Хелен Филдинг - Как отказать красивому мужчине

– Очень приятно познакомиться, – сказала дама в морщинках.

– Вы англичанка! – воскликнула Оливия.

– Так же, как и вы. Северо-восток, я полагаю? Ноттингем?

– Уорксоп. Вы почти угадали.

– Итак, – нетерпеливо вмешалась Мелисса, обрывая их обмен любезностями. – Я довожу до вашего сведения, что завтра вечером вы обедаете с Пьером. А сегодня после обеда я бы хотела, чтобы вы встретились с серферами, а затем вечером мы выпьем по коктейлю, и я познакомлю вас с другими парнями.

– Извините, мисс Джоулз, – это подошел портье. – Только хотел сказать вам, что завтра в три пятнадцать у вас назначена косметическая процедура у Майкла Монтерозо в салоне «Алия Клум». У них существует порядок отмены заказов за двадцать четыре часа. Поэтому я вынужден дать им номер вашей кредитной карты. Стоимость процедуры – четыреста пятьдесят долларов.

– Четыреста пятьдесят долларов? – ахнула Оливия.

– О, я уверена, мы сможем уговорить Майкла, чтобы в качестве рекламы он оказал вам эту услугу бесплатно, – сказала Мелисса. – Кстати, Кимберли и еще некоторые девочки собираются в восемь встретиться с вами здесь и показать несколько мест, где они постоянно тусуются.

– Нет, это, конечно, замечательно, просто мне халява не нужна, – поспешно ответила Оливия. – И я думаю, что сегодня вечером мне придется пропустить коктейли с Кимберли. Мне нужно сделать несколько очень важных звонков.

Мелисса с недоуменно-неприязненным выражением на лице наклонила голову набок, но промолчала, видимо, не сразу пришла в себя от шока.

– Знаете, я ведь не могу писать только об этом фильме, – самым задушевным голосом сказала Оливия. – Вокруг происходит столько интересных событий, вы ведь тоже так думаете, правда?

– Назовите город, пожалуйста, – произнес голос в трубке.

– Лос-Анджелес, – ответила Оливия, нервно барабаня карандашом по столу.

– Какой номер вам нужен?

– ФБР.

– Простите?

– ФБР.

– Такой в базе не значится. Это фирма или частное лицо?

Оливия с хрустом сломала карандаш. Через пятнадцать минут ей уже встречаться с Кимберли, а она еще не успела накраситься.

– Я имею в виду Фэ-Бэ-Эр. Федеральное бюро расследований. Ну, вы знаете, полицейские, детективы. Что, не смотрели «Секретные материалы»? Они еще ЦРУ терпеть не могут.

Кто-то пробивался по второй линии, но Оливия проигнорировала звонившего.

– А, теперь понятно. – Смешок в трубке. – Сейчас соединю.

– Запрашиваемый вами номер может быть набран автоматически при нажатии кнопки 1. Услуга оказывается за дополнительную плату, – произнес резкий механический голос.

– Здравствуйте, вы позвонили в Федеральное бюро расследований, – раздался другой автоматический голос.

Слава богу, чьи-то попытки дозвониться по второй линии прекратились.

– Пожалуйста, внимательно выслушайте инструкции. Если вы звоните по вопросам трудоустройства, нажмите «1». Если вы хотите сообщить информацию по расследуемым делам, нажмите «2»…

Вот черт, вторая линия снова зазвонила. Оливия не выдержала и ответила.

– Оливия? Это Пьер Феррамо.

– Ой, Пьер, привет! – весело отозвалась она. «А я тут в ФБР как раз звоню, чтобы сдать тебя как террориста из «Аль-Каиды».

– С тобой все в порядке?

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Голос у тебя какой-то… напряженный…

– Да просто устала за день.

– Я тебя долго не задержу. Просто хотел удостовериться, подтверждаешь ли ты наш совместный ужин завтра вечером? Не хотелось бы опять разминуться.

– Конечно, подтверждаю. И жду с нетерпением.

– Вот и замечательно. Я пришлю за тобой машину? В половине седьмого? Или это слишком рано для ужина?

– Как мило с твоей стороны. А как прошел кастинг?

Он отключился, и, как выяснилось, ФБР тоже.

Оливия принялась мерить шагами комнату, репетируя:

– Добрый день. Это ФБР? Я просто хотела сообщить кое-что в связи с терактом в «Океан-отеле». Может быть, это всего лишь ложные подозрения, но прошу проверить человека по имени Пьер Феррамо и…

– Здравствуйте. Говорит Оливия Джоулз. Это ЦРУ? Соедините с отделом международного терроризма, пожалуйста. У меня срочная информация по поводу «Океан-отеля». Записывайте имя: Пьер Феррамо. Он араб, возможно, суданец…

Нет, она просто не могла это сделать. Она чувствовала себя так, словно надо идти на кастинг, а у нее начисто пропала мотивация. Она всего лишь Рэйчел Пиксли из Уорксопа с нелепыми фантазиями, и оператор лишь рассмеется и повесит трубку. Но в то же время Оливия испытывала странное удовольствие, чувствуя себя коварной и соблазнительной Мата Хари, заманивающей своего опасного любовника на свидание, чтобы сдать его спецслужбам, на которые работает.

В конце концов Оливия решила, что сейчас пойдет прогуляться с Кимберли и ее приятелями, а звонок в ФБР отложит на завтрашнее утро. Можно заказать завтрак в номер и оттянуться по полной.

Пьер Феррамо в зеленом берете делал заявление по каналу «Аль-Джазира».

– Эта мерзкая свинья к тому же из неверных. С таким жирным пузом нельзя жарить ее на гриле. В духовку ее!

Каким-то краешком сознания она уловила телефонный звонок. Кимберли Олфорд извлекла луковицу из низкого декольте и принялась резать ее, не забывая улыбаться в камеру. Из уголка рта у нее текла кровь. Телефон продолжал настойчиво звонить. Оливия, вынырнув из сна, нащупала в темноте трубку.

– Привет, Олвивия. Это Имоджин из «Elan». Тут редактор хочет с тобой поговорить.

Оливия включила свет, села в кровати, прикрыла грудь ночной рубашкой и пригладила волосы, дико озираясь. Салли Хокинс, редактор из «Elan». Да еще с утра пораньше. К тому же после ночного загула с Кимберли и ее друзьями – ну, вы представляете, как это было. Ужас, ужас!

– Переключаю. – В голосе Имоджин Оливия уловила неприятные секретарские нотки: «И не подумаю с тобой любезничать, потому что ты теперь в немилости у начальства».

– Оливия? – резко произнесла Салли Хокинс, всем своим тоном давая понять, какая она важная и занятая персона. – Прошу прощения за столь ранний звонок, но у нас тут на тебя жалоба.

– Жалоба?

– Именно. Насколько я понимаю, ты тут звонила в ФБР и просила проверить Пьера Феррамо.

– Что?! Кто вам это сказал?

– Ну, источник предпочел остаться неизвестным, но кое-кто из «Пиара XXI века» просто вне себя от ярости, и я их прекрасно понимаю. Они абсолютно правы, если ты и в самом деле совершила эту глупость. Мне пришлось сказать Мелиссе, что, если бы у тебя возникли подозрения в отношении кого-то из рекомендованных ею людей, ты, конечно же, сначала посоветовалась бы с нами.

Оливию охватила дикая паника. Она же так и не позвонила в ФБР, не так ли? Вернее, позвонила, но не дозвонилась, вернее, дозвонилась, но перевела звонок в режим ожидания и так ничего и не успела сказать.

– Оливия?

Боже, какой холодный, неприятный тон.

– Но я… я…

– Ты же знаешь, мы очень тесно сотрудничаем с «Веком» в том, что касается интервью со знаменитостями, съемок и всего такого прочего. А теперь, когда на носу сезон вручения наград, мы от них во многом зависим и…

– Я же говорю: я не звонила в ФБР.

– Неужели?

– Нет, я пыталась, но меня так и не соединили с нужным человеком. Не понимаю, почему…

– Извини, – резко оборвала ее Салли Хокинс. – Ерунда какая-то получается. Так ты звонила им или нет?

– Ну, я пыталась, но…

Тут взгляд Оливии упал на пресс-релиз «Пиара XXI века» по поводу фильма Ферамо, и она, к своему большому удивлению, обнаружила, что его фамилия пишется с одним «р». Неудивительно, что она не могла найти в Интернете никакой информации о нем – она просто неправильно набирала его имя. О боже. «Только не паникуй».

– Оливия, с тобой все в порядке?

– Да-да, просто… я… я…

Зажав трубку между ухом и плечом, Оливия подошла к компьютеру и набрала: Пьер Ферамо. Поисковик выдал 1567 ссылок. Ничего себе!

– Ну ладно, послушай. – Редакторша теперь говорила с ней как с умственно отсталым ребенком. – Не надо так нервничать. Я все понимаю: ты прошла через весь этот ужас в Майами. Лучше всего будет, если ты отдохнешь пару часов и вернешься домой. Ты уже нашла материал для статьи?

Оливия просматривала первую страницу поисковика: французская короткометражка, которую продюсировал Ферамо, получила «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском фестивале; вот фото с одной из моделей на церемонии вручения «парфюмерного «Оскара»; отзыв в «Miami Herald» после презентации крема «Филджи».

– Да. То есть нет. Со мной все хорошо. Я хотела бы закончить статью.

– Понимаешь… Мы считаем, что тебе лучше вернуться. Люди из «Пиара XXI века» будут недовольны, если ты продолжишь работать с их клиентами. Поэтому будет лучше, если ты пошлешь собранный материал Имоджин, а я закажу тебе билеты на рейс в Лондон сегодня после обеда.

– Но послушайте… Я же ничего не сказала ФБР…

– Прошу прощения, Оливия, мне пора идти. У меня сейчас телеконференция. Имоджин с тобой свяжется и сообщит насчет билетов. Не забудь послать ей материалы.

Оливия в полном смятении оглядывала комнату, все еще не веря, что это произошло на самом деле. Она же так и не прозвонилась в ФБР. Она лишь репетировала разговор с ними. Неужели спецслужбы научились читать мысли с помощью телефона? Что за чушь! Может, у ЦРУ и есть такие технологии, но только не у ФБР. Она села на кровать. Единственным человеком, который знал, что она собирается позвонить им, была Кейт.

Оливия бешено колотила по клавишам, пытаясь все-таки написать статью про начинающих актрис на основе того скудного материала, который удалось собрать до того, как ее так жестоко лишили работы. Каждые пять минут Оливия перескакивала на другой документ, озаглавленный «Кейт: я в ярости», и выпускала пар.

«Мать твою, поверить не могу, что ты такое со мной сотворила. А я-то всегда думала, что наша дружба основана на доверии и верности…»

Еще три абзаца статьи для журнала. И снова послание Кейт:

«Кейт, надеюсь, я не пускаюсь в неоправданные обвинения, но я правда не понимаю…»

И снова статья об актрисах.

Послание Кейт, на сей раз с более взвешенными формулировками: «Послушай, ты, мерзкая сука, да как ты, …, посмела настучать на меня, сказав этим гадам, что я позвонила в гребаное ФБР, когда я, …, этого не делала, …!»

Опять вернувшись к статье, Оливия набрала последний абзац, прогнала через программу проверки орфографии и нажала «Отправить», а потом со всей силы саданула пяткой по ножке стола.

Несправедливо. Боже, как же это все несправедливо! В припадке слепой ярости Оливия схватила телефон и набрала домашний номер Кейт.

– Привет, это я. Послушай, мне только что позвонили из «Elan» и сообщили, что вышвырнули меня за то, что я якобы позвонила в ФБР насчет Ферамо. Единственный человек, который знал, что я собираюсь это сделать, – это ты. Не могу поверить, что ты решила меня подставить, чтобы самой заняться этой статьей…

Голос Оливии сорвался. Ей было просто невыносимо больно. Она бросила трубку и рухнула в кресло-мешок, часто моргая и вытирая слезы кулачком. Оливия смотрела перед собой ничего не видящим взглядом, и нижняя губа дрожала от горестных переживаний. Потом решительно направилась к бежево-оливковому чемодану, вытащила старый, потрепанный листок бумаги, осторожно его развернула, снова села в кресло и принялась читать:

«Правила жизни Оливии Джоулз

1) Никогда не паникуй. Не спеши, дыши, думай.

2) Никому нет до тебя дела. Каждый думает только о себе, как и ты сама.

3) Никогда не делай стрижку и не крась волосы перед важным мероприятием.

4) Никогда не бывает все настолько плохо или настолько радужно, как кажется.

5) Поступай с людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой (например, не убий).

6) Лучше купить одну дорогую вещь, чем несколько дешевых, как бы они тебе ни нравились.

7) В мире не так много вещей, которые действительно имеют значение. Если что-то расстраивает тебя, задай себе вопрос: это действительно важно?

8) Ключ к успеху лежит в твоем умении восстанавливаться после поражения.

9) Будь честной и доброй.

10) Покупай исключительно те вещи, от которых хочется танцевать.

11) Доверяй инстинктам, а не своему буйному воображению.

12) Если произошла катастрофа, проверь, действительно ли это катастрофа. Процедура проверки:

а) подумай: «Да пошло все в задницу!»;

б) найди в происходящем положительную сторону, а если не получится – найди смешную.

Если ни один из вышеуказанных приемов не сработает, значит, это действительно катастрофа, и в этом случае см. пункты 1 и 5.

13) Не следует надеяться, что мир – безопасное место, а жизнь справедлива.