболку, и прижимаю ее к груди. Я так сильно по нему скучаю. Так чертовски сильно. Падаю на кровать, мои плечи опускаются, когда я придвигаю коробку к себе.

Замечаю на дне коробки синий кусок картона, мои пальцы сжимают край, и я ее достаю. Это записка Натана, которую я никогда не видел. Читаю ее. Смеюсь, а потом плачу. На бумаге написано черным и фиолетовым карандашами: «Мой папа — самый лучший папа во всем мире. Мой папа любит меня, а я люблю его».

Мой сын знал, что я люблю его. Я крепче прижимаю записку к своей груди и улыбаюсь.

Проходит еще одна неделя, а затем другая, и надежда когда-либо снова увидеть Хьюстона исчезает с каждым днем.

После того, как уехала Лекси, я бросилась с головой в учебу, останавливаясь только для того, чтобы поспать. Но сон — непростая задача, когда ты по кому-то скучаешь.

Я еду на занятия своим обычным маршрутом, на метро. Бессмысленная болтовня, давка и суета пассажиров отвлекают меня от грустных мыслей. На автопилоте шагаю по университетскому городку.

Когда добираюсь до двери в здание, где проходит занятие по анатомии, у меня перехватывает дыхание. Он вернулся.

Мое сердце замирает, когда он подходит ближе, и я вижу его глаза. Проблеск надежды кроется в глубинах его темных глаз. Его руки в карманах, а небольшая улыбка украшает его лицо. Я хочу провести пальцами по его волосам, которые за последние недели прилично отросли.

— Хьюстон, — выдыхаю я.

— Привет, Марли. Я знаю, что тебе нужно идти на занятия, — в его голосе слышится уязвимость, словно он не в своей тарелке. — Я просто хотел тебя кое о чем спросить.

У меня к нему так много вопросов. Но я их не задаю. Вместо этого я слушаю.

— Продолжай.

Он переминается с ноги на ногу, его рука тянется к затылку.

— Понимаю, что не имею права спрашивать, и знаю, что сам всегда говорил, что никогда не хотел свиданий. Но, зайдешь ко мне сегодня вечером? У меня есть кое-что важное, что я хочу тебе показать.

Я отвечаю сразу же:

— Конечно, приду, — я хочу его обнять. Поцеловать. Но он уходит.

Вечером, когда мои нервы натянуты до предела, я осмеливаюсь отравиться к нему.

Надеваю маленькое черное платье, красные туфли на каблуках и серебряные серьги-кольца. От нервозности сжимаю вместе губы и ощущаю на них равномерно наложенный блеск для губ.

Хьюстон меня впускает, и на его лице застыла улыбка. Он выглядит счастливее, светлее. Он стоит на месте, когда я вхожу в его хорошо освещенную квартиру.

Она так разительно отличается от того, что я видела, когда была здесь в последний раз. Я оглядываюсь и вижу фотографии Натана, расставленные над камином.

Приближаюсь к ним и провожу пальцами по серебряной рамке.

— Прекрасная фотография, — говорю я, любуясь Натаном, сидящим на лошади.

— Здесь ему три года, он так боялся залазить на эту лошадь. Помню, как крепко его держал и говорил, что с ним все будет в порядке, — у него слегка увлажняются глаза, но он сдерживается. Я горжусь тем, что он держит себя в руках.

Перехожу к другой фотографии и вижу еще две, на полке возле кухни.

— Эти тоже замечательные, Хьюстон.

— Я хочу все помнить. Каждую деталь каждого дня его короткой жизни.

Я его обнимаю. Обнимаю изо всех сил. Он рассказывает мне о том, где пропадал последние несколько недель. Я рада, что они с Дженнифер возвращаются к жизни.

— Думаю, это здорово, — говорю я, небольшая улыбка играет на моих губах. — Ты выглядишь счастливее.

— Марли, я давно не был счастлив, — он подходит ближе. — Но, я хочу быть счастливым. Я пытаюсь, — он тянется ко мне и наклоняется. — Я хочу попытаться быть счастливым с тобой.

Мои губы встречают его в страстном поцелуе, наши языки танцуют. Я откидываюсь назад.

— Я тоже этого хочу.

Он выгибает бровь, улыбается мальчишеской ухмылкой.

— Кроме того, кому-то нужно быть уверенным, что ты останешься в игре.

Я смущенно улыбаюсь.

— Что, правда? А что будет, если я этого не сделаю?

— Буду тебя шлепать. Будет много-много шлепков, — он притягивает меня ближе к своей сильной груди.

— Марли, одну вещь я знаю наверняка: жизнь коротка. Я хочу взять лучшее от каждого дня и хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Ему не нужно просить меня дважды.

Сказать, что прошлый год с Марли прошел легко, было бы ложью. Но я каждый день стараюсь быть сильным для нее, для себя.

Я вернулся к медицине, моему единственному истинному призванию. Работа в Нью-Йоркском медицинском центре «Лэнгон» стала воплотившейся в жизнь мечтой.

Бывают и тяжелые дни. Иногда мне хочется свернуться калачиком и никогда не просыпаться, но мне всегда помогает Марли.

Учеба ей не дается легко, она упорно трудится изо дня в день, чтобы добиться успеха.

Ее красота, ее сила и ее доброе сердце — это лишь некоторые из тех вещей, которыми я восхищаюсь больше всего. Кто знал, что она сможет исцелить мою душу. Кто знал, что моя душа достойна спасения?

Я ее люблю.

Решение быть с ней далось мне легко.

Мой терапевт заметила значительное улучшение в моей жизни, и теперь мы встречаемся один раз в месяц. Я все еще каждый день пишу в своем дневнике.

И не было дня, чтобы я не праздновал жизнь своего сына, Натана.

Мы подъезжаем к кладбищу, и я беру за руку Марли. Глубоко вздохнув, мы проходим через железные ворота и направляемся к могиле Натана.

Дженнифер и Стюарт сидят у его могилы бок обок. На его надгробии выстроены в линию игрушечные автомобили.

Мы приветствует друг друга, и я представляю им Марли. Мы с Марли становимся на колени на невысокую траву, и я замечаю живот Дженнифер.

— Какой месяц? — спрашиваю я.

— Седьмой. Мне страшно, — говорит Дженнифер с улыбкой на лице, проводя ладонью по своему выпирающему животу.

Стюарт кладет руку ей на спину, проводит пальцами вверх и вниз, а Марли сжимает мою ладонь.

— Думаю, что это здорово, — я отпускаю руку Марли, чтобы обнять Дженнифер, слеза скатывается по моей щеке.

Солнце висит высоко в небе, на рядом стоящих деревьях шумят на ветру листья.

Такое безмятежное место, здесь покоится мой сын.

Через некоторое время после того, как Дженнифер и Стюарт ушли, Марли обнимает меня и говорит, что подождет меня у арендованной машины.

Момент наедине с моим сыном. Я вытаскиваю записку, которую он написал мне, перед смертью. Сжимаю ее в ладонях, глядя на его могилу.

— С Днем Рождения, приятель. Я так по тебе скучаю, — я ухожу, зная что был идиотом, когда пытался его забыть. Нет, память о нем никогда не исчезнет.

Когда я вижу Марли, прислонившуюся к машине, мое сердце бьется быстрее. Я ее обнимаю и целую в макушку.

— Спасибо, что вошла в мою жизнь, когда я больше всего в тебе нуждался.

Копирование на другие ресурсы без разрешения ЗАПРЕЩЕНО!

Выдавать перевод за свой, а также продавать его ЗАПРЕЩЕНО!

Уважайте чужой труд!