– И вы не станете препятствовать моим устремлениям?

– Найти «истинную любовь»? – Она кивнула, он в ответ поморщился, но произнес: – Я постараюсь.

– Думаю, это лучше, чем ничего.

– Хорошо. А теперь обо мне… – и он одарил ее такой дерзкой и мужественной улыбкой, что у нее невольно задрожали губы, когда она улыбнулась в ответ. – Поскольку вам я не нужен, начну искать супругу…

– Я ненавижу это слово.

– Отлично, тогда жену. Буду искать жену.

Не слишком приободренная, Далия, тем не менее, проговорила:

– Так гораздо лучше.

Кирк чувствовал биение ее пульса в тонких венах запястья под своей ладонью.

– А вы? – спросил он. – Вы ищете истинную любовь, но ведь и еще что-то? Какими еще чертами должен обладать ваш таинственный избранник?

– Постойте. Мне казалось, вы меня избавите от разговоров на эту тему.

– Я всего лишь спросил. У вас есть представление о нем? Каким он должен быть? Высоким? Невысоким? Худым? Поджарым?

– Опять вы за свое! – Мисс Балфур посмотрела на него с нескрываемым раздражением. – Лорд, вы вышли за допустимые рамки светской беседы и неучтиво вторгаетесь в сферу абсолютно личного.

– Заговори я о проклятой погоде, это наскучит нам обоим, а скажи какую-нибудь глупость, вы тут же рассердитесь, причем вполне оправданно. А стоит мне попытаться извиниться, вы моих извинений не принимаете… – Он пожал плечами. – Мы могли бы все это пропустить и обсудить то, что действительно пойдет на пользу нам обоим. – Видя, что она медлит, он рубанул с плеча: – Вы чем-то обеспокоены. Это видно по вашим глазам.

Далия вздохнула и придвинулась к нему чуть ближе, ощутив приятное тепло от прикосновения груди к его руке.

– Я не должна с вами это обсуждать, но, думаю, все же лучше будет обсудить.

– Вам больше не с кем поговорить?

– Да. Признаю, я немного волнуюсь из-за своего начинания.

– Я вас понимаю. Замужество – серьезнейшее предприятие.

– Обе мои сестры счастливы в браке. И наши родители тоже были счастливы. Этому непросто соответствовать. Остается лишь надеяться, что мне удастся стать хорошей женой, поскольку я тоже хочу быть счастлива в браке.

Он смотрел на нее из-под ресниц. Она была бы отличной женой. Красивая, веселая, умная, начитанная, учтивая, знающая толк в искусстве, играющая на рояле со страстью, от которой его сердце тает, сострадательная и нежная… Лорд Кирк вынужден был сдерживать свое возмущение – как она могла подумать, что из нее не выйдет настоящей, хорошей жены?!

– Не говорите глупостей. – Это ее не успокоило, и он добавил: – Любой мужчина был бы чертовски счастлив даже тем, что вы удостоили его взглядом, не говоря уж о том, что согласились выйти за него.

Ее глаза округлились.

– Кирк, это самое приятное из всего, что я слышала с самого приезда сюда.

– Черт, да здесь не мужчины, а самые настоящие мертвецы, разве нет?

Она засмеялась и все-таки покачала головой.

– Во-первых, и вы это знаете, но, видимо, об этом забываете – джентльмен никогда не чертыхается при даме, и, во-вторых, нет, мужчины здесь отнюдь не мертвецы. Кое-кто из них весьма любезен, они преуспевают по части комплиментов. А еще мне известно, насколько вы скупы на похвалы, поэтому тем они ценнее.

– Я говорю от чистого сердца, а не просто ради того, чтобы что-нибудь сказать.

И любой дурак с парой глаз и головой на плечах подумает так же. Она не идеальна, но по нему, даже ее слабости – порывистость, упрямство, врожденное желание исправлять людей вокруг себя – добавляли ей прелести, даже когда доставали до самых печенок. И будь он проклят, если это не так!

– На самом деле… – Далия склонила голову набок, и ее взгляд задумчиво заскользил по его лицу… – Ваши слова прозвучали весьма романтично.

– Не верю я ни в какую романтику.

– Вы во многое не верите, во что следовало бы поверить.

Полуулыбка тронула ее губы:

Мне сладких обманов романа не надо,

Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй!

О, дайте мне луч упоенного взгляда…

– И первый стыдливый любви поцелуй!

– Точно! Вы – единственный из всех – помните это стихотворение. Лорд Байрон достоин почитания.

– Возможно, вы знаете меня отнюдь не так хорошо, как вам кажется.

– Возможно, – задумчиво проговорила Далия и пристально на него посмотрела. – Придя в библиотеку, я была полна решимости сказать вам, что ваш план немыслим, но теперь… Возможно, вы правы.

– Относительно поцелуя?

– Да.

В сердце затрепетала надежда, но Кирк обуздал ее, боясь, выказав радость, спугнуть Далию и заставить отступить от черты, которую она уже готова была пересечь.

– Итак, возможно…

– Возможно, нам следует поработать над этим важнейшим первым поцелуем. Где не убедили вы, помог Байрон.

– Сейчас я его просто обожаю.

Она бросила на лорда Кирка веселый взгляд, решив целиком сдаться на его милость.

Не осознавая своей власти, она высвободила руку из его руки и снова посмотрела на него.

– И… как мы продолжим?

На один безумный миг он застыл как вкопанный, не в силах что-либо выговорить или даже вздохнуть. Но трепет ее ресниц вернул его к жизни.

– Не торопитесь. На сей раз не надо.

Он приставил трость к креслу, обернулся к Далии и осторожно взял ее руки в свои.

Этот простой жест мгновенно породил новое напряжение, настолько сильное, что Кирк даже удивился, что воздух в этой огромной библиотеке не замерцал неземным светом.

У Далии вырвался нервный смешок.

– Я… я не знаю, что делать…

– Ничего не надо делать, просто стойте спокойно.

– Но я…

Не дав ей договорить, он нежно, едва коснувшись губ девушки, поцеловал ее.

Далия стояла, не в силах и шевельнуться, широко раскрыв глаза, чувствуя на своих губах теплые губы Кирка. Его поцелуй, казалось, сковал ее. Все ее ощущения разом сосредоточились в губах. И как же много они чувствовали! Этот поцелуй притягивал ее к нему словно магнит, а откуда-то изнутри стал медленно подниматься жар. Подавшись вперед, она еще сильнее прижалась к нему и…

Подняв голову, лорд Кирк прервал поцелуй.

Далия закрыла глаза, по телу волнами дрожи пробегало напряжение, легким покалыванием проносясь под кожей, и томительнее всего щекотало в груди. И сразу она вновь стала живой, опьяненной и возбужденной. Коснувшись кончиками пальцев губ, Далия открыла глаза, чтобы убедиться, что Кирк смотрит на нее своими темными глазами.

– Это было… – выдохнула она.

И он снова ее поцеловал, только на сей раз уверенно прижав к себе, руки его обвились вокруг ее талии. Этим поцелуем он не просил, не умолял, а требовал, брал. Он завладел ее устами, жадно требуя еще. И она с готовностью уступала, а тело ее пробуждалось с каждым его прикосновением.

Кирк властно впился в ее рот, беря желаемое, а Далия без остатка отдавалась ему, утопая в пронзавших тело незнакомых ощущениях. Когда он завладел ее нижней губой, она беспокойно зашевелилась, мучительно осознавая, что он желает, требует большего. Она ни о чем не могла думать, она ничего не слышала, отдавшись этому дикому, заполнявшему всю ее без остатка волнующему и пугающему чувству.

Помимо воли она, обвив его шею руками, сама прижалась к Кирку. Подражая ему, Далия нежно обхватила своими губами его нижнюю губу.

Кирк, блаженно застонав, пальцами впился ей в спину, и Далия, вместо того чтобы испуганно отпрянуть, еще сильнее прижалась к нему. Он требовательно провел языком по ее губам, пока она не раскрыла их навстречу ему, но вдруг…

– Гав!

Далия и Кирк замерли, открыли глаза и посмотрели друг на друга.

– Гав! Гав!

Далия отпрянула и уставилась в пол.

В шаге о них сидел старый мопс и, словно ухмыляясь, глядел снизу вверх, будто осознавая неуместность своего появления. Его серая мордочка была перепачкана апельсиновым джемом. И словно извиняясь за свой несветский вид, пес высунул длинный язык, слизал джем и вновь осклабился.

Кирк вполголоса выругался и, смерив Далию долгим страстным взглядом, отошел. И тотчас же на смену его теплым объятиям пришел холод, рождая чувство глубокой утраты, будто унося все волнения дня и оставляя ее уязвимой и одинокой. К горлу подступил комок.

Кирк выругался:

– Черт побери, везде, где появляется эта собака, тотчас…

– О! – раздался из дверного проема тихий голос леди Шарлотты.

Вспыхнув, Далия обернулась к двери и склонилась в реверансе.

– Доброе утро, леди Шарлотта. Не рановато ли для вас?

– О, дорогуша, я встала на заре.

– На заре? Правда?

– На самом деле нет. Часов, наверное, в девять, но «на заре» звучит красивее.

Ее кружевной чепец сбился набок, а в пухлых руках она сжимала в стопку книг. Пристальным взглядом ярко-синих глаз она смерила сначала Далию, а затем Кирка.

– Надеюсь, я вас не потревожила?

– Никоим образом, – хрипло проговорил Кирк. – Мы с мисс Балфур как раз обсуждали поэзию Байрона.

Леди Шарлотта, казалось, была разочарована, но тут же овладела собой.

– Я люблю Байрона.

– Тогда мисс Балфур составит вам отменную компанию.

– Но не вы?

– Я никогда не был поклонником Байрона, хотя признаю, некоторые его стихотворения настолько правдивы, что их просто невозможно обойти вниманием.

Далия тут же поняла, какое стихотворение имел в виду лорд Кирк, и ее щеки загорелись еще ярче.

Леди Шарлотта благосклонно кивнула, и ее чепец совсем сполз на ухо.

– Иногда, читая отрывки из некоторых книг, я чувствую в точности тот же самое, и мне жаль, что никто, кроме меня, не может больше испытать подобного. – Она озадаченно заморгала. – Лорд Кирк, я давно заметила, что у вас прекрасный голос.

Она ждала слов благодарности за свой комплимент, но он по-прежнему продолжал смотрел на нее, будто на внезапно обнаруженную на террасе дома змею. Леди Шарлотта отважно продолжила:

– Пожалуйста, если только вы не против, не могли бы вы почитать вслух для других гостей как-нибудь вечером после обеда?

– Нет, – прозвучал категоричный отказ. – И заметив возмущение во взгляде Далии, лорд Кирк нехотя повторил, но уже заметно вежливее: – Нет, спасибо.

– Я уверена, вам понравится. – Леди Шарлотта кисло улыбнулась. – О, мне пришло это в голову так кстати! Мы с ее светлостью как раз сегодня утром решили, что было бы неплохо вечером послушать чтение любимых стихов наших гостей и, возможно, пары прозаических отрывков в их исполнении. Можно включить также юмористические, романтические и другие сочинения. – Она лукаво взглянула на Далию. – Мы подумали, что, если кто-то захочет, для разнообразия можно было бы сыграть на фортепиано?

– Боюсь, я не готова…

– Разумеется, готова! Итак, я записываю вас обоих и…

– Нет, – перебил Кирк. – Леди Шарлотта, я не буду читать вслух. Возможно, кто-то еще…

– Вы ведь читали мне, – быстро вмешалась Далия. – И очень хорошо.

Вполне возможно, что если бы гости тогда услышали, как лорд Кирк декламирует ей стихи, они смогли бы взглянуть на него ее глазами. Во время чтения его чувства снова прорвались бы наружу, и никто бы больше не стал задаваться вопросом, а есть ли у этого израненного и саркастичного человека чувства, которые можно оскорбить. Люди бы поняли, что он – натура глубоко эмоциональная.

– Это было много месяцев назад. – Лорд Кирк нахмурился.

– Уверена, читать вы не разучились. – Далия присела в реверансе перед леди Шарлоттой. – Мы оба будем рады помочь с развлечениями вечером, но мне придется попросить герцогиню дать мне возможность позаниматься на фортепиано.

– Разумеется, дорогуша. И прошу вас, лорд Кирк, перестаньте хмуриться. Уверена, вы отлично справитесь. Когда мы сегодня утром за завтраком рассказали о нашей идее нескольким молодым гостям, дамы так оживились, что тут же предложили целый список для прочтения – и свои любимые стихи, и прозу. Но никто из господ желания не изъявил, а потому для успеха нашего вечера ваше участие просто необходимо. Как только другие господа узнают, что вы согласились читать, уверена, они будут куда сговорчивее. Может, вы все же прочтете стихотворение Байрона?

Далия взглянула на Кирка. Тот тяжело вздохнул, однако согласился:

– Хорошо, хорошо. Прочту. Вы измучили меня своей настойчивостью.

Вряд ли можно было выразиться невежливее, но леди Шарлотта была настолько счастлива, что пропустила явную бестактность мимо ушей.

– Я очень, очень рада.

– Надеюсь, вы не будете возражать, но мне надо идти. – Кирк вымученно поклонился. – Меня ждут. – И, не дожидаясь ответа, направился к двери. Проходя мимо Далии, он остановился. – Завтра после завтрака.

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. И она понимала, что уже по одной только этой причине, не говоря уже обо всех остальных, возможно, даже более важных, она вправе возмутиться. Ей следовало бы без слов выйти и поклясться никогда больше не встречаться с этим человеком наедине. Но вместо этого она, все еще ощущая жар его поцелуя на губах, едва слышно проговорила: