Яна Мелевич - Как не потерять карьеру

— Если твой кошак что-нибудь испортит, я вышвырну его на улицу. Или тебя вместе с ним. С приездом, Леонова, — он захлопнул двери, обдав ее потоком воздуха, который чуть пряди ее волос, заставляя замереть на месте. Из переноски вновь подал голос Сникерс.

— Он пошутил, малыш, просто неудачно пошутил, — выдохнула Кира, вытирая стекающую. Слезу и шагнула к двери квартиры. Похоже, все будет гораздо сложнее, чем она ожидала.

Регулярно прыгать на грабли — исключительное баловство каждого нормального человека. И Кира Леонова, которая доселе считала себя умным человеком, исключением не была. Она не просто прыгнула на грабли, приземлилась, так сказать, со всего маху и те ответили ей полной взаимностью.

«Я, наверное, дура», — первое, что она сказала матери с порога, когда ошарашенная женщина в пять утра открыла дверь, увидев на пороге их небольшого коттеджа в деревне, где проживало семейство Леоновых в нынешнее время. На пороге, с котом в переноске, из-за которого выслушала кучу нелицеприятного от одной из молодых мамочек с дитем в самолете, и чемодан с пожитками, дабы протянуть этот месяц.

От чего она бежала? Кира и сама не знала. От собственных страхов, чувств и эмоций видимо, которые вызывал в ней Павел. Покупаю в запарке билет, бегая по инстанциям, чтобы Сникерса можно было взять с собой на борт, девушка еще не осознавала всю глубину своего ужаса. Она вообще ничего не понимала, просто думала, что так будет лучше. Что, сбежав, она даст понять Паше, что он ошибается насчет своего выбора. Что все не так, как ему кажется — ведь без нее, ему будет лучше, комфортнее, стабильнее. Он должен был ее понять. По-прошествии этих двадцати с лишним дней, не раз вставая у зеркала, повторяя заранее заготовленную речь в собственное оправдание — все ради того, чтобы сказать, почему она ушла. Почему не осталась, а трусливо сбежала. И Кира очень надеялась, что за этот месяц Паша немного успокоится, его злость, которая без сомнения будет, остынет и он сможет выслушать ее.

К сожалению, Кира наступила одни и те же грабли, что и в случае с ее родителями. Она не осознала всю степень глубины его эмоций, потому сейчас, сидя в одиночестве собственной комнаты, осознавала медленно и верно, как была права. И может права одновременно. Без нее Павлу гораздо лучше. Он продолжает двигаться без нее вперед, оставив ее позади. И как бы эгоистично это не звучало, где-то в глубине души она надеялась, что хотя бы немного Кенар будет страдать без нее. Хотя бы самую малость. Что обрадуется, увидев ее вновь. Но нет, все, что ждало ее — холодное равнодушие и несколько ядовитых брошенных фраз. Кира не верила, что Паша может выбросить из квартиры кота. Не настолько он жесток, отнюдь, несмотря на свой мизантропизм Паша был действительно добрым парнем, который многое брал на себя. Хватал обязательства за других людей, помогал и тянул порой даже самые безнадежные случаи. Как и в ее случае, Кенар просто взял ее под свое крыло. И Кира этим пользовалась, купаясь в его нежности и доброта, наслаждаясь каждым мгновением вместе, зная, что однажды это закончится. Что он уйдет. И даже если сейчас думал, что любит ее, скоро бы понял, что она просто тянет его вниз. Обычная серая мышь по поведению, как и сказала тогда Кристина, как говорят про нее другие. И до сего момента это устраивало, пока Кира не поняла, что серая мышь не может быть парой такому яркому человеку.

Да, она дура. Потому что очень его любила, но никогда бы не позволила этой любви утянуть его за собой в болото ее маленького скучного мира, которым она себя окружила. Да и их встреча показала, что Кира ему не нужна, чтобы жить и существовать дальше, дабы по-прежнему оставаться таким же.

Телефон тихо задребезжал на столе, и девушка тоскливо перевела взор на засветившийся экран, оповещающим хозяйку о новом сообщении. Наверняка это Андрей, тот самый парень, который когда-то помог ей в торговом центре, не дав, свалится на скользком полу. Удивительно, как он нашел ее в мире соцсетей, среди многочисленной кучи профилей. Похоже, настойчивость второе имя этого милого парня, который весь этот месяц общался с ней. И хотя они так и не перешли с «вы» на «ты», это было неважно. Может это и есть ее тихое счастье.

Сникерс тихонько мяукнул, запрыгнул на стол, стоило девушке потянуться к телефону, и небрежно сбросил его лапой на пол, отчего тот с глухим стуком упал на ковер в ее спальне. А большие голубые глаза с укоризной посмотрели на девушку.

— Даже не смей меня упрекать, — проворчала она, наклоняясь и поднимая смартфон.

«Раз уж вы вернулись, возможно, мы могли бы встретиться лично. Я видел рекламу. Кажется в кинотеатрах сейчас можно найти что-то приличное», — девушка улыбнулась, осторожно смахивая слезу. Пора бы, наверное, выбраться. За три дня с момента ее возвращения они с Кенаром даже не перекинулись и парой слов, а ей скоро предстояло выйти на работу из затяжного отпуска. Представляла она, что там будет. Да эти змеи ее сожрут с потрохами, еще бы так неожиданно сбежать в отпуск! Взбаламутила всю бухгалтерию, им пришлось срочно выкраивать средства, делать расчеты. Хотя последнее волновало не так уж сильно. К истерике коллег Кира привыкла, а вот к игнору Кенара нет. И это причиняло невыносимую боль, открывая постоянно и без того глубокую рану на сердце, которую она сама себе же и причинила.

Устало поглядев на экран, девушка открыла раскладку и немного помедитировав, набрала текст: «Хорошо»

Ответ пришел незамедлительно и как-то быстро.

«Отлично! Возможно Капитан Марвел? Говорят ерунда, но посмеяться можно. Или может что-то из романтичных комедий?»

Кира улыбнулась и покачала головой. С минуту она пялилась на экран, когда пришло новое сообщение.

«Кира? Мы можем и не ходить, если нет желания»

Да оно вообще когда-нибудь появится это желание проводить с кем-то время, кроме ее кота и может родителей? Андрей ведь тоже не вызывал в ничего кроме легкого чувства симпатии, как к другу, которого она потеряла. Хотя вряд ли ее чувства к Кенару вообще хоть когда-то были дружескими. Пора прекращать об этом думать. По крайне мере не сейчас.

Кира вздохнула и решительно набрала сообщение.

«Может, уже перейдем на «ты»?»

Ответом ей был улыбающийся смайл, забавно подмигивающий. Рядом недовольно мяукнул Сникерс, пробравшийся ей на колени, заглядывая в экран.

— И ты Брут, — тяжело вздохнула девушка, почесав кота между ушей.

— Не дадим супостатам разрушить нашу историю!

— Прекратите издеваться над нашей монархией! Петр в гробу переворачивается!

— Требуем прекратить строительство ресторана!

Если бы людей можно было бы сдавать в утиль по мере того, как они превращаются в ненужных личностей, портящих всем вокруг жизнь — Паша бы первый проголосовал за такой законопроект. Как минимум утилизировал бы парочку идиотов-зачинщиков из той первой партии старушек, что сейчас грозно размахивали плакатами в честь акции протеста, выступая против реконструкции Баболовского дворца и последующего размещения там ресторана. Факты естественно эту братию не интересовались. Оставалось понять, какой умник кинул клич, и какому конкуренту сказать спасибо за три петиции в интернете, их, в том числе скинули и Павлу на ящик, а также этому немногочисленному сборищу пьянчужек, старушек и просто бездельников, которым явно в дневное время в рабочий день нечем заняться. Вот правду говорят: нет ничего хуже, чем народ движимый глупыми инициативами. Один баран сказал, другие ринулись таранить ворота.

— Идиоты, причем тут Петр? Еще бы Павла вспомнили или Ивана Грозного, — мрачно потянул Кенар, наблюдая за истерящей толпой в сорок человек, приклеившейся к забору, которым был обнесен дворец. Рабочие перепугано поглядывали, прекратив работы, и неуверенно смотрели на Павла, будто бы ожидая, что он сейчас чудом призовет сюда полицейский наряд, который их спасет. Ага, как же. Как ему заявили в отделении «ну, они же ничего не делают». Это только митинги против власти да пенсионной реформы разгонять можно. А вот дураков-затейников, бастующий против любого проявления капитализма — нельзя трогать. Видите ли, это «санкционированная акция протеста».

— Бусурмане взялись за перестройку исторического памятника. Позор!

— Вот, передали значиться в руки частные, вот люди че делается. Скоро всю Россиюшку бусурманам отдадут! — заорал один из «урапатриотов», тыкая пальцем в рабочего, тот в свою очередь от испуга бросил лопату, которой расчищал дорожку. Мрачно выдохнув дым, Паша бросил потушенный окурок в мусорку и двинулся к воротам, рявкнув:

— Историю давно учил, двоечник?! Хоть знаешь, для кого дворец построен, протестант пацреотический?

— Да я историю в школе сдал на пять!

— Перевернутую хвостиком вниз? — язвительно спросил Паша, и протестанты вновь возмущенно заорали. Закатив глаза, Кенар мрачно отошел, оглядывая толпу, заметив подъехавшую красную Феррари, из которой выплыл Тасманов, пославший кому-то воздушный поцелуй сидящего со стороны водительского сидения. Блондин помахал видимо новой пассии ручкой, расшаркался даже и повернувшись к дворцу, невольно ойкнул, оценив масштабы происходящего. Он даже засомневался, стоит ли ему сюда идти, но заметив грозный вид друга, тоскливо оглядел толпу старушек, пьяниц и прочих убогих, двинулся к воротам, осторожно пробираясь.

— Извините, простите, да-да здрасте… — бормотал он, протискивая между двумя какими-то бомжами, невольно скривив лицо от исходящего от них амбре. Очередная старушка стоящая рядом с ним заорала другой:

— Петровна, да тута явно будет бордель с проститутками!

— Да-да и наркоманами! Я видела, сюда на крутых тачках сутенеры и, эти… дилеры приезжают, — вторила ей другая, вздохнув тяжело. Ярик озадаченный таким поворотом событий замер, проигнорировав взгляд Паши.

— Бабуля, — потянул он, вежливо кашлянув и обе бабушки, опустив плакаты, повернулись к нему, — вообще-то мы тут работаем.

— Ты наркоман? — с подозрением спросила одна. На всякий случай отодвинувшись, а Ярик удивленно раскрыл глаза, похлопав длинными ресницами и озадаченно наклонив голову.

— Эм, вообще-то нет, я художник-реставратор…

— Ты проститутка? — еще более подозрительно спросила другая и Ярослав аж поперхнулся.

— Нет! Говорю же, я художник-реставратор! Тут нет проституток, наркоманов, дилеров и сутенеров, здесь будет ресторан, — раздраженно произнес он, уже понимая, почему Паша выглядит таким злым и почему просил его срочно приехать.

— А зачем ты тогда здесь работаешь?

Вот на этот вопрос, поставивший Тасманова в окончательный тупик, у блондина ответа не было. Потому махнув рукой, он отошел подальше от бабушек, наконец, добравшись до ворот, заходя внутрь.

— Наркоманы и проститутки, совсем пизданулись! — возмутился он первым делом, пыхтя.

— А я говорил, что тут вакханалия, — буркнул Паша мрачно. Он оглянулся на толпу, а затем на рабочую бригаду, жестко проговорив:

— Продолжайте работы!

— Но начальник…

— Работать, я сказал! Сейчас охрана подойдет, будут лезть через забор, мигом отправятся греть кости в полицейские казематы за несанкционированное проникновение на частную территорию по 139 статье УК РФ! — громкий голос Кенара заставил возбужденную толпу отхлынуть от забора на почтительное расстояние, периодически выкрикивая лозунги и потрясая плакатами. Он кивнул парочке амбалов из частной охранной организации, которую наняли совсем недавно и те мигом поспешили к воротам, созывая по рации других ребят.

— Вот почему я не люблю людей, — пробурчал Паша недовольно, входя внутрь дворца. Его голос разносился по ее пустым комнатам, а в самом помещении витал запах краски и лака, хотя она тщательно проветривалось после всех реставрационных работ. Половину стен и потолок уже украшали росписи и лепнина, что не могло ни радовать, ведь скоро работы будут закончены. Если конечно его раньше не достанут активисты, которым, было, плевать пока остатки дворца разрушались, а стоило отстроить его заново, как они вдруг вспомнили о «памятнике исторической культуры» надо же!

— Зато отвлекаешься от любовной трагедии, — прокомментировал идущий рядом друг и Паша резко тормознул, повернувшись к Тасманову, который только улыбнулся.

— Издеваешься?

— Констатирую факт, — усмехнулся Ярослав, на что Кенар только огрызнулся:

— Я не страдаю, и нет у меня никакой любовной трагедии. Мы даже не общаемся.

— Ага, — лениво потянул Ярик, сунув руки в карманы и покачнувшись с пятки на носок, насмешливо глядя на раздраженно Павла, — я так и понял.

— Я серьезно, гиена, прекрати ухмыляться! — взбесился Паша, вновь двинувшись в сторону лестницы, которая вела на второй этаж в его кабинет. Весело хохочущий блондин двинулся следом, фыркнув насмешливо: