— Что ж, начнем с наиболее очевидного. У тебя нет тайного любовника, поджидающего подходящего момента, чтобы увезти тебя прочь.

— Так вы намерены поиграть в «Двадцать вопросов»?[17]

Мора вела себя довольно дерзко, уверенная, что сумеет сохранить тайну при себе.

— Что-то вроде этого, — ответил Риордан, и по его губам скользнула легкая улыбка. Прямые ответы являлись лишь одним из многочисленных способов выяснения правды.

— Нет у меня тайного любовника, — призналась Мора.

Риордану и без того это было известно, но он все равно пристально всматривался в ее лицо, выискивая признаки того, что она скрывает, вдруг между строк отыщется зерно истины. Любовника в прямом смысле этого слова, конечно, нет, но мог оказаться возлюбленный. Правда, Риордан в этом сомневался. Мора не принадлежала к типу женщин, с легкостью порхающих в любовных связях. Кроме того, влечение к нему было искренним.

Раз ей не с кем сбегать, тогда, возможно, имеется что-то, от чего сбежать было нужно. Что она рассказывала о себе? Жила с семьей дяди с шестнадцати лет, когда ее родители умерли, и она осталась сиротой. Сейчас ей лет двадцать или двадцать один, и она хорошенькая. Возможно, решила ускользнуть от какого-то скандала. Она пришла в ужас, когда он упомянул колонку светских сплетен в газете.

— Что ж, любовника отметаем. А как насчет скандала, Мора? Не была ли ты вовлечена в какую-нибудь неприятную историю?

Но и эта догадка выглядела неубедительно. Когда он овладел ею, она была девственницей. Так что, в какой бы скандал она ни оказалась вовлеченной, то был дым без огня, сплетни, которые, какими бы злыми они ни казались, едва ли могли заставить молодую девушку покинуть безопасный родной дом и семью. Причем семья, если судить по ее изящно скроенной одежде, не лишена средств к существованию.

Мора отрицательно покачала головой, и в ее рыжих волосах заиграли отблески свечей. Риордану хотелось поскорее покончить с умозаключениями и перейти к более приятной части — соблазнению, но упрямство девушки лишало обоих этого удовольствия.

Вариант номер два — сбегать пришлось не от чего-то, а от кого-то. Риордан снова подумал о дяде, человеке состоятельном, у которого племянница на выданье. Море суждено привлекать к себе много внимания, причем необязательно со стороны достойных людей.

— Что ж, не любовник. А как насчет нежелательного кавалера?

— Нет, — поспешно ответила Мора, скосив глаза вправо, желая скрыть правду.

«Игра слов», — подумал Риордан. Значит, речь не о кавалере как о таковом, а о настойчивом преследователе, которого дядя, человек, призванный защищать и оберегать ее, не мог отвадить.

Риордан пояснил:

— Есть мужчина, за которого твой дядя хочет выдать тебя замуж. — Он подозревал, что «хочет» в данной ситуации слишком мягко. «Заставляет» подходит больше. — Это тот самый ужасный человек, о котором ты упоминала в моей мастерской.

— Вы сочиняете сценарии, достойные сценической постановки, — напряженно произнесла Мора, делая последнюю ошибку.

Она встала и принялась беспокойно вышагивать по комнате, пряча от него лицо и сжимая руки в кулаки. Риордан триумфально усмехнулся. Он все же докопался до истины.

Поднявшись, подошел к ней, испытывая эмоциональный подъем от собственного открытия. Он мог лишь догадываться о том, насколько трагична ситуация, заставившая ее коренным образом изменить свою жизнь, пуститься в бега и пойти в услужение. Риордану и самому однажды пришлось бежать. Если он и не мог до конца понять причин, побудивших ее совершить подобный шаг, философскую подоплеку угадывал совершенно безошибочно. Мора остановилась у высокого окна, выходящего на улицу, и, приподняв портьеру, принялась смотреть на проезжающие мимо экипажи, направляющиеся на званые вечера или балы.

Подойдя сзади, Риордан обнял ее за талию и, прижав к себе, заговорил тихим соблазнительным голосом:

— Расскажи мне, Мора. Расскажи мне, что сделал твой дядя, кому он прочил тебя в жены.

Мора устало вздохнула, готовая сдаться. Нет смысла и дальше хранить секрет, он уже никого не защищает.

Ее слова были едва различимы.

— Эктон Хамфрис, барон Уилдерхем. — И она откинула голову назад, на грудь Риордану, купающемуся в лучах ее доверия и согласия. — Откуда ты узнал?

— Посредством простых умозаключений. Молодая леди из хорошей семьи не станет ради каприза бросать все, что у нее есть. Скажи мне, Мора, насколько далеко все зашло?

— Я должна была стать платой за проигрыш дяди на скачках.

— Твой дядя бился тобой об заклад? — ужаснулся Риордан.

— Не совсем так. Он для этого слишком хорошо воспитан. Дядя поставил на кон деньги, но проиграл, хотя такая возможность даже не приходила ему в голову. Платить оказалось нечем. Уилдерхем предложил забрать дом в погашение долга, но это совершенно неприемлемо. Тогда он пожелал получить в жены меня, что показалось дяде более приемлемым, чем потеря дома.

В ее словах звучала горечь, привкус предательства. Гнев Риордана нарастал. Ему бы хотелось нанести визит неприятному родственнику Моры, но с этим можно и повременить.

— Между мной и Уилдерхемом имел место один инцидент.

Мора пыталась сдерживаться, оправдать предыдущий «инцидент», но Риордан безошибочно понял, что она имела в виду. Теперь у него возникло желание навестить и Уилдерхема, проучить его за то, что поставил Мору в унизительное положение.

— Уилдерхем считал, что с помощью брака ему удастся связать, скажем так, разорванные концы в хороший узел. И мой дядя тоже так думал.

— А ты не соглашалась?

— Уилдерхем — человек с дурными наклонностями, — негромко пояснила Мора. — В округе о нем ходят нехорошие слухи, а в его доме то и дело меняются горничные.

Произнося это, она напряглась всем телом в объятиях Риордана. На самом деле то были не просто слухи, она помнила кое-что неприятное.

— Что отпугнуло тебя, Мора? Он что-то сделал? Или сказал?

— Он имел столь яркое представление о том, как нам стоит провести первую брачную ночь, что чувствовал неодолимую потребность поделиться со мной своими соображениями. И я очень рада, что он все мне рассказал, в противном случае я, возможно, не нашла бы в себе мужества сбежать.

И она прибежала прямиком к Риордану. Кто-то решит, что она всего лишь поменяла одного распутника на другого, но Риордан никогда не принуждал, не внушал чувство вины, чтобы уложить женщину в постель.

Мора повернулась в его объятиях, подняв к нему лицо, волосы струились по спине. Само воплощение красоты и очарования.

— Я плохая женщина, Риордан. Ты считаешь меня хорошей, но это не так. Я эгоистична. Моего дядю и его семью выгонят из дома, но я не могу заставить себя выйти замуж за дурного человека, чтобы спасти их.

Риордан поцеловал ее один раз, другой. Ее секрет раскрыт, и он понимал, что в состоянии справиться с ситуацией.

— Я заблуждался на твой счет, Мора. Все это время я думал, что ты всего лишь дерзкая маленькая шалунья, но это не так. Ты отважная, очень отважная.

Он знавал лишь нескольких женщин, обладающих редким мужеством и нашедших в себе смелость бороться за жизнь, которую желали себе, даже если это означало разрыв с собственной семьей. Одна из них Аликс, жена Меррика.

Слова Риордана не убедили Мору.

— Если бы я была отважной, возможно, осталась бы и покончила со всем этим.

Риордан презрительно фыркнул:

— Твой дядя сам во всем виноват. Нечего ему было возлагать твое будущее на алтарь собственной глупости. — Он чувствовал себя все более уверенно. — Поэтому ты не хочешь выйти за меня замуж?

Она покачала своей красивой головкой:

— Это опасно для тебя. Мой дядя будет меня искать. Если я стану твоей женой, то обнаружу себя. Женитьба графа не может оставаться тайной. Он явится за мной, и все раскроется. Тебе подобный скандал не нужен. Вейлы с радостью воспользуются им, чтобы отнять у тебя детей. Ты лишь докажешь им, да и всему свету, что обладаешь именно той порочной репутацией, какую тебе приписывают.

— У меня есть деньги, очень много денег теперь, когда я стал графом. Мы можем оплатить долг твоего дяди, если придется.

Принимать решения стало гораздо проще, ведь он узнал суть проблемы. Мора в его руках и готова согласиться на предложение, если удастся преодолеть последнее препятствие. Все, чего он хотел и в чем так нуждался, было очень близко.

— Тебе известно, что этот ужин организовали для нас дети?

Склонившись к Море, Риордан поцеловал ее еще раз долгим медленным поцелуем. Прелюдия к занятию любовью. Обеденный стол манил его.

— Остановись, Риордан. — Она напряглась, и отразившаяся в ее глазах паника заставила его замереть на мгновение. — Ты не можешь просто взять и выкупить долг моего дяди. Есть же бумаги, согласно которым я обещана барону.

— Ты их подписывала?

— Нет, но…

Он прижал палец к ее губам. Она слишком благородна. Бумаги можно опротестовать, когда — или если — они будут обнародованы.

— Больше никаких волнений, Мора.

Он поцеловал ее крепче. Настало время напомнить ей, почему нужно ответить согласием еще до наступления утра.


Казалось, даже окружающий воздух изменился. От поцелуя она задыхалась. Его чувства были очевидны. Глаза сияли от страсти и желания, отчетливо давая понять, что время переговоров и обсуждений прошло. Он положил руку Моры себе на плечо и, обняв ее за талию, стал побуждать двигаться в ритме танца. Шаг, другой, и вот они уже танцуют. Не быструю польку, как тогда наверху, а медленный вальс, хотя и вовсе не степенный.

Их танец был чувственным и смелым, тела касались друг друга в совершенно неприемлемой для лондонских бальных залов манере. Риордан прижимался бедрами к скрытой слоями юбок промежности Моры, теплой рукой лаская ей спину. Они порхали, нет, парили по погруженной в тишину столовой, где все вдруг стало возможным. В его объятиях Мора забыла об ограничениях, бумагах, дяде, окружающей действительности. Она рассмеялась от переполняющего ее восторга и пьянящего чувства свободы. Губы Риордана слились с ее губами в поцелуе, пробуждая желание, всепоглощающую потребность, требующую немедленного удовлетворения.

Он прижал ее к стене и приподнял. Она обхватила его ногами за талию, подол платья пополз вверх. Риордан касался ее шеи горячими поцелуями, их дыхание прерывалось и учащалось, оба были охвачены страстью. Мора так и не поняла, как Риордану это удавалось, но он поддерживал ее, а стена служила им точкой опоры.

— Боюсь, я не смогу быть нежным, — хрипло прошептал он и одним мощным толчком вошел в нее, поощряемый ее невнятным согласием.

Запустив руки в его темные волосы, Мора громко вскрикнула, сцепив ноги у него на талии, способствуя проникновению. Подняв ее руки над головой, он прижал их к стене, продолжая двигаться грубыми толчками, не отрывая губ от ее рта. Наконец Мора почувствовала, что не в состоянии больше вынести ни секунды этого чувственного совокупления. Неистовство Риордана передалось и ей, и она прикусила ему мочку уха, двигаясь в бешеном ритме, который должен был неминуемо привести их к оргазму. Только на этот раз Мора уже знала, что ждет ее на вершине подъема.

Мора почувствовала, как напряглось ее тело, в ожидании неминуемой разрядки держа его в крепком объятии, громко закричала, оказавшись на вершине блаженства, не стесняясь и не сдерживаясь. Риордан, раскрасневшийся и вспотевший, навис над ней, совершенно забыв о манерах джентльмена. Сейчас он был мужчиной, объятым страстью и желанием. Они стремительно воспарили ввысь и спустя мгновения вернулись в реальность. Мора поняла, что стала другой, она познала суть любви. Она не станет больше убегать. Новая Мора будет только парить в небесах.

Риордан мягко высвободился из объятий и поставил ее на ноги, но она по-прежнему обнимала его руками за шею, тесно прижимаясь к нему. Его губы раскрылись, но на этот раз Мора приложила к ним палец, предупреждая слова. Не хотела, чтобы он произносил это вслух, предлагая ей то, чем они только что занимались.

— Да, Риордан. Мой ответ «да».

Риордан одарил ее кривоватой усмешкой:

— Хорошо. Ты сделала меня счастливейшим из людей.

— Почему?

— Потому что скоро ты окажешься в моей постели, где тебе и следует быть, обнаженной, — коварно прошептал он.

Мора рассмеялась впервые с тех пор, как покинула Эксетер, уверовав в то, что все у нее будет хорошо.

Глава 19

Эктон доел последний кусок превосходного стейка. Ужин пришелся ему по душе. Сидящий напротив него виконт Вейл едва ли не пускал слюнки от услышанных им от Эктона новостей.

— Как видите, ваше беспокойство по поводу Чатема имеет основания. — Барон спрятал бумаги обратно в нагрудный карман. — Его последняя гувернантка мошенница, а он позволяет ей работать с детьми.