Дэ Дина - Как довести профессора

Сафонов болезненно сжал мои бедра. Жёстко лаская кожу через платье, поднялся к талии, властно перехватил ее мускулистыми жадными руками. Не прерывая наш поцелуй, профессор яростно дернул меня на самый край стола, так что я впечаталась в его крепкое поджарое тело. Я беззвучно ахнула. Воспользовавшись моим секундным замешательством, мужчина бесстыдно углубил поцелуй, заставляя все мои внутренности сжаться от сладкой истомы. Я сходила с ума от его горячих требовательных губ, бесстыжего языка. Он прихватывал мои губы, кусал их, эротично обводил языком.

Одной рукой я зарылась в волосы Сафонова, не позволяя ему отстраниться от себя, второй лихорадочно задирала мужскую рубашку, проклиная несговорчивые пуговицы.

От мужских настойчивых рук мое платье собралось на талии. Я обхватила профессора своими ногами, прижимаясь белыми трусиками к брюкам, не скрывающим внушительного возбуждения. Я бесстыже подавалась к мужчине, совершая откровенные скользящие движения. Меня безумно раздражала наша одежда, не дающая ощутить его кожу на своей.

Я настолько остро и тонко всё чувствовала, что мне казалось еще чуть-чуть, и я кончу. Я гибко плавилась в мужских объятиях. Иступленное дыхание окутало наши пульсирующие тела.

Профессор сильными горячими ладонями крепко сжимал мою попу. Поймав мой ритм, он то с силой вжимался в меня, заставляя кусать губы, чтобы не закричать, то отстранялся.

— Господи, что мы делаем, — еле слышно выдохнул он, прижав свой лоб к моему.

Я уже ничего не соображала. Весь жар сконцентрировался у меня между ног, мои хлопковые трусики промокли, и я изнывала от трения влажной ткани. Мне до дрожи хотелось ощутить своими чувствительными складочками мужскую пульсирующую плоть. Но профессор продолжал изводить меня, развратно двигаясь у меня между ног. Я обхватила ногами мужские бедра и уже не опиралась о парту, практически держась на весу. Руками я крепко держала Сафонова за шею.

Мы дышали, как загнанные звери, остро смотря друг другу в глаза. Наше дыхание перемешалось. Я едва сдерживала сладкие стоны. Я мечтала, чтобы мы оказались на необитаемом острове, и смогли бы забыться в неконтролируемых животных стонах, рычании…

Но мы должны были сдерживать себя, пытаясь удержать остатки разума. Профессор держал меня на весу и практически трахал. Я видела, что ему мучительно больно от невозможности войти в меня прямо сейчас, жилы на шее вздулись, капля пота пробежала по виску. Мужчина тяжело дышал, обжигая мои губы своими рваными выдохами.

Моя голова кружилась, в ушах звенело, мне не хватало воздуха. Я чувствовала, как все мое тело сводит бешеной судорогой. Внутри всё завязалось в тугой узел, раскаленная лава пробежала по венам. Крепко сжав зубы, я не сдержалась, выгнулась и, откинув голову, протяжно застонала. Оргазм накрыл меня, оглушая и ослепляя. Я продолжала вжиматься в эрекцию профессора, чувствуя, как моя пульсация отдается в его до предела возбужденном теле.

Всё еще крепко прижимаясь к мужчине, я постепенно возвращалась в реальный мир. В коридоре за дверью, шумно переговариваясь, проходили люди. Беззаботные студенты взрывались смехом, о чем-то спорили…

Профессор был напряжен. Он медленно опустил меня на пол, ладонями в последний раз колюче пройдясь по моим бедрам. Аккуратно расправил платье. Я, все ещё оглушенная, держалась за мужские плечи. Мои ноги тряслись, тело стало тяжёлым и непослушным.

Сафонов мягко взял мою правую ладошку и приложил к своим губам. Затем он осторожно шагнул назад, с сожалением выпуская мою руку. Моя вторая ладонь соскользнула с его плеча.

Мне стало зябко и одиноко без мужского жаркого тела. Я оперлась дрожащими руками о стол, стоящий позади.

Я молча смотрела на профессора. Он стоял в метре от меня. Взъерошенный, в помятой рубашке, брюки колом топорщились от неутоленного голода, глаза горели потемневшим вожделением. Как же я хочу его! Может, закрыть дверь? Или сбежать отсюда, чтобы насытиться друг другом, снова и снова… Я забыла обо всех приличиях.

— Закрой дверь, — еле слышно прошептала я.

Сафонов мрачно покачал головой и опустил голову.

— Уходи, Даша… Пожалуйста…



Я ошеломленно смотрела на профессора. Он меня выгоняет? После того, как довел до оргазма? Мужчина стоял с сумасшедшим стояком в брюках, но его лицо снова приобрело привычную твердость и сосредоточенность. Как будто это не он минуту назад смотрел на меня ранимо, вожделенно, ненасытно…

Я сделала нерешительный шаг к нему. Это не может просто так закончится. Еще один поцелуй…

Сафонов остановил меня холодным, льдистым взглядом.

— Сейчас придут студенты. Уходи.

Его ровный, властный голос напомнил о том, что передо мной хладнокровный профессор, человек с железной волей. Я сглотнула и отвела глаза. Он прав. Это сумасшествие. Мне надо уходить, пока нас никто не увидел. На ватных ногах я повернулась к столу, трясущимися руками забрала папку с флэшкой, закинула сумку себе на плечо и, не глядя на Сафонова, глухо попрощалась.

— До свидания, Сергей Алексеевич.

Сафонов стоял неподвижно, как скала. Он молчал. Я прижала папку к груди, словно защищаясь от его равнодушия, и стремительно пошла к выходу. Тишина давила на уши. Еще минуту назад я с благоговением вслушивалась в мужское воспаленное дыхание, а теперь я слышала только свои шаги. Закрывая дверь, я обернулась. Профессор неторопливо заправлял рубашку в брюки и поправлял галстук. Как всегда, неспешно, с расстановкой…

Захлопнув дверь громче, чем следовало бы, я пошла по коридору. Я не имела понятия куда я иду, с какой целью… Мне просто нужно было убежать подальше от себя, от безумия, которое произошло в аудитории. Тело всё еще пульсировало и блаженствовало от сумасшедшей разрядки. Нежная кожа на бедрах, скрытых летящей тканью платья, горела и сладко саднила. Губы припухли и побаливали, будто я облизывала их на сильном ветру. Открытая кожа на шее и плечах раскраснелась, помня настойчивые мужские губы и легкую щетину… Меня так и тянуло прикоснуться к тем местам, где меня ласкал профессор, весомо провести ладонью по шее, подушечками пальцев надавить на покрасневшие губы…

В смятении я дошла до библиотеки. Взяв первый попавшийся учебник, я села за самый дальний стол и, упершись в столешницу локтями, обессиленно закрыла лицо ладонями. Меня всё еще потряхивало. Только сейчас до меня начало доходить, что мы чуть не занялись сексом в открытой аудитории! Я издала непроизвольный отчаянный звук, похожий на приглушенный писк мыши. Ну ты, Корнилова, даёшь! А если бы вас застали? Весь универ на ушах бы стоял! Сафонова могли уволить, а тебя исключить! Чем ты думала?!

В голове всплыл образ потерявшего контроль профессора, его невыносимые потемневшие глаза, капелька пота на виске, глухой мужской стон, перемешанный с тяжелым дыханием… Внутри всё оборвалось, низ живота снова окаменел, требуя разрядки. Да уж понятно, чем ты думала, Корнилова!

Я открыла книгу и уставилась в нее невидящим взглядом. Интересно, что Сафонов сейчас делает? Он говорил, что должны были прийти студенты. Я представила, как профессор сидит за своим столом. Сдержанный, высокомерный, отрешенный. Строгие очки поблескивают металлическим блеском. Неспешно разъясняет студентам новую тему. Белоснежные манжеты рубашки со стильными запонками подчеркивают властность и мощь рук, неподвижно лежащих на столе. Мое тело еще помнит эти руки… Я прерывисто вздохнула.

А как Сафонов справился со своей эрекцией? Я слышала, что мужчины очень болезненно переносят подобные ситуации. А профессор был возбужден до предела, я чувствовала это, когда он вжимался в меня. Он сдерживался чудовищным усилием воли. Как бы мне хотелось увидеть, как он полностью теряет контроль над собой. Как последние проблески разума тонут в расширившихся зрачках. Как он первобытно стонет, не сдерживая себя… Мурашки пробежались по обостренной коже. Да что ж такое! Я теперь так и буду постоянно взвинченная и возбужденная?

Медитируя над открытой книгой, я потеряла счет времени. Наконец, я с шумом захлопнула книгу и направилась к выходу. Душ, чай и крепкий сон — вот что мне сейчас нужно.

Сафонов

Девушка громко захлопнула за собой дверь. Сердится из-за моей холодности… Глаза пылают, на лице проступил милый румянец, губы раскраснелись. Красавица! Я расправил рубашку, потуже завязал галстук и сел за стол, устало откинувшись на спинку стула. Какого черта! Я только что чуть не трахнул свою студентку! Забылся, как малолетний пацан! Хотелось биться головой о стену.

Внутри всё кипело. Сумасшедший стояк не хотел сдаваться. Я болезненно поморщился. Сейчас бы под холодный душ. А еще лучше закрыться бы с Дашей в спальне и не выпускать ее оттуда сутки напролет. Чтобы нам никто не мешал, чтобы не озираться на прикрытую дверь… Сорвать с нее всю одежду и целовать. До одури, до звона в ушах…

Я прикрыл глаза. Остановись, Серега! Я задумчиво потер лоб ладонью, посмотрел на часы. Студенты придут через полчаса. В этом я соврал Даше, иначе мы бы не остановились. Только я знаю, чего мне это стоило — отступить от разгоряченной податливой девушки, остановить это безумие. Хотя в голове билась только одна мысль — схватить ее в охапку и увезти к себе домой…

Я мысленно застонал. Да возьми себя уже в руки, Серега! Ты что, первый раз дорвался до женского тела? Или в первый раз заставил девушку кончать? Хотя раньше для этого мне нужно было снять брюки. Я усмехнулся. Чувствительная девочка. А что будет, когда я возьмусь за нее основательно? В голове возникли стоп-кадры наших обнаженных переплетенных тел во всевозможных позах… Стоп! Ты что, серьезно решил сделать второкурсницу своей любовницей? Прятаться ото всех, тайком возить ее домой?

Я откинул голову назад и зарылся руками в волосы. Первый раз за долгое время я колебался и не знал, какое принять решение…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Сафонов

Прозвенел звонок. Я дождался, когда последний студент выйдет из аудитории, и начал собираться. Натяжение в штанах спало, но всё еще неприятно отзывалось в теле. Как сопливый пацан, честное слово! Давненько со мной такого не было…

Я вышел в коридор. Интересно, где сейчас Дарья? На сегодня у нее по расписанию пар не было, наверное, пошла в общежитие. Оставшись одна, не начнет ли она жалеть о случившемся? Надеюсь, что нет. Это было мое самое яркое эротическое воспоминание за последние годы… Никогда не понимал преподавателей, вступающих в связь со своими студентками. Мне казалось это верхом безответственности, слабоволия, потаканием похоти. А теперь сам попался и никак не мог справится со своими эмоциями и влечением к этой девушке.

Мысленно я всё время возвращался в аудиторию, где мягкие лучи солнечного света касались нежного тела девушки. Там она растеряла всю свою дерзость и ершистость. Мягкая, податливая, ранимая, сладкая. У меня всё перевернулось внутри, когда я вспомнил, как она таяла в моих руках, выгибалась, как кошечка.

Мои непристойные мысли прервал телефонный звонок. Я посмотрел на экран. Племянник.

— Да, Саш, — ответил я.

— Привет! Как ты там? Всё сеешь светлое и разумное? Или уделишь часик племяннику?

— Ты вовремя позвонил, я как раз освободился. Подходи к моему корпусу.

— Ок!

Я направился к выходу. Хоть отвлекусь от своих мыслей, да и племянника давно не видел. Даже на его последнюю игру по хоккею прийти не смог из-за важных дел. А его команда одержала победу. Молодцы! Надо будет с Сашей куда-нибудь выбраться, отметить победу.

Я увидел племянника издалека. Рослый, возмужавший, косая сажень в плечах. Да и взгляд изменился. Уже молодой мужчина…

Мы пожали друг другу руки.

— Поздравляю с победой! Говорят, вы своих соперников порвали насухо.

Александр хмыкнул.

— Хорошая игра была. Жаль, не смог прийти.

— Извини, в запаре полной был. Скоро в Москву на конференцию поедем, да еще сессия на носу. У тебя, кстати, как с защитой диплома?

— Да нормально. Часть уже написал. Преподаватели входят в положение, помогают. Я им постоянно билеты на матчи подгоняю, чтобы не забывали, какая звезда у них учится, — улыбнулся парень. Обаятельный, ямочки на щеках, весь в мать.

Мы сели в машину.

— Где пообедаем? — спросил я, пристегиваясь.

— Можно подумать, ты изменяешь своему ресторанчику! — засмеялся Александр.

— Я могу быть неожиданным! — усмехнулся я.

Саша всегда был мне, как младший брат, у нас разница всего в тринадцать лет. Я никогда не читал ему нравоучения, не давил на него. Да он и не нуждался в этом. Голова у парня всегда была на месте. Мы общались скорее, как друзья, свободно и непринужденно. Хотя в последний год времени и у него, и у меня на общение оставалось немного.