— Я подумаю.

— Думай побыстрей, — сказал Белл. — Ты же знаешь, что Хантер не станет ждать вечность.

— Как насчет леди Юджинии? — спросил Фордэм. — Если верить моим сестрам, она уже почти что в старых девах.

— Она сестра Бофора. А Бофор убьет меня, если я осмелюсь хотя бы взглянуть на нее, — возразил Уилл. — Ты же знаешь, сестры друзей неприкосновенны.

— А эта высокая рыжая? Близкая подруга леди Джорджетты? — продолжал Фордэм. — У нее есть братья?

— Откуда мне знать?

— Она выезжает уже несколько лет и считается одной из «желтофиолей», — заметил Белл. — Не припоминаю никаких братьев. Кажется, она дружна с твоей невесткой?

— Да.

— Значит, будет относительно легко устроить знакомство, — сказал Белл.

Фордэм усмехнулся.

— Прими поздравления. Мы нашли тебе невесту.

Уилл поморщился.

— Поверьте мне, мисс Хардвик как раз из тех женщин, кто не захочет иметь со мной ничего общего.

Фордэм и Белл обменялись лукавыми взглядами.

— Что такое? — раздраженно поинтересовался Уилл.

— Ты же любишь бросать вызов судьбе. А она именно вызов.

— Даже лучше, ибо ее отец богат, — заметил Фордэм. — Моя сестра говорила, будто у нее пятьдесят тысяч фунтов.

Соблазн был слишком велик. Но Уилл и вообразить не мог, как уговорить Рыжую выйти за него замуж. Кстати, лучше прекратить называть ее Рыжей, потому что прозвище девице не нравилось. Он сумел немного очаровать ее в библиотеке. Но если он вдруг явится к ней с букетом цветов, она непременно насторожится.

— Но вот беда, — вздохнул Уилл. — У меня мало времени на то, чтобы ухаживать за ней по всем правилам.

— Значит, любовь должна настичь вас как ураган, — улыбнулся Белл.

Уилл почесал небритый подбородок.

— Она очень умна. Когда она догадается, что меня интересуют лишь ее деньги, тут же пошлет меня к черту.

— Есть один способ сделать так, чтобы девица наверняка за тебя вышла, — сказал Фордэм. — Скомпрометируй ее.

Белл присвистнул.

— Кто справится с этим делом лучше Дьявола?

— Вы оба сошли с ума, — возмутился Уилл.

— Твоя семья уже настаивает, чтобы ты женился, — возразил Фордэм. — Когда они узнают о проигрыше, у них в руках будут все козыри. Ты в любом случае окажешься женатым.

— Боже. Я все погубил.

Он по глупости позволил жадности взять верх над рассудком. Но он был совершенно уверен, что выиграет! По правде говоря, ему еще никогда не приходилось сталкиваться с серьезной неудачей. Хотя какая это неудача? Это полный провал, черт побери.

— Выбирай одно из двух, — сказал Белл. — Обратись к брату или женись на богатой наследнице. Что предпочтешь?

В любом случае он будет мерзавцем. В конце концов, он уже мерзавец. Почему бы не поиграть по собственным правилам?

— Брак, — ответил Уилл.

Белл кивнул.

— Я дам знать Хантеру, что у тебя очень скоро появятся деньги.

Полчаса спустя Уилл вышел из наемного экипажа. Влажный туман каплями оседал на его плаще, и промозглый холод никак не улучшал его настроения, когда он шел к парадному Эшдон-Хауса. Он стоял уже у первой ступеньки в форме подковы, когда услышал жалобный писк. Поискав под огромным кустом, Уилл увидел котенка. Тощее создание мяукало не переставая. Присев на корточки, Уилл протянул к котенку руку.

— Испугался? — спросил он ласково.

Котенок попятился, не переставая мяукать.

— Некому о тебе позаботиться.

В детстве он всегда подбирал бездомных собак и кошек. Почему-то вспомнилось вдруг, как забывала о нем семья, пока он рос. Они все были так заняты! Уилл был младшим, и его часто отправляли в детскую — обычный метод воспитания детей, принятый в аристократических семьях. Он вспомнил, как хотел иметь брата приблизительно одних с ним лет.

Когда ему минуло пять, его забыли в церкви. Эту историю потом любили повторять на все лады. Уилла хватились не раньше, чем его привез настоятель. Отцу все это показалось очень забавным. Мать расплакалась, и все по обыкновению бросились ее утешать. Никто не подумал о нем, о его чувствах. Как давно это было!

Уилл взял котенка на руки и зашагал к дому.

— Тише, Крошка. Со мной ты в безопасности.

Он завернул мокрого котенка в собственный плащ, но тот продолжал мяукать. Наверное, был голоден.

— Я найду тебе сливок на кухне, — пообещал он.

Джонс, дворецкий, брезгливо сморщил нос, когда Уилл передал ему Крошку. У котенка была серая шерстка и белые лапки.

— Он мокрый, вот и пахнет, — сказал Уилл, сбрасывая плащ.

Потом забрал у Джонса котенка, и тот поспешно вытер руки носовым платком.

— Я вызову лакея, чтобы занялся этим животным.

— Нет, я сам о ней позабочусь. — Уиллу не хотелось, чтобы занятые делом слуги гоняли котенка прочь с дороги. Он пошел к лестнице черного хода. — Давай найдем тебе чего-нибудь поесть.

Появление Уилла на кухне напугало кухарку и горничных. Поспешно присев в реверансе, они уставились на него так, словно у него на лбу вырос рог.

— Я нашел вот это голодное существо.

Кухарка улыбнулась.

— Принесу ей мисочку сливок да намешаю немного рыбки.

Присев на корточки, Уилл наблюдал, как Крошка — так он его назвал — лакает сливки. Затем котенок растянулся на полу.

Одна из горничных принесла корзинку, выстланную старыми газетами. Девушка присела в реверансе:

— Можете оставить ее тут, сэр. Мы за ней присмотрим.

Он покачал головой.

— Я возьму ее с собой и принесу назад завтра утром.

Он устроил Крошку в корзинке и понес в свою спальню. Поставил корзинку возле камина, чтобы котенок согрелся, уселся на ковер и стал гладить серую шерстку. Он считал, что мрачное настроение накатило на него после проигрыша прошлой ночью и скоро пройдет. Однако, по правде говоря, Уилл начинал испытывать какую-то странную робость, боясь даже вспоминать те времена, когда семья забыла его в церкви. Боже правый, огромное количество выпитого накануне бренди сделало его подавленным и унылым — бренди и безумный проигрыш.

Котенок разевал розовую пасть. Уилл гладил мягкую шерстку и думал, что теперь вместе им будет лучше — и ему, и котенку.

Глава 3

Неделю спустя

Эми неохотно вернула малышку Эмму Джулиане и села. В гостиной вдовствующей графини Хокфилд толпа мамаш с дочками восторгалась ее рисунками.

На прошлой неделе мадам Дюпон просмотрела ее наброски и заявила, что они великолепны. Модистка велела двум портнихам сшить платья по двум придуманным Эми фасонам. Они закончили работу вовремя, чтобы сегодня выставить платья на всеобщее обозрение. Эми одобрила выбранные мадам Дюпон ткани и сделала ряд замечаний по ходу шитья. Платья получились даже лучше, чем она ожидала, и внутри у нее все бурлило от приятного возбуждения.

Горничные унесли чайные подносы, и вдовствующая графиня объявила, что пора начинать показ. Эми заняла место возле мадам Дюпон за круглым столом. Модистка начала разворачивать первое платье. Глубоко вздохнув, Эми обратилась к дамам:

— Мадам Дюпон и ее искусные портнихи сшили платья по двум из моих эскизов. Прошу отметить богатый цвет ткани — бургундский бархат, отделанный по вырезу оборками…

Эми замолчала, потому что дамы изумленно ахнули. Она даже задрожала от волнения, когда, обернувшись, увидела, что мадам с помощницами демонстрирует платье. Она страстно мечтала показать всем, на что способна, но боялась и надеяться, что это случится.

— Просто потрясающе, — молвила вдовствующая графиня.

— Мы подобрали к нему белую кашемировую шаль, отделанную бархатной бахромой, — пояснила Эми, когда одна из помощниц приложила к платью шаль.

— Мне ужасно хотелось бы сшить нечто подобное, — сказала Джорджетта. — Только я сомневаюсь насчет темного цвета. Эми, что ты думаешь?

— Я думаю, что к твоим белокурым волосам отлично подошел бы цвет мака. Достаточно насыщенный и яркий, но не перебивающий цвет твоего лица.

Мадам и ее помощницы готовились показать второе платье, и мысли Эми обратились к нему.

Глаза у дам сделались огромными. Эми улыбнулась. Их реакция доказывала то, о чем она втайне догадывалась: ее фасоны прекрасны и неповторимы. Пусть она слишком слаба, чтобы преодолеть многочисленные препоны, стоявшие на ее пути. Однако сознание того, что Другие находят ее фасоны восхитительными, наполняло девушку уверенностью, которой ей так отчаянно не хватало в жизни.

Порозовев от волнения, она давала пояснения.

— Это платье декорировано гораздо наряднее, чем предыдущее. Нижняя юбка из шелка цвета слоновой кости; платье богато расшито золотыми пайетками, канителью и золотой парчой. Подол отделан золотой бахромой. По вырезу идет воздушное кружево, которое поднимается к плечам и спускается на спину. Кружево крепко накрахмалено, поэтому держится вертикально.

После того как все вдоволь налюбовались платьем, Джорджетта помогла Эми показать прочие наброски. Некоторые дамы намеревались сделать заказ у мадам Дюпон, которая немедля раздала свои визитные карточки.

Двадцать минут спустя Эми объявила, что у нее есть еще одна модель. Она подошла к буфету и развернула небольшой сверток. Вниманию всех присутствующих было представлено крошечное муслиновое платьице, украшенное вышитыми розами, которое Эми подала Джулиане.

— Я подумала, что Эмма Роуз должна носить самый модный из детских нарядов.

— Просто восхитительно, Эми. — Синие глаза Джулианы сияли. — Спасибо!

Многие дамы обступили Эми и принялись расхваливать ее фасоны. Впервые в жизни девушка поняла, что наслаждается всеобщим вниманием. Более того — сейчас она была уверена в себе, как никогда раньше. Беседуя с дамами, она не заикалась в поисках нужного ответа. Возможно оттого, что ее очень интересовала мода и она была ее знатоком? Эми понимала, что не всегда ей будет так же легко, однако сегодняшний день стал поворотным.

Пейшенс, леди Монтегю, рассматривала Эми с восхищением.

— Вы невероятно талантливы. Надеюсь, вы согласитесь придумать платья для меня и сестер. — Пейшенс оглянулась через плечо. — Вон там, видите, Хоуп и Гермиона рассматривают шелк цвета слоновой кости и золотую отделку.

Две горничные принесли чайные подносы, и леди снова заняли свои места. Вздохнув с облегчением, Эми последовала их примеру. Все прошло отлично. Она взяла чашку чаю, когда в кресло рядом с ней опустилась Эстер, леди Ратледж.

— Мисс Хардвик, сегодня вы показали себя просто превосходно. — Ее подведенные глаза лукаво блеснули. — Как мило — преподнести платье для малышки Эммы!

— Благодарю вас. Мне нравится разделять с другими мою любовь к моде.

— Полагаю, что вы… поздний цветок, — продолжала Эстер. — Это будет ваш год. Помяните мои слова. — Она поднесла к носу пенсне. — О, вон миссис Дженкинс. Прошу меня извинить. Мне нужно перекинуться с ней парой слов.

К Эми наконец подошли Салли, Кэтрин и Джулиана.

— Мы никак не могли к тебе пробиться сквозь толпу дам, жаждавших твоего внимания, — сообщила Салли.

— Эми, ты удивила всех, — подхватила Кэтрин. — По сравнению с твоим талантом прочие женские ухищрения просто ничто.

— Я так не думаю, — возразила Эми. — Во всяком случае, мне кажется, важнее всего получать удовольствие от собственного выбора, каким бы он ни был.

Джулиана взяла Эми за руку.

— Ты не против познакомиться с бабушкой моего мужа?

— С удовольствием.

Джулиана повела за собой Эми, взглянув на нее предостерегающе:

— Бабушка плохо слышит, но хочет сделать тебе комплимент.

— Почту за честь. Мои дедушка и бабушка умерли много лет назад. Мне кажется, мы должны как можно больше времени проводить с нашими стариками.

Джулиана улыбнулась, подводя Эми к почтенной леди. Волосы у нее были совершенно белые, а кожа кое-где отмечена старческими пятнами. Но Эми догадывалась, что в юности та была ослепительной красавицей. Присев в реверансе, она смело взглянула на пожилую даму:

— Для меня честь познакомиться с вами.

Почтенная дама указала на платье, которое мадам Дюпон как раз упаковывала, чтобы увезти с собой.

— Красивое.

— Благодарю вас.

Старая леди потрогала свои волосы, а затем кивнула Эми:

— Дорогая, вы шотландка?

— Нет, вовсе нет.

К ним торопливо подошла Пейшенс с малышкой Эммой на руках.

— Ах, Боже! Бабушка думает, будто все рыжеволосые — шотландцы. Не знаем, кто внушил ей подобную мысль, а тетя Эстер отказывается рассказать.

Эми и Джулиана рассмеялись. Эми заметила, что на нее смотрит мадам Дюпон.