– Слушай, я не знаю. Мама сказала, что Ираида Семеновна, ну наша соседка, через дом, по даче, позвонила и сказала, что у нас в доме… Боже, да что за ерунда!

Нина вскочила с места, Влад наоборот плюхнулся обратно в кресло. Нина посмотрела на правый уголочек монитора. Рабочее послеобеденное время было в полном разгаре. Но захотелось тут же, не теряя не секунды оказаться на даче. Даже, чтобы еще Саша с матерью не успели там оказаться. Саша с мамой… А папа?.. Или Нина, не поняла свою мать и с ними поедет еще и папа. Отец Нины был сегодня на работе и максимум, так же как и Нина, мог добраться до дачи только поздно вечером. Но тут такой случай… Такое происшествие.

Нина схватила сподоконника телефон, взяла сумочку, что лежала у нее на принтере и стала быстро собираться.

– Нин? – не спуская глаз с девушки, забеспокоился Влад.

– Я сейчас сама поеду на дачу и все узнаю.

– Но там же труп.

– И что? Там моя дача и моя семья. Я к ним еду, а не к трупу.

– Нин?

– Ну что еще? – уже расправляя беретку, раздраженно бросила Нина. Порою ей совсем не нравилась в людях навязчивость, а сегодня так особенно. Влад, что, совсем ничего не понимает?..

– Может тебя подвести, – предложил Влад, отчаянно пытаясь как-то задержать Нину. Правда, не понятно зачем задержать?

– Ты же на работе? – искренне удивилась Нина и, не дожидаясь ответа, выбежала из кабинета.

Она отправилась прямо к Олегу Валентиновичу, поставив небольшим обязательным пунктом оповестить его, прежде чем убежать с работы. В мыслях у нее было именно оповестит, а не отпроситься. И сей нюанс, что был в отношениях с начальником, Нина совершенно не замечала. Не заметила она так же, что Влад, моментально собравшись, уже быстро шел за ней следом. И как только она вошла в кабинет к Олегу Валентиновичу, тут же прильнул ухом к двери, не обратив внимания на полную, в возрасте и с короткой стрижкой седоватых, густых волос, секретаршу. Той стало интересно, что за суетливое движение образовалось вокруг кабинета зам. начальника и она сама была готова приподняться с места и тоже начать подслушивания.

Влад не простояв и двадцати секунд под дверью, вломился в кабинет более бесцеремонно, чем это сделала Нина секундами ранее. Секретарша успела лишь приподняться с места, но в силу своей медлительной натуры, удивительно даже как она справлялась со своими рабочими обязанностями, не успела проронить ни слова. Зато кое-какие предположения зародились у нее в седоволосой голове.

– Олег Валентинович, мне нужно к маме, успокоить ее. Вы просто не понимаете…

Дверь отворилась, Нина замолкла лишь на половине сказанной мысли, и в кабинет влетел Влад. Нина чуть слышно с долей отчаяния вздохнула.

– Олег Валентинович, разрешите мне отвести Нину на дачу.

Олег Валентинович молчал. Он сидел с безразличным лицом, Владу такое отношение к Нине и сложившейся у нее чрезвычайной ситуации, искренне не понравилось. Влад был в возбужденном состоянии, ему не хотелось сегодня работать, и возможная поездка за город представлялась ему вполне себе альтернативой работе. О причине поездке, то есть о неизвестном трупе, Владу почему-то совершенно не думалось. Как-то вообще странновато ему всё думалось. Будто он впал в некоторое пограничное состояние, что находилосьмежду его красочных мечтаний и совсем рядом обитавшей реальностью. Это было похоже на легкий бред.

– Давайте сейчас все поедем на дачу и будем там трупы искать! – недовольно произнес Олег.

– Олег Валентинович, я, что, так часто по своим делам отпрашиваюсь? – Нина не ожидала, что возникнуть такие сложности и никак не могла собраться, чтобы дать достойный ответ.

– Вот посмотрел бы я на вас, если у вас на даче… – начал Влад.

– У меня нет дачи, – с таким же напором в голосе, что чувствовался у Влада, продолжил Олег Валентинович. Он неприятно удивился настойчивости Влада, который, без какой-либо тени сомнения, более чем уверенно, продолжил дальше.

– Если бы у вас в квартире, прямо посреди вашего любимого ковра с вашей любимой кружкой в руках обнаружился труп. И вы бы его первым и нашли, – и Влад довел своюмерзковатую мысль до конца.

Олег же Валентинович с самого начала разговора уже знал, что обязательно отпустит Нину с работы, даст ей разобраться во всем. Нина была ему симпатична, очень даже симпатична и он никак не мог обделить ее и оставить без своего нудного разговора, с совершенно бестолковыми и занимающими Нинино время вопросами. А тут на пороге кабинета показался Влад. Одного его присутствия хватило, чтобы враз испортить Олегу настроение, а уж когда тот начал живописно и с не скрываемым ехидным наслаждением описывать ужасные картины… Олег не выдержал. Мало того, что этот Влад позволял себе разговаривать с Олегом,совершенно никак со своим начальником, а как с ровесником, которого не особо-то и уважал, так еще и через чур живописно представился окровавленный мертвый человек на любимом светло-бежевом, кстати очень дорогом, ковре. Почему человек был в белой, залитой кровью рубашке Олег не знал. А еще, и это вводила в состояние отвратительного тихого ужаса, Олегова кружка, вся в кровяных подтеках, из рук мертвеца укатилась под диван. Никогда Олег не страдал избытком такой красочной фантазии, а тут словно бы его накрыло, словно бы ему показали короткое видео с места преступления, а не на словах что-то сказали, а он лишь в голове у себя все представил. Олег поморщился и с трудом выправив выражение лица на более дружелюбное, заговорил.

– Нина Дмитриевна, идите! Не нужно мне тут ничего объяснять. И вы, Влад, – обдав его взглядом, полным неприязни и даже отвращения, рекомендовал, – отвезите Нину, куда там она попросит. Ну все, идите, идите. У меня ужасно много работы, – засуетился и наврал, защищаясь от всего мира, Олег.

Как только захлопнулась дверь кабинета, он достал из нижнего ящика стола бокал для вина и початую бутылку коньяка. Вот так, за пару минут, настроение из веселого, что с легкостью выстраивало планы на вечер, превратилось в мерзкое и какое сырое что ли, будто Олег навзничь упал в осенью грязную лужу и против своей воли продолжал там лежать.

Олегу было пятьдесят пять лет. Выглядел он примерно на свой возраст, был заурядной внешности и всю свою жизнь, чуть ли не с рождения носил очки. У него была семья – жена, моложе его на десять лет, взрослый сын и совсем недавно родившейся внук. В Нине же его привлекало, он сам не знал, что конкретно его в ней привлекало. Может она выглядела такой независимой, уверенной и самостоятельной, что эти сильные качества характера и притягивали Олега. Это было точно неясно даже для самого Олега. В общем, вывод здесь образовывался только один – Нина была Олегу симпатична и, ему доставляло удовольствие находиться вместе в одном кабинете, что-то ей говорить и обязательно слушать ее. Но его симпатия была больше похожа на ту, когда человеку просто нравится другой человек, именно как человек, а не как может нравиться симпатичная девушка мужчине.

Нина в свою очередь с уважением относилась к Олегу. Их рабочие, деловые отношения за годы совместной работы стали, можно даже сказать, комфортными. Олег Валентинович и Нина разговаривали на одном языке, что не только не усложняло работу, но и делало настроение обоих более позитивным и легким. Замечательно сработались, как говорят в таких случаях.

И, конечно же, их дружеские отношения скреплял их общий знакомый – Константин Филинов. Олег с Костей много лет проработали вместе и были друг у друга на хорошем счету. Так что при встрече, если таковая вдруг случиться, им будет, что вспомнить.


– Я все-таки не понимаю, зачем тебе-то ехать на дачу? – смотря на дорогу, спросил Влад.

Вместе с тем, что ему удалось улизнуть с работы и поддаться неожиданной лени, ему все больше представлялся нелогичным Нинин поступок. Влад все более четко начал осознавать, что ничего хорошего, а уж тем более авантюрного в посещении дачи нет. Банальная и холодная, неприятная реальность прояснялась все ярче и ярче. Мечтания с реальностью начали расходиться и Влад, словно бы взглянул на всю ситуацию по-новому, более здравомысляще и по-взрослому. Но,не смотря на случившееся прояснения, свои поступки он не удосужил посчитать неправильными. Влад только удивлялся «внезапной безрассудности»деловой и умной девушки – как в мыслях окрестил ондействия Нины, но на всякий случай не сказал сие словосочетание вслух.

– Что за глупые вопросы? – возмутилась Нина.

Для нее же все было очевидно и ясно. Только понимание реальности у Нины произошло под другим углом восприятия, под ее углом, единственно возможным для нее. И прямые линии мыслей Влада и Нины, что исходили из их, совершенно разных, углов понимания, не спешили пересекаться и шли пусть и на встречу друг другу, но явно параллельно.

Во-первых, Нина переживала, что переживала мама. А по-другому и быть не могло. Случилось нечто неординарное, из ряда вон выходящее. Одно дело слышать что-то подобное где-то и от какого-то. А здесь, и это, во-вторых, Нина из разговора с мамой так толком ничего и не поняла. Какие-то обрывки информации, которые только пугали. Ясно было, что произошло что-то очень нехорошее, но случившаяся ситуация еще была покрыта кучей темных пятен, которые напоминали тряпки, коими укрывали ворох собранного урожая на поле. Что там было укрыто от солнца и ночных заморозков – картофель, свекла или может быть тыква с кабачками?

И, в-третьих, в ней проснулась давно позабытая, с самых школьных времен, тяга к приключениям. Сбежать с урока, с азартом перекидываться записками под носом у учительницы и с замиранием сердца ждать, когда безобразники будут выявлены по подчерку на конфискованной записке, если случался провал секретной переписки, играть в коридоре с мальчишками в карты… Как же было весело и волнительно! Такое упоительно-восторженное чувство. Делаешь то, что тебе хочется, но с оглядкой. Вдруг поймают? И, азартный адреналин, что получался в конечном итоге и был тем, чего хотелось ребятам. Нисколько игра в карты или сообщение какой-либо важной информации в записках, какая уж там информация!.. сколько был важен сам процесс, сами ощущения.

За азартный адреналин Нине было совестно перед самой собой. Умом она ясно понимала, что ситуация не приемлет никакого развлечения и глупого детского интереса. Но до определенного времени это волнительное чувство никак не оставляло Нину в покое. Не оставляло и явственно раздражало, злило.

– Ты подумай. Разве Сашка не сможет, если понадобиться успокоить твою маму? Ты не смотри что он младше тебя, он уже давно взрослый человек. Да и тетя Ира женщина не из слабого ряда. Все равно от тебя там толку будет ровно ноль.

Нину привело в еще большее раздражение, когда она услышала от Влада «тетя Ира». С каких это пор ее мама для Влада стала тетей Ирой? А за утвердительно сказанное «толку…ноль» захотелось ни много ни мало, выгнать Влада из машины. И не важно, что это была его машины.

– Вот что ты заладил! – вслух завелась Нина и не захотела себя останавливать, – Ты-то на себя посмотри! Сорвался с работы!.. Давай я тебя отвезу! У Олега развел… как тебе в голову пришло сказать такую гадость? – не то что хотела, сказала Нина.

– А! – будто припоминая что-то давно позабывшее, бросил Влад, – это ты про труп на ковре.

– Что ты улыбаешься? Как ты можешь улыбаться? Это… это просто… противно… – Нина отвернулась от Влада и уставилась в окно.Но волнительное чувство, что так насаждало, исчезло и, это было хорошо. Но зато Нина разозлилась. А злая Нина, все же она была не только папина, но и мамина дочка, это былонехорошее явление.

Машина остановилась на светофоре и еще целых двадцать одна, двадцать, девятнадцать… секунд предстояло стоять в неизбежном ожидании. У Нины от так натурально наигранного легкомысленного пренебрежения к вещам, что изобразил Влад, внутри поселился хаотичный противненький червячок. Будто мало ей было еще не совсем отступившего стыда за свой неуместный азарт.

А в стоящем рядом в ожидании синем Опеле, на который упал Нинин взор, вертелась в детском кресле девочка лет пяти-шести. Нина невольно ей улыбнулась, а она, завидев улыбающуюся странную тетеньку озорно показала ей язык и засмеялась. Женщина, лет тридцати на вид, что сидела за рулем и ждала зеленого света, заметила проказы девочки и, обернувшись со строгим лицом, стала что-то говорить дочке.

…три, два, один… и старенький дачный домик с печальным происшествием становился все ближе и реальнее.


Два дня, как на улице установилась холодная, но ясная и сухая погода. Вид яркости и солнечности был мил и отраден. Но стоило показать свой нос на улицу, как он тут же начинал мерзнуть и всей своей теплолюбивой сущностью тянул своего хозяина домой в тепло.

Такая хрустальная, всё захватившая ледяным, сохранившим в себе сырость осени, пледом погода. И либо ты одеваешься, как можно теплее, либо холодный, пропитанный яркой колючастью плед, не щадя обернет тебя в себя. И всё! Спеши скорее согреться!