Лина огляделась в своей спальне. Она часто спасалась от скуки тем, что приглашала к себе декораторов, и они до неузнаваемости меняли обстановку. Сейчас над ее кроватью висел балдахин из алого шелка, а стены были задрапированы розовым бархатом.

Единственный предмет, оставшийся в комнате с тех времен, когда в этом доме жила жена Риса, — туалетный столик. Сев за него, Лина расчесала свои светлые волосы. На душе у нее было тоскливо. Ночи напролет Рис проводил за работой. Он не ездил ни на концерты, ни на балы, ни даже в Воксхолл. Уже несколько месяцев он не вывозил Лину по вечерам, да и она не могла встречаться со своими прежними подружками, потому что боялась расплакаться перед ними, хотя ей очень хотелось кому-нибудь излить свою душу и пожаловаться на нынешнюю жизнь. Как же она скучала по прежнему беззаботному житью-бытью! По милым разговорам о порванных чулках, потерянной где-то в темном переулке подвязке или о том, кому дадут роль в новой постановке.

Лина нахмурилась. Рис лишил ее всего этого. Как он смеет держать ее взаперти, словно птицу в клетке! Набравшись храбрости, Лина решила заставить его выехать с ней куда-нибудь на люди, где она могла бы развеяться.

Рис в это время, как и всегда, находился в гостиной. Переступив порог, Лина поморщилась. Разбросанные повсюду на полу бумаги шуршали под ногами. Ходить между грудами исписанных нотных листов было так же трудно, как пробираться по задворкам, заваленным кучами мусора и пищевых отходов. Но Рис дрожал над каждой бумажкой и не разрешал ничего выбрасывать. Он сидел за фортепиано в нижнем белье, и ему даже не приходило в голову, что надо надеть халат. Лина едва сдержала усмешку, увидев грузного Риса в неглиже.

— Лина! — воскликнул он, ничуть не смущаясь своего вида. — Напой, пожалуйста, вот эту фразу.

— Что за дурацкие слова? — раздраженно возмутилась она, останавливаясь рядом с ним. — «Я еду чрез зеленый лес, пропитанный росой». Извини, но это «чрез зеленый лес» трудно выговорить, не то что спеть. О чем думал Фен, когда это писал?

— Да черт с ними, со словами! Меня они не интересуют, как, впрочем, и то, что ты о них думаешь, — нетерпеливо сказал Рис. — Лучше спой вот эту часть арии.

— Мне и мелодия не нравится, — злорадно сказала Лина, выполнив его просьбу. — Вот эта музыкальная фраза, внезапно нисходящая в нижний регистр, звучит просто нелепо. Когда я ее пою, мне кажется, что я исполняю не арию, а торжественный гимн.

Рис поджал губы.

— А мне эта часть арии очень нравится, — сказал он. Лина хотела высмеять его творение, но вовремя спохватилась, что собиралась вытащить Риса в город за покупками. Прильнув к нему, она нежно дотронулась до его щеки.

— Возможно, я не совсем внимательно спела это место, — проворковала она. — Давай попробуем еще раз.

И Лина постаралась на славу. Ее голос мог бы соперничать с вокальными данными Франчески Куззони, лучшей оперной певицы прошлого века. Лина могла бы облагородить любую партию, сделав ее гораздо лучше, чем та была на самом деле.

Рис просто сиял от счастья, и это было только на руку его любовнице.

— Знаешь, я ошибалась, — продолжала ворковать Лина. — Ты, конечно же, написал прекрасную музыку, но мне очень хочется, чтобы ты поехал со мной к мадам Рок, во французский магазин моды на Бонд-стрит.

Лина попыталась поцеловать его, но Рис отмахнулся от нее, став быстро записывать ноты.

— Сегодня ночью я сделаю все, что ты захочешь, — горячо прошептала она на ухо Рису, сильнее прижимаясь к нему, но тот слегка оттолкнул любовницу.

— Ради Бога, Лина, ты же видишь, что я занят. Не приставай ко мне, умоляю тебя, ты мешаешь мне работать!

Лина обиженно надула губы. Мадам Рок была настоящей волшебницей. Ее магазин и мастерская славились по всему Лондону, но Лину приводили в бешенство манеры этой модистки. Мадам Рок обращалась с ней надменно и небрежно, когда графа Годуина не было рядом.

— Когда мы вернемся, я спою для тебя всю арию с начала до конца, — деловым тоном пообещала Лина, перестав кокетничать.

Рис давно уже не захаживал в ее спальню. Правда, он был уже далеко не тот любовник, об утрате которого сожалела бы эта женщина.

Не обращая внимания на слова Лины, Рис продолжал что-то царапать на листе бумаги.

— Три раза, Рис, — промолвила она. — Я спою эту арию три раза, дорогой.

Бросив перо, Рис резко встал с табурета.

— Пожалуй, мне сегодня все равно не дадут работать, — саркастическим тоном промолвил он. — Я согласен поехать с тобой. Ты уже приказала заложить экипаж?

— У меня не было такой возможности, ведь Лика нигде нет. У Риса были проблемы с прислугой. Люди нанимались к нему, но задерживались в доме недолго. Единственным старожилом в особняке был дворецкий Лик, однако и тот не часто баловал Риса своим присутствием.

— Черт побери, — пробормотал Рис, направляясь к двери.

Подождав, когда он отойдет подальше, Лина изящным движением руки смахнула с пианино ноты, и они свалились на кучу бумаг.

— Я иду, ми-и-и-илый! — звонко пропела она с переливами, тремоло и вибрато.

Лина давно уже поняла, что сама она ничего не значила для Риса Годуина. Ее аппетитное пышное тело и игривые глазки, которые когда-то сводили с ума Харви Битла, слишком мало интересовали графа. Проживая в комнате его жены, она чувствовала себя нянькой Риса.

Конечно же, Риса всего лишь привлекал ее голос. Услышав в оперном театре, как она поет, Рис захотел, чтобы Лина жила в его доме. Она кляла себя за то, что была слепа и не поняла этого сразу.

Лину подвела ее шотландская практичность. Она всегда полагала, что хороший голос является приманкой, средством затащить мужчину в свою постель. Но граф оказался крепким орешком. Его ласки были приятны Лине, но они длились очень недолго. Рис постоянно куда-то спешил, не заботясь о том, доставил он удовольствие своей любовнице или нет.

Следуя за графом, Лина оступилась и увязла в одном из бумажных сугробов, но, раскидав ногами кипы рукописей, поспешила дальше.

Мадам Рок владела на Бонд-стрит, 112, большим магазином и мастерской. Это было роскошное элегантное заведение. Переступая его порог, Лина затаила дыхание. Больше всего на свете ей нравился тонкий изысканный аромат, исходивший от шелковых драпировок его просторных помещений. Это был запах богатства, настоящей французской моды, дорогих духов. Так обычно пахло от дам, не скупившихся заказывать по три шляпки к одному наряду или по три наряда к любимой шляпке, по пять раз на дню менявших свои туалеты.

Интерьер вестибюля походил на будуар с оборками из нежно-желтого шелка, обставленный туалетными столиками. Стены были задрапированы той же тканью. На спинке одного из стульев небрежно висело роскошное вечернее платье. Казалось, что в помещение вот-вот войдет светская красавица и наденет его, чтобы отправиться на бал. Мадам Рок заманивала клиенток тем, что выставляла напоказ свои новые модели. Увидев их, дамы заказывали себе наряды по выбранному образцу.

Оказавшись в окружении оживленных дам, пришедших сюда обновить свой гардероб, Рис почувствовал себя инородным телом. Сегодня он выглядел особенно неряшливо. Давно не стриженные волосы Риса свисали сосульками на воротник сюртука. Выступавшая вперед нижняя губа придавала ему недовольный, брезгливый вид. Однако для мадам Рок имел значение прежде всего титул ее клиента, поэтому граф Годуин никогда не ждал своей очереди. Вместе со спутницей он уверенным шагом сразу же проследовал в примерочную. На это и рассчитывала Лина, ведь когда она появлялась здесь одна, то ей чаще всего приходилось долго просиживать в вестибюле.

Мадам Рок незамедлительно вышла к клиентам. Она суетилась, заискивая перед Рисом, и была похожа на маленького взъерошенного воробья, с громким чириканьем порхающего вокруг ястреба. Лина с презрением подумала, что если бы хозяйка магазина не была такой дурой, то давно заметила бы, как сильно ее болтовня раздражает графа. Мадам Рок надо было вежливо поздороваться со спутницей Риса, а не демонстрировать ей так явно свое пренебрежение, тем более что она хотела добиться расположения графа. Такое поведение выглядело просто глупо.

Впрочем, Лина готова была мириться с этим. В Лондоне работало достаточно много модисток, которые были рады обслужить любовницу графа Годуина, платившего тысячи фунтов за ее наряды, но Лину задевало за живое, что мадам Рок смотрела на нее как на пустое место. Лина считала, что заслуживала уважения, поскольку жила с богатым аристократом.

Стараясь не обращать внимания на суетящуюся вокруг Риса мадам Рок, Лина с чувством собственного достоинства уселась на изящный стул, обитый зеленым шелком. «А не попробовать ли мне обставить свои апартаменты мебелью зеленоватых тонов?» — рассеянно подумала она. Обновленный интерьер тогда бы очень походил на весенний лес, тот самый, что рос позади дома ее отца, приходского священника… Закинув ногу на ногу, Лина принялась ждать, когда же ей вынесут новые модели одежды. Но вот мадам Рок вышла из комнаты, а Рис, тут же достав из кармана записную книжку, углубился в работу. Он не обращал никакого внимания на скучающую любовницу. Сквозь тонкие перегородки, разделявшие примерочные в магазине мадам Рок, Лине были хорошо слышны голоса двух дам, находившихся в соседнем помещении. Их разговор не мог не заинтересовать ее.

— Мужчинам нравится пышная грудь, — вдруг промолвила одна из них.

У нее был глубокий, слегка хрипловатый голос, которым, как замечала Лина, часто обладают актрисы. Она назвала бы его богатым звучным контральто. Мужчины обожали такие голоса. У этой женщины, несомненно, был бы успех на сцене. А вот голос ее собеседницы звенел высоко, словно колокольчик. Это было настоящее сопрано, такое же, как у самой Лины. Обладавшая им дама не соглашалась с мнением своей подруги, что, по мнению Лины, было весьма глупо. Лина по собственному опыту знала, что стоит только показать мужчине часть обнаженной груди, как в нем сразу же вспыхивает страсть. Лина бросила недовольный взгляд на Риса. Этот человек явно был исключением из правила. Пожалуй, Рис даже бровью бы не повел, если б она обнажилась перед ним до пояса. Граф не проявлял никакого интереса к ее груди даже в первые недели их совместной жизни. Это приводило ее в отчаяние.

Ей иногда казалось, что он и не заметил бы, если бы в постели она лишилась чувств во время любовных утех. Ее состояние вообще мало волновало Риса. Похоже, ему не было до нее никакого дела.

Отогнав неприятные мысли, чтобы лишний раз не расстраиваться, Лина стала прислушиваться к беседе в соседней примерочной.

— О Господи! — раздраженно воскликнула дама с контральто. — Каким образом ты собираешься привлекать внимание мужчин, если одеваешься, как пуританка?

По всей видимости, ее собеседница пыталась найти себе мужа, но вряд ли это была юная девушка на выданье, судя по манере общения. Дама с высоким голосом, вероятно, была вдовой, недавно снявшей траур. В этот момент в примерочную, где беседовали две подруги, вошла мадам Рок. Лина услышала шелест шелковой ткани. Должно быть, владелица магазина принесла новую модель платья для вдовы.

— Примерь этот туалет, — предложила дама с контральто. Лине понравился ее решительный тон, и она взяла это на заметку. «Вот как, пожалуй, надо разговаривать с мадам Рок!» Лине всегда казалось, что она обращается к владелице магазина как-то неуверенно, с оттенком мольбы. С этим надо было что-то делать.

Снова раздался шелест шелка. Это леди, искавшая себе мужа, очевидно, надевала платье. Через пару минут дама с контральто и мадам Рок наперебой уже рассыпались в комплиментах, но это не произвело нужного эффекта на скромницу.

— В этом наряде я похожа на апельсин без корки, — решительно заявила дама с высоким голосом. — Простите, мадам, я не хочу вас обидеть, но мне не нравится слишком яркий цвет этого шелка.

Без сомнения, мадам Рок предложила своей клиентке одну из самых новых моделей. Это было платье с глубоким вырезом сзади и декольте спереди, и Лина сама мечтала о таком туалете. В подобном наряде женщина чувствовала себя почти полностью обнаженной по пояс.

— Ты выглядишь просто шикарно, — заявила дама с контральто.

Но обладательница высокого голоса, по-видимому, отличалась практическим складом ума, и комплименты на нее не действовали.

— Я так не думаю, — заявила она. — Скорее, я похожа на ощипанного цыпленка. Какой смысл надевать платье, созданное для демонстрации великолепной груди, женщине, у которой ее нет?

На взгляд Лины, та была совершенно права. Костлявые плечи и худосочная грудь — жалкое зрелище. Подумав об этом, Лина с гордостью посмотрела в зеркало на свою пышную фигуру. От безделья и скуки она в последнее время еще больше поправилась, но это не портило ее.

Мадам Рок изо всех сил старалась угодить своей капризной клиентке.

— У меня есть одна идея, — с сильным французским акцентом промолвила она.

Лина была абсолютно уверена, что мадам Рок имитировала прононс. Сама-то она, приехав в Лондон, очень быстро избавилась от шотландского акцента и знала, как легко подделать произношение. Мадам Рок, вероятно, была какой-нибудь миссис Риддл из Патни. Во всяком случае, Лина ничуть бы не удивилась, узнав, что это так.