Кэтрин Коултер - Как принцесса из сказки

Надежная рука брата… И пусть она не излучает тепло, но с ним Лили чувствует себя в безопасности.

Савич ничего не сказал, только был рядом. Шерлок уселась на диване за спиной Лили и старалась не шевелиться.

— Лили, вы, возможно, посчитаете, что это немного странно, но я не раскачиваю часы перед глазами пациента и не заставляю его ложиться на диван и повторять одно и то же по многу раз. Нет, мы просто посидим и поболтаем. Насколько я поняла, вы рисуете комиксы. «Несгибаемый Ри-мус»? Какое интересное название! Что оно означает?

Лили улыбнулась, чувствуя, как привычная боль от утраты Бет уменьшается.

— Римус — это американский сенатор из воображаемого штата Уэст-Дименше[3], где-то на Среднем Западе. Умен, совершенно аморален, беспринципен и любит устраивать гадости своим противникам. Известен также как Ловкий Римус, потому что всегда готов подойти к решению проблемы под новым углом, чтобы добиться желаемого. Мастер интриги. Никогда не сдается, не обращает внимания на мнение окружающих, при необходимости готов идти по трупам. Теперь метит в президенты и ради высокого поста подставил друга.

Доктор Чу подняла тонкую, идеально изогнутую бровь и улыбнулась:

— Что же, весьма распространенный характер. Лили весело хмыкнула:

— На прошлой неделе я закончила очередную серию. Его друг, губернатор Брейвхарт[4], не собирается мириться со своим смещением. Он готовит ответный удар. И хотя парень он крутой, у него, к сожалению, огромная проблема — его честность.

— И вы собирались отвезти комиксы в газету, вашему редактору?

Лили, немного помолчав, прикрыла глаза.

— Нет.

— Но почему?

— Потому что мне снова стало нехорошо.

— Что значит «нехорошо»?

— Показалось, что все это вздор, бред и никому не нужно. Бет погибла, а я жива, и на свете нет ничего стоящего, включая меня и все, что я делаю.

— Значит, накануне вас, как говорится, посетило вдохновение, а уже назавтра вы перешли от смеха к полной депрессии?

— Именно.

— Всего за один день?

— Да, а может, и меньше. Не помню.

— Как вы чувствовали себя в тот день, когда ваш муж отправился в Чикаго?

— Не помню, что вообще что-то чувствовала. Просто… существовала.

— Понятно. Муж позвонил вам назавтра, то есть в среду, и попросил отвезти какие-то медицинские слайды в Ферн-дейл, к доктору?

— Попросил.

— И единственная дорога туда — это шоссе 211?

— Да. Ненавижу, и всегда ее ненавидела. Она опасна. Кроме того, уже сгущались сумерки. Терпеть не могу ездить туда в такое время и поэтому вдвойне осторожна.

— Да, мне тоже становится не по себе, когда приходится ехать тем маршрутом. Кстати, вы приняли две таблетки антидепрессанта?

— Да, а потом уснула и спала с ужасными кошмарами.

— Расскажите подробнее об этих кошмарах.

Доктор уже не держала Лили за руку, но тепло все же шло через нее, словно угнездилось глубоко внутри и согревало самую душу.

— Я видела, как машина снова и снова врезается в Бет и отшвыривает ее, кричащую, зовущую меня, на обочину, футов на двадцать. А когда я проснулась, Бет по-прежнему стояла в глазах. Помню, как лежала и плакала, не в силах подняться, а в голове не было ни единой мысли.

— Как будто надежда окончательно вас покинула.

— Верно. Все кончилось, и продолжать уже не стоит. Больше ничего не имело смысла. Мир окрасился в черные тона.

— Итак, Лили, вы отъехали от дома. Вы в своем красном «эксплорере». Что вы думаете о своей машине?

— Теннисон орет на меня каждый раз, когда я называю его машиной. Я приучилась не делать этого. Он «Эксплорер» с большой буквы, и на свете больше нет ничего подобного, и это не машина, а почти божество, поэтому его следует называть по имени.

— Вы не слишком его любите, верно?

— Свекор со свекровью подарили мне его на день рождения. В августе. Когда мне исполнилось двадцать семь.

Доктор Чу не пыталась узнать побольше, допытываться, настаивать, просто беседовала с подругой. Правда, при этом легонько гладила левую руку Лили. Потом повернулась к Диллону и кивнула.

— Лили!

— Что, Диллон?

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне тепло, Диллон, так тепло… И боль совсем ушла. Просто чудо. Я хочу выйти замуж за доктора Чу. У нее руки волшебные.

— Очень рад, — улыбнулся Савич. — Ты уже едешь по шоссе 211?

— Да. Только сейчас свернула направо. Начало еще ничего, но когда доберешься до мамонтовых деревьев, сразу темнеет и они словно смыкаются вокруг тебя. Я всегда считала, что эту дорогу прокладывал маньяк.

— Совершенно с тобой согласен. О чем ты думаешь, Лили?

— Думаю, что в сумерках кажется, что на эти деревья наброшен саван. Совсем как на Бет в гробу. Я была так угнетена и хотела покончить с этим, Диллон, покончить поскорее. Эта боль просто пожирает тебя заживо, забралась в душу, как червяк в яблоко, и грызет изнутри, и никогда не уйдет. Я просто больше не могла это выносить.

— Боль, — мягко вмешалась доктор Чу, время от времени сжимая руку Лили. — Расскажите мне побольше об этой боли.

— Она хочет слиться со мной. И я готова сдаться. Если я стану болью и боль станет мной, тогда я смогу искупить свою вину.

— Вы пришли к заключению, что должны убить себя, потому что это единственный путь к очищению? К восстановлению равновесия?

— Да. Жизнь за жизнь. Моя, ничего не стоящая жизнь, за ее, маленькую, но бесценную.

Лили неожиданно нахмурилась. Доктор Чу провела ладонью по ее руке, снова сжала вялые пальцы.

— О чем вы сейчас думаете, Лили?

— Я только сейчас поняла: тут что-то не так. Я не убивала Бет. Нет, я в это время была в издательстве, отдавала свои комиксы Бутсу О'Малли, спрашивала, нравится ли ему.

— А он смеялся?

— Да. Позже шериф сказал, что тело Бет отбросило на двадцать футов.

Лили осеклась и стиснула руку доктора Чу так, что побелели костяшки.

— Спокойно, Лили. Все хорошо. Я здесь. Ваш брат и миссис Савич тоже здесь. Забудьте, что сказал шериф. Теперь вы вдруг поняли, что не убивали Бет.

— Правда, — шепнула Лили, хлопая ресницами. — Что-то и впрямь неладно. Знаете, я неожиданно вспомнила, как пила снотворное, которое оставил на тумбочке Теннисон. Таблетки застревали в горле, и я глотала и глотала, чтобы их протолкнуть, сидела с этим пузырьком и скандировала: еще, еще, еще, а когда бутылочка почти опустела, поняла, что вовсе не хочу умирать. Но было уже поздно, и я так жалела о потере Бет и себя самой…

— Постой, Лили, — перебил Савич, — никак не возьму в толк: ты рассказываешь о таблетках, которые приняла после похорон Бесс. Почему ты думаешь о них сейчас, когда сидишь за рулем?

— Потому что внезапно сообразила, что не помню, как пила их. Ну не странно ли?

— Очень. Продолжай.

— Ну, говорю же, я осознала, что не хотела умирать, ни тогда, ни сейчас. Но почему угрызения совести терзают меня с такой силой? Почему в мозгу бьется одна мысль: направить «эксплорер» в заросли толстых деревьев, которыми обсажена дорога?

— И вы нашли ответ?

— Нашла.

Она вдруг осеклась и глубоко вздохнула. Савич увидел, что она спит. Ее голова слегка склонилась набок.

— Это нормально, мистер Савич. Дайте ей отдохнуть, потом я разбужу ее и мы продолжим. Она снова будет с нами, когда проснется. Тогда и посмотрим, стоит ли ее снова гипнотизировать. Но знаете, меня все больше и больше разбирает любопытство узнать подробнее о том случае, когда она выпила пузырек снотворного. Может, стоит остановиться и на нем?

— О да, — попросила Шерлок.

Однако им не пришлось будить Лили. Не прошло и минуты, как она открыла глаза, моргнула и объявила:

— Теперь я помню все. Я не пыталась покончить с собой, Диллон. Не пыталась!

Она облегченно улыбнулась доктору Чу. Та взяла ее руки и подалась вперед.

— Расскажите, что случилось, Лили.

— Я пришла в себя. В голове прояснилось, и я была просто потрясена тем, что собиралась сделать. Но как раз на этом месте дорога резко сворачивала и начинался крутой спуск. Я сообразила, что еду слишком быстро, и нажала на тормоз.

— И что? — не выдержал Савич.

— Ничего. Совсем ничего.

— Я знала. Знала! — прошептала Шерлок.

— А ты попыталась прокачать тормоза, как учил па?

— Да. Осторожно нажала несколько раз, снова и снова. Но тормоза не работали. Я пришла в ужас. Пыталась включить экстренное торможение, хотя знала, что оно срабатывает только на задних колесах. Но я старалась любой ценой замедлить скорость.

— Можешь не продолжать, — кивнул Савич. — Аварийный тормоз тоже не действовал.

Лили покачала головой и судорожно сглотнула.

— Не действовал. Я летела от центра к глубокому оврагу слева. Справа стояла стена деревьев, дорога шла под гору, и скорость все увеличивалась. Кроме того, на этом шоссе бесчисленное множество изгибов и поворотов. Оно спрямляется только на подъезде к Ферндейлу.

— И ты переключила рычаг передачи? — закричала Шерлок.

— Да. Послышался ужасный скрежет, будто коробку передач разрывало на части. Машина затряслась, взвыла, и колеса перестали вертеться. «Эксплорер» занесло. Я пыталась, избежать удара, но тут показался очередной поворот. Я поняла, что это конец.

Савич осторожно привлек ее к себе, усадил на колени. Доктор Чу так и не выпустила ее руки. Лили положила голову на плечо брата, чувствуя, как Шерлок нежно гладит ее по волосам.

— Я так ясно помню, — со вздохом продолжала она, — как врезалась в мамонтово дерево, пережившее столетия буйных ураганов, но не выдержавшее роковой встречи со мной. И клаксон, вопящий так громко, словно сидел прямо у меня в голове. А потом темнота.

Она выпрямилась и улыбнулась — чудесной улыбкой, ясной, полной надежды и решимости.

— Все это совершенно непонятно, Диллон. Тормоза были испорчены. Неужели кто-то пытался меня убить?

И поскольку доктор Чу все еще держала ее за руку, Лили совсем не боялась. Наоборот, ей было ужасно хорошо. Даже ее улыбка не померкла при этих страшных словах.

— Да, — кивнул Савич, глядя ей в глаза. — Возможно. Ну не забавно ли?

— А теперь вернемся назад, — велела доктор Чу, — и посмотрим, как получилось, что вы оказались в больнице с полным желудком таблеток.

Лили чувствовала себя одновременно умиротворенной и возбужденной.

— Да. Давайте вернемся.

— Ну, «Макс», что ты нарыл?

Подошедшая Шерлок перегнулась через его плечо и взглянула на экран.

— О Господи, он не работает! Неужели снова решил стать «Максиной»? Так скоро?

— Нет, «Макс» пока еще «он» и всего лишь сосредотачивается. Сейчас что-нибудь выдаст.

— Надежда умирает последней.

— «Макс» только сейчас вздрогнул. Это означает, что он вгрызается в самую глубину. Лили спит?

— Да, я только сейчас к ней заходил. Она не захотела пить болеутоляющее. Сказала, что оно ей ни к чему. Ну не удивительно ли?

— Лили считает, что доктор, который может вернуть ей хорошее самочувствие, не причинив при этом боли, куда лучше мужа, который ничего подобного сделать не в состоянии. Она уже лучше чувствует себя только потому, что встретилась с ней.

— И поскольку доктор Чу нас за руки не держала, придется снимать стресс в тренажерном зале. Жаль, — рассмеялась Шерлок. — Помнишь, когда она просила доктора Чу жениться на ней? Уже неплохо, Диллон. Она хочет вырваться из этой паутины, Кстати, если верить миссис Скраггинс, Теннисон будет дома часа через два. Она объявила, что готовит вегетарианский ужин специально для тебя: лазанья с цуккини, ее фирменное блюдо, и яблоки с луком. Заверила, что это не только очень вкусно, но и помогает держать себя в отличной форме. Думаю, ей хотелось бы увидеть тебя на обложке календаря, Диллон. Как считаешь?

Савич ухмыльнулся и легонько шлепнул системный блок «Макса».

— Не собираешься подпасть под ее чары? Ну, так вот, Диллон, она от тебя без ума. Думаю, когда она увидела тебя сегодня утром в майке, в джинсах, съехавших на бедра, она голову потеряла. В ее глазах загорелась похоть, она прошептала твое имя и прижала руку к груди. Это верный знак зарождающейся любви. Она хочет тебя.

Савич иронически изогнул темную бровь.

— Не продолжай, Шерлок, у меня и без того сердце в пятки ушло.

Она вспомнила, что испытывала, когда видела его в майке… или без оной, и ни на секунду не усомнилась в сердечных переживаниях миссис Скраггинс. Легонько коснувшись кончиками пальцев затылка Диллона, она принялась разминать ему плечи. «Макс» запищал.

— Он ревнует.

— Нет, просто отрыжка. Но может, он жалуется, что ты его отвлекаешь, когда виснешь у меня на шее.

Вместо ответа Шерлок чмокнула его в макушку и потянулась.

— Кажется, нам в самом деле пора в тренажерный зал. Как по-твоему, есть такой в Гемлок-Бей?