– Послушай, малышка… Здесь будет по-настоящему жарко. Может, тебе лучше выйти из игры и поехать домой?

– Нет.

– Ну, как знаешь… Тогда возвращайся туда. – Он жестом указал на зал. – Если статуэтки оснащены часовым механизмом, то, могу поспорить, в зале непременно находится агент «Аль-Каиды» с устройством, которое может взорвать бомбы независимо от времени, установленного на таймерах, и обнаружить такого человека можно по крайне нервному поведению. В качестве дистанционного взрывателя могут использоваться мобильные телефоны и часы крупных размеров. Если затаившийся террорист заподозрит, что мы пытаемся остановить церемонию, отобрать у победителей «Оскаров» или эвакуировать людей из кинотеатра, он, скорее всего, будет действовать согласно приказу – то есть нажмет на кнопку взрывателя, и весь зал взлетит на воздух, включая его самого. Так что твоя задача – продолжать искать кого-нибудь из окружения Ферамо или людей, ведущих себя подозрительно. У таких типов обычно лоб в испарине и такой вид, будто они накачались какой-нибудь гадостью и трясутся от страха при мысли о возможной скорой смерти. Такой потенциальный смертник будет сильно выделяться на фоне актеров, изображающих радость от чужих успехов.

– Если только он сам не актер.

– Ладно, действуй, – произнес Скотт, открывая дверь фургончика. – И вот еще что. Когда бы ты взорвала бомбы, если бы была на их месте?

– На вручении премии за лучший фильм года, – без раздумий ответила Оливия. – Прямо перед завершением церемонии.

Скотт бросил взгляд на часы.

– У нас осталось всего двадцать пять минут.


Войдя в кинотеатр, Оливия почувствовала, что у нее от страха перехватывает дыхание, и принялась повторять про себя любимую мантру: «Не паникуй. Не спеши. Дыши ровно. Думай. Не паникуй. Не спеши. Дыши ровно. Думай», пытаясь побороть приступы паники. Она прошла вдоль стены зала, внимательно разглядывая ряд за рядом и мысленно вознося молитву Высшим силам, что бы они собой ни представляли: «Я не знаю, кто там есть на небесах… но, кто бы ты ни был, пожалуйста, помоги мне спастись самой и спасти других еще один раз, и я никогда больше не буду докучать тебе просьбами, обещаю…» Она заметила, что присутствие людей из спецслужб в зале заметно увеличилось – они просачивались через боковые двери и выстраивались вдоль стен. В зале тут и там поблескивали золоченые статуэтки – смертоносные бомбы с часовым механизмом, которые счастливые победители прижимали к груди, обтянутой блестящей тканью, или передавали из рук в руки, от одной знаменитости к другой.

Энтони Мингелла открыл конверт с именем победителя в номинации «Лучший режиссер».

– Премия присуждается Тиму Бертону за фильм «Капитаны пустошей».

Оливия тут же заметила Бертона, который поднялся с места и пошел вдоль ряда, при этом его знаменитая челка подпрыгивала над толстыми синими стеклами очков. Оливия быстро скользнула к нему по проходу, не обращая ни малейшего внимания на недоуменные взгляды, которые бросали на нее присутствующие, обняла его, словно сто лет была с ним знакома, быстрым движением продемонстрировала свое удостоверение и прошептала режиссеру в ухо:

– ЦРУ. В зале проблемы. Пожалуйста, говорите как можно дольше…

Он взглянул ей в глаза, увидел в них неподдельный страх и согласно кивнул.

– Спасибо, – прошептала Оливия. – Пусть ваша речь будет долгой.

Среди толпы зевак на Голливудском бульваре пронесся тревожный шепоток, когда белые внедорожники взрывотехнического отряда Департамента полиции Лос-Анджелеса с дикой скоростью преодолели два квартала от штаба операции до кинотеатра «Кодак». За кулисами «Оскаров», которые еще не успели найти своих владельцев, изымали в срочном порядке. Одновременно сотрудники спецслужб тщательно изучали списки почетных гостей и их сопровождающих, а также всего обслуживающего персонала. Оперативники были в полной готовности по первому же приказу как можно незаметнее забрать статуэтки «Оскаров» у победителей прямо в зале. Однако в штабе операции атмосфера накалилась до предела, начальники Департамента полиции Лос-Анджелеса, пожарной службы, ФБР, ряда охранных агентств и сам Скотт Рич вели ожесточенные споры, пытаясь рассчитать все непредвиденные риски и последствия тех или иных решений.

Даже самая ненавязчивая попытка отобрать «Оскары», которые мертвой хваткой сжимали в руках победители, могла бы привести к тому, что террорист активирует взрыватель и весь зал взлетит на воздух. Прервать церемонию означало бы то же самое.

В любом случае эвакуация из зала трех с половиной тысяч человек заняла бы не меньше часа. Если бы на сцену вдруг ринулись сотрудники спасательных служб, это сразу вызвало бы панику, которая охватила бы и сидящих в зале, а неизвестный террорист нажал бы на кнопку телефона, посылая сигнал на детонатор.

Кто-то предложил использовать усыпляющий газ.

– Да, это неплохо сработало при ликвидации террористов в Москве, – тихо произнес Скотт.

– Возможно, но представь, что будет, если пара десятков мировых знаменитостей отравятся этим самым газом. Скандала до небес не оберешься, – возразил один из сотрудников ФБР.

В результате церемония вручения премий Академии киноискусств шла своим чередом. Оставалось двадцать минут до ее завершения, а по залу были разбросаны восемнадцать бомб в виде металлических статуэток, которые могли бы целиком взорвать здание на глазах у всего мира. Оливия засомневалась: а вдруг это всего лишь плод ее слишком буйного воображения?


Тем временем на сцене Тим Бертон устроил целый спектакль:

– Вы можете себе представить помощницу режиссера, которая каждый день заваривает целый чайник прекрасного чая из цветов ромашки, заметьте, не в пакетиках…


В комнате для допросов местного отделения ЦРУ, сгорбившись, сидел Трэвис Бранкато, чьи потрясающие светло-голубые, как лед, волчьи глаза теперь больше напоминали мутные глаза алкоголика на четвертый день запоя. Волосы его были встрепаны, а голова упала на грудь. Агент, который вел допрос, уже занес было руку для очередного удара, хотя эта тактика пока не принесла никаких результатов. Тут в комнате появилась секретарша, которая принесла записку. Это были советы Оливии по поводу того, как лучше разговорить Трэвиса. Следователь прочитал ее, а потом наклонился к уху Бранкато:

– На этой церемонии присутствуют владельцы и высшие руководители всех киностудий в Голливуде. Если вы предоставите нам информацию, которая позволит предотвратить катастрофу, то будете на коне. Если же откажетесь, больше вам никогда не работать в этом городе!

Бранкато резко поднял голову, явно заинтересованный таким поворотом допроса.

– А что я такого сделал? Всего лишь на двадцать минут оставил фургон на стоянке незапертым. Думал, что Ферамо просто-напросто хочет забрать для себя один из «Оскаров».


А на сцене «Кодака» Тим Бертон из последних сил старался держать внимание зрителей.

– Посмотрите на часы! – Гости начали волноваться и терять терпение, но он бодрым голосом невозмутимо продолжал: – Если серьезно, часто ли мы отрешаемся от суеты, чтобы посмотреть на часы? Думаю, мой бухгалтер Марти Рейс часто делает это, потому что у него почасовая оплата…


Когда Скотт Рич осматривал пространство за кулисами, мимо него прошел мужчина с четырьмя «Оскарами» в руках. На нем была футболка с надписью «ЕСЛИ Я ПОБЕЖАЛ, ТО И ВЫ ПОБЕЖАЛИ». Скотт последовал этому совету, и вскоре к ним присоединился еще один мужчина с четырьмя золотыми статуэтками в руках, но этот был в полном защитном комплекте взрывотехника: в тридцатипятикилограммовом темно-зеленом костюме с массивными керамокомпозитными взрывоустойчивыми бронеэлементами и в маске с воздушным охлаждением. Они быстрым шагом вышли из здания через заднюю дверь, туда, где была огорожена территория, на которой стояли белые внедорожники взрывотехнической команды.

– Джо, – крикнул Скотт при виде немолодого худощавого седоватого мужчины с умным проницательным взглядом за стеклами очков. – Вы уже установили, что там внутри? – Это был Джо Петрос, ветеран взрывотехнического отдела, проработавший там двадцать лет и теперь его возглавляющий.

– Ну да, – мрачно ответил Джо. – Там полкило пластида и таймер «Casio». Сейчас готовимся дистанционно обезвредить его.

– Вы остальные увезете или будете взрывать здесь? – спросил Скотт. – Ты же понимаешь, если в зале услышат взрывы…

– Ну тогда все эти звезды точно обделаются, – сказал Джо. – Но, к счастью, мы захватили с собой защитный контейнер…

Он указал на полутораметровый стальной шар в багажном отделении автомобиля, который как раз оборачивали противобомбовыми покрывалами.

– Даже если взорвем здесь десяток бомб, в зале никто ничего не услышит.

– У вас там сейчас есть люди на тот случай, если рванет? – спросил Скотт, кивая в сторону зала.

– А ты как думаешь?

– Ну и отлично. Я иду туда, – сказал Скотт. – Позвони мне, чтобы сообщить плохие новости, когда доберетесь до таймера.

Тим Бертон перешел к воспоминаниям детства.

– Все это было бы невозможно без моего кузена Нила, который не пожалел для меня на каникулах своих раскрасок. Спасибо, Нил, этот фильм и твоя заслуга. И наконец, моя первая учительница рисования, седовласая дама с душой Пикассо. Как же ее звали? Миссис… Ланкода? Свабода? Подождите-ка, сейчас вспомню…


Оливия с только что позаимствованной карточкой ситфиллера пряталась у двери, пытаясь с помощью миниатюрного бинокля рассмотреть людей, сидящих на верхних ярусах балкона. Никаких знакомых лиц она там не обнаружила. И в поведении людей ничего подозрительного не наблюдалась – все держались так, как и положено на церемонии вручения «Оскаров». Заиграла музыка. Оливия заметила облегчение на лице Тима Бертона, который неровным шагом поспешил за кулисы, и, когда он взглянул на нее, она показала ему большой палец в знак одобрения.

Во время аплодисментов звезды возвращались на свои места. Оливия наблюдала, как женщина, которая, очевидно, была распорядительницей среди ситфиллеров, подзывала к себе подопечных и направляла в пустующие ряды. До окончания церемонии оставалось всего пятнадцать минут. Когда на сцену вышел Билл Мюррей, чтобы представить победительницу в номинации «Лучшая женская роль», глаза всех присутствующих обратились на сцену, и Оливия заметила, как в левой части партера охранник склонился к одному из обладателей «Оскара». Вероятно, поступил приказ изъять статуэтки из зала. В полном отчаянии Оливия осмотрела центральную часть партера и – наконец-то! – увидела знакомое лицо. Блондинку с роскошными волосами, тщательно обведенными пухлыми губами и неестественно пышной грудью, явно накачанной силиконом и так и норовившей выскочить из едва прикрывавшего ее серебристого платья. Это была не кто иная, как Деми – бывшая лучшая подружка Кимберли, с которой Оливия познакомилась на вечеринке в Майами. Деми с карточкой ситфиллера на шее как раз садилась на пустое место рядом с темноволосым парнишкой, которого Оливия тотчас же узнала: это он вместе с Деми вывалился, весь встрепанный, из гардеробной, когда она уходила из пентхауса Ферамо в Майами. По лицу молодого человека катились капельки пота, а глаза дико блуждали, оглядывая зал. Он заметил, как охранник вышел из зала с одной из статуэток «Оскара», и его дрожащая правая рука опасно зависла над запястьем левой. Оливия поспешно набрала нужный номер и прошептала в трубку:

– Скотт, думаю, я нашла его. Правая сторона партера, десятый ряд. Сидит рядом с Рэкел Уэлч.

Она стала пробираться по проходу к Деми и подозрительному молодому человеку, чувствуя, как бешено стучит в висках кровь.

Тут в боковую дверь перед ней вошел Брэд Питт и встал почти рядом, прислонившись к стене, спокойный как удав. Сам Брэд Питт! Вот удача! Оливия заметила легкое недоумение на его лице. Она предъявила удостоверение сотрудника ЦРУ и увлекла актера в темноту дверного проема.

– Нам нужна ваша помощь, – прошептала она. – Просто сделайте то, что я прошу.

Он внимательно посмотрел на нее и понимающе кивнул.

– Вон там девушка в серебристом платье, – тихо произнесла Оливия, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха. – Блондинка с высокой прической, вторая справа от Рэкел Уэлч. Видите ее? Сделайте так, чтобы она покинула свое место и вышла из зала вместе с вами.

– Понятно. – Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой и направился в сторону Деми. Оливия наблюдала за этой сценой и восхищалась его актерским талантом. Вот Деми повернула голову, словно под воздействием его притяжения, увидела, что Брэд Питт смотрит на нее, а затем кивает. Рука взметнулась к горлу, словно девушка не могла поверить в свое счастье, а затем она вскочила с места и стала пробираться вдоль ряда по направлению к знаменитому актеру. Оливия видела, что оставшийся в одиночестве темноволосый молодой человек в панике закрутил головой, а затем снова направил взгляд на сцену, где Билл Мюррей произносил самую длинную в истории Академии киноискусств речь перед тем, как назвать победительницу в номинации «Лучшая женская роль».