Джулиана Грей - Как покорить маркиза

Действительно, зачем? Зачем он мучает себя? Зачем каждое утро встает ни свет ни заря и подвергает свое тело болезненным, тяжелым испытаниям, которые помогают забыть обо всем на свете в сером тумане над Темзой, где никто не слышит и не видит тебя?

Лучше так, чем проводить бессонные ночи, глядя в потолок.

Хэтерфилд почувствовал на себе внимательный взгляд сидящего рядом незнакомца – хрупкого, белокожего, в наглухо застегнутом сером мужском костюме, – который впервые ехал в Темпл, чтобы посвятить себя тайнам юрис-пруденции в адвокатской конторе сэра Джона Уортингтона, королевского адвоката. Сидя рядом в одном экипаже, они снова отдалились друг от друга, надев маски и ощетинившись броней, которая надежно скрывала их тайную суть.

Как она здесь оказалась? Почему? В душе Хэтерфилда постепенно разгорался интерес к этой девушке, и, нелюбопытный по природе, он вдруг страстно захотел узнать о ней все, докопаться до ее тайны.

Но раскрывать чужие секреты – опасное занятие. Кто знает, к чему это может привести?

– Не такая уж это и пытка, – сказал он. – Нужно только отправиться спать пораньше и завести будильник. У вас ведь есть будильник в спальне, мистер Томас? У служащего он обязательно должен быть! И поставить его на четыре тридцать утра.

– Четыре тридцать!

Коляска сделала еще один поворот, подпрыгнув на кочке и как следует встряхнув своих пассажиров. Хэтерфилд инстинктивно вытянул руку, чтобы удержать девушку от падения. Ритмичное цоканье копыт замед-лилось.

– Мы на месте, – сказал он. – У вас есть зонт?

– Да, вот он. – Она вытащила зонт, и в этот момент коляска остановилась. Испытывая некоторую неловкость, девушка промолвила: – Благодарю вас, лорд Хэтерфилд. Вы очень добры. Мне кажется, вам было совсем не по пути со мной. И плата за проезд будет ощутимой.

– Не для меня. Во всяком случае, за проезд я точно платить не собираюсь. Это моя личная коляска и мой личный кучер.

– У вас двуколка?

Он пожал плечами.

– Да. По сравнению с благородным четырехколесным экипажем она легче, проворнее и гораздо практичнее. Иногда я сам сажусь на козлы. В любом случае мне не составило никакого труда вас подвезти. Я просто не мог допустить, чтобы вы опоздали в свой первый рабочий день, да еще предстали перед секретарем сэра Джона в мокрой, забрызганной грязью одежде. Никогда бы себе этого не простил.

– Перед секретарем?

Хэтерфилд открыл дверцу и слегка подтолкнул ее – локтем.

– Передайте ему мои наилучшие пожелания! – весело сказал он, стараясь подбодрить несчастного мистера Томаса, на лице которого застыло выражение глубокого смятения, когда он спрыгнул с подножки и зашагал прочь; и хотя на нем были ничем не примечательные черные брюки, под ними угадывались округлые очертания соблазнительных девичьих ягодиц.

Хэтерфилд откинулся на мягкую спинку сиденья и уставился в потолок. Открылось маленькое окошко, и показалось лицо кучера.

– Отвезти вас в апартаменты, сэр? – спросил он.

– Да, поехали.

Поднявшись в свои апартаменты в галерее доходного дома Альберта, он достал листок бумаги и набросал дружески откровенный текст телеграммы герцогу Олимпии. Как водится, были упомянуты наилучшие пожелания и «ваш покорный слуга», и так далее, и тому подобное, но хотелось бы знать, какую дьявольскую игру затеял герцог и как в этом замешан мистер Стефан Томас, чьи соблазнительные ягодицы никак не могут принадлежать мистеру?

Секретарь сэра Джона. Никто не потрудился предупредить Стефани о секретаре. И вот он стоял перед ней – тщедушный лысеющий человечек с темными глазами-буравчиками, который, расправив костлявые плечи, словно собираясь ринуться в бой, сверлил ее гневным взглядом. Как ни странно, его пронзительно-писклявый голос звучал угрожающе.

– Вы промокли, мистер Томас. И вы опоздали, – последние слова были сказаны с такой горечью и укором, словно ему нанесли удар в самое сердце.

Но Стефани была не из тех принцесс, которые позволяют своим подданным читать им мораль. Прежде чем ответить, она повесила шляпу на вешалку, сняла мокрое пальто и пригладила лацканы сюртука.

– На улице идет дождь, – сказала она, – к тому же являться на работу в восемь тридцать – это настоящее варварство.

Лицо секретаря исказилось и приобрело лиловый оттенок, Стефани даже почувствовала запах его праведного гнева. Хотя этот запах, скорее всего, исходил от него самого – «ароматная» смесь нафталина и масла для волос.

Выбросив вперед руку, он указал на полку, где стояли часы.

– Не изволите ли взглянуть, который теперь час, мистер Томас?

– О да, я вижу, мистер… э-э… прошу прощения. А у вас есть имя?

Из самого дальнего угла комнаты донесся тихий смех. Секретарь резко обернулся, и только сейчас Стефани заметила, что адвокатская контора представляет собой помещение внушительных размеров с бесконечными полками, уставленными томами правовых текстов в великолепных тисненых переплетах. В самом центре комнаты располагались два ряда очень старых деревянных столов, за которыми сидели четыре молодых человека в таких же скучных черных костюмах, как и у нее, с такими же каштановыми усиками над верхней губой, которые придавали им чрезвычайно деловой вид. Четыре одинаковых пера слаженно порхали над одинаковыми столами, словно подчиняясь невидимому дирижеру. Стефани с ужасом взирала на эту картину.

Вновь раздавшийся тихий смех немного скрасил удручающее впечатление.

Багровый от злости секретарь снова обратился к Стефани:

– Меня зовут мистер Тернер, а вам не мешало бы…

– Тернер. Прекрасно, – перебила его Стефани и, бросив пренебрежительный взгляд на скромные черно-белые часы, уныло тикавшие на полке, достала свои, очень дорогие, золотые карманные часы, подарок ее мачехи на восемнадцатилетие. Несмотря на четкие указания, она и не по-ду-мала оставить их в Девоне. – Сейчас только восемь часов тридцать шесть минут, Тернер, и…

– Мистер Тернер.

Стефани снисходительно улыбнулась.

– Мистер Тернер, сейчас восемь часов тридцать шесть минут, и если для вас и сэра Джона эти шесть минут имеют такое значение, я отработаю их в конце дня. Итак, где мой кабинет, мистер Тернер?

– Ваш кабинет! – взвизгнул мистер Тернер, побагровев так сильно, будто вся кровь, циркулирующая в его костлявом теле, прилила к лицу. Казалось, надежные старые капилляры вот-вот лопнут от напряжения. – Ваше место за столом, Томас. И…

– Мистер Томас.

И вновь тихий смех нарушил дружный скрип одинаковых перьев по бумаге.

Мистер Тернер прищурил черные глазки-бусинки. Еще немного – и они совсем закроются.

– Вот ваше рабочее место, мистер Томас, за этим столом, – длинным костлявым пальцем мистер Тернер указал на страшную деревянную развалину в дальнем конце комнаты, то бишь последний стол в правом ряду.

Стефани довольно долго рассматривала его, затем снова обернулась к мистеру Тернеру.

– Это мне не подходит, не говоря уже об ограничении личного пространства. Я требую, чтобы мне предоставили отдельный кабинет.

– Вам… отдельный… кабинет?

– Да, именно, – сказала Стефани и резким движением сдернула перчатки. – Не обязательно просторный и изысканный. Подойдет и небольшая комната, но там должно быть достаточно полок и крепкий стол. – Она с презрением взглянула на жалкий предмет мебели, который и столом-то трудно было назвать, к тому же косившийся влево на целый дюйм. – И камин, конечно. Я не переношу холод.

– Понятно. Ну как же без камина.

Стефани начала загибать пальцы, озвучивая свой – список.

– Обязательно с окном, чтобы работать при дневном свете, насколько позволяет погода в этом Богом забытом туманном городе. Да, и еще ковер. Чтобы ногам было уютно.

– Ковер! – Мистер Тернер шлепнул себя по лбу. – Конечно! Как же я мог упустить из виду такой важный предмет обстановки для вашего королевского высочества! Наверное, я должен позаботиться о прислуге, чтобы носить вам сдобные булочки и начищать до блеска корону?

Послышался странный писк, словно кто-то изо всех сил пытался удержаться от смеха.

Стефани открыла рот, собираясь поблагодарить мистера Тернера за его сообразительность и уточнить, что сделать это надо в кратчайшие сроки и стоит найти профессионального ювелира, особенно для чистки короны, так как обычные слуги не умеют обращаться с драгоценными камнями.

Но она вовремя одумалась.

– Нанимать слугу вовсе не обязательно, мистер Тернер, – сказала она. – Меня удивляет ваша расточительность. Но я не собираюсь докладывать о ней сэру Джону. Я никогда не опущусь до сплетен, однако запомню это, – сказала она и постучала себя пальцем по лбу.

– Какая наглость! – воскликнул мистер Тернер.

– Да, наверное. Но вам не стоит беспокоиться, любезный. Думаю, со временем мы привыкнем друг к другу и оценим наши достоинства. Ну, станем друзьями и все такое. Как вы думаете…

От грозного окрика увесистые тома подпрыгнули на полках. Мгновенно оборвался скрип перьев. Стефани обернулась.

На пороге стоял, подбоченившись, сэр Джон Уортингтон в черной мантии и парике, который чуть сбился набок. У Стефани руки чесались, чтобы его поправить.

– Что здесь творится, скажите на милость? Тернер! Что за балаган?

– Сэр, я…

– Черт возьми! Стоило мне отойти в архив, – взгляд на часы, – на семь минут, как здесь все пошло кувырком, и вы выглядите так, словно вас сейчас хватит апоплексический удар. Не вздумайте рухнуть на пол посреди моей конторы! Где ваша выдержка, Тернер? Это никуда не годится.

Получив такой убийственный разнос от своего патрона, мистер Тернер потерял дар речи – в его птичьем тощем горле что-то клокотало то ли от страха, то ли от гнева, а может, из-за других, неведомых эмоций, которые находились за гранью понимания Стефани.

– Прошу вас, сэр… Мистер Томас, сэр…

Гром и молнии.

– Что натворил мистер Томас? Говори, не трусь!

– Он… он, – захлебываясь, прохрипел несчастный секретарь.

И тут Стефани осенило. В конце концов, она была принцессой и много раз наблюдала, как подданные тряслись от страха, словно желе, перед лицом разгневанной королевской особы. В ее душе возникло естественное, если не сказать, смелое желание. Сердце дрогнуло. Она считала, что в данном случае сильный должен защитить слабого.

– Дело в том, сэр Джон, – вмешалась Стефани, смиренно опуская глаза, – что я вел себя слишком вызывающе.

– Вызывающе!

– Да, сэр. Непростительная дерзость с моей стороны. Боюсь, это недостаток моего воспитания.

– Это правда? Я вас спрашиваю, мистер Тернер!

Мистер Тернер беззвучно зашлепал губами, затем глазами, полными отчаяния, посмотрел на Стефани. Наконец, совладав с собой, он расправил костлявые плечи, заложил руки назад, сцепив их за спиной, и гордо вздернул подбородок.

– Вызывающе, сэр? Слишком мягко сказано. Это была не просто дерзость, мистер Томас вел себя высокомерно и в высшей степени непочтительно по отношению к своим патронам. Этот… этот молодой человек, – сказал он таким тоном, словно обвинял его в прелюбодействе, – этот молодой человек имел наглость требовать для себя отдельный кабинет, сэр. Кабинет! С… с окном!

– И с ковром, – скромно добавила Стефани, – чтобы ногам было удобно.

Законопослушные губы сэра Джона искривились и сурово застыли, образовав жесткую прямую линию.

– Я потрясен до глубины души! Это возмутительно, мистер Томас! Прошу запомнить: здесь только я и мой коллега адвокат мистер Норем имеем право пользоваться отдельными кабинетами. Клерки и секретари работают в одной комнате, чтобы поддерживать атмосферу объективной коллегиальности, без чего невозможен процесс обучения и рождения новых идей, – закончив, сэр Джон взмахнул сухощавой рукой, пытаясь изобразить объективную коллегиальность, отчего атмосфера обучения и новых идей ощутимо завибрировала.

– Да, конечно. Я понял, – сказала Стефани. – В высшей степени похвально, сэр. Отныне я буду помнить об этом непрестанно.

– И позвольте заметить, мистер Томас, что вы очень неудачно начали свою карьеру в юридической сфере. Еще нет и девяти часов, а вы уже проявили себя с наихудшей стороны: опоздали, – лицо сэра Джона исказила гримаса отвращения, – и вели себя крайне вызывающе. Это надо пресекать на корню, мистер Томас. На корню.

В дальнем конце комнаты послышался чей-то кашель. Звук мягким эхом взлетел под потолок, украшенный лепниной.

– Да, сэр.

– Впредь попрошу держать свои дерзкие замечания при себе в стенах этой конторы. И являйтесь на работу вовремя, как положено.

– Вовремя! – проскрипел мистер Тернер и поднял вверх палец.

– И посему, мистер Томас, поручаю вам составить краткий судебный отчет по делу, которое мы взяли в производство в пятницу. Это очень необычное дело. Мистер Тернер введет вас в курс дела и подскажет, какими источниками следует воспользоваться. Я надеюсь увидеть отчет на своем столе завтра утром к моему приходу. Это понятно?