Яна Мелевич - Как не потерять карьеру

— Мы в поселок Краснобуйский.

— На электричке? — поинтересовалась Любовь Петровна, а Кенар недовольно посмотрел на закрытые створки, звякнув ключами от машины.

— Нет, на своих четырех колесах, — буркнул он и Виктор Степанович, вновь вынесший последний ящик, захлопнул входную дверь, поворачивая ключ в замке.

— Вот Любка. Говорил я тебе, машинка нам нужна. Эх, были бы щас мои Жигули… — он улыбнулся Паше, который услышал, как кабинета где-то снова застряла, — молодец, Павлик. Нет ничего лучше железного коня!

— Ага, — кивнул Кенар, насупившись, посмотрев на Киру, — пошли пешком, а?

— Ой, с твоими Жигулями мы бы раньше умерли, чем доехали, — фыркнула Любовь Петровна. Пока парочка двигалась к лестнице, как вдруг точно ее озарило и она, резко повернувшись в сторону ребят, выдохнула:

— Точно! А ведь Краснобуйский как раз неподалеку от наших садов! — они даже замерли, почуяв неладное, как женщина добавила, — точно! Пашенька, подкинешь нас? Мы не стесним.

— Ты че навязываешься, мать? — проворчал ее муж.

— Ладно тебе, старый, по-соседски попросила, — отмахивалась его жена. Кира повернулась, тяжело вздыхая, игнорируя знаки протеста, которые подавал Паша.

— Конечно, — пробормотала девушка, а Кенар застонал, возведя очи к потолку подъезда.

— Ты блин издеваешься?! — зашипел он, а Леонова подняла подбородок.

— Люди в беде, — шепотом отозвалась она, пока семейная пара ругалась, — мы должны помочь. Они же старенькие.

— Отлично, это их проблема! — едва не рявкнул Канарейкин, но вовремя понизил тон, всплеснув руками с сумкой, — мы щас пока их отвозить туда-сюда будем, пока они погрузятся-разгрузятся в лучшем случае к двум приедем!

Девушка с сомнением оглядела баулы и пару ящиков с мешком, а затем вскинула брови.

— Да ты преувеличиваешь.

— Сейчас я тогда еще мешок с вещами захвачу, вы только не уезжайте без нас! О, надо еще семена забрать, — обрадовалась Любовь Петровна, доставая ключи, а Паша застонал, топнув ногой в кроссовке, приложив ладонь к лицу, а затем взглянув недовольно на смутившуюся Киру.

— Преувеличиваю?!

Леонова только отвела взгляд в сторону, улыбнувшись соседям, а затем спрыгнула на ступеньку ниже, прижав к себе переноску с котом, проговорив:

— Ну, встретимся внизу? — и быстро сбежала по лестнице, игнорируя грозный рык в спину со своим именем. И так ясно, что за подобный добрый поступок паша на ней еще отыграется. Впрочем, мяукающий недовольно Сникерс тоже был не рад перспективе ехать с кем-то еще в машине.

— Людям надо помогать, — уговаривала себя девушка, стараясь не думать о последствиях.

Сам же Кенар проводил девушку мрачным взглядом, а затем, взглянув на соседа, отметил, что было бы неплохо разъяснить ситуацию, что не будет он никого брать на абордаж, но совесть не дала. Пришлось промолчать, кивнуть, чтобы спускались, когда соберут свои вещи и сильно надеяться, что соседи не очень-то обнаглеют. Впрочем, вряд ли.

Спускаясь, Паша выудил из кармана смартфон. Придется кое-кому встать пораньше, чтоб выполнить его работу — следить за ремонтом и тем чудиком дизайнером. А кто, как не добрый друг Тасманов на это способен? Так, спустя несколько длинных настойчивых гудков трубку, наконец, подняли, и на той стороне раздался сонный голос Ярика:

— Я убью тебя, Джон Сноу.

— Зима близко, ходоки уже идут, — брякнул в ответ Паша, спускаясь ниже на этаж, закидывая сумку на плечо, — просыпайся, солнышко, люди встали, работать пора.

На том конце застонали, тихо матерясь. Он даже представил, как Тасманов пытается оторвать голову от чьей-то груди. Вот всяко он там был не один.

— Че те надо, Кенар? Время видел блин, ранняя пташка? — пробурчал недовольный друг, совершенно нетипично для своего обычного поведения. Или того, к которому привыкли окружающие. — Кира что, одеяло сняла с твоей клетки, и ты проснулся?

— Ноги вырву, — беззлобно огрызнулся Паша в ответ, а в трубку засопели, — мне надо, чтобы ты встал, умыл свою красивую рожу и явился к десяти в ресторан, проверил как там ремонт. А то эти придурки опять что-нибудь учудят. Не хватало, чтоб Баболовский дворец сгорел второй раз.

— Ну, позвони Серому, — снова проворчал Ярик. Послышался женский стон, шиканье Ярослава и даже лай собаки. Последнему Паша действительно удивился.

— Это что, Пуся? — озадачился Кенар, снова останавливаясь на ступеньке, разглядывая кое-где облетевшую краску на стене, — она жива еще?

— А что ей будет? — фыркнул Ярик, судя по звукам поднявшийся с постели и зевающий, — ты меня прям за монстра держишь. Так че Серый?

— Они умотали на пять дней в Париж.

Вот нормальные люди ездят в Париж, а не на дачу. Во всяком случае нормальные люди в понимании Кенара.

Ярик присвистнул и хмыкнул.

— А сам?

— А я еду загород, — Паша даже скривился, прежде, чем добавил, — на дачу брата Киры. Там вся семья их собирается. Малина, картошка, куры, вскопай грядку, шашлыки, все дела, — пробурчал недовольно, а Ярик в ответ загоготал в трубку. Да так громко, что пришлось даже отвести смартфон от уха.

— Че ты ржешь, гиена?

— Дача и Паша, Паша и дача, — продолжал смеяться Тасманов, уже даже не пытаясь, успокоится. Сам Канарейкин надулся, спускаясь на первый этаж, нажимая на кнопку домофона. Раздался противный писк, и дверь открылась, а сам Кенар вышел во двор, освещенный ярким утренним солнцем. Было немного прохладно, даже для него, а под большой яблоней с молодыми зелеными листочками возле его машины стояла Кира, которая обхватив себя одной рукой, что-то рассматривала на экране смартфона. Паша нажал кнопку, снимая блокировку, и кроссовер завелся с тихим рыком и Леонова ловко запрыгнула на пассажирское сидение впереди, когда двери с щелчком открылись.

— Имей в виду, если я позвоню, и ты не ответишь, я тебе башку сверну белобрысую, — буркнул Кенар, обходя своего Рафика, — ни одна фанатка не опознает потом.

Тасманов перестал ржать и снова засопел недовольно.

— Почему опять Ярик? — поинтересовался он ворчливо, — вы значит, все развлекаетесь, а я работай. Я, между прочим, тоже занятой человек!

— И чем же? — с фальшивой искренностью изобразил удивление Паша. Ярослав замялся, подбирая слова.

— Ну… Эээ…

— Так, мальчик по вызову, давай живо собирайся. Я буду проверять, так что не думай халтурить, — приказал Паша, забросив сумку в багажник и забираясь в салон. Он встретился взглядом с улыбнувшейся Кирой и оглянулся на подъезд, где уже появились соседи, перетаскивающие свои баулы, которых похоже стало еще больше.

— Ладно, — фыркнул Ярик.

— Я проверю!

— Да понял я!

Паша удовлетворенный отключился, а Кира задумчиво смотрела на Любовь Петровну, которая тащила в руках какую-то палку, посаженную в большой белый горшок.

— Мне кажется, я погорячилась, — вздохнула девушка, видя, как тащат к открытому багажнику соседи свои вещи, а RAV4 проседает под весом закидываемых в него ящиков, мешков и баулов. Сам Паша сочувственно погладил руль, вздыхая.

— Бедняга, обещаю, я заправлю тебя лучшим в мире бензином.

— Ты что, с машиной разговариваешь? — поразилась Кира, а Паша стрельнул в нее недовольным взглядом.

— Между прочим, машина лучше людей, — он взглянул на переноску с котом в руках девушки и добавил, — даже лучше, чем кот.

Леонова захихикала, качнув головой.

— У тебя все лучше людей, ты ж мизантроп.

Ответом ей было только очередное фырканье. Затем на задние сиденья погрузились соседи, с довольными лицами с большой кадкой с цветком. Паша взглянул назад, озадаченно \наклонив голову, разглядывая зеленую палку с шипами.

— Роза. Голландская. Отвезу, потом пересажу, — пояснила Любовь Петровна гордо.

— Зачем ты вообще ее выкапывала, — проворчал Виктор Степанович, выискивая ремни безопасности и пристегиваясь, оглядывая салон, — хорошая колымага. Сколько стоит?

— Много, — буркнул Паша, отворачиваясь, копаясь на панели в компьютере, проверяя уровень топлива, а затем принялся задавать маршрут в навигаторе. Раза два набрал Пятые сады и Краснобуйские, но общего маршрута так и не нашел. Затем набрал по отдельности каждый, уже понимая, что дело пахнет керосином. Дачи на Пятых садах и поселок городского типа находились в совершенно разных местах. Более того. Противоположных. Он резко повернулся к Кире и поинтересовался:

— Помогать людям, да? — девушка съехала по креслу, насколько позволял ремень, попытавшись слиться с окружающей обстановкой, а парочка на заднем сидении подавала голос.

— Ой. Как хорошо, что вы нас решили подвезти.

— Да, мать, это ты отлично придумала. А то сейчас бы пока метро на конечную, пока автобуса дождались, пока дотелепались, а тут Паша нас с ветерком домчит, да Павлик? — радостно заметил Виктор Степанович, на что «Павлик» скрипнул зубами, тихо выругавшись, открывая окно и включая плейлист. Из колонок забили басы, а машина тронулась с места, выруливая по пустому двору. Ведь нормальные люди по субботам спят.

— Ой, Пашенька. А можно включить Стасика Михайлова?

— Какой Михайлов, мать? Паха, давай включи шансон, Мафик это то, что нужно для хорошей поездки. Ты молодой, оценишь!

— Достал со своим Мафиком, каждый день его слушаем! Лучше Лолиту, да Кирочка, ты же слушаешь Лолиту Милявскую?

— Началось, успокойся Любка, Кира девка молодая, еще под стол пешком ходила. Когда твоя Лолита уже телесами трясла!

— Да чтоб ты понимал в хорошей музыке! — возмутилась Любовь Петровна, едва не подпрыгнув до потолка вместе с розой, — только и горазд эти жуткие тюремные песни слушать!

— Поженимся, будем ходить на оперу и слушать классическую музыку, — буркнула Кира тихо, пока на заднем сидении ругались соседи. Паша бросил на нее заинтересованный взгляд и улыбнулся.

— Ты делаешь мне предложение? Это ты правильно, Моцарта я буду слушать только после штампа в паспорте, — усмехнулся Кенар, останавливаясь на светофоре, — только давай не на мюзиклы, мне хватило того кошмара про Суинни Тода.

— Да ты же все проспал, — возмутилась девушка, поворачивая к нему голову, — и концерт в филармонии тоже!

— Скука смертная, вот и проспал, — отмахнулся Кенар, а Кира закатила глаза.

— Не выйду я за тебя замуж.

— Чего это? — возмутился Паша, снова взглянув на нее. Ответить девушка не успела, между креслами просунулась кудрявая голова с красными волосами, в которых прослеживалась седина, и Любовь Петровна улыбнулась.

— Простите, что прерываю. А вы жениться надумали?

— Мать, да че ты пристала к ним? Молодые еще, успеют! — пробурчал Виктор Степанович.

— Это Паша успеет, — отозвалась его жена, обернувшись, — а Кирочка вон, — женщина кивнула на съежившуюся девушку, — не молодеет! Ишь че удумали жениться поздно. Надо рано. Как мы. В восемнадцать!

Кира помрачнела, а Паша закатил глаза, включая поворотники и сворачивая вправо, следуя указкам навигатора.

— Вот лучше бы я не женился! Паша не слушай эту дуру старую, нет там ничего хорошего!

— Чего сказал, пень трухлявый? Да я тебе лучшие годы отдала!

— Да ты мои лучшие отняла!

— В следующий раз, когда в тебе проснется филантроп, вспомни эти минуты. — буркнул Паша, а Леонова прислонилась к боковому окну, чувствуя, как Сникерс обнюхивает ее пальцы на дверце переноски. Она вздохнула, мысленно с ним соглашаясь, но все равно было обидно.

— Ой, все, разведусь с тобой! — рыкнула Любовь Петровна и замолчала. Наступила тишина, которую прерывали только тихая музыка, да недовольное сопение самой женщины. Кира с Пашей, было, расслабились, как внезапно в тишине раздался очередной вопрос:

— А вы когда планируете детей?

Они переглянулись и синхронно застонали. Поездка обещала быть очень насыщенной и богатой на впечатления.

Шел третий час пути по пыльной, совершенно не асфальтированной дороге. Машины проносились со скоростью сорок километров в час, ибо видимость была отвратительной из-за бесконечных клубов пыли, что поднимало малейшее движение автотранспорта. Например, сейчас, вперед плелся, виляя ржавым покореженным задом старый рейсовый автобус, двигающийся прямо к отдаленным поселкам, внутри которого с трудом можно было разглядеть любопытные лица старушек, везущих будущий урожай в стаканчиках на свои огороды. Сеть сдалась еще час назад, не желая больше показываться в виду отсутствия связи с космосом и станциями, еще раньше грустно пискнул навигатор, отказывающийся показывать точную дорогу. Потому что даже всемогущий Гугл не знал таких дебрей, как Пятые сады.