Джоанна увидела, что Ричард опустился на колени возле раненого, у которого от ужаса расширились глаза, когда рядом оказался рыцарь с окровавленным мечом. Забыв о причастии, он закричал:

– Господин, пожалейте меня! Я все равно умираю! Дайте мне отойти с миром! Пожалуйста, милорд... Я не хочу в ад.

Ричард жестом дал ему понять, что не желает прерывать молитву, и грабитель, проговорив положенные слова, с трудом перевел дух. Жизнь быстро покидала его.

– А теперь рассказывай. У тебя немного времени. Где ваше логово? Надо послать остальных вслед за тобой, – со зловещей улыбкой проговорил Ричард.

Как ни странно, разбойник улыбнулся ему в ответ, правда, еле заметно.

– Поверните налево у дуплистого дерева и идите до ручья, там опять поверните налево и идите вдоль него. Он приведет вас куда надо.

– Там уже пусто, правда? Ты поэтому улыбнулся? – разбойник с трудом кивнул ему. – Ну, ладно... Кто заплатил вам, чтобы вы похитили леди Джоанну? Быстро!

– Не знаю... Не видел... – прошептал умирающий. – Нед... знал... его.

Он затих. В горле у него забулькало, и через несколько мгновений он уже был мертв.

Ричард обыскал тело Неда, однако не нашел ничего, что проливало бы свет на загадочное нападение.

– Надо было мне довериться предчувствию, – виновато проговорил брат Томас, не выпуская из рук крест, висевший у него на шее. – Они мне сразу не понравились. И потом, это они нашли нас, а не мы их, правда, брат Уиллибранд?

Высокий монах кивнул.

– Я тоже решил сначала, что это подозрительно, а потом подумал, они голодные и хотят честно заработать себе на хлеб. Ну и дурак же я!

– Нам ничего не остается, как идти в их берлогу. Только там мы можем что-нибудь узнать, хотя этот злодей не соврал, и мы вряд ли кого там найдем. Идемте, – властно проговорил Ричард.

– Подождите минутку, сэр рыцарь! – окликнула его Марджери Эпплфилд, тыча пальцем ему в лицо. – Вы сказали нам неправду о себе. А зачем честному человеку прятаться? Может, вы тоже убийца? Или в бегах? Зачем нам идти с вами?

Остальные молчали, но у всех на лицах было выражение любопытства.

– Я Ричард, барон Кингслир, – сказал он, насмешливо изогнув бровь. – На то, чтобы скрыть свое имя, у меня были причины, о них я говорить не буду... Но, клянусь всеми святыми, я не убийца.

Ричард взглянул на Джоанну, и они одновременно вспомнили, как она обвинила его в смерти ее сестры.

– Однако, миссис Эпплфилд, если вы или кто-нибудь еще предпочитает остаться здесь, вы вольны сделать свой выбор, – Ричард выразительно оглядел притихший лес, и вдова, все еще ворча, вынуждена была последовать за ним.

До дуплистого бука они дошли минут за пять по тропинке, зато потом идти стало намного тяжелее из-за множества поваленных деревьев, да и тропинка стала уже. Но, как только они добрались до ручья, дорога стала чище, и скоро они уже были в лагере воров, где нашли всего несколько шалашей и пару навесов из веток. Посередине были остатки кострища, однако угли давно уже остыли. По-видимому, в последний раз костер разжигали рано утром.

К длинной жерди, прибитой к двум молодым деревцам, были привязаны шесть лошадей самых разных пород и расцветок. Они настороженно поводили глазами и испуганно заржали, когда к ним приблизились незнакомые люди.

– Прекрасно! Теперь никому не придется идти пешком! – обрадовался Томас. – Нет худа без добра!

Паломникам не надо было ничего говорить. Они, разбредясь по лагерю, заглядывали во все щели в поисках чего-нибудь стоящего, однако нашли лишь отвратительное тряпье и замызганные простыни, на которые никто не польстился.

С едой дело обстояло лучше. Не считая убитого не раньше, чем вчера, кабана, в лагере был свежий хлеб и не меньше дюжины кругов сыра. Поскольку запасы паломников уже оскудели, это неожиданное подкрепление вызвало улыбки на всех без исключения лицах. Однако зачем разбойникам надо было похищать леди Джоанну, так и осталось тайной.

По молчаливому согласию паломники оставили осмотр большого шалаша напоследок, надеясь, что, может быть, там еще кое-что найдется. Ричард вошел первым, держа наготове меч на случай, если вдруг кто-нибудь из разбойников притаился в темноте. Сразу за ним шла Джоанна, не выпускавшая из рук кинжала, а за ней брат Уиллибранд и Джон Бейкер с дубинками.

Однако в шалаше никого не оказалось, кроме связанного седоголового человека с испуганными глазами, из завязанного рта которого вылетали непонятные звуки.

Монах от страха онемел и несколько мгновений ничего не мог сказать, только тыкал пальцем в две желтые полосы, нашитые на одежду человечка и заметные, несмотря на веревки.

– Еврей!

12

– Господи, спаси и сохрани нас! – завопил брат Уиллибранд, в ужасе глядя на связанного человечка и беспрерывно крестясь.

– Господи Иисусе! – вторил ему испуганный Джон Бейкер, отступая назад и оглядываясь, словно не зная, бежать ему сразу или немножко подождать.

Джоанна не сводила с еврея глаз. До сих пор она не видела ни одного из тех, кого священники называли проклятым народом, распявшим Иисуса Христа. Во времена Вильгельма Рыжего евреям разрешили жить в Англии, и большею частью они были ростовщиками. О них говорили как о злых высокомерных людях, которые под богатыми одеждами прячут хвосты, копыта и прочие дьявольские знаки.

На человечке было дорогое, но порванное платье, на лице синяки, один глаз совсем затек, нос был разбит. Другим глазом он внимательно следил за вошедшими, опасаясь их всех, даже Ричарда, который, не говоря ни слова, направился к нему, чтобы развязать.

– Ах, добрые господа, не надо меня бить! Я отдам вам все, что у меня есть! – взмолился, дрожа всем телом, еврей, едва освободился от пут.

– Успокойся, еврей. Мы не из шайки разбойников, – сказал Ричард. – Мы паломники. Нас они тоже хотели ограбить. Мы не обидим тебя, – твердо добавил он, не обращая внимания на ропот остальных, которые ничего так не хотели, как бежать подальше от человека из племени, презираемого ими от рождения.

– Ах, благословенно Его имя! – вздохнул еврей, растирая затекшие руки. – Я Вениамин бен Иосиф, лекарь из Ньюмаркета. Вчера вечером эти дьяволы напали на мой экипаж и убили кучера, пусть он покоится с миром. Потом они всю ночь мучили меня, чтобы я отдал им свои богатства, вы представляете? – Подняв рукава, он показал множество синяков, ссадин и даже ожогов. – А у меня ничего для них нет, – пожал плечами бен Иосиф. – Я же лекарь, а не ростовщик, как мой брат Авраам. Вот он богатый человек, – усмехнулся еврей.

– Я Ричард Кингслир, это леди Джоанна Хокингем, брат Уиллибранд и Джон Бейкер из Лондона. Кажется, вы сильно пострадали от разбойников и вам наверняка будет приятно узнать, что полудюжина из них мертва. Да тебе, лекарь, самому нужна помощь, иначе ты не доберешься до дому. Если не возражаешь, мы тебе поможем.

Старый еврей не верил своим ушам. Он упал на колени и, прежде чем Ричард успел его остановить, поцеловал край его одежды.

– Ах, милорд! Да будет благословенно ваше имя за бесконечную доброту. Ох, спасибо, спасибо, милорд!

– Лорд Ричард, нельзя... мы не можем... спотыкаясь на новом имени рыцаря, попробовал было возразить монах.

– Мы не можем его здесь оставить, потому что разбойники обязательно вернутся. Он же человек, монах, ты забыл об этом? Ты можешь ехать верхом, лекарь?

– Не знаю, милорд, – ответил бен Иосиф. – Кажется, они сломали мне несколько ребер. Но если они не разгромили экипаж, он должен быть где-то рядом. А вы идете в Уолсингем?

Ричард кивнул.

– Я так и подумал. Хорошо, что Ньюмаркет вам по пути! Я с удовольствием разделю экипаж со всеми, кто пожелает.

Джоанна с тревогой последовала за Ричардом, который, поддерживая старого еврея, вышел с ним из шалаша. Брат Уиллибранд и Джон Бейкер подчинились властному тону барона, однако вряд ли все будут такими покорными.

Паломники оторвались от приготовления к ужину, когда Ричард представил им лекаря и объяснил, что он тоже стал жертвой разбоя.

– Еврей... поедет с нами? – недовольно переспросила графиня Кларисса. – Вы не сошли с ума, рыцарь Как Вас Там Звать? Сначала мы узнаем, что вы сами не тот, за кого себя выдавали, а теперь еще и это! Вы хотите, чтобы мы до самого Ньюмаркета ехали вместе с проклятым евреем!

– Ехать вместе с убийцей Христа? Ну нет! – вмешалась Марджери Эпплфилд. Наконец-то женщины нашли повод объединиться.

Монахини, схватившись за кресты, упали на колени. Мэри Бейкер бросилась к мужу, а брат Томас беспрерывно теребил рясу и печально бормотал;

– Ох, как же так? Как же так?

Старый еврей обреченно опустил голову, по-видимому, давно привыкнув к подобному обращению.

– Прошу прощения, милорд. Лучше мне, наверное, ехать одному.

Внутри Джоанны все перевернулось, когда она посмотрела, как еврей морщится от боли.

– Позор вам! Этот человек пострадал от тех же разбойников, что напали на нас! Да и как может он быть убийцей Христа, жившего двенадцать веков назад? Разве не римляне распяли нашего Господа? И разве Иисус не был евреем?

Паломники все еще испуганно роптали, посматривая на Вениамина бен Иосифа. Джоанна слышала, как кто-то говорил «ритуальное убийство» и «любители крови».

Ричарду это надоело.

– Вы все, послушайте. Если вы не хотите ехать вместе с невинным лекарем, так знайте, что леди Джоанна и я отделимся от вас и будем сопровождать бен Иосифа до его дома. Только не забудьте, что у вас нет теперь ваших так называемых стражей, а вы вооружены в лучшем случае ножами и парой дубинок, да еще тем, что оставили вам разбойники, – при этом Ричард многозначительно посмотрел на свой меч и стал ждать ответа.

Паломники долго переглядывались между собой, пока наконец Эдвин Блэкхерст не выступил вперед с виноватым видом.

– Мы поторопились, милорд. Мы хотим, чтобы вы ехали с нами, и если таково ваше желание, то пусть еврей тоже едет. Мою покойную жену лечил еврей, хороший человек, дай Бог ему здоровья, в кого бы он ни верил.

Он повернулся к остальным, и все один за другим кивнули, соглашаясь на условие Ричарда.

Паломники вернулись к своим занятиям, и Ричард повернулся к Джоанне. Она знала, что у нее горят щеки. Он так сказал «леди Джоанна и я», словно имел право говорить от ее имени и был уверен, что она последует за ним, если паломники будут стоять на своем. К счастью, ей не надо делать выбор, достаточно того, что она не опровергла его перед всеми.

– Милорд, у меня нет слов выразить вам свою благодарность, – робко проговорил еврей, не замечая, что встревает в молчаливый разговор молодых людей. – Немного в Англии людей, похожих на вас, особенно среди знатных рыцарей.

Его последнюю фразу можно было принять и за вопрос, и за утверждение.

– Просто я видел достаточно несчастий из-за религиозных разногласий, – сказал Ричард. – Прошу прощения, но мне надо смыть остатки краски с лица.

Джоанна осталась наедине с евреем у входа в шалаш.

– Ах, мадемуазель... вам я тоже очень благодарен. Вы так меня защищали! Вы были похожи на львицу! – ухмыльнулся старик, отчего все лицо у него покрылось морщинами, а глаза засияли.

– Я... Я никогда раньше не встречалась с людьми из вашего племени, – робко улыбнулась ему Джоанна. – Кажется, вы такой же, как все.

Бен Иосиф отнесся к ее словам с философским спокойствием.

– Как все и не как все. Но вы, если мне не показалось, хромаете, и нога у вас завязана. Подвернули лодыжку?

Джоанна кивнула.

– Пойдемте со мной к экипажу. У меня есть кое-какие лекарства, которых разбойники не нашли, специально для вас.

Как оказалось, у лекаря было много «специальных» лекарств. Увидев, как он мажет ногу Джоанне, многие паломники стали подходить к нему до ужина и после ужина лечить натертые во время путешествия волдыри, полученные во время сражения раны, головную боль и прочее. К Мод Малкин он подошел сам. Он видел, как она с надеждой и со страхом смотрит на него, а потом переводит взгляд на ребенка, лежащего у нее на коленях.

– Можно мне посмотреть мальчика? – услыхала Джоанна.

Он взял малыша у матери, и она отцепила крепко сжатые руки, но мальчик не стал плакать, а с любопытством ухватился за растрепанную бороду еврея.

– Хороший мальчик, – ласково проговорил еврей. – Только бледненький немножко... Женщина, ты показывала ребенка лекарю?

– Нет... милорд... – Мод покраснела, не зная, как его назвать. – Я... Мы... У нас нет денег...

– Понятно, – бен Иосиф поднял ребенка, так что его ухо чуть не касалось его груди, и подождал, пока Уолтер перестал хихикать. Потом послушал его. – Хм. Так я и думал. Сердечко слабенькое. Если ты мне доверяешь, женщина, я дам тебе капли, которые ты будешь ему давать. Они укрепят ему сердце.