— И я тебя знаю. Вижу, тебя что-то беспокоит.

— Ее отец был очень суров, когда я пришел делать официальное предложение его дочери. Я дал старику обещание не обижать ее. — Уилл поглядел на друга. — Хардвик дал свое благословение лишь потому, что ее репутация погибла бы, если бы мы не поженились.

— Разве ты не намеревался скомпрометировать ее на той карточной вечеринке?

— Ты же знаешь, я пытался раньше, но потерпел фиаско, — ответил Уилл.

Отчаяние толкнуло его совершить ту неуклюжую попытку. Теперь он радовался, что попытка не удалась. Если бы он тогда скомпрометировал Эми, ее отец захотел бы его убить. И их брак был бы обречен на провал.

— Твоя жена знает, что ты проиграл целое состояние?

Уилл покачал головой.

— Я не хотел, чтобы Эми или ее подруги знали. Хок уплатил долг, чтобы все было шито-крыто. — Уилл уставился на свою кофейную чашку. Он взял деньги Эми и вернул долг брату. Все обернулось в его пользу. Почему же у него такое чувство, будто он съел какую-то гадость?

— Почему такое мрачное лицо? — спросил Белл.

— Сегодня утром я уплатил Хоку двадцать тысяч фунтов — из ее приданого.

— Ты бы получил ее деньги по брачному договору даже в том случае, если бы женился на ней при обычных обстоятельствах, — заметил Белл.

— Я солгу, если скажу, что меня не обрадовало наличие у нее пятидесяти тысяч приданого. Эми не знает, что почти половина ее денег ушла на уплату моего карточного долга.

— Ты не первый, кто женится на богатой наследнице.

— То, что произошло в винном погребе, было чистой случайностью, — сказал Уилл сердито. — Но если Эми узнает про долг, то решит, будто я скомпрометировал ее нарочно.

— Долг уплачен по-тихому, — возразил Белл. — Откуда ей узнать?

— Разумеется, ты прав.

— Она твоя жена, и ты чувствуешь себя немного виноватым, — продолжал Белл.

— Но в глубине души я знаю, что мне следовало бы ей сказать.

Белл многозначительно кашлянул.

— Расскажу тебе одну историю. Вдруг она поможет тебе принять решение? Пять лет назад мы отправились в игорный притон. Помнишь? Мы были зелеными юнцами, но самоуверенными — дальше некуда.

— Я помню. Меня полночи рвало — слишком много выпил бренди.

— Ты заигрывал со шлюхой из ближайшей таверны, а я наблюдал за игрой — ставки были очень высокими. Игра продолжалась долгие часы, прежде чем я заметил, что один из джентльменов мошенничает. Он уже выиграл кругленькую сумму.

— И что было дальше? — спросил Уилл.

— Джентльмен, чьего имени я не назову, был другом моего покойного отца. — Белл покачал головой. — Никто, кроме меня, не заметил его плутовства. Я чувствовал, что молчать неправильно, но ведь я знал этого человека! И не мог набраться смелости, чтобы встать и обвинить его. В ту ночь я не спал. Не знал, что делать. Вот уж была дилемма! На следующее утро я пошел к отцу и рассказал о случившемся накануне, не назвав имени джентльмена. Отец объяснил, что в подобных обстоятельствах есть три ключевых вопроса, которые следует задать, прежде чем выступать с разоблачением. Правда ли это? Будет ли это добрым поступком? Есть ли в том необходимость?

— И что сделал ты? — спросил Уилл.

— Я знал, что это правда. Если насчет доброты, то парень этого не заслуживал. С другой стороны, мне показалось необходимым открыть его имя отцу. Отец сказал, что я поступил правильно, и прекратил знаться с этим человеком.

Уилл обдумал эти три вопроса.

— Что ж, это правда — я проиграл, но было бы жестоко говорить об этом Эми. Думаю, в признании нет необходимости. Более того, оно принесет больше вреда, чем пользы.

— Ты принял решение, — подвел итог Белл. — А теперь пусть все идет своим чередом.


Эми немного волновалась, когда они с Джулианой вошли в мастерскую мадам Дюпон.

Модистка приветствовала их элегантным реверансом.

— Добро пожаловать в мое заведение.

— Я знаю, что тебе хочется переговорить с мадам Дюпон, — сказала Джулиана. — А мне хотелось бы взглянуть на шляпки и отделку.

Модистка кивнула. Потом взглянула на Эми:

— Итак, вы привезли новые рисунки?

— Привезла.

Эми последовала за модисткой к рабочему столу и разложила наброски новых платьев.

— Для этого я рекомендую красный атлас, а в качестве отделки — красный бархат поверх ряда кружевных оборок.

— Одну минуту, — сказала мадам Дюпон. — Думаю, у меня найдется шелк, который отлично подойдет для этого платья.

Модистка вернулась с лоскутами красного и синего атласа. Эми рассмотрела ткани.

— Мне больше нравится красный с подходящим бархатом для отделки.

— Отлично, — сказала мадам. — Согласна.

Эми показала ей следующий рисунок.

— Мне видится светлый шелковый газ, шелковые ленты и тюль. — Она взяла третий набросок. — А это бальное платье цвета слоновой кости с отделкой из золотой тесьмы. Прошу заметить, оборки здесь не столь широкие, как обычно. — Она показала мадам следующие несколько рисунков. — И, наконец, нечто особенное. Шелковая тафта с длинными рукавами и кружевной отделкой на запястьях. К нему я предлагаю шаль из гладкого шелка с вышивкой, черного цвета, и черную сеточку-вуаль.

— Последняя модель — это просто поразительно, — сказала мадам. — Могу я предложить черную шелковую ленту, чтобы подчеркнуть завышенную линию талии?

— Превосходная мысль, — одобрила Эми. — Я знала, это платье вам понравится. Вы возьмете что-нибудь из остальных?

— Я беру их все. — Покосившись на Джулиану, она бросила многозначительный взгляд на Эми. — Держите сумочку наготове. А я прикрою кошелек шалью. Сейчас вернусь.

Модистка исчезла за портьерой. Волнение Эми достигло предела. Она сделала вид, что рассматривает рисунки, как будто дело еще не было улажено. Несколько минут спустя вернулась мадам; поверх ее руки была переброшена шаль. Эми обернулась через плечо. Джулиана внимательно рассматривала шляпку.

Захлопнув альбом с рисунками, Эми взяла сумочку и потянула шнурок. Мадам бросила в сумочку кошелек. Монеты зазвенели — слишком громко для ушей Эми. Но, разумеется, это просто нервы. Эми стянула шнурками горловину сумочки и подняла глаза. Стоя перед зеркалом, Джулиана прекрасно могла видеть Эми!

У бедняжки сердце ушло в пятки. Она заставила себя подойти к подруге — теперь еще и сестре.

— Эта шляпка тебе очень идет.

Джулиана посмотрела на себя в зеркало и вздохнула.

— Нет, наверное, пока придется оставить ее здесь. — Она обернулась к Эми. — Закончила свои дела с мадам Дюпон?

— Да.

Мадам присела в реверансе, когда они покидали ее мастерскую. Звякнул колокольчик над дверью. От дурного предчувствия у Эми защемило сердце.

— Теперь нужно подозвать наш экипаж, — сказала Джулиана, поднимая руку в перчатке.

Подъехала карета, и они забрались внутрь.

— Эми, будь осторожна. Монеты звенят, — сказала Джулиана.

Разумеется, они звенели. Эми сидела, отвернувшись к окну. Как она не подумала об отражении в зеркале?

— Я знаю, что твои родители богаты, — сказала Джулиана, — и тебе выделили щедрое приданое, поэтому не могу понять, зачем ты берешь деньги за свои модели, если в них не нуждаешься.

— Мой дедушка был купцом. Не думаю, что это дурно — брать деньги за честно выполненную работу.

Джулиана повернулась к Эми.

— Тогда почему ты принимаешь их тайком?

— Потому что знаю, как бомонд относится к тем, кто зарабатывает деньги.

— Уилл знает?

Эми поморщилась и прошептала:

— Нет.

Джулиана погладила ее по руке.

— Скажи, зачем берешь деньги?

Эми потуже затянула сумочку.

— Мы договорились с мадам Дюпон еще в тот день, когда я показывала рисунки у вас дома. Может быть, всему виной моя жадность; с другой стороны, я подумала, что за работу следует платить. Я знала, что должна держать это в тайне. Мои родители скрывают, откуда у них богатство, поскольку его заработал дедушка, удачливый торговец.

— Эми, ты знаешь, я никому не скажу о нашем разговоре, но все равно волнуюсь. Ты обманываешь Уилла.

Эми взглянула на подругу.

— Я так мало знаю собственного мужа! И его репутация такова, что я боюсь на него положиться. Он повеса, и я начинаю беспокоиться, что он вдобавок окажется и транжирой. Как ему это сказать? Как будто я его обвиняю! Но если однажды откроется, что он наделал огромные долги, положение наше будет просто ужасным. Вот я и решила, что стану откладывать, на тот случай если возникнет нужда.

Джулиана задумалась.

— Эми, если случится самое худшее, ты можешь обратиться за помощью к отцу или моему мужу.

Эми покачала головой.

— Родителям достаточно скандальных обстоятельств моего замужества. Не хочу причинять им новых неприятностей. — Эми догадывалась, что вся округа наверняка судачит о том, что она вышла за повесу. — А если я приду за помощью к твоему мужу, это осложнит отношения между братьями.

— Эми, если бы кто-нибудь другой увидел то, что увидела сегодня я, слухи пошли бы как пить дать. Это стало бы ударом для твоего мужа и его семьи. Неужели стоит так рисковать ради денег?

— Я хочу принять меры, чтобы обезопасить свое будущее. Хотя бы до тех пор, пока не буду уверена, что Уилл избавился от дурных привычек и я могу ему доверять.

Джулиана не сводила с нее глаз.

— Эми, но если Уилл узнает, что ты его обманула, никогда не сможет тебе доверять.

— Обещаю, я откажусь от вознаграждения, как только пойму, что нашему будущему ничто не угрожает.

Интересно, сможет ли она когда-нибудь доверять Уиллу?

Экипаж остановился перед их с Уиллом домиком.

— Я не поощряю этот обман, — сказала Джулиана. — Да и монеты звенят, все услышат. Какие ты собираешься представить объяснения, ведь мы делаем все покупки в кредит?

— Прости, что сделала тебя соучастницей обмана. Предпочту сегодня остаться дома, — сказала Эми.

— Но Уилл ждет тебя в Эшдон-Хаусе. Не хочешь ли написать ему записку?

— Нет. Позволь, я занесу кошелек в дом, а потом поеду с тобой.

Эми торопливо вошла в дом и бросилась вверх по лестнице. Звон монет казался ей оглушительным. Очутившись в своей спальне, она сунула кошелек на самое дно сундука. В следующий раз она попросит мадам Дюпон рассчитаться с ней исключительно банкнотами. Запирая сундук на ключ, Эми думала, правильно ли поступает. Нужно быть осторожней в будущем.


Уилл сидел с бабушкой в гостиной.

— Эми не шотландка, — втолковывал он, чуть не крича. — Просто у нее рыжие волосы.

Бабушка потрепала его по руке:

— Ты мог бы носить килт.

Уилл засмеялся.

— Нет. Никто не наденет на меня юбку, — заявил он громко.

— О Господи! — сказала вдовствующая графиня. — Бабушка помешана на шотландцах.

В гостиную вошел Марк.

— Неужели она все еще думает, будто Эми шотландка?

— Да, — со смехом ответил Уилл.

— Слышу в холле голоса, — сказал Хок. — Должно быть, вернулись Эми и Джулиана.

Когда в гостиной появилась Эми, Хок и Уилл встали. Уилла удивило подавленное выражение ее лица. Он думал, что день, проведенный за покупками, сделает ее счастливой.

— Джулиана пошла покормить Эмму и велела мне идти в гостиную, — сказала Эми.

Подойдя к жене, Уилл поцеловал ее в щеку. Потом взял за руку и подвел к дивану.

В комнату вплыли Пейшенс, Хоуп и Гермиона. Они так много времени проводили в Эшдон-Хаусе, что Уилл не мог взять в толк — почему бы сестрам не поселиться здесь насовсем.

— Уильям, ты слишком откровенно ведешь себя с женой, — заявила Пейшенс, усаживаясь напротив них.

— Это называется нежностью, — усмехнулся Хок.

Уилл подмигнул Эми.

— Поразительно, правда? Законные супруги слишком нежничают друг с другом.

Покраснев, Эми смотрела на свою руку, лежавшую в руке Уилла.

— Они только-только поженились, — сказала Хоуп. — Уилл, как это печально, что вы не устроили свадебное путешествие.

— Мы отложили его до лета. — Уилл посмотрел на Эми. — Не пора ли нам домой?

— О, но вы должны остаться к обеду, — воскликнула вдовствующая графиня.

Уиллу не хотелось проводить вечер в кругу семьи. Кроме того, он подозревал, что Эми чем-то расстроена. Он знал: любящие родственники непременно сунут носы в их с Эми дела. Пейшенс уже возмутилась, увидев его открытое проявление нежности к собственной жене!

Эми склонилась к его уху.

— Позвольте мне поговорить с вашей матушкой, — прошептала она. Потом подсела к вдовствующей графине. — Сердечно благодарю за приглашение на обед. Надеюсь, что бы извините чету новобрачных, которым не терпится остаться наедине.