Кэролайн Линден - Как обольстить вдову

Энтони так и подмывало ответить «нет». Он отважился еще раз взглянуть на Селию. Она сидела опустив голову, ни на кого не глядя. Как может Энтони посоветовать Неду, что сказать Селии, чтобы ей угодить? Кто он такой, черт возьми? Энтони понимал, что Селию нельзя упрекнуть в излишней гордыне или болезненном самолюбии, из-за которых Селия отвергла бы Неда лишь потому, что у него нет титула. Однако интуиция подсказывала ему, что Нед вряд ли сможет завоевать ее сердце. Впрочем, кто знает? Чужая душа – потемки.

– Если она увлечется тобой, у тебя есть такие же шансы, как у любого другого мужчины, – честно сказал он. – Эта леди добра и великодушна по натуре.

– Превосходно. – Нед просиял.

Энтони приуныл.

В тот вечер Селия допустила досадный промах: после ужина она имела неосторожность сесть рядом с девицами Трокмортон. Селии наскучила болтовня Мэри и Луизы о скандалах и любовниках, и она пересела, но, как говорится, попала из огня да в полымя. Дафна и Китти были всего на несколько лет моложе ее, но показались Селии неразумными детьми. Они не переставали хихикать и без умолку болтали. Селия знала девушек много лет, потому что их матери дружили. Ее поразил тот факт, что Дафне и Китти столько же лет, сколько было ей, когда она вышла замуж за Берти, но в свои восемнадцать они показались Селии пустоголовыми глупышками.

– Прелестная вечеринка, не правда ли, леди Бертрам? – хихикая, спросила Китти.

– Самая веселая из всех, на которых я бывала, – вставила Дафна, прежде чем Селия успела ответить. – Когда мама сказала, что мы обе поедем в Эйнсли-Парк, я была на седьмом небе от счастья. Нас обеих пригласили, потому что в будущем году у нас будет первый светский сезон в Лондоне.

– Хотя я все равно не считаю справедливым, что мне придется ехать в Лондон вместе с тобой, – жаловалась Китти. – Я же старше.

– Ты старше меня меньше чем на год. Почему я должна ждать целый год? Ведь я красивее тебя. Уверена, что я подцеплю мужа быстрее, а тебе придется проводить остаток сезона в одиночестве.

Китти захлопала ресницами.

– А у меня, может быть, муж появится еще до начала будущего сезона!

– Ну да, если ты имеешь в виду лорда Уильяма, не возлагай больших надежд на то, что он предложит тебе руку и сердце, – ответила Дафна. – Я ему больше нравлюсь, чем ты. Леди Бертрам, вы наверняка это заметили.

– Э-э… – Селия в этот момент думала о том, как ей пересесть от девиц Трокмортон, не показавшись невежливой. – Нет, не заметила.

Китти торжествующе посмотрела на Дафну и самодовольно улыбнулась:

– Разумеется, он оказывает внимание мне. Но это не значит, что я приму его ухаживания – по крайней мере пока не приму. В следующем сезоне я буду самой желанной невестой во всем Лондоне.

– После меня, – процедила сквозь зубы Китти.

– Мне бы хотелось, чтобы лорд Уильям сделал мне предложение потом, когда у меня будет первый бал и мне сошьют новые наряды. Мама сказала, что на этой вечеринке поможет мне научиться хорошим манерам и войти в приличное общество, но она наотрез оказалась заказывать мне новые платья. По-моему, это ужасно несправедливо. А вы что думаете, леди Бертрам? Как мы сможем представить себя в лучшем виде в этом старье? – Она показала на свое платье.

– Кроме платьев, есть и другие способы представить себя в лучшем свете. – Боже милостивый! Неужели она была так же глупа в этом возрасте? И как только родные со всем этим мирились? Селия в конце концов решила отбросить условности этикета и нашла отговорку, которую поймут даже Китти и Дафна. – Извините, мне нужно поговорить с моей матерью.

– Ну вот, наконец-то, – сияя, сказала Розалинда, увидев дочь, и сердечно пожала ей руку, усадив Селию на диван рядом с собой. – Целый день тебя не видела.

Селия притворилась веселой.

– Как у тебя дела, мама?

Розалинда улыбнулась:

– Замечательно. А как ты, дорогая? Тебе нравится вечеринка?

Селия огляделась. Луиза кокетничала с лордом Уильямом, пока ее муж дремал у камина. Мэри пожирала глазами бедного мистера Хэмилтона. Лорд Хилленби, как обычно, после ужина сразу же отправился спать. Девицы Трокмортон бросали испепеляющие взгляды на Луизу и шепотом спорили между собой, а их мать играла в вист с лордом Сноуденом, мистером Пиктон-Льюисом и мистером Перси, который, кажется, был согласен играть во что угодно – лишь бы можно было поставить на выигрыш хотя бы фартинг. Мистер Хэмилтон… Мистер Хэмилтон сидел в одиночестве и читал книгу.

Неужели именно об этом Селия мечтала все эти долгие четыре года, которые проведав Камберленде? Обсудить шепотом, кто с кем спит и как можно соблазнить очередного любовника? Селия не была настолько наивной, чтобы думать, будто ее личную жизнь Джейн и Луиза не обсуждали. Наверняка они и ей, как и всем остальным, перемывали косточки. Она привыкла считать их своими подругами, но теперь сомневалась в том, настоящие ли они друзья.

Селия вздохнула:

– Да, мама.

– У тебя есть какие-нибудь пожелания относительно завтрашнего дня? Может быть, тебе хотелось бы каких-нибудь новых развлечений? Я думаю, не пригласить ли как-нибудь на вечер труппу акробатов и циркачей? Как ты думаешь?

Мать подчеркнуто бодро рассуждала о своих планах внести разнообразие в программу вечеринки. Селия слушала ее рассеянно, думая о своем.

– Да, мама, – сказала она, закрыв глаза.

Розалинда пристально вгляделась в ее лицо.

– Селия, ты так бледна. Тебе нездоровится?

Селия через силу улыбнулась и покачала головой:

– Я немного устала.

– Ложись спать. Утром почувствуешь себя лучше.

Селия молча кивнула и отправилась к себе в спальню, сожалея о том, что оставила Камберленд и приехала домой.

Проснувшись на следующее утро, Селия решила больше не насиловать себя: она будет вести себя так, как может, точнее, как хочет. Просто будет самой собой. С того времени как приехали гости, Селия ни разу не видела Молли. В этом не было ничего удивительного: Ханна не разрешала детям общаться с гостями. Селия догадывалась, что Молли наверняка страдает от этих ограничений – точно так же, как она сама когда-то в детстве, если мать не выпускала ее из комнаты, когда к братьям приходили гости. После завтрака она направилась прямо в детскую.

– Мама, скажи ему, чтобы он перестал! – еще в коридоре Селия услышала голос Молли и заторопилась.

В комнате для школьных занятий царил хаос. На рисунки и принадлежности для рисования Молли, лежавшие на столе, была, видимо, опрокинута ваза с цветами. Вода стекала со стола, и на полу образовались цветные лужицы. Ханна стояла в углу с испуганным крохой Эдвардом на руках. Томас дергал ее за юбку и громко вопил. Молли стояла по другую сторону стола, прижимая к груди альбом с рисунками.

– Молли, он еще маленький, – сказала Ханна, передав младенца няне и наклонившись к Томасу, который бросился к ней на шею и спрятал лицо у нее на плече. – Извини…

– Но он опять испортил мой рисунок! – Чуть не плача произнесла Молли. – Почему я должна рисовать в комнате? Почему мне нельзя пойти в сад?

– Молли, ты сама знаешь почему. Пожалуйста, пойми.

– Из-за Томми одни неприятности, а я козел отпущения. – Две крупные слезинки покатились у нее по щекам. – Это несправедливо!

– Несправедливо, – со вздохом согласилась мать. – Извини, Моли, но, пока у нас живут гости, тебе нельзя разгуливать по усадьбе, как раньше.

Селия решила принять главный удар на себя.

– Я как раз собиралась пойти погулять. И пришла, чтобы спросить: нельзя ли Молли пропустить сегодня школьные занятия и отправиться со мной на прогулку?

У Молли загорелись глаза. Она с надеждой посмотрела на мать.

– Разумеется, можно, – сказала Ханна. – Оставь свои вещи, Молли, и принеси шляпку. – Молли стремглав выбежала из комнаты.

Селия вошла и огляделась. Вокруг царил беспорядок.

– Молли сейчас не по себе, – объяснила Ханна. – Обычно ей разрешают свободно гулять по усадьбе, но я не хочу, чтобы она мешала нашим гостям.

Селия улыбнулась:

– Мне хорошо знакомо это чувство. Я росла с двумя старшими братьями. Из-за этого мне приходилось часто сидеть в детской, пока они занимались чем-то, что, по мнению мамы, мне не полагалось видеть.

Ханна снова улыбнулась. Томас перестал плакать и тихо всхлипывал в ее объятиях. Ханна поставила Томми на пол и, наклонившись над ним, строго сказала:

– Томас, не трогай вещи сестры.

Мальчик обиженно выпятил нижнюю губу.

– Но, мама, Молли любит красивые цветочки! Я принес ей еще!

– Да, но после этого пролил воду на ее рисунки. – Ханна положила руки ему на плечи. – Молли очень огорчилась. Не надо ей мешать, когда она занята. Даже если у тебя добрые намерения. Это невежливо.

– Молли огорчилась?

– Да.

Мальчик приуныл.

– Если ты будешь ей досаждать, она не захочет с тобой водиться. Ты же любишь играть с Молли, правда?

Томми немного подумал, а затем кивнул.

– Тогда попроси у нее прощения.

Молли вернулась в комнату.

– Извини меня, Молли, – сказал Томми.

Молли немного смягчилась.

– Хорошо, Томас.

Ханна с облегчением вздохнула.

– Я готова, тетя Селия, – сказала Молли.

– Тогда пошли.

Молли летела как на крыльях. Спустившись с лестницы, они вышли из дома.

– Спасибо, что пригласили меня на прогулку, тетя Селия. Мне так хотелось вырваться из дома!

Селия улыбнулась:

– Я это заметила.

– Томас не дает мне житья. – Она надула губы. – Мама говорит, что, когда Эдвард подрастет, Томми будет играть с ним и оставит меня в покое. Но до этого еще так далеко.

– Разумеется, – сказала Селия. – Мои старшие братья не только не желали иметь со мной дела, им позволяли многое, чего не позволяли мне. А ты будешь главной среди братьев. Говорят, ты уже отлично ездишь верхом.

У Молли загорелись глаза.

– Это все благодаря мистеру Бичему. Я так рада, что он на этот раз поехал в Кент вместе с нами. Теперь мы сможем продолжить уроки верховой езды. Он замечательный тренер, тетя Селия. Может заставить лошадь выполнять любую его команду. – Молли огляделась и, понизив голос, сказала: – Давайте, если можно, во время прогулки остановимся ненадолго возле конюшни. Я покажу вам моего пони.

– Разумеется.

Они повернули на тропинку, которая проходила мимо конюшни. Когда Молли была совсем маленькой, она часто забредала на конюшню, где наблюдала за тем, как ухаживают за лошадьми. Молли подвела Селию к стойлу, где жевал сено серый в яблоках пони.

– Ее зовут Люсинда. – Молли буквально распирало от гордости.

Узнав голос Молли, лошадь затрясла головой и, подойдя ближе, ткнулась мордой девочке в ладонь.

– Она настоящая красавица.

– Да. – Молли что-то ласково бормотала Люсинде. – Мистер Бичем говорит, что никогда раньше не видел такого красивого пони. – Молли оглянулась. – А вот и он. Так хочется, чтобы у меня сегодня был урок.

Селия знала, что мистер Бичем, младший брат Вивиан, тощий молодой человек, ей ровесник. Селия не успела с ним как следует познакомиться, потому что Дэвид женился на Вивиан всего за несколько месяцев до замужества Селии и ее отъезда в Камберленд. Тогда он был тихим, скромным парнем, сейчас держался более уверенно. Насвистывая, он чистил высокую гнедую кобылу.

– Какой красивый конь, – сказала Молли, подойдя к тренеру.

– Да. – сказал Саймон. Бросив взгляд на Селию, он кивнул. – Добрый день, леди Бертрам.

– Добрый день, мистер Бичем.

– Это лошадь дядюшки Риса? – спросила Молли, разглядывая коня.

– Нет, любопытная барышня, это кобыла мистера Хэмилтона. Самая лучшая из лошадей, которые когда-либо были у вашего дяди. Предвижу ваш следующий вопрос и заранее говорю «нет». Я не позволю вам угостить ее яблоком. Мой долгий, упорный труд не должен пойти насмарку: я не позволю вам избаловать лошадь. – Бичем подмигнул Молли. – Если будете здесь стоять, я засажу вас за работу: заставлю причесывать ей хвост.

Лошадь мистера Хэмилтона… Селия удивилась. У Энтони – кобыла. Берти садился верхом только на горячих жеребцов, даже если с ними трудно было справиться. Берти нравилось рисковать. Это щекотало ему нервы. Видимо, у мистера Хэмилтона в жизни другие ценности. Селия никогда раньше не видела столь хорошо выдрессированную лошадь, как эта. Хотя Молли крутилась вокруг нее, кобыла стояла совершенно спокойно.

Через некоторое время они с Молли продолжили прогулку. Они ушли далеко в лес, шагая по тем лесным тропинкам, которые в детстве исследовала и Селия. В конце прогулки Селия была в курсе всего, что происходило в жизни Молли, – она в подробностях узнала обо всех радостях и горестях девятилетней девочки. Селия с улыбкой вспоминала себя в этом возрасте, все, против чего восставал ее свободолюбивый нрав, о чем она мечтала и что обожала. В чем-то Селия осталась такой же, а в чем-то изменилась.