Сюзанна Энок - Как очаровать графа

Герцог вздохнул и проворчал:

– Моя жена иногда говорит мне, что я должен быть добрее к людям. К счастью для вас, молодой человек, я решил к ней прислушаться. Поэтому я признаю: на самом деле вы так и не назвали настоящее имя мисс Портсмен. Мы с Китингом его вычислили. И то лишь потому, что провели вечер в театре все вместе.

– Это плохо, – заметил Нэт. – Ведь если вас кто-нибудь подслушал…

– Никто нас не подслушал, – перебил Китинг, доедая ломтик куриной грудки. – Может, он и молокосос, но мы-то с Гривзом – нет. Если хотите на кого-то злиться – то мы больше виноваты, чем он.

Тут Эмили наконец решила вмешаться. Изобразив улыбку, она сказала:

– Поверьте, я ни на кого из вас не сержусь.

В наступившей тишине внезапно раздался голос Дженни:

– Я, конечно, могу ошибаться… – Сейчас ее французский акцент был сильнее, чем когда-либо. – Да, я могу ошибаться, но мне кажется, что вы, джентльмены, могли бы использовать свое время более разумно. Ведь сейчас дело не в том, кто допустил какую-то ошибку, не так ли? Сейчас надо подумать о другом…

Тут и Хейбери наконец подал голос:

– Хотя мне не хочется соглашаться с французской вертушкой, но она говорит дело. Вините кого угодно, но я предпочел бы узнать, что мы собираемся делать с Эбберлингом.

«Он сказал «мы»?» – изумилась Эмили. О, как же ей приятно было это слышать! И она такого никак не ожидала. Но все-таки решения должна была принимать сама, ведь речь шла о ее жизни, не так ли? Медленно поднявшись на ноги, Эмили проговорила:

– Благодарю вас всех за то, что пришли сюда сегодня и выслушали мой печальный рассказ, но я не жду, что вы взвалите мои проблемы на свои плечи.

– Эмили…

– Я видела, как он стащил Кэтрин с лошади и задушил, а я… просто стояла там. Когда же он поднял глаза и увидел меня, я побежала. Нет, не к властям и не за оружием. Я убежала… вот и все. – Она помолчала, глядя на Натаниела, возможно, надеялась, что он ее остановит, но граф молчал, и Эмили продолжала: – Я знала, что это будет всего лишь мое слово против его слова. И по многим причинам ни один судья, ни присяжные, состоящие из равных ему, не станут меня слушать. И в этом смысле ничего не изменилось.

– Кажется, мы здесь все равные ему, – сухо заметил Гривз.

– Ваша светлость, вы и ваш друг женаты на моих лучших подругах, так что вы не в счет, – возразила Эмили. – Но я-то не из аристократического рода. На самом деле… я полная противоположность аристократии, поэтому прошу вас держаться от такого дела подальше. Никто вас за это не поблагодарит.

– Эм, это не лучший способ просить о помощи, – заметила София.

Эмили со вздохом взглянула на подругу.

– София, дорогая, я не прошу вас о помощи, правда не прошу. Эбберлинг – маркиз, у него есть власть и деньги, и он собирается жениться на еще больших деньгах. А твой Адам и Китинг женились на девушках, с которыми им, вероятно, не стоило связывать свою судьбу. И как бы они ни любили своих жен, это все же повредило их репутации. А я простая девушка из «Тантала». Наемная работница. – Она взглянула на Хейбери. – Скажите, вы бы стали рисковать «Танталом» ради одной из девушек, работающих на кухне? Вы позволили бы Диане пойти на такой риск?

– Если вы не хотите нашей помощи, тогда зачем мы здесь? – проворчал Китинг Блэквуд, вставая. Он отошел к ближайшему окну и повернулся ко всем спиной.

Эмили же вновь заговорила:

– Лорд Уэстфолл попросил вас прийти, чтобы убедиться, что вы никому не обмолвитесь о том, кто я такая и где нахожусь, вот и все. Да, это все, о чем я прошу. Прошу лишь о молчании…

Именно это она и получила в ответ – молчание. Очень долго никто не произносил ни слова. И все сидели, глядя в пол. Тишина… Ужасная тишина. Но она ведь сказала им правду… Сказала самые правдивые слова, какие ей когда-либо доводилось произносить. И она отказывалась чувствовать себя виноватой из-за того, что произнесла эти слова. Более того, она этим гордилась. Да, она находилась в отчаянном положении и снова возвращалась к одиночеству, но у нее была гордость.

Эмили в очередной раз обвела взглядом присутствующих. Только на Натаниела она не смотрела: боялась увидеть в глубине его светло-зеленых глаз облегчение – облегчение от того, что предоставила ему возможность выйти из этой истории и уйти от нее.

Наконец Оливер Уоррен, маркиз Хейбери, медленно поднялся с кресла, подошел к буфету и выбрал себе пухлый пончик, обсыпанный корицей. Потом снова сел, разрезал пончик на две половинки и обе намазал маслом.

– Семь лет назад, уже почти восемь, – проговорил он с невозмутимым видом, – у меня была возможность совершить благородный поступок по отношению к одной молодой леди, которая была одинокой, покинутой, осталась без средств и застряла в чужой стране. Но она повернулась ко мне спиной, и я, чуть ли не выпрыгнув из окна ее спальни, сбежал. Теперь я на ней женат, но это уже другая история… А говорю я все это вот почему… Когда я вспоминаю тот день, мне становится ужасно стыдно, и в такие минуты я сам себе отвратителен. Тогда я думал, что поступил благоразумно, но сейчас, оглядываясь назад, я уверен в обратном. И я точно знаю, что больше никогда так не поступлю.

– Так кто же вы такая? – проговорил Гривз, пристально глядя на Эмили. – Вы сказали, что вы «простая»… Кто же вы?

– Довольно, Гривз! – прорычал Натаниель, сжимая кулаки.

– Ваша светлость, мой отец был браконьером, – ответила Эмили. – А мать работала прачкой в гостинице «Голубая голубка» – стирала белье для путешественников, которые там останавливались.

– Гм… и вы говорите, сейчас вы… девушка из «Тантала»? Вы же умеете читать и писать, не так ли? И, наверное, научились танцевать. Бьюсь об заклад, что вы даже играете на фортепиано.

Эмили казалось, что ее разрывали на части. Тяжело вздохнув, она кивнула.

– Да, именно так.

– Уэстфолл сказал, вы были гувернанткой у сына Эбберлинга. Почти три года. Это правда?

Она снова кивнула.

– Да.

– Тогда извините меня, Эмили, но это вовсе не похоже на «простую девушку».

Тут Блэквуд, по-прежнему стоявший у окна, резко развернулся и, вскинув руку, проговорил:

– Я убил мужа своей любовницы. Пусть это была самозащита, но людей вешали и за меньшее. А потом я похитил невесту одного пастора – увел ее прямо из церкви, где они венчались. И поэтому… В общем, тем, кто живет в стеклянном доме, не стоит бросаться камнями. Так что я в деле.

София обняла Эмили за плечи и усадила обратно в кресло. Ласково посмотрев на нее, сказала:

– Эм – сестра Кэмми и моя сестра. А также сестра Дженни и Дианы. Мы тоже в деле.

Приподнявшись в своем кресле, Лоуренс пробормотал:

– Я идиот, но и я хочу сделать что-нибудь… правильное. Я буду помогать.

И теперь оставался только Нэт. Для Эмили его молчание звучало громче любых слов. Конечно же, ему не понравилось, когда Гривз, как ему показалось, ее оскорбил, но это означало только одно: он был благородным добрым человеком. Да, добрым, что бы он сам о себе ни говорил. Она все еще не могла заставить себя посмотреть на Нэта. Ох, какая же она жалкая!

Тут Натаниель наконец поднялся и посмотрел на нее.

– Эмили…

Она закрыла глаза.

– Эмили…

Нет, она не будет на него смотреть. И не будет слушать. И если он просто выйдет из комнаты, то она его поймет. Она тайком проберется обратно в «Тантал», соберет свои вещи и уйдет. Уйдет навсегда.

Внезапно ее стул покачнулся и отклонился назад. Чувствуя, что теряет равновесие, Эмили открыла глаза. Сверху, из-за спинки стула, на нее смотрел Нэт.

– Эмили, не беспокойтесь, я не позволю вам упасть, – тихо проговорил Натаниель.

Эта необычная встреча закончилась всеобщими обещаниями хранить тайну, но каких-либо полезных результатов не дала. У самого Нэта имелось несколько идей, однако ему не очень-то хотелось говорить о них. Во всяком случае – в присутствии людей, с которыми он познакомился совсем недавно. Да и сами эти идеи еще до конца не оформились…

Желание помочь – это очень похвально, но он не собирался выносить окончательное суждение об этих людях, пока не увидит результатов, которые покажут, что от новых союзников будет больше помощи, чем помех. Эмили задержалась, и вот это он находил куда более интересным. Француженка тоже осталась, и Нэт несколько мгновений наблюдал, как она завязывала капор на своих белокурых волосах, собранных на затылке в узел.

Внезапно Лоуренс тронул его за плечо и тихо сказал…

– Нэт, я…

– Нет-нет, – перебил старший брат. – Сейчас ты поднимаешься наверх и ляжешь спать. Я не буду с тобой разговаривать, пока не протрезвеешь.

– Я прошу прощения, – пробормотал Лори. Его плечи поникли, а в глазах была печаль. – Видишь ли, я думал… Гривз и Блэквуд! Они ведь позвали меня с собой. Меня! Вот я и…

– Об этом позже, – перебил Натаниель. Он прекрасно понимал, что Лори ни в чем не виноват. Не его же вина, что он не ожидал в любую минуту получить нож в спину, как только отвернется. – Радуйся, парень, что у тебя есть возможность поучиться на собственной ошибке. В этом смысле ты удачливее многих других. Что ж, пойдем, я тебя провожу.

Нэт проводил брата наверх, а когда вернулся, обнаружил, что Эмили уже переоделась в простенькое зеленое платье для прогулок и надела очень подходивший к нему капор. Если бы он не знал, кто она такая, то, увидев ее на улице, подумал бы, что это просто привлекательная молодая леди, дочка какого-нибудь лорда…

– В чем дело? – спросила Эмили. – Почему вы так на меня смотрите?

– Думаю о капризах и поворотах судьбы, – ответил Нэт, улыбнувшись. – Если хотите, можете остаться здесь. Я сделаю так, что Эбберлинг никогда к вам не приблизится. Уж я об этом позабочусь.

– Я знаю, что позаботитесь. – Она приложила руку к его груди. – Но здесь, у вас, я буду пленницей в красивой клетке. А в клубе «Тантал» я кое-что зарабатываю и живу своей собственной жизнью. Да и вам без меня будет удобнее.

«Возможно, она права, – промелькнуло у Нэта. – Во всяком случае, в ее словах есть какой-то смысл…» Но он решил, что подумает об этом потом.

– Мне нужно кое-что исследовать, – сказал он, накрывая ее руку своей. – Я буду извещать вас о том, как идут дела.

– Да, пожалуйста. – Эмили кивнула и повернулась к выходу. Гарви уже открыл перед ней дверь, но она вдруг остановилась. – Ох, я забыла наверху мой ридикюль. – Она едва заметно покраснела. – Сейчас вернусь.

Дворецкий снова закрыл дверь.

– Гарви, ты можешь идти, – сказал Нэт.

– Хорошо, милорд.

И в вестибюле остались только он и француженка. Она стояла, глядя на лестницу, и совершенно не обращала внимания на Нэта. Или делала вид, что не обращает. Немного помолчав, Нэт спросил:

– Почему Хейбери называет вас французской вертушкой?

Дженни бросила на него взгляд.

– Думаю, это из-за моей обычной прически, месье. – Сейчас она говорила с сильным французским акцентом.

– Хм… интересно… Потому что раньше Хейбери упоминал французскую вертушку, которая сует свои пальцы во множество разных пирогов, – кажется, так он выразился.

Дженни с улыбкой кивнула.

– Да, я люблю пироги.

Натаниель прищурился и тихо сказал:

– Мисс Мартин, а ведь Эмили не дружит с глупцами, и мы оба – ее друзья. Так что же, продолжим ходить кругами? Или, может быть, вы предпочитаете подумать, чего мы могли бы добиться совместными усилиями?

Мисс Мартин наконец-то повернулась к нему лицом.

– Я однажды вас видела, милорд, – на одной из ассамблей Бонапарта. – Ее акцент почти совершенно исчез. – У вас был ужасный шрам на одной стороне лица, и один глаз был мутным. Я лишь позже узнала, кто вы такой, но должна сказать, Нэт Стоукс, вы меня тогда очень впечатлили.

И теперь-то Нэт понял, почему эта женщина казалась ему знакомой.

– А вы были черноволосой испанкой, и у вас имелась записка, в которой сообщалось о местонахождении двух советников Наполеона.

Мисс Мартин сделала реверанс.

– Именно так, милорд. Прошу прощения, что рассказала про вас Эмили, но война-то окончена, а Эмили – моя подруга. Даже сестра, как сказала София.

– Я вас понимаю, – ответил Нэт совершено искренне. – Ведь врагов приобрести гораздо легче, чем друзей. Поэтому друзей надо беречь, а врагов уничтожать, не так ли?

Женевьева Мартин протянула ему руку.

– Пока вы, милорд, будете другом Эмили, считайте меня вашим другом. Но ни минутой дольше. Этого вам достаточно?

Нэт пожал ее пальцы.

– Да, мисс Мартин. Согласен.

Тут Эмили перегнулась через перила галереи и воскликнула:

– О боже! Нельзя было оставлять вас наедине!

– Все в порядке, – сказала мисс Мартин, улыбаясь. – Мы пришли к взаимопониманию.

– Звучит как-то пугающе… – заметила Эмили, спускаясь по лестнице. – Дженни, ты не могла бы подождать меня на улице?