Абсолютно нет.

— Просто заткнись, Паш, — выдохнула Кира, с жадностью тяня его тонкий темный свитер наверх, дабы коснуться его кожи, но он отчаянно ей мешает, заглядывая в горящие золотом глаза.

— Кира, правда, нельзя. Потом будешь со своими гормонами мне анафему устраивать из-за собственной стыдливости, — хмыкнул он, хотя горящий зеленый взор говорил о том, что он не прочь бы и продолжить. Девушка сглотнула накопившуюся слюну, стараясь унять пожар внутри, ощущая влагу между бедер и это явно не ее ежемесячная проблема, а кое-что серьезнее и существеннее. Как и выразительный бугор, скрытый под темными джинсами. Секунда на принятие решения, от которого ей будет потом дьявольски, просто невероятно стыдно. К щекам приливает горячая кровь, а вот ладонь самопроизвольно скользит по его груди к ремню, хватая бляшку. Непослушные пальцы пытаются расстегнуть ее, пока удивленный Паша стоит на месте, ошарашено хлопая глазами.

Кира решительно спрыгнула со стола, не давая себе и секунды на раздумье, потому что потом на это точно не решится.

— Кира… — выдохнул ошарашенный Павел, когда девушка опустилась перед ним на колени, расстегивая с третьей попытки ремень, тяня молнию на ширинке, даже не пытаясь отступить или замешкаться.

— Просто помолчи или я передумаю, — выдохнула она, бросив на него смущенный взгляд и чувствуя, как кровь бешено приливает к щекам, распространяя ее по всему организму. Кажется, даже шея стала розового цвета, стоило потянуть вниз боксеры, освобождая его член из плена одежды. Она даже задохнулась, невольно разглядывая его воочию, каждую вену, приличную толщину, которую даже ее длинные пальцы не могли обхватить до конца. Как и впечатляющая длина, от вида которой появился легкий мандраж и страх, будто у малолетки-девственницы, вроде «а поместится ли?…».

Паша замер и задохнулся от восторга, когда она обхватила его пальцами, сделав первое поступательное движение на пробу, словно пытаясь понять и осознать.

— Ощущаю себя монашкой, — хрипло пробормотала, чувствуя. Как его пальцы зарылись в ее волосах. Взгляд вновь неуверенно поднялся на его перекошенное от страсти лицо. — Если что, это реально в первый раз.

— Для первого раза у тебя уже зачет пять баллов, — прошептал Паша, когда она коснулась губами головки, чуть лизнув, едва сжимая пальцы, ощущая приятную твердость его органа. Язык скользнул по всей длине уже смелее, когда стон над головой стал громче, а жажда опробовать нечто новое и неизведанное заглушили голос разума и перебороли напрочь всякое смущение.

Кира не спеша пробежала кончиками пальцев по гладкой коже, касаясь внутренней стороны бедра и вновь возвращаясь к его члену, когда она спустя пару секунд раздумий, наконец, погружает в рот, ощущая тяжесть на языке. Непривычные, такие незнакомые чувства, игра, в которую она постепенно втягивается, чувствуя, как Паша сжимает ее волосы, направляя каждое движение ее головы, входя глубже в горячий, наполнившийся слюной рот, отчего скольжение облегчается, а ее язык постепенно привыкает и даже принимается изгаляться, выписывая невероятные узоры, будто живя отдельной жизнью.

Раньше минеты для Киры казались чем-то странным. Ее немногочисленный сексуальный опыт как-то не доводил девушку до познания этой науки, да она и вовсе не считала эти знания такой уж необходимость в сексе. Хотя пару раз ее партнеры намекали, но девушка открещивалась, то брезгуя, то, просто не желая заниматься подобным.

Но вот именно сейчас, с Пашей, стоя на коленях и чувствуя, как его толстая головка почти добирается до самой глотки, но, не проникая глубже, дабы не вызвать тошноту — это не казалось чем-то унизительным и странным. Его стоны и пальцы, перебирающие нежно волосы, направляющие движения, все это было таким манящим. Словно в какой-то момент она обрела власть, получив ее в руки и не только их.

Паша напрягся, а Кира ощутила, как он крепче сжал ее голову, с трудом выдыхая:

— Кира, я сейчас… кончу.

Как будто она бы отпустила этот невидимый для него поводок. Отнюдь, ее пальцы заскользили вдоль всей длины, губы вновь обхватили член, погружая глубже, чувствуя, как он сдается. Миг и он выстрелил внутри ее рта. Пряная жидкость наполнила рот. Не сказать, что вкус был сродни нектару, но терпим, однако и противно Кире тоже не было.

Она сглотнула, выпуская его член, откашливаясь, с трудом переводя дыхание, поднялась с пола на дрожащих ногах, чувствуя, как ее потряхивает от пережитого. Впрочем, не только ее.

— Десять баллов набрала? — хрипло поинтересовалась, переводя дыхание и прислоняясь к краю стола, глядя на натянувшего джинсы Павла, который едва смог справиться с ремнем, подняв на нее зеленые горящие глаза. Хоть на его лице все написано, она по-прежнему не понимала, что он сейчас чувствует. Понравилось ему? Он в восторге? Или в легком недоумении? Может разочаровался?

Рой мыслей вновь наполнил пустую голову, превратив ее в жужжащий улей, который исчез после одного единственного предложения сказанного хриплым голосом:

— Вот теперь я точно конченный влюбленный дебил.

Глава 9. Бить баклуши — тяжкий труд

— Так вы что же, не переспали?

Кира закатила глаза, раскладывая на столе бумаги и отчаянно пытаясь спрятать пунцовое лицо от вездесущего взора Ланы, которая с любопытством продолжала разглядывать ее. Чего они все привязались? После того, что случилось на кухне, она еще долго не могла осознать, что на это решилась. Точнее сказать, вообще не поняла, как решилась на такой поступок. В голове был полный сумбур из мыслей, а в душе раздрай. К слову, они так толком и не поговорили. Не смогли, потому что из-за месячных и того что случилось, все отошло на второй план. Субботу и воскресенье они провели просто вдвоем, наслаждаясь тем, что снова могут проводить время, вспоминая, как это весело смотреть вместе комедии на большом диване Павла. Разложив его и обнимаясь, поедая соленые фисташки и запивая это дело лимонадом. Правда в случае Киры, она еще и торт целый съела, отчего пришлось в срочном порядке пересесть на легкую еду и вытерпеть пару шуток Паши на тему задницы Кардашьян. Правда, он быстро замолк, когда ее гормоны в очередной раз дали о себе знать.

— Вообще-то у меня женские дни, если что. Не припомню, чтобы это как-то повышало уровень сексуальности, — она не собиралась рассказывать о своих любовных экспериментах. Но и избежать интимных вопросов иногда тоже не получится, вот как сейчас.

— У вас двоих вообще походу дело к кровати дойдет только после свадьбы, — хмыкнула Неверова, и Кира отчего-то мысленно с ней согласилась, собираясь в папку договора, дабы пойти к директору, чтобы обсудить условия работы картографов, которые работали удаленно на дому. Они в очередной раз подняли бунт на тему зарплаты, и встал вопрос о том, стоит ли оставлять их или имеет смысл заключить контракты с новыми.

Кира вздохнула и поправила волосы, а также вырез на блузке, застегнув одну из верхних пуговиц. Идти к новому боссу в виде, чуть более чем намекающим на красоту самой сотрудницы означал лишнее внимание со стороны его пассии Алины. А у них и так конфликт, новый заместитель главного бухгалтера без того находила причины достать ее. Еще и премию зажала к восьмому марта, в виду того, что девушка была отпуске. Как будто премия выдается за нахождение на работе, а не в честь праздника!

— О, гляди, выдра крашенная вылезла, — стоит только вспомнить, как кошмар является сам в лице Смоленной, которая как раз выходила из кабинета директора, улыбаясь Анастасии и попутно поправляя помаду на губах. — Гляди, уже отработала повинную видать. Под столом, — нахмурилась Лана, и Кира невольно опять покраснела, крепче сжав папку с договорами.

— Ерунда, пересказываешь то, что гадюки шипят по углам, — фыркнула она, невольно разглядывая стройную высокую красавицу Алину. У нее даже волосы выглядели так, словно она три минуты назад вышла из салона, а не прошлась с утра по улице, где шел дождь. У Киры же ее прическа при всем желании не прошла проверку на влажность. Платиновые, уже изрядно нуждающиеся в окрашивании волосы безбожно вились, или торчали кое-где. Пугало, а не красавица, хотя Паша с утра сказал обратное. И хотя он просил ее взять такси, даже уговаривал закинуть ее работу, пока сам поедет по делам, она его не послушалась, а зря. Сейчас бы может, выглядела прилично, хорошо хотя бы косметика не потекла.

— Если бы, — усмехнулась Лана, взглянув на девушку, и та удивленно вскинула брови, — случайно наткнулась на них в пятницу, хотела Валерию Вячеславовичу отдать документы, а она там, под столом работает, — девушка в отвращении передернула плечами, будто вспомнив все произошедшее. Кира бросила взгляд на Алину, что-то рассказывающую Насте, секретарю, и вновь удивленно посмотрела на подругу.

— Тебя хоть не видели?

— Нет, я потом выждала минут двадцать и опять зашла. Он уже один был, но больше такого видеть не жажду. — Кира кивнула. Она бы и сама такого зрелища наблюдать не хотела бы.

Махнув рукой подруге, двинулась в сторону кабинета директора, чувствуя, как бьется сердце. Стоило подойти ближе, как она, стараясь не обращать внимания на недовольный взор Алины, которым та прожгла ее, повернулась и спросила Настю:

— Валерий Вячеславович у себя? — спросила спокойно, стараясь не замечать Алину, но стоило Насте кивнуть, как роскошная брюнетка сама подала голос:

— Леонова, выглядишь паршивенько. Прямо, как утонувшая серая мышь, — хмыкнула она и Кира, остановившись, не удостоив ее взгляда, холодно ответила:

— Дожди, если не заметила. Некоторые работающие люди вынуждены добираться путем простых смертных на работу, а не в княжеской колеснице, — Алина хмыкнула, бросив ей в спину язвительно:

— Логика типичного нищеброда. Некому везти, так и говори, а не завидуй.

Леонова взялась за ручку, очень пожалев, что последний день месячных наступил, и гормоны уже поутихли. Сейчас бы не помешала встряска. Причем не ей. Расправив плечи, Кира постучала, дожидаясь отклика с разрешением войти, и открыла двери, игнорируя слова Смоленной насколько это возможно, стараясь не думать об этом. Сейчас все наладилось и совершенно ни к чему забивать мысли словами какой-то выдры крашеной.

Она думает, как Неверова.

— Валерий Вячеславович, можно?

Ненависть — чувство разрушения, как и гнев. Но иногда они работают, как катализатор. Особенно, если ты вынужден мотаться из одного конца города в другой под проливным дождем, выжидая по полчаса, пока приедет такси, да еще и пару раз умудрившись попасть в пробки.

— Нам нужна заверенная нотариусом копия паспорта, а у вас ее нет в приложенных документах! Поэтому мы не можем принять ваши ваш пакет на выдачу разрешения на объект, — холеная дамочка с садистским наслаждением посмотрела на Павла, который прикрыл глаза, вдыхая и выдыхая несколько раз, пытаясь считать до десяти. Эта женщина, будучи типичным представителем бюрократической машины вселенского зла, сидя перед ним в своих очках и пиджачке, попросту издевалась.

Сначала они не нашли у него плана строительных работ, хотя он прилагал копию. Пришлось в срочном порядке возвращаться в офис, где сегодня были прекращены работы на территории дворца, а велись исключительно внутренние связанные с отделкой и декорированием. Затем, когда он снова вернулся в кадастровый отдел, оказалось, что не хватает договора между ним и Радовым о передаче прав на Баболовский дворец. При том, что в первый раз это озвучено не было. Как не было озвучено и о копии паспорта, когда взмыленный, мокрый, и уже изрядно разъяренный Паша явился в третий раз в министерство, чувствуя, как его потряхивает от бешенства.

— Вы что, издеваетесь? — прорычал Кенар, отчего дамочка возмущенно подпрыгнула, точно курица на жердочке. Он оперся руками о стол, наклонившись так, что капли дождя с его волос упали на бумаги, оставляя темные пятна на многочисленных раскиданных по всему столу документах, — я вам отправлял полный пакет заказным письмом! Затем принес снова уже лично, а теперь вы мне заявляете, что копии паспорта нет!?

— Вы что себе позволяете, молодой человек? — возмутилась курица, подпрыгнув вновь на кресле приличным пухлым задом, обтянутым тканью ее черной деловой юбки, — я сейчас охрану вызову!

— Да я тебе, — начал, было, Кенар, как его решительно отодвинули от стола и Кристина, улыбнувшись, протянула невесть откуда взявшуюся копию паспорта Павла, которую недовольно ворчащая дама взяла, после заминки.

— Ходят тут всякие, настроение портят, — бурчала она, щелкая мышкой и водя ею по коврику, глядя в монитор компьютера. Проверяя наличие каждой бумажки с особой ретивостью. Паша, было, потянулся руками к ее шее, но Гриднева резко перехватила его запястье, прошипев, чуть наклонившись к нему.

— Успокойся! Дыши и помни: я не занимаюсь уголовными преступлениями.