Кэтрин Каски - Как соблазнить графа

Молчание прервалось, когда внезапно, передразнивая его, девушка с озорством приподняла свою тонкую бровь. Быстрым движением она вырвала запястье из его руки, повернулась и присоединилась к группе прогуливающихся дам. В ту же минуту она исчезла.

У Лэрда пересохло во рту, он все пытался рассмотреть, в каком направлении ушла девушка, в рассеянности поднял руку, чтобы сделать глоток из своего бокала, но слишком поздно увидел, что бокал исчез.

Все-таки этой озорнице с золотистыми глазами удалось его унести.

Граф поднес к губам пальцы, сжатые в кулак, и ухмыльнулся. Вдруг Лэрд понял свою ошибку.

Черт возьми! Внутри этой девушки пылал загадочный и манящий костер. Возможно, она и была той единственной женщиной, которая в этот вечер вызвала его интерес, а он даже не удосужился спросить ее имя. Было уже два часа ночи, но казалось, что этот светский раут никогда не закончится.

Сколько времени они провели на этом многолюдном приеме, Анна не знала. Да это и не имело значения. Через час она будет дома в своей постели… или в кандалах. От этой мысли у нее застучало в висках.

– Анна, Лиливайт подал знак. – Элизабет, стоявшая у холодного камина, исполняя роль часового, обернулась и посмотрела на сестру. – В коридоре никого нет. Иди. Иди сейчас же.

Завитки волос на нежной шее Анны поднялись вверх.

– Это безумие, Элизабет. Я не могу сделать этого, просто не могу.

– Нет, можешь. Ты знаешь, что должна это сделать. Нет другого способа. Это наш единственный шанс.

– Но в доме остались, по крайней мере, полсотни гостей. Что, если меня увидят? Или, еще хуже, поймают снова?

– О, Анна, перестань беспокоиться. Тот джентльмен пока что не предпринял никаких действий. Ты просто играла в игру, а кто из нас не делал этого во время светских приемов?

– Это не было игрой, Элизабет. Я оттачивала свое мастерство, собирала смелость в кулак. Но потом он увидел меня, когда никто вокруг не замечал. Разве ты не понимаешь? Я не готова. Он увидел меня. – Анна обеспокоенно посмотрела в сторону коридора, находившегося за лестницей.

– Какое это имеет значение, даже если он и заметил тебя? Он был совершенно пьян. Вряд ли он запомнил тебя. – Элизабет схватила Анну за запястье. – Кроме того, Старые Повесы начеку, если что-либо пойдет не так. Посмотри вон туда.

Она кивнула в сторону старого джентльмена, круглого, как яблоко. Он стоял в дверях гостиной и почесывал свой необъятный живот.

– Ты видишь? Лиливайт уже там.

– Граф в гостиной? – Анна окинула взором комнату. – Если его здесь нет, возможно, он уже пошел спать и лежит в своей постели. Кто-нибудь подумал об этом?

– Откуда, скажи на милость, мне знать? Более года он не появлялся в обществе, поэтому я не смогу узнать его. Но Лиливайт уже стоит на лестнице около часа. Никто не проходил мимо него.

– Я не могу пойти, – взмолилась Анна, задрожав всем телом.

– Нет, можешь. – Элизабет подтолкнула Анну к лестнице. – Никто, кроме тебя, не может сделать этого, сестра. И ты знаешь об этом.

Анна молча посмотрела на Элизабет.

Она действительно знала.

Их сестра Мэри, располневшая, на шестом месяце беременности, покинула Лондон и поселилась за городом вместе со своим обожаемым мужем.

Зная, насколько безумна их затея, Анна понимала, что Элизабет с ее медными золотыми кудрями вряд ли сможет сделать хотя бы шаг, чтобы тотчас же не привлечь внимания какого-либо джентльмена.

А вот Анна – нет. Она всегда с болью в сердце признавалась себе, что никогда не привлекала внимания присутствующих и ни один джентльмен не пытался узнать ее имя.

Но почему кто-то должен обращать внимания на нее? Она была просто Анной, средней из сестер Ройл. Той, что следила за своими манерами. Той, что следовала правилам этикета и никогда не делала ничего, что могло бы привлечь чрезмерное внимание к ней и к ее семье.

Ну, по крайне мере, до сегодняшнего дня.

Через открытую дверь гостиной Анна бросила беспокойный взгляд на Лиливайта. Он, сверкнув глазами, поднял подбородок и указал дорогу.

– Иди, Анна.

Она кивнула и, вздохнув, направилась к лестнице.

До этого момента более всего она хотела, чтобы ее заметили, чтобы ее увидели и оценили.

Но в этот вечер, пока она осторожно пробиралась по элегантной гостиной, в которой присутствовали все сливки лондонского общества, Анна специально не поднимала своих золотистых глаз и не делала попыток вызвать у кого-либо из присутствующих желание познакомиться с ней. Она должна полагаться на свой талант оставаться незамеченной. Невидимкой. Ее будущее зависело от этого.

Приподнимая край платья, она шла по величественной лестнице, которая вела в спальню графа. Сердце сильно колотилось, пока она тихими, неслышными шагами поднималась на второй этаж.

Девушка прижала ухо к двери и прислушалась. За дверью стояла тишина. Она нащупала пластинку, закрывающую замочную скважину, отодвинула ее, наклонилась и посмотрела сквозь узкую щель. Анна не увидела света свечи. Она вообще не заметила никакого света.

В комнате царила темнота.

Анна выпрямилась. Надо же, корсет внезапно показался ей необычно тесным. Ей с трудом удавалось наполнять свои легкие воздухом, потому что дыхание ее было затруднено.

Это сумасшествие. Сумасшествие!

Но она понимала, что обратного пути нет. Затаив дыхание, кончиками пальцев Анна осторожно нащупала ручку, повернула ее, а затем проскользнула в темную комнату, беззвучно прикрывая за собой дверь.

Бог мой, она здесь – в спальне графа!

Все теперь зависит от нее. Она должна найти письма. Она должна.

Старые Повесы сказали ей, что это был единственный шанс. Прожди они дольше, и новоиспеченный граф нашел бы их и доставил принцу-регенту. Она должна рискнуть.

Анна ожидала, пока глаза привыкнут к темноте. Лунный свет не проникал в спальню, в комнате стояла такая темень, что казалось, кто-то набросил на глаза кусок темного бархата.

Если бы только она смогла найти окно и приподнять шторы, чтобы лунный свет проник в спальню! Луна появилась сегодня на небе гораздо раньше обычного, и создавалось впечатление, что она висела где-то очень близко. Холодный голубой свет мог бы помочь Анне в ее поисках.

Она слышала биение своего сердца. Держа руки перед собой, широко растопырив пальцы, Анна вслепую шла по спальне. Наконец-то окно!

Девушка схватила гладкую атласную ткань шторы и отодвинула ее, впуская холодный свет в комнату.

Тотчас же она услышала шорох за спиной. Повернувшись, Анна увидела огромную приближавшуюся тень. Глаза девушки расширились от страха.

Господи, помоги!

Она была не одна.

Бог мой, могло ли быть такое?

Лэрд соскользнул с массивной дубовой кровати и стал моргать затуманенными глазами. Он не верил происходящему.

Она ведь была там!

И вдруг его неземной ангел – здесь, Лэрд видел его при свете луны в спальне отца.

Не может быть. Лэрд потер глаза ладонями. Нет, больше эта комната не была спальней его отца, этот городской дом на Кокспер-Стрит теперь принадлежит ему.

Девушка быстро повернулась к освещенному луной окну спиной и стала всматриваться в темноту. Ее тело казалось темным силуэтом, обрамленным амальгамой, подобной той, которой покрывают обратную сторону зеркала. Граф не мог разглядеть ни ее нежного лица, ни изумительных золотистых глаз.

– Кто там? – Голос был слабым, тело дрожало. Девушка наклонилась вперед, стоя спиной к хорошо освещенному окну, чтобы лучше рассмотреть комнату.

Анна не могла его видеть, он знал это, но она безошибочно чувствовала его присутствие в комнате. И подошла к нему.

Почему – он понятия не имел. Да ему было все равно.

Мысли путались – он слишком много выпил, пытаясь избавиться от давящей душевной пустоты. Лэрд не мог ровным шагом пройти по комнате, это было выше его сил, он едва держался на ногах, двигаясь к Анне.

Девушка почувствовала его приближение и, нервничая, сделала шаг назад, пытаясь ускользнуть от него:

– Пожалуйста, скажите, кто здесь?

Анна наступила на плинтус под окном, и пол заскрипел. Раздался глухой удар, когда девушка задела спиной раму, в которую было вставлено орнаментное стекло. Дальше отступать было некуда.

– Это же я, мой ангел, – сказал он ей. – Не надо убегать.

Лэрд вышел из неосвещенной половины комнаты и стал прямо перед ней.

Она не подняла на него глаз и с испугом смотрела на свои туфли. Учащенное, но слабое ее дыхание согревало его голую грудь – он расстегнул ворот рубахи, когда прилег отдохнуть, пытаясь с помощью сна избавиться от сильного опьянения.

– Не беспокойтесь, – сказал он ей и нежно погладил ее руку.

Анна подняла глаза, и лицо ее озарил мягкий лунный свет.

– Я… Я… Я не могу.

Лэрд провел рукой по ее щеке, затем взял подбородок и приблизил ее губы к своим.

– Нет, можете. У вас хватило смелости прийти в мою спальню.

– Нет. Вы не понимаете. Я не могу, – слабо запротестовала она.

Он не дал ей договорить, прижавшись губами к ее губам.

Протесты стихли. Губы ее, нежные и теплые, через мгновение поддались его поцелую.

Лэрд простонал, приблизил девушку к себе, чтобы почувствовать тепло ее тела.

Она противилась, отталкивала его. Вдруг он почувствовал, как ее пальцы стали подниматься по его оголенной груди и схватили его за неплотно завязанный галстук. Девушка сжимала галстук все крепче и крепче, а потом вдруг с силой потянула на себя.

Граф сразу же понял, что она пытается удержаться на ногах.

Не понимая в чем дело, Лэрд попытался разжать ее ладонь. Девушка-ангел испуганно взглянула на него, колени ее подогнулись, она стала терять сознание.

Свободной рукой незнакомка лихорадочно цеплялась за корсаж:

– Я не могу дышать, – смогла вымолвить девушка. Еще мгновение – и она в обмороке упала ему прямо на руки.

Анна сильно зажмурилась и не открывала глаз, хотя интуиция подсказывала ей, что надо это сделать.

Этого не должно было произойти.

Но произошло.

Анна почувствовала, как ее перенесли на что-то мягкое… на ковер… нет, на кровать. Да.

Это была его кровать.

Но сейчас происходило нечто большее.

Не открывай глаз. Просто думай. Думай!

Боже мой! Что он делает?

И тотчас же она поняла, что. Большие теплые ладони привычными движениями обыскивали ее грудь. Наконец он расстегнул застежку на платье, развязал ленту и ослабил корсаж.

Желудок ее стал сокращаться. Еще одно мгновение и вино, выпитое с таким удовольствием, вероятно, очень дорогое вино, должно было выйти наружу.

Ей надо вырваться отсюда, убежать из этой спальни. Но как, ради всего святого, сделать это? Элизабет и Лиливайт понятия не имели, что Анну надо было спасать. Оставалось единственное преимущество перед этим мужчиной, который хватал руками и шарил по всему ее телу, – ее полуобморочное состояние.

Сильные, мускулистые руки перевернули девушку и положили на живот, лицом вниз, а пальцы, развязав корсет, раздвинули его.

Нет, он не должен…

Анна широко раскрыла глаза, как и в тот момент, когда он перевернул ее на спину. И увидела его лицо.

Бог мой! Перед ней был мужчина, поймавший ее в гостиной, когда она воровала из рук ничего не подозревающих гостей бокалы с вином. Тот очень большой длинноногий джентльмен.

– О, да это вы! – сказала она, задыхаясь. – Тот джентльмен.

Только сейчас его ноги раздвинули ее бедра, и он определенно не был джентльменом. Он стал стаскивать с нее платье, склонившись над ней. Его губы приблизились к ее губам.

Он собирался…

Нет, нет!

Лэрд наклонился к ее лицу, пытаясь определить, дышит она или нет. Ему хотелось почувствовать ее сладкое дыхание.

Пожалуйста, пожалуйста, дышите, дорогая.

Он положил большой палец ей на подбородок, надавил на него, чтобы пошире открыть ей рот. Дышите.

Пронзительный крик оглушил его так, что в голове зазвенело и застучало.

– Черт побери! – Закрыв ладонями уши, Лэрд отклонился назад и отступил, задев головой балдахин над кроватью. – Перестаньте кричать, красотка! Вы упали в обморок – я только пытался помочь вам снова наполнить ваши легкие воздухом!

Встав на колени, Анна лихорадочно начала приводить в порядок свое платье.

– Вы пытались помочь, срывая с меня одежду? – Ее глаза сверкали от злости. – Джентльмен не воспользуется положением, если женщина находится без сознания. И не зная обычаев Лондона, я смогу распознать грубияна и насильника, если нахожусь рядом с ним.

– Нет, дорогая. Вы все поняли неправильно. Вы не ды-ша-ли.