Вечер плавно перетекал в ночь, остатки нестойких жителей мегаполиса растворялись, сменяясь на сумеречных тусовщиков — они жаждали алкоголя, танцев и разврата. Вот среди них сейчас и веселились Павел и Ярослав, уже давно уйдя в алкогольный отрыв, ни о чем больше не задумываясь. Душевные разговоры для слабаков, может они конечно и поговорят, но позже, когда пройдет драйф и схлынет волна адреналина в крови, которая заиграла, стоило алкоголю отпустить любые тормоза в мозгу.

Обе девушки давно ушли танцевать, диджей закончил перебирать плейлист песен Русского радио, включив несколько приличных танцевальных треков, под которые сейчас несколько человек двигались на танцполе. На смену брюнетке с блондинкой явились еще парочка каких-то девчонок, имя которых Паша даже не удосужился запомнить. Одна из них, шатенка в белом платье, повисла на Ярике, что-то нашептывая ему на ухо, страстно дыша в него и потираясь всем телом о него, упираясь коленкой в его пах. Руки второй ощупывали Павла, когда холодные пальцы скользнули под кофту, Кенар вздрогнул, попытавшись сосредоточить мутный взор на красотке перед ним, но получалось плохо.

— Может, выйдем? — выдохнула рыжая. Или ему казалось, что она рыжая, потому что ее декольте он видел чаще, чем лицо. На лице расцвела блаженная улыбка и девушка потянула его за руку, поднимая с дивана, где уже в глотку Тасманова отправилась с исследовательской миссией ее подружка. Ну, или такая же тусовщица. Они почти добрались до туалетов, как диджей сменил трек, и Паша резко тормознул.

— Что такое? — вскинула брови девушка, и Кенар задумчиво сосредоточил на ней взгляд, приглядевшись к волосам. Точно рыжая.

— Я передумал, пошли танцевать, огонечек, — с предвкушением выдохнул Паша. Таща девушку к танцполу.

— Ира!

— Да, пофиг, — отмахнулся Кенар, вливаясь в разгоряченную, радостно скачущую не всегда в такт толпу. Девушка явно не хотела трясти телесами, но выбора не было. Музыка завлекала, а девица настойчиво прижалась, скользя руками по его телу, собравшись едва ли не раздеть прямо тут посреди зала, дабы исполнить свои самые сокровенные фантазии. Ритм завлекал, но паше сейчас не хотелось ни секса, ни тем более приставаний этой девицы. Жажда действия и проникший в кровь абсент с водкой пробуждали его тягу к веселью, которого ему было мало, так мало в этом ограниченном пространстве небольшого пяточка, на котором они двигались. К тому настойчивые приставания никак не способствовали получению кайфа от происходящего. Скорее только мешали.

— Ты куда?! — крикнула шатенка ошарашено, когда Павел отскочил от нее, двинувшись к диджею, забираясь на сцену. Удивленный парень даже наушники снял, похлопав на него глазами, дождавшись пока подойдет ближе, сунув ему в карман деньги.

— Давай уже чего-нибудь помощнее!

Тот улыбнулся, показав ему большой палец, и прервал трек, вызвав, было возмущение толпы, как тут же заиграл новый, а удивленный народ переглядывался, наблюдая, как Паша спрыгнул небольшой возвышенности, где находилась диджейская стойка обратно на сцену, свистнув громко и привлекая внимание толпы. Откуда не возьмись, выплыл Тасманов, оставаясь внизу. Кенар хитро улыбнулся ему и потянул на сцену пару стоящих ближе всех к нему девчонок, а следом туда забралось несколько парней. Постепенно они поделились пополам. Часть уже двигалась в такт Павлу и его движениям на сцене, другая же внизу, пока еще разрозненно то и дело пыталась шевелиться. Но никак не могла войти в ритм.

— А ну ша, суслики, даешь веселье! — заорал Тасманов, выхватывая за запястье из толпы какую-то девчонку и прижимая ее к себе, которая тут же скользнула вниз, двигая бедрами под веселый зажигательный ритм. Паша хмыкнул, поманив Ярика пальцем, а тот в ответ только фыркнул, принимая вызов. Блондин только отмахнулся, потянув девчонку к себе и заставляя ее двигаться так, как нужно было ему.

Выходило невероятно синхронно. Толпа с одной стороны и с другой двигались практически шаг в шаг благодаря тем, кто их вел. Диджей едва не двинул по пластинке, когда девушки точно по команде сделали волну вниз, абсолютно никак не мешая парням, которые отплясывали рядом. Движения в бок и поворот спиной друг к другу. Каждый на танцполе и сцене принялся повторять за ними — весь клуб буквально качался от ритма, который создавали люди, заполонившие его в этот вечер.

— Не хочешь присоединиться?

Жена прижалась грудью к спине Василия, с интересом наблюдающего за тем, что происходит в зале и мужчина усмехнулся, покачав головой и накрывая ладонями ее руки, которыми обвила его талию.

— Эти двое прекрасно справляются.

— Канарейкин всегда в центре внимания. Судьба у него — звездой в толпе сиять, — хихикнула Лиля тихо и Василий, хмыкнув, мысленно с ней согласился. Неудивительно, что сейчас люди в клубе доселе некоторые не танцевавшие, тянулись к нему, купаясь в его свете и пытаясь в нем согреться от холодных серых будничных дней. Он смеялся громко, улыбался ярко, двигался резко и был буквально баловнем судьбы, пускай и сам того не замечал, как сильно влияет на окружающих. Даже на Тасманова, который пусть и жил в толпе, но, по сути, оставался стойким одиночкой, не желая пускать кого-то лишнего в свое ограниченное пространство.

Раздались первые хлопки, каждый из них выбивал ритм, который заставлял тела двигаться. Первым в ладоши хлопнул Павел, начиная в буквальном смысле флешмоб среди всех танцующих. Казалось, даже работники бара влились в общее веселье и балаган. Василий и сам не заметил, как начал отстукивать ритм ногой, невольно качая головой и наслаждаясь этой атмосферой.

Разгоряченные тела, хохочащие парни, слетевшие с катушек девушки, казалось, даже пол раскачивался от их движений. Все вокруг кружилось и вертелось вокруг, унося с собой остатки разумности. Паша выдохнул, продвигаясь, пританцовывая и двигая телом, чуть шатаясь к барной стойке, схватив щедро поданную стопку абсента, уже почти не ощущая его горячи, вытаскивая из кармана портмоне. Он попытался сесть, но тут же едва не завалился, если бы его не поддержали сзади, а в нос не ударил легкий цветочный запах. Кенар удивленно поднял брови и обернулся на свою спасительницу, с удивлением поняв, что она почти с него ростом. Взгляд прошествовал от длинных, практически бесконечных ног в пусть и изящных, но шпильках явно размера сорокового, затем выше к платью, которое в данном заведении можно было бы посчитать монашеским. Грудь прикрыта. Вырез скромный округлый, платье пусть и без рукавов, но явно деловое до колен, да и цвет не кричащий — темно-шоколадный, почти под цвет волос. Стройная, с приличной такой грудью, к которой потянулись руки. Глаза прошлись выше по полным губам, маленькой родинке на подбородке, высоким скулам, густым длинным волосам и большим серым глазам.

— Ты откуда такая большая и длинная? — выдал Паша и тут же мысленно дал себе пинка, заметив, как нахмурилась мрачно его очаровательная спасительница. Она чуть дернула плечами, отодвинувшись обратно к своему стулу, на котором валялся ее пиджак и сумочка. Отчего-то глядя на ее пусть и худые, но явно натренированные руки, представил, как ему сейчас дадут со всего размаху в глаз. А это случится. Потому что незнакомка была почти одного с ним ростом на каблуках. А он на минуточку по последним измерениям был метр восемьдесят шесть.

— Сорян, не правильно начал, — выдохнул Кенар, осознав ошибку, и облокотился о стойку. Расплываясь в улыбке, которая должна была сразить ее наповал, — спасибо за помощь, красавица. Паша Канарейкин, можно Кенар, — он протянул руку, намереваясь поцеловать руку девушки, но та немного подумав, схватила ее и крепко пожала. По-мужски так.

— Раиса, — выдала спокойно, нисколько не поддавшись на его улыбку, и Кенар невольно вздрогнул, — Степановна. Можно Рая.

Канарейкина аж перекосило, а сам он осторожно освободил пальцы из хватки Раисы, мысленно едва не отдав ей честь. У нее еще и голос такой, командирский. Захотелось выпить и не глядя Павел потянулся к стопке, схватив которую, выпил под пристальным взглядом, отчего водка встала поперек горла.

— Ты бы пил поменьше, красавчик, — потянула Раиса на полном серьезе, нисколько не шутя, отчего Кенар закашлял, подняв руку, предупреждая ее попытку постучать ему по спину.

— Давай помогу, — попыталась вновь похлопать его по спине Рая, но Паша отскочил, запрыгнув на стул сходу.

— Не надо, а то у меня позвоночник в трусы сыпется, — выдохнул он в испуге, — ты ж явно тренированная.

— Женский бокс, — похвасталась Рая и, задумавшись, вздохнула, покосившись на Пашу, — надо было этого не говорить, да?

— Неа, — качнул головой Кенар.

Раиса как-то горестно вздохнула и схватила Пашину стопку, не успел он ничего сказать, и опрокинула ее в рот, поморщившись, дернула вновь плечами.

— Гадость, — пробормотала, а затем покачала головой, — все же не умею я этого.

— Чего этого? — не понял Паша и Рая посмотрела на него как на недоумка. Вот прямо, как учительница, которой ее ученик задал очень глупый вопрос.

— Флиртовать!

— Аа… — Паша кивнул, мысленно пытаясь прогнать туман из головы, кивая бармену, и тот поставил водку и абсент, достав вторую стопку. Разлив алкоголь, они чокнулись, и Кенар почесал подбородок, чуть пьяно проговорив:

— Ничего, у меня вот с бабами тоже не клеится. Точнее с одной.

— Шляться меньше пробовал по кабакам? — фыркнула Раиса, разливая алкоголь, периодически поглядывая куда-то в сторону танцпола.

— Не шлюхаюсь я, у меня даш. дуеш… тьфу! Душевные терзания и страдания сердечные! — выдал он, наконец, вновь отпивая абсент и запивая его водкой.

— Вообще, я сказала шляться, но если что, ты сам, — отозвалась Раечка, вновь покосившись на толпу танцующих. Паша обернулся, едва не упав со стула, на котором его удержала сильная рука Раи и он благодарно кивнул, поворачиваясь вновь к ней.

— Танцевать хочешь?

— Нет.

— Мужик там? — вновь задал он вопрос и девушка как-то неопределенно качнула головой, Паша вновь посмотрел туда, затем на Раю, и вновь на зал, проследив за ее взглядом. Минуту неверяще пялился, а после резко обернулся, отчего голова закружилась, его повело, но силой воли он удержался.

— Тасманчик что ли?! — выдохнул Кенар ошарашено, и Рая как-то вся скуксилась, будто попытавшись, стать меньше.

— Это его фамилия? — робко спросила, поняв без слов, кого имеет в виду Паша. Сам Тасманов сейчас отплясывал с парочкой девиц, одна из которых пристроилась к нему со спины, а другая наоборот прижималась спиной, съезжая по нему вниз.

— Ярослав Тасманов, — брякнул Паша, все еще не веря, а затем хмыкнул, подняв стопку, — ну ты и выбрала. Не могла мужика поприличнее найти для предмета обожания? Он же кутила и бабник.

Рая поджала губы, вновь став похожей на учительницу строгую, отчего Кенар едва не перекрестился. Ему уже преподавательница экономики мерещится, которой он три раза экзамен пересдавал. Ужас, какой.

— Он просто не понимает еще. Я уверена, в душе он хороший и добрый парень.

— Ха!

— Я просто покажу ему, что не все вокруг такие проститутки!

— Да он свинтит раньше, чем ты скажешь: я тебя люблю, — отмахнулся Паша, отпивая еще стопку.

— Между прочим, я очень сильная! Я смогу его удержать.

— Нокаутируешь? Тогда да, может и получится. Только бей сильнее, — Паша изобразил удар и вновь едва не свалился со стула, — чтоб прям точно. Память отшибло.

— Память-то зачем? — нахмурилась Раиса, и Кенар поманил ее пальцем, вынуждая, наклонится, а затем произнес тише:

— А чтоб бежать не знал куда!

От этих слов Паша невольно заржал сам, наблюдая смену эмоций на лице его новой знакомой, которую. Так неудачно поразила стрела Тасманова. А жаль, нормальная серьезная девушка. Пропадет ведь, его друг всю душу ей вытрясет и еще и мусор оставит, прежде, чем уйти в закат по-английски. Протянул Раисе еще одну полную стопку, и та выпила, не глядя, уже даже не морщась. Может он и помог бы ей, если бы сам не находился в сердечной заднице собственных проблем. Какой с него советчик, когда у самого ничего не клеится?

— Бежала бы ты от него, Герда, — отсмеявшись, проговорил Канарейкин, качая головой, и провел ладонями по лицу, пытаясь придти в себя и разогнать густой туман в мыслях.

— Почему Герда?

— Потому что, глупая, у этого Кая сердце давным-давно замерзло настолько, что теперь его только ледоколом откалывать, — он с усмешкой хлопнул ее легонько по макушке, отчего девушка зажмурилась на миг, а затем вновь распахнула на него глаза. Глядя в эти честные большие глаза, в которых не было ни грамма лукавства и притворства, Паша вновь пожалел ее. Еще сильнее, чем до этого. — Не того ты принца выбрала, он у нас немножечко дракон и наполовину конь, — вздохнул Канарейкин, хлопая по карман и ища сигареты, но не найдя, покосился на бармена, который тоже качнул головой, давая понять, что их нет в продаже.