— Иди сюда, — прошептала она, увлекая Адама обратно в постель.

Сегодня он был слишком нетерпелив и тотчас же вытащил из кармана кондом, а затем одним движением стащил с себя брюки.

— Оставь это мне, — сказала София, взяв у него кондом.

— Но поторопись, — предупредил он, не в силах сдержать улыбку.

София тихо рассмеялась, а герцог застонал — сейчас ему каждая секунда казалась вечностью.

— Почти готово, — сказала София и снова засмеялась.

— Уже готово! — прорычал Адам. В следующее мгновение он навалился на девушку всем своим весом и, впившись в ее губы, стремительно вошел в нее.

Задыхаясь, София обвила его руками и ногами и запрокинула голову. Адам же входил в нее снова и снова, и вскоре ее вздохи перешли в хриплые стоны. В какой-то момент она содрогнулась всем телом и воскликнула:

— О, восхитительно!..

И почти в тот же миг блаженство захлестнуло и Адама. С хриплым стоном он вошел в Софию последний раз и, содрогнувшись, замер в изнеможении.

Через минуту-другую, тяжело дыша, Адам улегся на спину и тут же привлек девушку к себе. Она положила голову ему на грудь и прижалась всем телом, так что он почувствовал, как билось ее сердце.

Прошло еще несколько минут, и тут София вдруг приподнялась и с улыбкой спросила:

— Я ведь тебя не слишком утомила?

— Пока нет. — Адам рассмеялся. Откинув волосы с лица девушки, он поцеловал ее и добавил: — Я могу рассчитывать на то, что ты перестанешь шокировать моих гостей?

«Хитро сформулировал, — подумала София. — И не приказ, и не просьба». Упершись локтями в грудь любовника, она заглянула ему в глаза и проговорила:

— Чем больше ты пытаешься меня переделать, тем меньше я хочу тебя слушать. Меня ждет унылая жизнь жены викария, и я не намерена начинать эту жизнь раньше времени.

Тихо вздохнув, герцог произнес:

— А тебе не кажется, что твои неприятности — это следствие твоего поведения? Если бы ты вела себя более сдержанно, твой отец, возможно, не стал бы отправлять тебя так далеко.

София с коротким смешком перекатилась на край кровати и встала.

— Я сделалась такой для того, чтобы выжить, Адам. И я хотела выжить, не продавая свое тело. В том, что отец так со мной поступил, нет моей вины, — продолжала София, надевая ночную рубашку. — У тебя терпения не хватит дождаться, когда я последую таким твоим советам.

Терпение герцога действительно заканчивалось.

— Между прочим, люди из кожи вон лезут — только бы получить от меня совет, — проворчал Адам, нахмурившись.

— Думаю, ты слишком привык к тому, что люди из кожи вон лезут, чтобы порадовать тебя.

— Это все, что ты узнала обо мне за две недели? — осведомился его светлость, вскинув бровь. — Да, я действительно привык получать то, чего хочу. Но мы сейчас говорили не обо мне, а о тебе.

К его удивлению, София скользнула под одеяло и улеглась рядом с ним.

— А что я?.. Я — всего лишь девушка-крупье в клубе. Поэтому люди и не лезут из кожи вон ради меня.

— А еще? — Герцог повернулся на бок и заглянул ей в глаза. Никто никогда не говорил с ним так, как София, и почему-то он находил их беседы необычайно увлекательными.

— А еще я не такая, как все остальные. По крайней мере, не такая, как те, с кем ты общаешься. И никогда не буду такой. И не хочу быть. Независимо от того, что обо мне говорят и думают. Я знаю, кто я такая, и мне нравится быть такой, какая я есть. Ты можешь сказать о себе то же самое?

Конечно, он мог бы сказать, что абсолютно доволен собой, но они оба знали, что это была бы ложь. Она видела его пьяного на озере, а счастливые и довольные собой люди так себя не ведут. При этом они оба не хотели тех брачных уз, к которым готовились. Единственное отличие заключалось в том, что София пошла на это, чтобы выручить своих друзей, а он — чтобы спасти самого себя.

— Не сердись, Адам, — сказала она, касаясь его груди. — Я знаю, что ты не раз помогал своим друзьям. Ты добрый человек, и нет ничего дурного в твоем желании сохранить то, что имеешь. Я на твоем месте поступила бы точно так же.

— Не высмеивай меня, детка.

— Не говори мне обидных слов, малыш.

— Малыш. — Его светлость приподнял бровь.

— А как же еще тебя назвать?.. — София с усмешкой пожала плечами. — Девушек называют «крошка», «детка», «шалунья», но никто не придумал подходящих оскорблений для герцогов.

— На этом и остановимся. — Сдерживая смех, Адам обнял ее. — Спи, крошка. — Его светлость закрыл глаза и расслабился.

— А ведь есть слово «прохвост», — внезапно раздался голос Софии, и Адам приоткрыл глаза.

— Что?..

— И еще — «мерзавец» и «негодяй».

Тихо вздохнув, герцог снова закрыл глаза и пробормотал:

— Не забудь «дьявола».

— О, это неплохо. Или же «дьявольский мерзавец». А как насчет «разбойника»?

— Слишком старомодно, — пробурчал его светлость.

София усмехнулась и проговорила:

— Да, пожалуй… А что, если… «Чешуйчатый пройдоха» — подходит.

— Я не чешуйчатый. А если ты назовешь меня мерзавцем, то я выброшу тебя в окно.

— Проклятье! Я об этом не подумала.

Адам улыбнулся. В этот момент он твердо решил, что приложит все силы — только бы помочь Софии. Ведь он — герцог, в конце-то концов. И если он не сможет ничего сделать, то он никакой не герцог, а… чешуйчатый мерзавец. Ему нужно лишь составить план. И немного больше времени.


Когда Адам проснулся, из-за края портьеры виднелось посветлевшее небо. София лежала рядом, обнимая его одной рукой, а ее рыжие пряди разметались по подушке. При других обстоятельствах Адам бы остался с ней, но сегодня он не мог себе этого позволить.

Осторожно убрав ее руку со своего плеча, герцог соскользнул на край кровати и встал. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как он выходит из ее комнаты в шесть утра. Тогда уже не получится опровергнуть слухи о том, что София — его любовница. Впрочем, он не очень-то беспокоился из-за того, что его будущая жена узнает об этом. Кем бы она ни была, она наверняка знала о его репутации. Но почему же мисс Уайт предпочла именно такие отношения, хотя могла бы получить выгоду от благосклонности Адама Басвича? И почему он, герцог Гривз, проводит ночи с этой эксцентричной девушкой без каких-либо гарантий ее верности или молчания? Вот о чем наверняка перешептывались люди. Они не имели ни малейшего представления о том, что представляла собой София. И благодаря герцогу Хеннеси в следующем году они о ней и не вспомнят. Именно этого и добивался ее отец.

Внезапно проснувшись, она приподнялась и пробормотала:

— Уже утро?..

— Почти рассвело. — Адам застегнул брюки и надел рубашку. — После завтрака запланирована прогулка вокруг озера. Можешь присоединиться к нам, если захочешь.

— А у тебя хватит лошадей на всех?

— Хватит. А если бы и не хватило, у тебя ведь есть собственная лошадь.

— Оу…

Адам замер на мгновение. Нахмурившись, внимательно посмотрел на девушку и пробурчал:

— Что это значит?

— Я считаю, что такой звук — это что-то среднее между удивлением и утверждением.

— Сейчас слишком рано для загадок, София. Говори прямо.

— Не хочу показаться капризной или злобной. — Она улеглась на живот, подпирая подбородок ладонями.

— Никогда не считал тебя капризной. И уж тем более — злобной. Говори же.

— Я очень разозлилась вчера, когда увидела Сильвию Харт верхом на моей Купер. Потом я, конечно, поняла, что напрасно злилась. Продавая мне лошадь за три пенса, ты просто пошутил, и мне не следовало воспринимать всерьез твою шутку.

— Сильвии оседлали Купер по ошибке, и такое больше не повторится, — ответил герцог. — Эта кобылка — твоя. Хоть в Лондоне, хоть Корнуолле, не имеет значения.

— Я бы хотела прокатиться вокруг озера. И еще мне нужно увидеться с Камми. Кроме того, я обещала джентльменам игру в карты.

Адам тяжко вздохнул. Значит, София и впредь будет напоминать его гостям о том, кто она такая. Снова вздохнув, герцог ответил:

— Хорошо, я распоряжусь, чтобы у вас был стол для игры в «Фараон». Но ты же понимаешь, что не обязана это делать? В конце концов, ты здесь не на работе.

На сей раз София не разозлилась — напротив, улыбнулась. Тоже улыбнувшись, Адам подошел к кровати и, наклонившись, поцеловал ее. Желание снова пронзило его, когда она ответила на поцелуй. Но герцог усилием воли заставил себя отстраниться от девушки и выпрямиться. Он знал, что если не уйдет сейчас, то обязательно встретит кого-нибудь в коридоре.

Приблизившись к двери, Адам осторожно ее приоткрыл и выглянул наружу. Убедившись, что в коридоре никого не было, он вышел из комнаты и направился к себе в спальню. По дороге он встретил лишь слуг, которые гасили свечи и отдергивали шторы. Они наверняка знали, где провел ночь его светлость, но Адам был абсолютно уверен, что слуги хранили его секреты.

Добравшись до своей комнаты, Адам закрыл за собой дверь и прислонился к ней лбом. Ему следовало собраться с мыслями. Да, он действительно хотел помочь Софии, но он не сможет этого сделать, если лишится титула и станет посмешищем всего Лондона. Его будущая жена находилась сейчас в Гривз-Парке, и ему просто следовало выбрать, а кого именно — не имело значения. И если бы он сейчас увидел женщину, на которой хотел жениться, то сделал бы это прямо сейчас. Да-да, прямо сейчас, иначе он не сможет помочь Софии.

— Когда ты сказал «обсудим это позже», ты, видимо, имел в виду не то, что я подумала, — послышался вдруг ласковый женский голос, доносившийся со стороны его кровати.

— Черт возьми! — вырвалось у герцога. Обернувшись, он в растерянности пробормотал:

— Кэролайн?..

Она лежала на боку под его одеялом, опершись на руку, согнутую в локте. Ее изумрудное вечернее платье было аккуратно сложено и лежало на стуле — значит, девушка была абсолютно голой. И, судя по ее сонному лицу, она провела здесь всю ночь.

— Я думала, ты хотел познакомиться со мной поближе. Но ты, кажется, знакомился этой ночью с кем-то еще…

— Блэквуд отчаянно пытался отыграться в «Пикет», — пробурчал Адам. Он стащил с шеи незавязанный галстук и бросил его на письменный стол. — Но ты права. По-видимому, мы по-разному понимаем слово «позже». Прими мои извинения.

Девушка потянулась и приподнялась. Соскользнувшее с нее одеяло открыло большую манящую грудь.

— Не стоит извиняться, — промурлыкала она, улыбаясь. — Лучше скажи: а как ты понимаешь слово «сейчас»?

«А почему бы и нет?» — промелькнуло у герцога. Ведь их с Софией отношения не подразумевали эксклюзивности. Он ничего ей не обещал и ничего не должен. А прекрасная обнаженная женщина, лежавшая сейчас перед ним, скорее всего, станет его женой. Причем она станет подходящей женой. С Кэролайн можно будет появляться на званых вечерах и в театрах, и она станет матерью его детей. Но почему-то Адам чувствовал: стоило ему определиться с выбором жены — и их с Софией отношения закончатся. А он пока что не был к этому готов.

— К сожалению, сейчас мне нужно переодеться и спуститься к завтраку, — сказал Адам, притворно вздохнув.

Темно-карие глаза — черные в полумраке комнаты — пристально посмотрели на него.

— Это значит, что «позже» все-таки будет? Или я совершенно неправильно истолковала приглашение в Гривз-Парк?

Спокойствие и самоуверенность этой женщины были бы очень полезными качествами — такая жена не станет поднимать шум, поймав его с очередной любовницей. И, конечно же, леди Кэролайн не будет спорить с ним и бросаться ботинками. С другой же стороны… Способна ли она испытывать настоящую радость, страсть, способна ли хохотать от души?

Адам понимал, что ему катастрофически не хватало времени, чтобы спокойно обдумать ситуацию. Взяв со стула платье Кэролайн, он положил его на кровать и заявил:

— После бессонной ночи я плохо соображаю и, очевидно, неправильно выразился. А пригласил я тебя сюда по той же причине, по которой пригласил и всех остальных молодых леди.

— Что ж, это радует.

— Меня тоже. Но не надо давать повод для сплетен. Ты же знаешь, как это бывает…

Кэролайн с улыбкой кивнула.

— Да, я понимаю.

— Я вернусь через двадцать минут, — сказал Адам, подходя к двери.

— Не беспокойся, через пятнадцать меня уже здесь не будет.


Когда София вошла в столовую, Китинг и Камми уже сидели за столом — как и дюжина других гостей.

— Доброе утро, — сказала девушка всем сразу и подошла к друзьям.

— Доброе утро, дорогая. — Камилла поцеловала ее в щеку. — Ты поедешь в Ханлит?

— Я хотела бы покататься верхом. Его светлость сказал, что несколько гостей собрались покататься вокруг озера, а я давно хотела поближе взглянуть на храм Афины на дальнем берегу. — София обняла подругу. — А вам с Китингом следует побывать в Ханлите — там самое вкусное на свете печенье с корицей.