– Ксюш, – его голос оказался на удивление мягким и излучал искреннюю доброту. Ульяна тут же поняла, что мужчина очень любит девочку, – это у нас, что за тетя такая?

– Пап, это тетя Ульяна. Она помыла мне волосы и, смотри, какие красивые косички мне заплела. А еще она сделала вкусные макароны. А я, – девочка позевнула и потерла глаза, – я уже спать хочу.

– Где ты ее нашла? – не обращая внимания на Ульяну, продолжал Костя разговор.

– У магазина, вон там, – показала Ксюша рукой на стену, – пап, она обещала мне рассказать сказку и испечь блинов.

– Константин, – вдруг обратился он к Ульяне и, не дождавшись ответной реакции, посмотрел на девочку, – Ксюш, я спать. Безумно устал.


– Ему сорок лет. А Ксюша его дочка. Ее мать была узбечкой. Она была наркоманкой и умерла. В этом году Ксюша в школу пойдет.

– Мам, – Леша напрочь забыл, что ему уже пора идти на работу, – я всё никак не могу понять, ты-то тут при чем. Ну, девочка, ну живет со своим отцом. А ты?.. Ты-то при чем?..

– Леша!.. Ты, правда, ничего не понимаешь? – удивилась Ульяна, – я сейчас живу с ними и занимаюсь с Ксюшей. Она уже читает хорошо. Мы с ней крестиком вышивать научились.

– А я? – как-то само выговорилось у Алексея.

– А что ты? Ты уже давно взрослый человек. Ты самостоятельный и, насколько я по тебе вижу и видела, во мне ты не нуждаешься. Хотя!.. Хотя, ты мой сын и, я тебя люблю.

– Класс! Кто из нас точно с ума сошел… – Леша был как в бреду. Он больше не пытался ничего понять. Он всё понял, и теперь ему хотелось наоборот, все как можно скорее позабыть. Не могло, никак не могло быть правдой, что он сейчас услышал.

– Алеш, никто не сошел с ума. Ты просто еще слишком молод. И, кстати, тебе жениться пора.

– Да сам я разберусь, что мне пора, а что нет!.. – вспылил Леша. Его до крайней степени поразили и привели в бешенство Ульянины, откуда-то взятые, спокойным тоном произносимые, поучения.

– Я рада, что у тебя все хорошо, – как ни в чем не бывало продолжила Ульяна, – я вообще за деньгами пришла.

Леша молчал и диковатыми глазами наблюдал за матерью. Та встала с дивана, открыла нижний ящик шкафа с одеждой, вытащила оттуда все на пол и, достаточно ловко ногтем поддев светло-коричневый картонку, что лежала на дне ящика, вытащила ее. Там Леша увидел одну пятитысячную и несколько тысячных купюр. Удивляться у него уже не было возможности.

– И куда тебе деньги? – Леша даже не сообразил спросить, откуда там вообще взялись деньги.

– Я хочу купить Ксюше стол, чтобы уроки делать и так, по мелочи.

– И ты уходишь?

Ульяна действительно засобиралась, оглядывая все вокруг с видом «ничего ли я тут не забыла».

– Герань просто шикарно распушилась. Ты на нее хорошо влияешь. У меня она какая-то чахлая была. Ах!.. Надо отросточек взять. Вдруг в новой квартире хорошо приживётся.

Она по-хозяйски подошла к окну, отдернула занавеску и, углядев для себя нужный отросток, отломила его. Подойдя к Лёше, она обняла его. Лёше в нос ударил терпкий, специфический запах герани. Но он еще с детства любил этот запах. И специально, в школе, подходил к подоконнику и теребил шершавые листочки, чтобы только понюхать.

– Пока, Леш! Пусть у тебя все будет хорошо, – и уже с видом гостьи, пробежав по комнате взглядом, ушла, плотно прикрыв за собой дверь.

А Лёше еще предстояло как-то переосмыслить всё случившееся. Единственное, что он сейчас ясно ощущал, была боль: от обиды, от разочарования (он каким-то образом верил, что все образуется, а не изуродуется до вот такой немыслимой степени), от предательства (он чувствовал себя преданным самым последним образом). Но было не понятно, как бы Леша отреагировал, если бы мать пришла и сказала словами и всем своим видом, что у нее все плохо. А вот то, что у нее все хорошо и сын ей совсем не нужен, до глубины души задело Лешу. Он был обижен и душевно раздавлен.

Спустя десять минут, когда ему резко опротивело стоять посреди комнаты, Леша пошел на кухню. Запах герани, если ему это не казалось, еще тонкими волнами витал в коридоре.

Леша еще не знал, что ему понадобилось на кухне. Но кроме всего вдруг навалившегося, у него начало проскальзывать чувство, что он что-то должен, что-то позабыл. И поймав это странное ощущение, Леша оперся руками о подоконник и стал усиленно вспоминать. В это же время за его спиной послышались голоса.

– Вот какая баба непутевая!.. Да и сынок-то тоже хорошо!..

Леша из-за своих мыслей не расслышал эти слова. Зато следующее, что полетело в тесное и всегда чем-то пахнущее (не всегда аппетитно) пространство комнаты, он разобрал дословно.

– Что ты лезешь, куда не нужно! Вечно суешься со своим дурацким мнением! Тебя же никто… никто не спрашивает!

Леша обернулся. В дверном проеме кухни, вся возбужденная, с воинственным настроем на продолжение словесной перепалки, стояла Рита. Ее рыжие волосы были заделаны в неаккуратный на самой макушке хвост, лицо было чистое, без малейших следов косметики.

Леша про себя подметил, что так ей гораздо лучше. Милая и симпатичная, даже не смотря на совсем не шедший ей цвет волос.

– Ах, ты!.. – начала выбрасывать свои ругательства ошеломленная и вмиг пришедшая в негодование Надя.

– На работу опоздал! – перекричал ее Леша и вылетел с кухни. Вот оно, что скрывалось под странным ощущением!

Рита еле успела посторониться, продолжая пожирать взглядом ненавистную и часто раздражающую, даже по пустякам, Надю. Та же, словно потревоженная клуша, заметалась по комнате, что-то бубня себе под нос и выкрикивая, не ясно кому адресованные, ругательные слова.

Рита еще раз, словно контрольно, сверкнула по соседке острым, враждебным взглядом и, все еще в возбуждение, хлопнула дверью теткиной комнаты, за которой и скрылась.

Не успевший разгореться костер перепалок и взаимным оскорблений был потушен. Толстый рыжий кот, словно прочувствовав ситуацию, вылез откуда-то на кухню и, уставившись на хозяйку требовательно замяукал.

– Вот, жри! – бросила Надя слова, вслед за которыми на пол полетел щедрый кусок колбасы.

Кот знал, когда лучше всего подходить к хозяйке в расчете на лакомство. Это чутье его практически никогда не подводило. Только Надя сей закономерности совсем не видела.Да и кота она завела больше для того, чтобы выглядеть, как ей казалось, более солидной.

«У меня есть кот… Надо кормить кота… Кот когтями изодрал весь диван…» – любила поговаривать она на работе.


И совсем не имея никакого отношения ко всей этой склочной суете, где-то за городом, по еще заснеженному полю, прошлось медленным лучом солнце.Что-то уяснив для себя, солнце забрало, подтянуло вверх, свой луч и вновь погрузилось в дрему, укутываемое пеленой туч.


Глава 12


После работы Нина решила направиться не к себе на квартиру, а к Леше. Она еще ни разу не бывала у него дома, или как там правильно сказать – в общежитии, в комнате. Но все же лучше дома, так более уютнее и не режет слух, более привычно.

Нина давно замечала, что Леша старается избегать даже самой темы об общежитии и уж тем более не могло быть и речи, чтобы он вдруг пригласил Нину к себе.

Нина, путем старательных размышлений пришла к такому выводу: Леша стесняется того места, где сейчас живет. Он никак не хочет, чтобы Нина видела его скромную комнату.

Но со своей высоты Нина не могла понять, почему до такой степени Леша не хочет видеть Нину у себя. Нина прекрасно понимала, если их общение продолжиться дальше, а она была так легко и наивно, что было на нее и не похоже вовсе, уверена в этом, то она рано или поздно, но она все равно побывает у него. Все равно случиться эта встреча – Лешиной жизни и Нины. Не сможет Леша бесконечно прятать от нее часть себя, ведь его дом и все, что с ним связано так или иначе являются его настоящей жизнью. Они в какой-то степени но оставляют свой след в Лешиной душе, отражаются в его характере и даже мелочных повседневных привычках, вроде таких как не оставлять телефон в кармане куртки, забирать его с собой и не входить в свою комнату в тапочках, разуваться в коридоре.

И Нина решила сделать то, на что не решался Леша. Она сама, без приглашения поехала к нему домой. Насколько правильным было это решение, она не бралась судить. Ей просто думалось, что сейчас так сделать, будет самым правильным действием.

Нина чувствовала, что Леше что-то мешает, что он постоянно на что-то мысленно озирается. И это порою мешало их общению, расстраивало их взаимоотношения, обдавая их неприятных холодком.

У Нины даже всплывали мысли, что, если Леша не зовет ее к себе, то не хочет, чтобы их общение продолжалось, не желает впускать Нину дальше, сделанного самим Лешей порога.

Но если размышления заходили в это невеселое русло, то перед Ниной всплывало Лешино лицо. Оно и становилось ответом на ее сомнения.

Но вот только сойдя на нужной остановке, Нина поняла, что не знает ни подъезда, ни номера квартиры, где живет Леша. Знай эту происходящую историю Ирина Сергеевна, то между ней и Ниной вспыхнула бы настоящая ссора. Да что говорить, Нина и сама была не в восторге от сего неприятного открытия. Слишком все странно и нехорошо получалось. Даже ее наивная уверенность заколебалась, что оказалось довольно неприятным ощущением.

И Нина, больше ничего не придумав, взяла телефон в руки и позвонила Леше.

– Привет! На работе? Как дела? Есть один вопрос. Ты мне никогда не говорил, какой у тебя подъезд и номер квартиры. Я у мамы. Просто интересно стало. Хорошо. Ладно. Все пока, пока!

Зародились ли у Леши в тот момент какие-нибудь сомнения и вопросы в ответ на Нинин расспрос?.. Может быть и зародились, мгновенно промелькнув, и не дав малейшей возможности зацепиться за себя.

«Вот и очень хорошо!» – подумала Нина и уверенно зашагала в сторону Лешиного дома.

У подъезда она чуть не столкнулась с мрачного вида девицей. Та успела сверкнуть на Нину своим полудиким злым взглядом и очень быстро, словно она могла летать, стала подниматься вверх по ступенькам. Нина только успела заметить, как по тускло освещенной лестнице промелькнула ее спина в то ли темно-синей, то ли в коричневой куртке, разобрать было невозможно, и еще что-то яркое на голове – то ли шапка, то ли такие огненного цвета волосы.

Нина не спеша стала подниматься вверх. Нужный ей этаж был четвертым по счету.

Эти пару минут пути Нина не прекращала думать. Она все никак не могла понять, что же таково от нее может прятать Леша. Чего он не хочет, чтобы Нина знала.

Дверь в квартиру оказалась закрытой на ключ. Нина подергала за стертую от многочисленных прикосновений ладоней дверную ручку и удивилась. Неизвестно почему, но она думала, что дверь будет открыта. Не разумно. И на смену глупому удивлению пришло недовольство своей несообразительностью. Это же была обычная квартира, только в ней проживало несколько чужих друг другу людей. Но эти люди так же беспокоились за себя и закрывали за собой дверь.

Нина позвонила и стала ждать, все еще находясь под неприятным впечатлением от себя. Дверь никто не спешил открывать. Нина подождала еще несколько секунд, прислушалась и позвонила снова. Потом еще. И, не долго дожидаясь ответа на свой последний звонок, стала стучать в дверь.

В квартире по-прежнему стояла тишина, но к удивлению Нины, дверь перед ней, словно по волшебству распахнулась.

У порога стояла девочка, привлекающая к себе своей наружностью, в которую Нина и пустила свой любопытно-изучающий взгляд. Цвет неопрятно висевших распущенных волос был средним между огненно рыжим и малиновым. Будто этими двумя яркими цветами по очереди красили волосы и в итоге получилось что-то совсем непредсказуемое. Челка свисала на глаза, и девочка поспешила заправить ее назад. Густо накрашенные глаза – темные, практически до бровей тени и в несколько слоев намазанные ресницы. Из-под пудры на щеках проступали редкие веснушки, но Нина их все же заметила. Среднего роста и стройная и, не смотря на изобилие яркости на лице и на голове, вполне себе милая, симпатичная.

«Для чего же так портить себя? Неужели нельзя сделать правильный макияж и навести порядок на голове? В голове… На голове… Порядок не помешал бы и тут и там.»

– Тебе кого? – получилось дерзковато и напыщенно самоуверенно, будто девочка заранее заставляла себя сказать именно так и именно таким тоном и голосом.

– Мне? – Нина аж даже растерялась. Она не ожидала услышать от девочки, которой на вид можно было дать пятнадцать или шестнадцать, максимум, лет, столько негатива и неизвестно откуда взятой претензии, кажется к ней, к Нине, в голосе.

– Ну, во-первых, здравствуйте! Во-вторых, – Нина постаралась говорить как можно более дружелюбнее и непринужденнее, – Алексей Синицын здесь живет.

Девочка хмыкнула, но тут же постаралась, чтобы ее недовольство осталось незамеченным. В очередной раз поправила, а больше взлохматила, надоедливую челку.