— Жаль, что все это заняло столько времени, — сказала София, привязывая покупку к седлу. — У тебя, должно быть, есть дела поинтереснее, чем смотреть, как сапожник измеряет мои ноги.

На самом же деле это было довольно волнующее зрелище, ведь девушке пришлось снять сапоги, позаимствованные у конюха. В какое-то мгновение Адам даже пожалел о том, что он — не сапожник; а вот если бы сапожником был он, то мог бы без помех вертеть перед собой удивительно изящную ножку Софии.

Он уже собирался сказать ей, что с радостью проведет с ней в Ханлите остаток дня, но вовремя сдержался. Ведь тогда бы им пришлось зайти к миссис Симмонс, и в результате София узнала бы, что зеленое платье — его, Адама, подарок.

— Да, ты права, — сказал Адам. — У меня дома действительно есть дела. Прошу прощения за столь короткую поездку. Но мы можем вернуться сюда завтра, если, конечно…

— Ты не обязан исполнять все мои прихоти, — с улыбкой перебила девушка.

— Но я ведь уже говорил, что всегда делаю только то, что мне нравится, — проговорил герцог, отвязывая лошадей. — Так ты хочешь вернуться сюда завтра?

— Я бы хотела посетить миссис Симмонс и наведаться в пекарню. Этот запах хлеба… он просто божественный…

— Ладно, хорошо. — Обхватив Софию за талию, Адам усадил ее в седло. Если бы они не стояли на улице, где любой мог их увидеть, Адам бы снова поцеловал девушку.

— А может, этим вечером сыграем в «Пикет»? — предложила София. — Ставки — те же.

Адам взглянул на нее с усмешкой и проговорил:

— Готовься к проигрышу.


— Я могу понять, почему ты научилась играть в «Фараон» и в «Блекджек», — сказал Адам, раздавая карты. — Ведь в этих играх нужен крупье. Но никто не играет в «Пикет» против крупье, в него играют два соперника. И я, кстати, очень серьезный соперник.

— Пытаешься меня отвлечь? — София взяла свои карты и взглянула на них.

— Нет, просто предупреждаю.

— Видишь ли, перед тем как открылся «Тантал», лорд Хейбери научил нас играть почти во все карточные игры, а также в кости. — Софии показалось, что герцог скрипнул зубами, когда она упомянула маркиза Хейбери. Все в «Тантале» слышали, что между ними лет пять назад произошел какой-то конфликт — это было задолго до открытия клуба.

— Знание правил еще не делает человека хорошим игроком, — сказал Адам, внимательно взглянув на девушку.

— Но я и практиковалась почти каждое утро, а также по выходным, — возразила София. Как ты знаешь, в Лондоне не так много мест за стенами клуба, где мне рады. Поэтому я предпочитаю не выходить, а моя подруга Эмили Портсман — заядлый игрок.

Они играли на деньги, но герцогу незачем знать об этом. Ему также не следовало знать, что Эмили Портсман — ненастоящее имя ее подруги. Никто в клубе не знал, кто она на самом деле, но девушка была красива, хорошо образованна и отчаянно нуждалась в работе — только это и имело значение.

Губы Адама растянулись в улыбке, и он проговорил:

— Пожалуйста, не сообщай мне, чем ты занимаешься в свободное время. Предпочитаю считать, что в такие часы все ваши девушки ходят полуголые и дерутся подушками.

София рассмеялась.

— Да, так и есть. Но это — только по четвергам.

Герцог тоже засмеялся — его бархатистый смех звучал очень приятно — и проговорил:

— В таком случае, мисс Уайт, четверг отныне будет моим любимым днем недели.

— А что бы ты делал сегодня вечером, если бы Гривз-Парк был полон гостей? — спросила София, изучая свои карты.

— Скорее всего, жарил бы каштаны и пел рождественские гимны. — Его светлость сбросил три карты и взял столько же из колоды.

— Правда? — София взглянула на него недоверчиво.

Он тут же кивнул.

— Да, конечно. А что тебя удивляет?

— Мне очень трудно представить, как ты поешь «Да пребудет с вами Бог». Пойнт из шести, — сообщила София, заглянув в свои карты, и записала себе шесть очков. — А как еще ты развлекаешься в праздники?

— Во-первых, я громко распеваю «Да пребудет с вами Бог». Во-вторых… Тебе что, уже наскучило играть в карты и бильярд? — проговорил герцог таким тоном, как будто она его обидела.

Посмотрев в его серые глаза, София проговорила:

— Я думаю, что достоинства провинциальной жизни недооцениваются теми, кто к ней привык. Лучших рождественских каникул, чем сейчас, никогда еще не было. — «И, скорее всего, это последнее развлечение в моей жизни», — мысленно добавила девушка.

— Включая и тот эпизод, когда ты чуть не утонула и потеряла весь свой багаж? — с усмешкой осведомился его светлость.

— Тот эпизод делает этот праздник одновременно и самым страшным, — сказала София, накрыв его ладонь своей. — Но я надеюсь, тебе наш праздник нравится.

Какое-то время герцог молча смотрел на девушку. Потом тихо проговорил:

— Да, очень нравится — можешь быть в этом уверена. Хотя все может измениться, когда приедут остальные гости. Итак… Будем играть до конца — или сдаешься?

София, глядя в свои карты, не отвечала на вопрос. И вдруг радостно воскликнула:

— Ха, да я же тебя разорю! У меня секстет!

— Что?.. Проклятье, — с улыбкой отозвался герцог.

Тихонько посмеиваясь, София вписала себе еще шестнадцать очков.

— Так… у меня валеты. А у тебя что? — спросила она через минуту-другую.

— Короли и королевы. — Адам записал себе шесть очков, а затем, немного помолчав, торжественно объявил: — И еще у меня кварта!

— Черт возьми, — пробурчала София. Теперь Гривз отставал от нее всего на два очка.

— До какого счета играем? — спросил его светлость. — Или ты уже готова сдаться?

Девушка посмотрела на закрытую дверь гостиной. Она прекрасно знала, что незамужняя женщина, проводившая время наедине с мужчиной, рисковала своей репутацией. И Адам Басвич, конечно, тоже это знал. Тем не менее они много времени проводили наедине, да и сейчас рядом с ними не было никого, кроме двух собак, спавших перед камином.

— Думаешь, это глупо — не позволять тебе купить мне платья и все же сидеть здесь наедине с тобой? — спросила София.

— Я думаю, что для тебя это совсем разные вещи, — тут же ответил герцог. — Едва ли ты печешься о соблюдении приличий. Что же касается твоих принципов, то полагаю, что они очень важны для тебя. И, конечно же, я не считаю тебя глупой.

Несколько мгновений София смотрела на его ухоженные руки — на руки, о прикосновениях которых мечтала все последние часы. Собравшись с духом, она проговорила:

— Я предлагаю новую ставку.

— Сгораю от нетерпения, — ответил герцог.

«И я тоже», — подумала София.

— Так вот, проигравший партию снимает один предмет одежды. — Она указала на свой костюм лакея и добавила: — В конце концов, мы с тобой одеты почти одинаково.

— Согласен, — ответил Адам с ухмылкой.


Час спустя, по-прежнему сидя за картами, София Уайт размышляла: «Интересно, знал ли герцог Гривз, на что соглашался?» Она дрожала от волнения, наблюдая, как Адам взялся за подол рубашки и стащил ее через голову. «О боже, о господи!..» — воскликнула она мысленно.

Вспомнив, как легко герцог усаживал ее в седло и с какой ловкостью вытащил ее из реки, София поняла, что он очень силен. Но он к тому же обладал телом атлета — был худощав и мускулист. А темные волосы, покрывавшие его грудь, спускались узкой дорожкой по животу и исчезали под ремнем из оленьей кожи.

Герцог небрежно отбросил в сторону белую тончайшую рубашку и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди. София же продолжала разглядывать его из-под ресниц.

— Может, ты жульничаешь? — спросил он неожиданно.

— Нет-нет! Я же предупреждала, что практиковалась почти каждый день в течение года.

— А я играю в «Пикет» с шестнадцати лет, — заявил его светлость и постучал пальцем по листу, на котором записывал свои очки. — Но ведь ты ни разу мне не проиграла. Как же так?..

Решив, что смеяться сейчас было бы грубо и неуместно, девушка ответила:

— Ты несколько раз чуть не выиграл.

— Не успокаивай меня, София.

Она вздохнула и тихо сказала:

— Если хочешь, можем закончить игру.

— Ты предлагаешь мне закончить проигравшим?

— Ах, Адам, я не хочу спорить. — София положила свои карты на стол. Она была вполне довольна тем, как шла игра, но, очевидно, его светлость ожидал увидеть, как она снимает с себя одежду.

— Это ты предложила новые условия, — сказал он, взяв колоду.

— Да, я, — кивнула София.

— Значит, ты и сама готова раздеться, верно?

Щеки девушки порозовели, и она уклончиво ответила:

— В твоих рассуждениях есть логика.

Герцог пристально посмотрел на нее и заявил:

— Тогда я предлагаю изменить игру.

— Как именно? — спросила София и затаила дыхание.

Пристально глядя ей в глаза, Адам отложил на край стола полколоды. Перетасовав оставшиеся карты, проговорил:

— Мы вытянем по карте. У кого карта будет старше, тот и выиграл.

— Но это даже не игра, — запротестовала София.

— Не имеет значения. — Герцог бросил колоду на стол. — Тяни карту.

София тяжело вздохнула. Оказывается, герцог Гривз мог потерять терпение. Дрожащими пальцами она вытащила карту и, посмотрев на нее, с улыбкой сообщила:

— Королева пик. А теперь ты…

Герцог тихо выругался и схватил верхнюю карту.

— Бубновая семерка. Да как же так?!

София перестала улыбаться и тихо произнесла:

— А может, нам стоит попробовать что-то дру…

— Не желаю! — Его светлость вскочил на ноги, опрокинув стул, затем наклонился, снял ботинок и отбросил его в сторону. — Тяни карту, София!

Герцогу оставалось снять еще четыре предмета одежды, после чего он остался бы голый. А София даже шарф не сняла. Мысленно усмехнувшись, девушка кивнула:

— Ладно, хорошо. — И она взяла из колоды четверку червей.

— А… наконец-то! — радостно воскликнул герцог.

София вернула карту в колоду и сказала:

— Ничего страшного. Вынуждена напомнить вам, что сегодня вечером удача явно не на вашей стороне, ваша светлость.

— Это мы еще посмотрим, — проворчал Адам. Он взял карту и посмотрел на нее. Затем с усмешкой показал карту девушке. Это была девятка червей.

— Ну, что ж… — София с невозмутимым видом пожала плечами и, нарочито медленно развязав узел своего шарфа, отбросила его в сторону.

Адам посмотрел на шарф и проворчал:

— И всего-то?..

— Неужели ты думал, что я начну с чего-то другого? — с улыбкой спросила девушка. Осмотрев его светлость с головы до ног, она поинтересовалась: — А что мы будем делать, когда ты окончательно проиграешь и останешься голый?

По его выражению лица стало понятно: он знал, что они будут делать, с самого начала их оригинальной игры, если не раньше.

— Мы скоро это выясним, София, — ответил герцог.

Она снова пожала плечами и, перетасовав колоду, взяла карту. О господи, бубновая тройка! А его светлости достался пиковый валет. В результате София сняла левый ботинок. Хорошо, что они не договорились о том, что именно следовало снимать. И очень хорошо, что она была не в женской одежде — ведь тогда у нее был бы не столь богатый выбор.

Через некоторое время она сняла второй ботинок и сюртук. Затем ей достались туз и королева, и Адам, оставшийся в брюках и в одном носке, встал со стула и подошел к двери. София залюбовалась игрой его мускулов. А герцог, повернув ключ в замке, спросил:

— Может, бокал вина? — Он достал из шкафа два бокала. — Или что-нибудь покрепче?

Девушка облизала губы и пробормотала:

— Знаешь, если бы ты так стоял, когда мы играли, то это точно отвлекло бы меня от игры. Что же касается вина… Нет, я предпочитаю бренди.

Адам взял графин с бренди и налил две порции. Вернувшись с бокалами к карточному столу, он протянул один Софии. Сделав глоток, она почувствовала, как по телу ее разливается тепло, и с улыбкой сказала:

— Прекрасный бренди.

Когда София предложила изменить ставку, она полагала, что просто дразнит герцога, но сейчас, когда он запер дверь на ключ… Сейчас она чувствовала, что ее все сильнее влечет к этому мужчине.

— Ты очень красивый и остроумный, — продолжала девушка. — Ты всегда был добр ко мне, и я… — Голос ее дрогнул. — Видишь ли, я…

— Значит, это благодарность? — Его светлость нахмурился.

— Нет! Ради всего святого, я не хотела задеть твою мужскую гордость. Я пытаюсь сказать, что ты никогда не давал мне поводов думать о тебе плохо — совсем наоборот. И знаешь… Пусть этот вечер идет так, как идет.

— Хорошо, договорились.

София сделала еще глоток бренди, потом сказала: