Леша встревожился. Ему стало казаться, что он зря обмолвился на эту тему. Ее, может быть, было бы лучше всего просто позабыть и все.

– Это страхи, – нехотя и нечетко выговаривая слова, ответил Леша.

Он будто бы потерялся мысленно, стал рассеянным и его взгляд затуманился, словно в студеный ручеек запустили поросенка, и он радостях взбаламутил воду.

Нина заворочалась, заерзала и чтобы прогнать всевозможную неловкость сменила тему разговора. Она запомнила слова про Лешины страхи, и когда-нибудь они еще вернуться к сегодняшнему разговору. А сейчас:

– Слушай. Я правильно поняла, девчонка с рыжими волосами твоя соседка?

– А! – воскликнул Леша, будто сам позабыл и словно озарением вспомнил, – это Ритка. Интересная девчонка.

– Да? – недоверчиво обронила Нина, – в каком только плане?

– Нин, она не такая плохая, как кажется.

– По-моему, она слишком злая и, как бы это лучше сказать, невоспитанная, слишком резкая что ли.

– Значит, тебе уже досталось.

– Не то чтобы уж досталось. Я и сама ответить могу…

– Не обижайся на нее. Она просто запуталась немного. Пытается выглядеть взрослой, хочет богатого жениха, ходит на гулянки и плохо учиться – по шаблону все живет.

– Шаблоны, Леша, разные бывают. Я вот… – она на мгновение притихла, свыкаясь с новым открытием в себе, – правильно ты сказал, по шаблону. Я хорошо училась, получила красный диплом о высшем образовании, всегда мечтала работать на высоко оплачиваемойпрестижной работе, перебирать и читать важные бумаги, считать цифры. Что же тут собственно… Даже мой отдых, мои поездки за границу, по санаториям – это тоже кусок от определенного шаблона. Просто шаблоны разные. Я хотела добиться всего сама и чтобы быть такой самостоятельной и иметь возможность баловать себя. А она…

– Тоже хочет баловать себя, – закончил за нее мысль Леша.

– С ума можно сойти! – ошеломленно, но все-таки стараясь сдерживать эмоции, произнесла Нина, – получается, у нас с ней цель одна, только пути достижения, фишки, как ходы в игре, разные.

Невозможно было предположить, при первом взгляде девушек друг на друга и при взгляде на них со стороны, что у них может быть что-то общее. Но это было так! И их объединяло не только то, что они обе знают Лешу Синицына. У них была общая цель – красивая беззаботная жизнь.

Нина менее импульсивно, естественно и не спеша шла к своей цели, она просто знала, что со временем у нее всё будет и всё получиться. А Рита хотела получить по возможности всё и сразу. Вот в один прекрасный момент она встретит, как будто чисто случайно, состоятельного молодого человека и всё. На нее тут же обрушиться роскошная жизнь. У нее будет большая квартира, дорогая машина, она сможет посещать салоны, мило стоять или сидеть рядышком со своим мужем в компании его друзей и… Сколько же много всего дурного и сказочного вертелось у Риты в голове? Почему, ну почему так отчаянно вериться ей в придуманную сказку? Неужели из-за того, что ее знакомая, годами постарше ее, вышла замуж за молодого бизнесмена и теперь только успевает выкладывать фотки с отдыха на морях и океанах? Да, заманчивый пример, соблазнительный, искушающий душу. Но почему бы, не искусить себя другим примером. Работа, дом, семья, никаких излишеств и роскоши – обычная спокойная жизнь. Что в ней плохого и страшного? Да, человек ищет, где лучше. Но всегда ли он знает, вот так твердо непоколебимо, где лучше ему?

Где лучше?.. Где хуже?..


И если Леше и Нине сейчас было хорошо, то в соседней комнате самозабвенно жалея себя, сидела на кровати та, которой было плохо. И она была отчаянно уверена, что плохо ей сейчас из-за того, что Леше и Нине хорошо.

Девочка сидела, подогнув под себя ноги и с силой обнимая подушку. Она не пыталась как-то себя успокоить, заставить взять себя в руки, перестать плакать. С ее стороны не возникло и намека на борьбу. Рита, периодически поднимая голову, и вновь утыкаясь лицом в подушку не жалея душевных и физических сил, отчаянно плакала. Она не могла произнести и слова, даже самой себе бы вслух она не сказала, от чего такая безнадежность проливается из ее души. Просто перед ее глазами возникала Нина, такая шикарная девушка с симпатичными чертами лицами, прямыми черными волосами, со вкусом и изящно одетая. Чего только стоили ее темно-синее пальто и кожаные сапоги-ботфорты на каблуках. Перед Ритой всплывал Нинин образ. Нина казалась девочке столь великолепной и недостижимой в своей красоте и своем совершенстве, что Риту просто захлестывало отчаянием и неумолимым признанием своей ничтожности. Так, по крайней мере, девочке казалось.

И становилось ясно, почему это Леша последнее время словно летает. Почему он такой хороший и добрый стал вдруг счастливым. Это ОНА сделала его счастливым. Это на ее красоту Леша повелся, как маленький, продолжая считать Риту, всего лишь соседкой девочкой.

Рита сидела и плакала, плакала. Уже вся подушка была в черных мокрых пятнах от туши, а по щекам все текли и текли темные ручейки.

Рите было жутко обидно за себя, за свою неудачливость и непомерную неуклюжесть. Короткие рыжие волосы, голубая футболка с какими-то надписями на каком-то языке и покрашенные в черный цвет короткие ногти возненавидились Ритой. И если футболку можно было снять, то от ногтей и волос так сразу избавиться не получится.

«Ненавижу! Всех ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!..» – твердила бедная девочка словно заклинание, что могло спасти ее от ненастья.

Через задернутые слезной пеленой глаза Рита уловила смутное свое отражение и в бессилии бросила подушку в прикрепленное к шкафу зеркало.

Прошло пять минут. Дверь отворилась и в комнату вошла Ритина тетка.

– Это что здесь такое происходит? – выдала она, поймав взглядом подушку, что валялась на полу, – Ритка, что такое? Что случилось? Ну же, говори! – делая ударение на каждое слово, отчего ее речь стала отрывистой и совсем не плавной, громко заговорила тетка.

Рита же, молча, всхлипывала, отвернувшись от тетки и прижавшись, словно пытаясь защититься, к спинке дивана.

– Ритка, не молчи! Ты что, хочешь, чтобы я с ума тут сошла!

У тетки и правда начало быстро и нервно стучать сердце и все оставшиеся после работы силы напряглись в выжидающем и готовом к чему-то нехорошему комке. Чего можно было ожидать от непутевой девчонки, которую ей вверила сестра, не сумевшая ничему толковому ее научить. Интересно, если бы Риткин отец не ушел бы от ее матери, когда девочка пошла в первый класс, что-нибудь изменилось бы? И почему он вернулся спустя пять лет и внес со своим приходом слишком много суеты в дом? И почему теперь Настя, Риткина тетка, должна отдуваться и пытаться привести в человеческий вид их диковатого и глуповатого ребенка?

– Мне что, больше делать нечего, как стоять тут перед тобой и выпрашивать, чтобы ты заговорить со мной изволила! – продолжала нагнетать обстановку Настя.

Неожиданно резко Рита вскочила с дивана, выгнулась всем телом, как натянутая до предела струна и с припухшим от продолжительного горевания лицом предстала перед теткой. Той пришлось сделать шаг назад от истеричного напора племянницы.

– Да пошла ты куда подальше! Ненавижу тебя! Всех ненавижу!

Ее глаза сделались сухими, но оставались красными и припухшими. Плакать она больше не могла. Столько, сколько она вылила слез, еле хватило жидкости в организме.

И Рита, толкнув плечом тетку, выбежала из комнаты, со всей силой хлопнув дверью. Леша и Нина, что сидели и спокойно разговаривали, обернулись на свою дверь и вопросительно переглянулись. Если же Нина подумала, что Леша может знать, чего тут могло произойти, из-за чего такой резкий шум. То Леша просто, как бывает в таких ситуациях машинально уставился на собеседника, то есть на Нину, не ожидая ответа, но выразив выражением лица свое недоумение.

А Рита, не дав опомниться ни тетке, ни себе тем более, схватила с вешалки куртку, изругалась совсем нехорошими словами, когда та не снялась с первого раза, и на бегу вдевая ноги в осенние короткие и жутко страшные, такими она их видела на данный момент, сапоги, побежала вниз по лестнице.

– Нервная дура! Вся!.. Вся в свою неадекватную мамочку! – эхом полетели слова по лестничной клетке и обрывками надоевшего и опротивевшего голоса, впиваясь в Ритин мозг.


Нина сидела и не знала, как заговорить. Леша это понял, прочитал в ее непонимающе-вопросительных широко открытых глазах.

– Я сам не понимаю, что там случилось. Обычно Ритка ведет себя тихо. Я не помню, когда последний раз она с теткой-то разговаривала. У них обычно всегда тишина.

Леша встал и направился к двери. Нина вскочила со своего места и поспешила его остановить.

– Леш, стой! Лучше не надо! Если у них какой конфликт был… ты можешь просто попасть под горячую руку.

Нина ухватилась Леше за руку, выше локтя и заглянула ему в лицо. Ей было нужно убедиться, что Леша не так решительно настроен, чтобы встревать в чужую драку. Но признаться, ей и самой было интересно узнать, чего натворила девочка Рита. Но все же, не настолько, чтобы так вот просто запустить в Лешину комнату запах и атмосферу чужого раздора. Стена и дверь отлично защищали их от лишнего волнения и вздора.

И только наступило облегчение на душе у Риты, как дверь безжалостно распахнулась. Ощутимо ударил по лицу и влетел в комнату, как ненужный и пренеприятный сквозняк, плотный запах чужого раздора, негатива и почему-то глубокой черной зависти.

– Леш, я извиняюсь, – она оценивающе окинула взглядом Нину, не промолвила и полуслова в ее адрес и переключилась на Лешу. Все эти манипуляции глазами не заняли у Насти больше трех секунд, – случайно не знаешь, чего могло с ней случиться.

Были неприятно выделены голосом слова «с ней» и она ни на копеечку не сомневалась, что Леша все слышал и в разъяснениях не нуждается.

– Нет. Я ничего не знаю.

– Ясно, – раздраженно и с упреком бросила Настя и, захлопнув дверь, исчезла.

Хорошо еще, что весь свой негатив и полный мрак события, она забрала с собой. Сквозняк, как легко влетел в комнату, так же легко и выпорхнул из нее.

– Всё Леш. Я сдаюсь, – произнесла Нина, – я была несколько раз у своей однокурсницы в коммуналке. Но у нее там все тихо и спокойно. Я даже тогда удивилась, как так можно с абсолютно чужими тебе людьми так хорошо уживаться. То есть они даже не уживались, а просто жили. Правда, не знаю, как у тебя, но у Лерки соседи не менялись почти с ее дня рождения. Так, только дед какой как-то въехал в проданную комнату и всё. Но и он не проблемный, я сама его видела.

– Вот поэтому… Я не думал, что ты бывала в коммуналке. Ладно, – махнул рукой Леша и посмотрел в окно. В город пришла ночь. Чернота за оконной рамой, включенный свет в комнате. И от того, что наступила ночь, лампочка в комнате, казалось, загорелась еще ярче. Такой своеобразный контраст. Сделалось печально на душе и тоскливо по настроению. И не сводя глаз с черного окна, Леша продолжал стоять, облокотившись о шкаф.

Нина присела на краешек дивана и никак не могла решить, что ей дальше делать. Захотелось уйти. Нина смотрела на Лешу, и решалась, но у нее не получалось, заговорить, сказать, что уходит. Он будто ее не замечал, будто один находился в комнате. Это и выводило Нину из равновесия и как бы ненароком кольнуло ее самолюбие. А с задетым самолюбием продолжать сидеть и чего ждать было уже никак нельзя.

– Пока, Леш! Я ухожу. Меня не провожай.

Нина схватила свое пальто и Леша тут же оживился.

– Что я за глупый человек! – вскрикнул он, – Нина, да, стой же ты!

Нина остановилась и обидчиво, это читалось в глазах, как бы она не хотела казаться такой независимой и непоколебимой, устремила свой красноречивый открытый взгляд на Лешу. Еще можно было прочитать вызов в ее серых глазах. Но «Нина», так тепло и по родному это было сказано. И Леша заговорил дальше.

– Прости, что задумался. Останься, пожалуйста. Я очень рад, что ты пришла.

Нина заколебалась. Ее злость, как будто кто-то рукой снял. А еще «Нина…»

– Правда. Это как подарок для меня. Нин?

– Лешка! – сдаваясь, произнесла Нина.

И, не долго думая, Леша прижал Нину к себе.

Весь ее негатив растаял. Нина почувствовала себя девчонкой, которую чуть пожурили, но не серьезно, в виде небольшого разъяснения ситуации, а она все не так поняла, разобиделась, убежала плакать в свою комнату. Потом к ней пришла мама ее успокаивать и, прижав девочку к себе, превратила ее слезы своей нежностью и любовью в счастливую улыбку, во всплеск искрящейся радости.

– Нин, ну куда ты поедешь? Сейчас уже ночь на улице.

И радости Леши не было предела. Для него сейчас, персонально для него, случился маленький переворот. Теперь он больше не стеснялся своей общежитской комнаты. А вернее сказать будет так: у него она по-прежнему не вызывала большой симпатии, но теперь он понял, окончательно открыл для себя, что человеку, который ДЕЙСТВИТЕЛЬНО захочет быть рядом с тобой совершенно не важно, комната ли у тебя в коммуналке или трехэтажный коттедж. Хотя коттедж, тот еще соблазн. Но к этойистории он не имеет отношения.