– Это же камень, мисс Дэ…. Что вы делаете? Прекратите.

Эта женщина пыталась забраться к нему на колени.

– Но вы совершенно точно мягче скамейки.

В последнем Нэйт был уже не уверен.

– Как бы то ни было, сидеть вы будете на камне. – Проклятье, он не желал причинять ей неудобства, но еще меньше он желал ощутить мягкую женскую попку на своем… колене.

Нэйт сурово усадил Анну обратно на скамью.

Она надулась, а затем прижалась к нему. Казалось, ее руки были буквально везде. Он словно сел рядом с дружелюбным осьминогом – не то чтобы у Нэйта был подобный опыт… Пальцы Анны нырнули к нему под камзол и попытались расстегнуть жилетку. Он поймал их и вернул ей на колени, отдернув собственные пальцы прежде, чем они успели двинуться на опасную территорию.

– Мисс Дэвенпорт, ведите себя прилично.

Она оказалась глуха к голосу рассудка. Другая ее рука змеей уползла назад и очутилась на его ягодицах.

И почему Баннингли не приделал к этой скамье спинку?

Нэйт потянулся назад, чтобы убрать нахальную руку, но при этом совершил серьезную тактическую ошибку, обернувшись к Анне. В тот же миг, когда он оказался к ней лицом, девушка попыталась – и на сей раз успешно – взобраться к нему на колени и ее пальцы нырнули ему в волосы, зачесывая их от висков к затылку.

М-м-м. Каждое движение каждого пальца ощущалось лаской по всему телу, до самого мужского достоинства.

Так вот что чувствуют кошки, когда их гладят!

Нэйту определенно хотелось замурлыкать и потереться о…

Я должен снять Анну – мисс Дэвенпорт – со своих коленей.

Его руки обхватили ее за талию, но закончить финальную часть требуемого действия – поднять-и-переместить – отказались. Вместо этого они принялись настаивать на том, что ее нужно удержать на том же месте и в том же положении.

Нэйт решил прибегнуть к словам.

– Мисс Дэвенпорт, пожалуйста, держите себя в руках.

– Не хочу.

Упаси его Боже от пьяных девственниц! Ее пальцы перебрались с волос на скулы и подбородок, подушечки мягко коснулись его губ, посылая дрожь удовольствия по всему телу.

– Вы пьяны.

– У вас тут кожа такая колючая, – Анна провела по его подбородку, – а вот тут такая мягкая. – Кончик ее пальца прошелся по его нижней губе.

Не открывай рот…

Она оттянула его губу вниз и провела пальцем так, чтобы смочить его слюной и облегчить скольжение.

Ох, господи. Теперь Нэйт не мог думать ни о чем, кроме вкуса ее губ, блестящих от…

Нет! Он должен снять ее со своих коленей.

Но руки все еще отказывались ему повиноваться. Вместо того чтобы снять Анну с коленей, мятежные конечности подтолкнули ее к готовому, напрягшемуся…

– Поцелуйте меня. – Она прижалась губами к его подбородку… а потом лизнула до самого уха.

Возможно, она и не девственница вовсе, – прошептал его орган.

Заткнись!

Действия мисс Дэвенпорт были достаточно неловкими и интуитивными, что подтверждало ее неопытность, если только она не была очень, невероятно талантливой актрисой.

– Пожалуйста, поцелуйте меня как тогда, в саду Одинокого дома.

Анна ухитрилась развязать галстук маркиза и теперь прижималась губами к его шее.

– Нет. Это непристойно.

Да я сам вдруг заговорил как чертова старая дева!

Она подалась назад, и Нэйт заморгал, прогоняя похоть. В беседке все еще было достаточно светло, чтобы можно было рассмотреть желание и тревогу, водоворотом кружащиеся в глазах Анны.

И что-то еще, нечто куда более фундаментальное, потребность, причиной которой был отнюдь не бокал шампанского и которая уходила куда глубже сексуального желания. Это вызывало в маркизе…

– Пожалуйста! – Анна сжала зубы. – Вы должны.

Он ничего не был ей должен. Он был мужчиной. Контролировал происходящее. А женщине надлежало подстраиваться, поддаваться, принимать в себя мужское тело. Но никак не отдавать приказы.

Анна поерзала на коленях у маркиза, и его половой орган тут же потребовал у него подчиниться ее желаниям. Восхищаться ею, возносить хвалу руками, губами, а затем…

Нет, никаких «затем». Если он лишит ее девственности, ему придется сделать ее своей женой.

И в чем же тут проблема?

Это снова заговорил его орган. Нэйт не мог жениться, по крайней мере в ближайшее время.

Да почему нет?

Пульсирующее в венах желание почти не позволяло ему связно мыслить. Причина как-то связана с Маркусом…

С Маркусом, которого до смерти тошнит от твоей навязчивой манеры лезть в его дела?

Это все проклятие. Это оно его контролирует. Я должен…

Мисс Дэвенпорт поймала лицо маркиза в ладони и запечатлела неловкий поцелуй на его губах.

К дьяволу Маркуса!

* * *

Часть Анны была в ужасе от ее наглости, но моральные принципы быстро утонули в алкоголе, оставив бурную смесь эмоций кипеть в ее животе. Девушка чувствовала одновременно злость, печаль, одиночество, смущение, ярость и отвращение.

И что-то еще. Что-то горячее, что-то жаждущее…

Она жаждала, чтобы лорд Хамвуд помог ей забыть о том, что ее отец сказал там, в гостиной. Ей нужно было потеряться в жарком чуде его прикосновений.

Анна крепче прижалась губами к губам маркиза.

Однако, судя по его реакции, с таким же успехом она могла бы целовать статую.

Все безнадежно. Пусть она и осмелела от выпитого, способности мыслить алкоголь не отключил. Лорд Хамвуд не собирался ее целовать. Еще мгновение, и он столкнет ее со своих коленей, чтобы подняться и продемонстрировать вызванное ее поведением отвращение. Она должна была…

Маркиз шевельнулся, но не для того, чтобы оттолкнуть ее. Одна его рука провела по ее лицу, другая погладила Анну по спине, привлекая девушку ближе.

О да! Это именно то, что ей было нужно.

Его язык проследил линию ее сомкнутых губ, и она приветствовала его движение. Он скользнул глубже, наполняя ее жаром – и странным удовлетворением.

Это было именно то, что ей нужно – и именно тот, кто ей нужен. Ее пальцы нырнули в густые шелковистые волосы маркиза, но этого было недостаточно. Воспоминание о его обнаженном до талии теле горело в ее мозгу. Анне хотелось коснуться его, ощутить бархат его кожи…

Она уронила руки, а затем запустила их под камзол и жилет, чтобы нащупать рубашку и вытащить ее из-за пояса.

Маркиз издал тихий звук – возможно, зарычал или застонал, или даже разочарованно вздохнул – и схватил девушку за руки, прекращая ее исследования. Он отстранился, и Анне отчего-то тут же стало холодно, несмотря на приятно теплый вечер.

– Ни вы, ни я не можем позволить себе этого, мисс Дэвенпорт, – сказал маркиз твердо.

И с сожалением? Ей ведь не почудилась эта нотка в его голосе, верно?

Анна попыталась встретиться с ним взглядом, но сумерки уже сгустились, и было невозможно как следует изучить выражение его лица.

– Вы раньше называли меня Анной. Мне кажется, мы с вами достаточно близко знакомы и вы можете больше не обращаться ко мне «мисс Дэвенпорт».

Маркиз рассмеялся.

– Подумайте, как будут шокированы остальные гости, стоит мне назвать вас просто по имени, Анна.

Ей очень нравилось, как звучит ее имя в его устах. И очень хотелось, чтобы маркиз тоже позволил ей называть его по имени.

– Тогда не называйте меня так при других. – Девушка пробежала язычком по нижней губе и была вознаграждена выразительным взглядом, следящим за этим движением. – Только наедине. – Она улыбнулась. – Как сейчас.

Маркиз нахмурился, вся его игривость исчезла.

– Нам больше нельзя оставаться наедине, мисс Дэвенпорт.

Черт. Все вернулось на круги своя.

Он, наверное, почувствовал ее боль, вызванную этими словами, потому что его губы сложились в слабую улыбку; возможно, в ней было сожаление.

– Вы девушка на выданье, а я не собираюсь жениться еще много-много лет. – Маркиз пожал плечами, и его тон внезапно стал мягче. – Но, если мы когда-нибудь снова окажемся наедине, вы можете называть меня Нэйт.

– Нэйт. – Такая степень близости потрясла Анну. Девушка провела кончиком пальца по его брови. – Нэйт…

Он поймал руку Анны и повернул ее так, чтобы поцеловать ладонь, а затем поднялся, увлекая девушку за собой.

– А теперь мы должны… ох, проклятье.

Резкая смена положения не пошла ей на пользу. Сад внезапно закружился.

– Вас сейчас стошнит, – словно издалека услышала она голос Нэйта, а затем он держал ее, когда она согнулась над особо невезучим кустом. Ее сотрясала одна волна тошноты за другой.

– О-ох. – Желудок Анны наконец перестал содрогаться, но она боялась выпрямиться, чтобы все не началось опять. Пришлось опереться руками о колени. Девушка знала: она должна быть в ужасе от того, что маркиз стал свидетелем такого недостойного и… отвратительного действа, но ей было слишком плохо, чтобы чувствовать что-то еще, кроме слабости. Анна провела языком по губам. Фу. От одного только вкуса ее снова затошнило.

– Простите, – с трудом прохрипела она.

– Ну, этого следовало ожидать, – ответил равнодушный мужской голос. – Если помните, я говорил вам, что пора перестать пить.

Анна прищурилась, глядя на него.

– Вы всегда такой невыносимый?

Он улыбнулся.

– Возможно, в следующий раз вы последуете моему совету.

– Хм.

Фу! Она совершила ошибку, взглянув на оставленный ею ужас, и теперь ее снова затошнило. Анна быстро отвела взгляд. Оставалось надеяться, что никто не придет сюда, пока дождь не смоет отвратительные следы.

– Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату.

Сегодня вечером она достаточно опозорилась перед ним, хватит.

– Вы идите. А я последую за вами, когда немного приду в себя.

– О нет, я вас здесь не оставлю. – Маркиз схватил ее за локоть и помог подняться, на этот раз куда медленнее.

Анна прислонилась к его груди. Так ему и надо, пусть пожертвует камзолом за свое вмешательство. Деревья слегка закружились перед глазами у девушки, но ей не пришлось расплачиваться за это зрелище содержимым желудка.

Впрочем, ее желудок, похоже, был пуст. Расплачиваться было уже нечем.

– На самом деле хорошо, что вы облегчились. – Лорд Хамвуд… нет, лорд Хэйвуд… Нэйт произнес это раздражающе жизнерадостным тоном, увлекая Анну за собой к тропинке. – Вы вывели некоторую часть алкоголя из организма, поэтому утром ваша голова будет мстить вам не слишком сильно.

– Вы хотите сказать, что мои страдания еще не закончились? – Анна висела на руке у маркиза, с трудом приноравливаясь к его шагам.

– Сложно сказать наверняка. К тому же я надеюсь дать вам нечто, что изрядно облегчит ваше состояние.

– О-о-о, я никогда в жизни не буду больше пить.

Он рассмеялся.

– Не думаю, что стоит заходить так уж далеко. – Они остановились у двери, и маркиз прислонил Анну спиной к стене здания. – Подождите тут.

– Куда вы идете?

Нэйт лишь прижал палец к губам и исчез за дверью. Он же не бросит ее, верно? Анна обхватила руками живот и огляделась. Насколько она могла судить, Нэйт оставил ее неподалеку от кухни – а вот это вполне походило на огород. Но сумерки еще больше сгустились. Солнце село, еще когда они были в беседке; теперь на небе были луна и звезды. Из нескольких окон падал свет, едва позволяя рассмотреть окружающие предметы.

Нэйту лучше вернуться. Я понятия не имею, как найти свою комнату.

Анна переступила с ноги на ногу. Сколько он уже отсутствует? Возможно, пять минут, а может и пятнадцать. Девушка снова ощутила рвотные позывы.

Заухала сова. Какой-то мелкий зверек зашелестел в ближайших кустах, и Анна подпрыгнула.

Нет, она сосчитает до ста. И если к тому времени маркиз не вернется, наберется смелости и последует за ним внутрь. Если кто-нибудь ее обнаружит (а Анна надеялась, что кто-нибудь ее обнаружит), можно будет сказать, что она заблудилась. Это ведь будет правда, не так ли? Наверняка лакей или горничная сжалятся и покажут ей дорогу обратно в комнату, где можно будет свернуться клубочком и умереть.

Анна плотнее обхватила руками свой несчастный живот и начала считать. К несчастью, каждый странный звук – а ночь была полна странного шума – отвлекал ее. Во второй или третий раз дойдя до тридцати двух, Анна наконец услышала, как открывается дверь, и Нэйт появился рядом с ней.

– О, слава богу! Я уже боялась, что вы обо мне забыли.

– Простите. На поиск ингредиентов ушло больше времени, чем я рассчитывал.

– Каких ингредиентов? – Анна заметила в его руке чашку. И подозрительно на нее уставилась.

– Ингредиентов для лекарства. – Он протянул ей чашку. – Пейте.

Она отступила на шаг и сморщила носик.

– Ужасно пахнет. Что там?

Маркиз улыбнулся.