— Злая ты, — буркнул он, забавно потерев переносицу, сунув руки в карманы черных джинсов и показательно задрав подбородок. Двинулся на выход из кухни, — если что, я в комнате. Не вздумай стучаться и домогаться! — крикнул Канарейкин, а сама Кира только покачала головой, рассмеявшись и невольно утерев одинокую слезу, скатившуюся по щеке.

— Дурацкий овощ, — проворчала она, шмыгнув носом и отодвигая доску с шинкованным мелко луком, который собралась бросить в обжарку. Всего лишь лук, ничего более.



Когда ты чего-то сильно хочешь, ты готовишься к моменту его получения очень тщательно. Вот и Павел Канарейкин готовился к этому важному для него событию, дню рождению Киры, с особым усердием. Мало того, что за полтора месяца он даже умудрился притереться к странному увлечению ее семьи — спорту. Он продолжил общение с ее братом и его женой, поддерживая с ним приятельские отношения. С родителями настроить контакт близкий пока не получалось в виду того, что они проживали в другом городе. Но Паша был уверен, когда они с Кирой начнут нормальные отношения, как пара, все наладится. Тем более после того матча, где Кенар хоть и упустил все важные детали происходящего на поле, но вполне сумел наладить контакт даже с молчаливым отцом девушки, получив его негласное одобрение.

Что там говорить, Кенар даже переборол свои чувства, позвонив матери и сообщил о своих намерениях, будучи уверенным, что завтра о них с Кирой будет знать весь их небольшой провинциальный город. Причем знать будет не в изначальной версии, но все равно. Для такого звонка и того, чтобы поделится таким важным событием, он был готов с самим Дьяволом час на телефоне провисеть, что, в общем-то, и было равноценно общению с его мамочкой. Отец, как обычно пошутил на тему того, что его сын, наконец, поумнел. Ничего нового для его семьи, вот ни капли.

Поиск подарка оказался вторым квестом после поиска работы. Даже на Новый год все прошло быстрее и проще, подарил кота и радуйся. Сейчас Сникерс радовал глаз Киры и периодически не радовал самого Кенара своим шкодством, но все равно это был отличный подарок. А вот для ее дня рождения нужно было купить нечто особенное. Что-то, что одновременно было и выражением его чувств, и подарком в такой важный для нее день, который бы поднял ей настроение, учитывая, как она не любила вспоминать свой возраст. А заодно намекнуло бы на День Влюбленных, в который родилась девушка. Эта задача оказалась практически невыполнимой. Все, что предлагали ему различные лавки, и бутики не казалось чем-то важным, передающим все его эмоции, все то, что он чувствовал к Кире, как к женщине, которую мог бы по-настоящему любить. Впрочем, почему мог? Он ее любил и почему-то в этот раз Кенар нисколько в себе не сомневался.

— Ох, Кенар, наивная ты лиса. Смотри, как бы тебе хвост не прищемили при попытке влезть в этот курятник, — тогда Паша отмахнулся от слов Тасманова, посчитав его дураком и нелепым завистником. В конце концов, чего ждать от парня, который никого в этой жизни не любил?

— Чего ты привязался к нему? По-моему у них все идет прекрасно, — пожал плечами Сергей, а Паша закивал, вторя мудрому рыжему другу, который просматривал финансовые документы, периодически делая пометки у себя в ноутбуке. Вся честная компания собралась в еще не до конца отремонтированного ресторане, продолжая работу. Паша и Сергей занимались финансовой частью, Кристина правовыми вопросами, а Ярик сверял образцы лепнины с копиями, сохранившимися редкими фотографиями внутреннего убранства Баболовского дворца, дабы вплотную после окончания ремонта заняться его реставрацией.

— Вот, слушай Серого, он в этом шарит. Да и было бы все плохо, как ты пытаешься накаркать, Паша бы заметил. А ты погляди, ходят под ручку, Паша ванильные улыбки растоячает, аж тошнит, — передернула плечами Кристина, подписывая один из документов.

— Если хочешь, я могу тебе тоже такие улыбки слать, — послал девушке воздушный поцелуй Сергей, на что Гриднева только фыркнула.

— Уйди от меня, маньяк! — и для верности стукнула его стопкой договоров и отчетов под рыжей макушке, когда Радов наклонился через стол, дыба попытаться ее коснуться.

— Голубки, — хрюкнул от смеха Паша, с визгом уворачиваясь уже от подзатыльников этой самой парочки.

— Конечно, что глупый Ярик вообще в любви понимает, зачем меня слушать, я же дурак, — пробормотал Тасманов, качая головой и отвлекаясь от общего шума, погружаясь в мир искусства и архитектуры. Паша замер, повернувшись к бурчащему другу.

— Чего?

— Говорю: дурак ты Кенар, — отозвался Ярослав, не обращая внимания на Сергея, который схватил Кристину за талию, заставляя ее возмущенно отбиваться, пристально смотря на друга, — ты же знаешь, разбитые вещи починить нельзя. Можно попытаться склеить, но по-прежнему останутся сколы и трещины. Пусть малозаметные глазу, но в итоге конструкция уже не будет прежней никогда.

— Говоришь иногда философскими загадками, — устало вдохнул Паша, качая головой.

— Да ты меня просто не слышишь. Не видишь и не слышишь. Я просто боюсь, что после этого ты уже не оправишься, — он с сожалением оглядел Кенара, на что тот только рукой махнул. Если бы он тогда знал, что слова могут быть отражением действительности, а не просто обычными дружескими опасениями. Возможно, все было бы иначе.

Ресторан в этот день был пуст. Ради такого случая Кенар впервые не поленился, позвонив Асану, упросив его ради торжественного случая предоставить ему на вечер один из своих фешенебельных ресторанов на самом высоком этаже одного из столичных небоскребов. Пусть в будущем они будут конкурентами, но старый кавказец и не думал отказать. Пообещав все в лучшем виде, он устроил ему целый вечер только для них двоих в прекрасном современном месте, где живая прекрасная музыка из той, что любила Кира, никаких людей вокруг, минимум персонала и столик для них двоих. Это должна была быть лучшая вечеринка, которую девушка бы запомнила, как нечто приятное. Ради такого он даже убежал рано утром, стараясь не разбудить девушку, хотя накануне вернулся поздно вечером, задержавшись, когда Кира уже спала. Было немного странно, что его не разбудил раньше Сникерс, но похоже он предпочел выдрыхнуться рядом с хозяйкой. Работы во дворце шли полным ходом, подготовка и закупка материалов проходила в настоящей суматохе. Некоторые вещи приходилось в буквальном смысле разыскивать по лавкам, продающим старинные вещи. Так он к слову и нашел подарок Кире. Это был один из солнечных дней в первых числах февраля, Кенар сидел в уютном кафе, отдыхая после очередного забега, и думал о том, что ему же подарить девушке.

Его рассеянный взор, скользящий по пейзажу за большим окном наткнулся на ювелирный магазин. Кенар невольно усмехнулся. А через дорогу, между прочим, Загс. Еще пара кварталов и церковь. Ну, прямо таки намеки на взросление и отношения в серьезе.

— Забавно, — потянул он и откинулся на спинку стула.

Мимо сновали парочки, некоторые целовались, явно готовясь к предстоящему празднику, мимо прокатил свадебный кортеж. Все будто бы намекало на счастливую концовку в ванильной комедии про двоих.

Вздохнув, Паша вновь отпил чай из кружки, наблюдая за парочками и свадебными картежами, которых по случаю субботы, а значит свадеб — было много. Невесты в красивых платьях сновали туда-сюда. Наживаются, поди, фотографы на этих днях страшно. А потом люди бешеные бабки на разводы отдают. Где логика? Хотя были парочки и вправду страшно счастливые. От таких прям, веяло романтикой, что аж тошнило. Сам Паша может и был влюблен, но таким обдолбанным счастьем идиотом себя точно не видел. Взор вновь наткнулся на красивую вывеску ювелирного салона, отделка которого немного отличалась от приличного современного дизайна подобных магазинов с их холодной и минимальной лаконичностью и современным взглядом на стиль того, как должно выглядеть место, где богатые дяди отдают кучу денег на различные украшения для своих дам.

Решение зайти внутрь было спонтанным, а в последнее время такое определение уже стало для его поведения нарицательным. Кенар поднялся, оставляя оплату по счету, который попросил заранее вместе с заказом, вложив немалую долю чаевых, и двинулся на выход из кафе, намереваясь зайти в лавку.

Звоночек оповестил старого хозяина магазина. Не типичное место, как он и думал, а такой старинный. Наверное, еще со времен царя вместе со стариканом сохранился.

В глазах бодрого мужчины, что еще больше удивило Пашу, блеснуло что-то, и он улыбнулся. Как-то особенно по-доброму и мудро.

— Молодой человек что-то присматривает? — спросил продавец чуть хрипловатым голосом, а Кенар даже перехотел привычно сострить. Старик в костюме тройке, состоящей из брюк советского покроя, рубашке и жилетке, к которой была прикреплена цепочка с часами, вложенными в карман на груди, вызывал трепет и уважение.

— Наверное, — неуверенно проговорил Паша, — просто заглянул.

— Может чаю? — улыбнулся продавец, — у меня есть пачечка прекрасного английского.

— Не откажусь, — невольно разулыбался в ответ Кенар, несмотря на то, что уже успел выпить довольно вкусный чай в кафе напротив. Он присел за антикварный столик с тремя изумительной изящной работы стульями в комплекте, осторожно устраиваясь и оглядывая внутреннее убранство ювелирной лавки, все больше убеждаясь в том, как тут уютно. Интересно, и почему он раньше не замечал этой лавки? Вроде не такой уж редко посещаемый им район. Особенно в последнее время.

Ювелир вернулся довольно быстро с ароматным чаем, внутри фарфорового заварного чайника в руках. Он поставил его на ажурную салфетку, которую предусмотрительно положил на деревянный резной столик, затем, то же самое повторил для кружек с блюдечками и бронзовыми ложечками. Что чайник, что кружечки с блюдцами были из одного сервиза, тоже судя по всему имеющими свою невероятную историю. Сам сервиз был выполнен в золотых и коричневых тонах, с причудливыми узорами цвета кофе и витиеватыми рисунками, покрытые позолотой.

Ему тут нравилось, похоже, это был магазинчик мастера ювелирных дел. Такие, как правило, вносят душу в изделия, а не просто продают дорогие побрякушки.

— Вас что-то волнует? — улыбнулся мужчина, осторожно присаживаясь напротив и ставя перед Павлом хрустальную вазу с имбирным печеньем, которое Кенар очень любил и не отказался, протянув руку за лакомством.

— Не знаю, ищу необычайным подарок для необычайной девушки, но ничего не приходит на ум, — хмыкнул Кенар, покрутив изящную кружку в руке и отпив чаю. Он был действительно великолепен. Настоящее английское качество, а не бурда из магазина.

— Ооо, это бич многих мужчин, вы не один такой, — хохотнул ювелир, — проблема не в том, чтобы найти идеальный подарок или нет. Проблема в правильном выборе. Та ли это девушка, которая достойна чего-то особенного.

— А если, кажется, что выбор верен? — вздохнул Паша. — Или наоборот?

— А не узнаешь, пока не попробуешь, — пожал мужчина плечами, отпивая из своей кружки, — это, как в лотерею играть. Наугад.

— Наугад? — у Паши от этого слова даже мурашки по спине прошлись. Получается, если он не уверен, то будет до конца жизни мучиться последствиями? Или развод? И что? Да нафиг тогда вообще это нужно! Делить потом имущество, детей. Стоп! Каких ещё детей? У них их нет. Да и вряд ли будут при таком-то раскладе. У них еще даже толком отношений нет, а он уже сам себя накручивает на ерунду.


Старик улыбнулся, видя метания Павла. Он не говорил ему ничего, просто ждал пока Кенар возьмёт себя в руки, словно точно знал, когда стоит сказать, поддержать, а когда позволить самому найти в себе силы и, остановившись просто выбрать направление, пусть наугад и следовать ему.

— Значит, в вашей жизни есть особенная девушка, — начал он издалека и Паша кивнул, разглядывая крупинки чая в кружке, которые складывались в причудливый рисунок на дне чашки. Он поднял на него зеленые глаза и произнес:

— Да и мне кажется — это мое.

— Так раз ваше, зачем тянуть?

— А вдруг я ошибаюсь?

— А вдруг нет? И придется мучиться метаниями. А может и последствиями неудачного выбора, потому что испугались, — проговорил ювелир, и Канарейкин, оглядев лавку, вздохнул.

— Есть у вас что-то особенное?

— Особенное всегда можно создать, — улыбка ювелира заставила Пашу, наконец, расслабится, принимая окончательное решение. Кажется, он знал, что можно подарить Кире.

— А можно сделать эскизу? — он дождался кивка, ощутив невероятную радость.


Подвеска была невероятно прекрасна. Холодная, отдающая серебром платина без раздражающего желтого блеска, который так не любила Кира в золотых украшениях. Изящное плетенье звеньев цепочки было тонкой работой мастера Мирослава Соколова, создавшего это уникальное произведение искусства. Того самого старика, который не просто создал нечто прекрасное, но и сделал Павлу огромную скидку, за что получил его невероятную благодарность.