Яна Мелевич - Как не потерять карьеру

Думала, услышит шутку в ответ, но ахнула, когда он ловко дернул за руку к себе, обхватывая руками, лицо и наклонившись, выдохнул в губы за секунду до жаркого поцелуя:

— Я тебя люблю. Никто и никогда тебя не заменит. Потому что Кира Леонова была рождена именно для Павла Канарейкина.

Целовались до кислородного голодания, прерываясь лишь на тихий шепот, ласковые слова, которые не запомнились никому из них. Неважно. Все это они не раз повторят друг другу в процессе, каждый раз приходя в ссорах к взаимопониманию. Только теперь вместе, не разлучаясь, не размыкая рук.

До машины добрались на автомате, со смехом перебираясь на водительское сидение, продолжая целоваться. Горячие пальцы на коже под тоненькой блузкой, которую Паша порвал в процессе снятия, тихий слабый утробный, когда Кира куснула его подбородок. Уселась удобнее на нем, зарываясь пальцами в мягкие каштановые волосы, приподнимаясь, дабы он мог задрать ее юбку.

Секс в машине, как отдельный вариант извращения. Потому что юбка застряла, а Кира макушкой о потолок ударилась, ойкнув от боли.

— Ай!

— Черт, — зашипел Паша, со стоном касаясь многострадальной скулы. Ударившись, Кира локтем задела поврежденную часть его лица.

Захихикала, уткнувшись носом в шею, чувствуя ласковые поглаживающие движения по спине. Половина пуговичек блузки рассыпались по коврику, обнажая белье, юбка частично задрана, позволяет лишь сидеть на нем, ощущая внушительную эрекцию, а они оба ржут, начисто убивая всякое возбуждение.

— Ой, не могу. Львица сексуальная, между ушей шишку заработала, — ржал Канарейкин, трясясь от хохота, закрывая глаза ладонью.

— Кто бы говорил, герой-любовничек, — хмыкнула, улыбаясь. Взглянула в черты любимые, рассматривая, будто записывая в памяти. Вздохнула, чмокнув в губы, осторожно перебираясь на пассажирское сиденье, нервно покусывая губ, понимая, что должна сделать. Осознание пришло еще тогда, в офисе. А уж после признания обоюдного, вовсе укрепилась в своем мнении, понимая, что это очень важно для их будущих отношений.

— Паш?

Позвала, дождавшись, пока тот отсмеется, поправляя одежду, а затем закутает ее в свою ветровку, удивленно приподняв бровь. Застегнул молнию, устроившись боком на сиденье, глядя в сосредоточенное лицо своей девушки.

— Да?

— Давай расстанемся.

— Чего-о-о?!

— Выгнала из дома?

— Угу. Представляешь? С котом! Вручила Сникерса в руки со словами: «Кенар, нам надо пожить отдельно друг друга во избежание таких ссор и недомолвок в будущем!». Будто нельзя искать себя, не выгоняя из родных пенат своего парня. Ваще!

Возмущенно пыхтя, Канарейкин шагнул в уютное помещение уже знакомого ему магазина, заметив, как Тасманов мнется на пороге.

— Ты чего? — искренне удивился, не понимая заминки. Вместо ответа Ярик просто покосился на витрину с выставленной табличкой «Самые оригинальные украшения только у нас. От помолвки до Юбилея». Сообразив, что к чему, Кенар хохотнул, качая головой, слыша копошение внутри ювелирной лавки, обернувшись к вышедшему мастеру, радостно улыбающемуся стоящему на пороге парню.

— Павел, какая встреча! Проходи-проходи, — махнул рукой Игнат Сергеевич, торопливо шагая к столику с заварником. — Мне как раз привезли отменный английский чай.

— Тасман? — снова позвал неуверенно стоящего блондина, вскидывая бровь.

— Я лучше тебя снаружи подожду, — открестился Ярик, вновь опасливо косясь вывеску. — Не хочу быть в этом царстве брюликов для счастливо влюбленных.

— Как знае-е-шь, — потянул Паша, казалось бы, смирившись, но в последний момент схватил друга за рукав, тяня на себя. — Пошли трусливая гиена! Поможешь мне с выбором кольца.

— Ну, Канарейка, — заныл Ярослав, вяло отбиваясь, однако через секунду оказался втянут внутрь, рассеяно оглядывая антикварный антураж лавки, с удивлением понимая, сколь тут уютно. Добродушная улыбка старичка в привычном костюме тройке, поставившего поднос с кружками на небольшой столик.

— Заходите, молодые люди. Давненько я не проводил время в хорошей веселой компании.

— Дядя Игнат, мне нужно самое лучшее в мире кольцо, — заявил Павел, заталкивая Ярика следом за собой, прикрывая двери.

— В таком случае, мой мальчик, ты по адресу.

— Ага, если его конечно обратно в квартиру пустят, — злорадно хихикнул Ярослав, тут же получив подзатыльник. Кенар цыкнул на него, потирая ушибленную руку, бурча.

— Ша, смазливый. Никуда она не денется. Дам ей фору еще в пару-тройку дней и все. Добегалась уже.

— Ну-ну, — скептически фыркнул Тасманов, отмахиваясь. — Еще на поводок ее посади.

— Она и так на поводке, просто об этом не знает.

Кира задумчиво скользила пальчиком по корешкам блокнотов, записных книжек и даже дневников. На любой вкус, цвет, толщину выбор. Бери любой, да пользуйся, но она почему-то никак не могла определиться, какой именно ей нужен.

— Женщина, — вздохнула рядом Лана, оглядываясь на лениво бродящих меду полок с открытками людей, скупающих канцелярию, пока не наступил август и люди не ломанулись собирать детей в школы. — Все еще не понимаю, зачем?

— Потому что мне нужно время, дабы найти себя, — ответила, не оборачиваясь, взяв в руки толстый ежедневник в простой красной кожаной обложке. Ничего вычурного, просто, элегантно. А главное как раз подойдет для ее задумки на Пашино день рождения через пару недель. Аккурат в день открытия ресторана «Баболовский дворец». К тому же нетерпелось увидеть его. Они так недолго в разлуке, не считая редких встреч на стройке, а она уже дико скучала. И по коту тоже.

— А котика, зачем сплавила? — недоуменно спросила Лана, разглядывая обложку какого-то исторического любовного романа с изогнутой девой в сильных руках шотландца, чье тело прикрывала только клетчатая юбка.

— Чтоб не скучал, — независимо ответила, оборачиваясь. — И поставь эту пакость обратно, потом ходишь, ноешь, что мужиков нормальных нет, и никто даже в пещеру за волосы не тащит.

— Я уже несколько месяцев без нормального секса! — возмутилась Неверова, убирая книжку в ряд с другими похожими, засопев, складывая руки на груди. — У меня-то нет приезжего залетного птенчика.

— Мой залетный птенчик не так уж часто прилетает, — пожала плечами Кира, с улыбкой вспоминая недавнюю встречу. Так соскучились друг по другу, что сломали новенький диван, заработав сотню шуток на тему их активности от Аллы, ставшей свидетельницей прощания с кожаным другом.

— Кстати, как тебе в роли менеджера? — полюбопытствовала подруга, незаметно для Леоновой все же выхватывая понравившуюся книгу, суя подмышку вышагивая с ней к кассе подле Киры. — Не жалеешь, что согласилась на предложение Паши поработать за него?

— Я не работаю за него, — улыбнулась. — Просто помогаю разгрести остатки дел. Он без меня со всем прекрасно справился.

— Да, но ремонт закончили под твоим бдительным оком, — напомнила Лана, вставая в конце небольшой очереди, поворачиваясь к ней.

— Просто, я не ору на всех подряд, если мне столы не той формы привезли, — загадочно улыбнулась, вспоминая последний инцидент едва не закончившийся катастрофой.

Как же в тот день рвал и метал Канарейкин, едва не оторвав головы несчастным грузчикам, вздумавших спорить с разъяренным мужчиной. Именно тогда Кира, до сего момента, просто встречавшаяся с Пашей на нейтральной территории, будучи в поисках работы, предложила самый оптимальный вариант. Тот, что пришел в голову мгновенно, заодно спас несколько несчастных жизней, позволив им вернуться в целости да сохранности на работу.

«Давай я послежу, сегодня за всем, а ты пойдешь и выспишься, наконец», — = предложила тогда, на что Павел лишь пробурчал, мол, выспаться без нее он уж точно никак не сможет. Но согласился, тем более, что впереди у него была кулинарная практика, которая без того скрипя зубами давалась бедному Кенару.

— Он сжег нахер мне плиту. Больше никаких экспериментов на моей девственной кухне! И вообще забирай свою птицу обратно, женщина, — возмущался в трубку Тасманов, в сотый раз, возмущаясь результатами экспериментов Паши на кухне. И это только пара несложных блюд вроде спагетти да суп с вермишелью.

Забрать обратно не забрала, а вот в ресторане на должности временного менеджера осталась под чутким руководством своего мужчины, не пожелавшего отпускать слишком далеко от себя.

— Найдешь работу опять у какого-нибудь козла в курятнике с лоботрясами, а мне потом пожинай плоды твоей неуемной фантазии, — фыркал Паша, с невозмутимым видом подписывая ее договор о принятии на работу. — Так ты хотя бы под присмотром, раз уж находишься «в поиске себя».

— И как я себя искать должна. Если мы двадцать четыре на семь практически вместе, — буркнула, тем не менее, без страха ставя свою подпись в граф «работник».

— Ой, Львенок. Двадцать четыре на семь мы будем, когда поженимся. Сейчас же, я вынужден терпеть вынужденное положение осады твоей крепости в виду очередного женского загона, — ответить не дал. Забрал договор, шлепнул печать и с довольным лицом понес в сторону сейчас, пряча под охраной кодового замка со сканером отпечатка.

От такой наглости даже рот раскрылся сам собой.

— Эй! А мой экземпляр? — возмутилась, упирая руки в бока, понимая, что вместе с договором ушла и ее трудовая книжка. — И какое замуж? Что-то не припомню романтичного предложения при свечах на одном колене!

Если бы Паша был лисой, он бы непременно был самой шустрой особью. Так быстро пересекать расстояние от одного угла до своей жертвы — умение достойное истинного хищника. Хвать и нет курицы. Именно ею себя Кира почувствовала, когда сильные руки обхватили талию, прижимая к крепкому телу.

— Ну, правильно, мы же вместе не живем, зачем предложение делать. Надо пожить, узнать друг друга…

— Два с половиной года жили!

— Это все пустое, сейчас-то можно прекратить отлучать Пашеньку от кровати хотя бы. Пашенька скучает, Пашенька хочет домой…

— А Пашеньке гланды вареньем не намазать от его чрезмерной наглости?

— Фу на тебя, злая коварная женщина. Выгнала голодного, холодного из дому, еще стебется, — сделал самый обиженный вид, вызывая приступ неконтролируемого смеха, тем не менее, продолжая неспешно избавлять девушку от одежды. Вот уж правда, Канарейкина никакая могила не исправит. Главное то, что теперь она на все сто была уверенна — только с ней Павел позволял подобные вольности.

— Кстати, зачем тебе ежедневник? — спросила Лана, возвращая подругу из мира воспоминаний о тех часах удовольствия, проведенного вместе в кабинете Паши. Бросила взор на обложку, невольно улыбаясь, нежно поглаживая корешок.

— Хочу сделать Кенару подарок. Особенный, — проговорила мягко, прижав к груди. С минуту Неверова разглядывала Киру, затем со скепсисом осмотрела будущий презент, заметив иронично:

— Для записей что ли? Он у тебя резко разучился пользоваться заметками и календарем в смартфоне?

Леонова закатила глаза, фыркая.

— Не для этого, балда, — буркнула, кладя на кассу свою покупку, стоило их очереди подойти. Улыбчивая кассир пробила товар, без слов после оглашения цены дождавшись, пока Кира приложил телефон с виртуальной картой к терминалу, оплачивая покупку.

— Так и вижу, как ты вручаешь Канарейкину на его день рождения ежедневник со словами: дарю, бери, пользуйся, записывай важные номера! — хрюкнула от смеха Лана, выуживая из сумки кошелек, дабы расплатится за свой товар.

— Дошутишься сейчас, не приглашу на открытие!

— Эй-эй, нечего угрожать мне. Кто-то обещал лучшей подруге полный стол еды, — подмигнула надувшейся Кире, улыбнувшись миролюбиво. — Ладно, уверенна, ты что-то придумала. Лучше скажи, сегодняшний вечер в силе?

— Ох…

Блондинка закатила глаза, кивнув в знак благодарности кассиру, вручившей ей купон на скидку, шагая рядом с подругой, упорно делающей вид, что очень занята просмотром новостей в ВКонтакте. Дала ей десять минут на изображение бурной деятельности, затем ускорила шаг, обходя и встав посреди тротуара, перегораживая дорогу.

— Итак! — возмущенно засопела Лана, упирая кулачки в бока, обтянутые шифоном. — Стриптиз, горячие мальчики, ЛГБТ клуб?

— Может не надо? — жалобно вздохнула Кира. Как она подозревала, Неверову большие глаза в купе со страдальческим видом нисколько не проняло. Наоборот. Голубые глаза сузились, в чертах появилась решительность, плечи расправила, выпрямилась, недовольно сопя.

— Надо, — сурово отрезала на тяжелый вздох.

— Паша будет недоволен. И плевать ему, что мужики там нетрадиционной ориентации, — пробурчала, качаясь на волнах сомнений. Идти или нет?