Хоуп Макинтайр - Как соблазнить призрака

Я оставила ее звонить Бьянке и спустилась, чтобы приготовить нам кофе. Когда я вернулась, она слушала первую кассету, свернувшись калачиком на моей постели.

Я поняла, что пленка будет очень полезна издателям, и записала, чтобы не забыть ей об этом сказать. Сельма внятно обрисовала, как, по ее мнению, книга поможет другим избитым женщинам. Она говорила о том, что описывала мне раньше, – опасность фазы раскаяния.

Словно в подтверждение своих слов на второй кассете Сельма начала вести хронику побоев, за которыми шли периоды затишья. В эти периоды она и раздумывала уходить от мужа. Печальнее всего оказались ее слова о своем смирении в начале побоев. Она знала, что сопротивление только усилит боль и даже может привести к гибели. Чем меньше она будет сопротивляться, тем быстрее все закончится и наступит очередная сладкая фаза раскаяния. Было похоже, говорила Сельма, на замедленную съемку. Она видела руку или оружие, занесенное над своей головой, заставляла себя цепенеть в ожидании удара и думала, что на самом деле это происходит не с ней, а с кем-то другим.

Я сидела словно загипнотизированная. Голос Сельмы заполнил комнату. Она слушала саму себя. Время от времени наши глаза встречались, и она улыбалась или кивала, чтобы подчеркнуть сказанное. А потом часа через два, когда в записи возникла пауза – она подбирала слово или фразу – и воцарилась тишина, через открытую дверь спальни мы отчетливо услышали голос Базза:

– Простите, что побеспокоил. Ли ждет меня. Сельма открыла рот, и я подумала, что она сейчас закричит. Я губами произнесла «нет, нет!», жестом велела ей оставаться в кабинете, а сама бесшумно закрыла дверь и прокралась наверх лестницы, чтобы послушать.

– Правда ждет? Я не знала. Входите же. – Мама закрыла парадную дверь. Наверное, она спустилась, пока мы с Седьмой слушали кассету. Я должна была предвидеть это и предупредить, чтобы она никому не открывала дверь. Она не знает, что Сельма еще здесь. Больше того, понятия не имеет, кто такой Базз. Она же никогда его не видела.

– Мы работаем вместе, – услышала я вкрадчивый голос Базза. Тут он не солгал.

– Думаю, она наверху, – сказала мама. – Подождите, я позову ее. Как мне вас представить?

– Роберт. – Он назвал свое настоящее имя. Умно, ничего не скажешь. Если мама знает его имя, она вспомнит, как мы говорили о Баззе.

– Ли! – позвала она, не подозревая, что я притаилась совсем рядом. – Роберт пришел.

Я не произнесла ни слова, надеясь, что она решит, будто я вышла, и спровадит его.

– Ли! – крикнула она снова. – Ты там? Можешь спуститься? Мне надо идти к парикмахеру.

Мама, пожалуйста, только не уходи. Останься. Отправь его восвояси.

– Не смею вас задерживать, – опять услышала я его голос. – Я сам могу к ней подняться. Я знаю, где она работает. Я уже бывал здесь.

– Неужели? – Мама явно сомневалась. – Что ж, если вы не возражаете… Мне действительно пора бежать. Если ее нет, просто захлопните за собой дверь. Когда вы были в последний раз? Вы знаете, что она перенесла кабинет с верхнего этажа на второй?

– Вообще-то нет, – сказал Базз. – Спасибо. Я найду ее, не беспокойтесь.

И потом все случилось сразу. Мама ушла, а он побежал вверх по лестнице, крича:

– Ли, где ты? Ли!

Не успела я подняться с пола, как он уже был рядом.

– Подслушиваешь? Я думал, ты выше этого. Дай я помогу тебе встать – И он протянул мне руку.

Я отпрянула, но он схватил меня за запястье и рывком поставил на ноги. И не отпустил.

– Чего ты испугалась? Ты стала очень странной после Рождества. Это из-за твоего пожара? – Он взял меня за подбородок большим и указательным пальцем и ущипнул. – Неужели ты думала, что я забыл о тебе?

Я представила, что Сельма стоит сейчас за дверью и слышит каждое слово. Если он будет продолжать в том же духе, мой секрет выплывет.

Неожиданно Базз отпустил меня и направился к двери в мою спальню. Я преградила ему путь:

– Давай спустимся вниз. Я приготовлю тебе кофе. Он отступил и с удивленным видом прислонился к стене.

– Нам надо кое-что наверстать, – произнес он весело, и я задрожала от страха. В какую игру он играет? – Несколько раз ко мне заходил детектив. Кажется, он думает, что я имею отношение к твоему пожару. Почему у него возникла эта мысль?

Я ничего не сказала. Хотелось закричать, что Анжела – его алиби, но сдержалась, потому что Сельма могла все услышать.

Я невольно подметила, что выглядел он великолепно. Я уже поняла, что он принадлежит к тому же типу, что и Макс Остин, но если Макс привлекателен периодически, то Базз – всегда. В нем была некая резкость, которая у Макса проявлялась, лишь когда он злился или мрачнел. Но у Базза она все время бурлила под поверхностью. Это сразу напоминало, что он опасен и непредсказуем – стоя рядом с ним, думать о чем-то другом просто невозможно.

Глядя на него, я невольно вспомнила разговор с Максом Остином. Тогда я предположила, что некое событие в прошлом Базза и превратило его в садиста. Я вспомнила, как Макс пришел в ярость от моей «душераздирающей либеральной ерунды», как он ее назвал, и, к своему удивлению, поняла, что, по злой иронии, он тут же показался таким же живым, страстным и сексуальным, как сам Базз. И все же я не переставала ломать голову насчет прошлого Базза, его детства – может, с ним самим обращались жестоко?

Стоявший передо мной Базз нервировал меня, а когда я нервничаю, то неизменно думаю о чем-то постороннем. Когда я узнала, что Астрид Маккензи заживо сгорела в своем доме, я могла думать только об одном: как жаль, ведь она только его покрасила, и почему женщины на высоких каблуках ходят по мощенным булыжником улицам? Вот и теперь мне вспомнилась первая встреча с Баззом – невинное время, когда я еще не сотворила непростительную глупость и не переспала с ним. Он поставил мне джазовый компакт-диск, который только что купил. Тенор-саксофон плакал сперва настойчиво и отчаянно, а потом нежно и непреодолимо, и захотелось попросить его напомнить, кто играл.

Какое безумие – думать о такой ерунде, когда Сельма в опасности, но я понимала, что это некий защитный механизм. Он включился, чтобы помешать мне выдать страх.

– Сельма уехала в Девон, – вдруг сообщил Базз. Я посмотрела на него и заставила себя не дергаться. – Сегодня утром звонил один из актеров, снимающихся в «Братстве». У него там дом, и Сельма туда едет. Очевидно, поработать над твоей книгой. Ты знала? Нет? Интересно, с чего это вдруг? Он дал мне телефон и адрес. На всякий случай – вдруг я захочу к ней. Я только что звонил ей, но ее пока нет, а мобильный выключен.

Значит, теперь Сельма не может сбежать в Девон. Базз снова подошел ко мне, и в голове пронеслась жуткая мысль. Неужели он пришел повидаться со мной, возобновить наш роман потому, что Сельма якобы уехала? Может, он понятия не имеет, что она здесь.

Нужно во что бы то ни стало увести его от спальни.

– Пойдем. Выпьем кофе, – повторила я и двинулась к лестнице, но он схватил меня за руку и привлек к себе. Успокойся, приказала я себе. Не кричи, не паникуй, не дай ему понять, будто что-то не так. Просто отведи его вниз и выставь из дома.

– Почему ты меня избегала? Что она тебе наговорила? Знаешь, я так по тебе скучал, – он наклонился меня поцеловать, но я отвернулась, и его губы зарылись в мои волосы. – Ты так восхитительно пахнешь, Ли. Как называются твои духи?

– «Джо Мэлоун». Жасмин и жимолость, – ответила я.

Вдруг он оттолкнул меня и прижал к перилам.

– Сельма пользуется «Шалимаром» от «Герлен». Обливается ими каждое утро, так что запах остается везде, где она побывала, – прошипел он мне в ухо. – Вот почему я знаю, что она здесь. Я почуял ее духи, когда поднялся наверх. Сначала я решил, что это твой запах, но ведь это не так, да, Ли? Ты только что меня поправила. Это как детская игра «холодно – горячо». Здесь запах сильнее… Теплее? Совсем горячо? – Крепко держа меня за запястье, он двинулся к двери в спальню. – Она там, да?

– Нет, – сказала я как можно спокойнее. – С какой стати ей тут быть? Ты же сам говорил, что она едет в Девон.

– А может, она была здесь? Ты лжешь, я вижу.

Он сгреб меня, прижал к груди и, схватив за волосы, запрокинул мне голову так, что мне пришлось смотреть ему в лицо. Сердце у меня бешено заколотилось, и вдруг все глупые и неуместные мысли исчезли. Я поймала себя на том, что вспоминаю фразу, которую недавно слышала по радио: если вас убили, очень вероятно, что это сделал ваш знакомый.

Убили! Мой старый кошмар. Я часто воображала, как это случится. Будут душить, пока глаза не вылезут из орбит. Перекроют кислород подушкой. Ударят ножом в грудь, и я истеку кровью. Стукнут по голове тупым предметом. Кстати, а что такое тупой предмет? Я представила, как кто-то берет мой ноутбук и бьет меня по виску. Кто-то, в чьей автобиографии по моему неведению всплыла его подлая личность.

Вот он, Базз. Человек, которого я познала в библейском смысле этого слова, хотя в другом смысле я в нем совсем не уверена. Он собирается меня убить?

– Что это за мужчина с домом в Девоне? Они с Сельмой встречаются? Что происходит?

– Ничего! – Я завопила, потому что он делал мне больно. – Я ничего не знаю.

– Отпусти ее! – Дверь распахнулась, и Сельма накинулась на него, словно рычащий терьер. Базз выпустил меня. – Ли! – закричала она. – Звони в полицию!

Но ее появление что-то в нем изменило. Он ринулся в бой. Я получила косой удар в бровь, кожа лопнула, и я почувствовала, как по лицу заструилась кровь. Потом Базз крепко схватил Сельму за локоть и потащил к лестнице. Я увидела, как он крепко сжимает ее руку, и меня вдруг охватила дикая ярость. Такого со мной еще не бывало. Я бросилась на него и начала колотить по спине. Тщетно.

Больше всего меня ужаснуло то, как безропотно покорилась Сельма. Инстинкт велел ей не сопротивляться, как делала я. Она ослабла и позволила ему буквально нести себя по лестнице. Я ринулась за ним, занесла ногу и хотела пнуть его в спину, но промахнулась, потеряла равновесие и вцепилась в перила, крича, чтобы он остановился.

Выйти с Сельмой из дома он не успел. Но это не моя заслуга. Едва он открыл входную дверь, обхватив Сельму за талию, как отлетел в сторону.

Невысокий и коренастый Крис оказался на удивление сильным. Он тут же оценил ситуацию, и его кулак метнулся Баззу в челюсть. Мастерский хук свидетельствовал о том, что у него имеется боксерский опыт. Базз уклонился, и Крис промахнулся, попав ему в плечо. Базз попятился, налетел на вешалку и выпустил Сельму. Крис подлетел к нему и изо всех сил принялся пинать. Сельма мрачно наблюдала за происходящим, несомненно, переживая моменты, когда сама была на месте Базза. В ударах Криса сквозила невероятная жестокость. Я хотела, чтобы он уничтожил Базза как можно быстрее, и все же эта жестокость пугала меня. Он повалил Базза на пол и молотил его по ребрам. Тот не пытался ответить. Я видела, что ему очень больно.

И вдруг Сельма закричала:

– ОТПУСТИТЕ ЕГО! Вы его убьете!

Крис взглянул на нее, Базз улучил момент, перекатился на бок и, с трудом поднявшись на ноги, поспешил к двери. Крис бросился вдогонку, но Сельма схватила его за руку и втащила обратно в холл:

– Отпустите его. Вы разве не слышали? Вы и так сделали ему очень больно.

Крис взглянул на нее, изумленно покачав головой.

– Да, – медленно произнес он. – Я сделал ему очень больно, а как же. А что, я должен был с ним целоваться? Он собирался сделать очень больно вам. Я думал, что оказал вам услугу. Может, лучше было позволить ему убить вас обеих?

Но если реакция Сельмы на рыцарство и разочаровала Криса, насчет меня он мог не волноваться. Я чуть снова не упала с лестницы, торопясь его поблагодарить. Обняла его и прижалась к нему, как орангутанг в истерике. Я рассыпалась в благодарностях, чуть не назвала его своим героем. К счастью, вовремя сообразила, что это уже лишнее.

– Вот это другое дело, – произнес он, когда я наконец его отпустила. – Вообще-то очень мило. – Он смерил меня взглядом. – Особенно если учесть, что я всего-навсего заскочил на кофеек.

Сельма почти сразу потеряла самообладание. Она забормотала, что тоже очень благодарна Крису, но любит Базза, знала, что он вернется, и хотя боялась этого, ей нужно было знать, что она ему необходима. Неужели мы не понимаем? Неужели мы не знаем, как ей было больно видеть Базза и она не могла не помочь ему?

Помочь? Увидев, что Крис готов начать спор, я отвела ее наверх, чтобы успокоить. Мне удалось убедить ее лечь в постель и принять транквилизатор, который, как я недавно обнаружила, являлся неотъемлемой частью арсенала средств, помогавших ей коротать день. Сельма была храброй, но не такой уж стойкой, как прикидывалась. Да и то, что она пошла против Базза – стала писать книгу, – не добавило ей здоровья. Теперь я это понимала.