Лизбет благодарила Бога, что они уже подъезжали к дому и навстречу им бежали люди, иначе она бы снова завизжала.

— Ты совершенно безнадежна! Дурашка, женщина не обязана себя защищать. Это мужская работа. К тому же при подобающем поведении ей не придется ни от кого защищаться. А теперь поезжай и оставь меня в покое. На сегодня с меня достаточно.

— Я вовсе не собираюсь никуда уезжать.

Что-то в ее голосе заставило Лизбет задержаться.

— О чем это ты?

Рейвен решила, что настала минута для решающего разговора.

— О том, что я остаюсь здесь, и сколько бы тебе ни пришлось меня терпеть, я все равно никуда не уеду. В Хальционе хватит места для нас обеих, а через пару дней я съезжу в Мобил, разыщу Джулиуса и постараюсь убедить в этом и его. Я знаю — чтобы получить наследство, он должен работать в порту, но он может приезжать домой хотя бы на выходные. Хорошо бы, если бы ты поехала со мной, — добавила Рейвен.

В это время к ним подбежал Барли и помог Лизбет спуститься с лошади.

— Рейвен такая молодчина! — громко воскликнул он, чтобы все слышали. — Она ведь спасла тебе жизнь!

Лизбет сквозь зубы проскрежетала:

— Заткнись, Барли. Ни слова больше!

Окинув Лизбет непонимающим взглядом, Барли вслед за нею послушно потрусил к дому.


Рейвен с трудом выдержала вечер. О Джулиусе не спрашивали, и уж тем более никто не упоминал вчерашний конфуз. Охотничьи успехи Рейвен и то, что она на скаку остановила лошадь Лизбет, тоже замалчивались.

Дамы говорили о цветах, о детях и о новых рецептах. Мужчины обсуждали цены на хлопок и зерно или политику. Возле Рейвен уже не толпились молодые люди, однако все по-прежнему были любезны и вежливы.

Девушка же с нетерпением ждала, когда гости разъедутся и она бросится к Стиву на грудь — только он сможет ее утешить. Но даже предвкушая встречу с любимым, Рейвен мучилась догадками — зачем ему понадобилось быть рядом с Селеной?

Наконец часы пробили полночь. Осторожно прокравшись на улицу, девушка побежала к конюшне. Лестница оказалась на месте, и, взобравшись по ней, Рейвен попала прямо в объятия Стива.

— Я думал, что никогда тебя не дождусь, — сказал он. Затем оба чуть не задохнулись от поцелуя. С трудом выпуская девушку из рук, Стив убрал лестницу и ввел свою гостью в комнату.

Там слабо мерцала лампа. Рейвен огляделась. Комнатка была скромной и чистой. Ей вдруг стало стыдно — она никогда еще не заглядывала в спальню к мужчине.

Однако Стив поспешил нарушить неловкое молчание:

— Меня долго не было, но Джошуа рассказал, как ты возглавила охоту и настреляла оленей больше всех. Еще он рассказал, как ты спасла Лизбет, когда ее понесла Красотка. Ты просто чудо, Рейвен! Хотя лично я уже это знаю. — Он провел губами по ее лбу.

— Жаль, что тебя там не было. — Рейвен не стала спрашивать, где он был, надеясь, что он сам об этом расскажет.

Стив так и сделал.

— Мне очень хотелось поехать. Особенно после того как я узнал, что Джулиус сбежал. Но я был нужен Селене. У бедняжки начались роды, а ее отец напился и принялся буянить. Селена послала за мной в страхе, что он может что-нибудь сотворить с ребенком. Когда я туда приехал, он так разошелся, что пришлось успокаивать. Младенец должен был уже появиться на свет, и мне не хотелось, чтобы, проспавшись, его увидел отец Селены. Пришлось отвезти ее в один пустовавший домик рабов. Ее мать побоялась ехать с нами, так что я позвал на помощь Сэди, повитуху.

— Должно быть, Селене пришлось туго, раз ты так долго не мог от нее отойти, — заметила Рейвен.

— Но ведь, кроме нас с Сэди, рядом никого не было.

— Ну и как, родила все-таки?

Стив улыбнулся.

— Да, девочку. Хорошенькая, вся в мать. И, знаешь, такая крепышка — даже схватила меня за палец, пока я ее держал. Еще ни разу мне не доводилось брать на руки таких крошек, — добавил он, вспомнив, как ему это понравилось.

Рейвен мысленно заставила себя отбросить ревность, однако то, что Стив так близок с Селеной, беспокоило ее.

Погрузив руки в волосы Рейвен, он привлек девушку к себе.

— Я скучал…

Их губы слились в поцелуе.

Стив пытался не спешить, чтобы насладиться каждой минутой, однако близость Рейвен пьянила его. Ее горячие поцелуи еще сильнее разжигали в его жилах огонь — хотелось немедленно сорвать с девушки одежду.

Непослушными пальцами он принялся расстегивать пуговицы платья, осторожно обследуя языком рот девушки. Раздев, Стив опустил ее на кровать.

Его руки нежно пробежались по телу Рейвен — отыскав губами один ее сосок, он легонько сжал в пальцах другой. От страсти она выгнулась дугой, все еще удивляясь, что воспламеняется от одного лишь его прикосновения. Почувствовав, что его плоть восстала, Рейвен без стыда сама сняла со Стива брюки и нежно провела по ней пальцами. Он задрожал от удовольствия.

— Кажется, ждать я больше не могу, — простонал молодой человек.

— Так чего же ты ждешь? — Она помогла ему руками.

Стив не мешкая вошел в нее — Рейвен давно была к этому готова, — их тела переплелись в неистовом восторге.

Затем, обвив друг друга руками и ногами, они уснули счастливым сном утоливших страсть любовников. Только когда на дворе громко пропел петух, Рейвен проснулась и поняла, что ей пора.

Не сводя со Стива полных обожания глаз, она поспешно оделась. Глаза молодого человека были закрыты. Он не пошевелился, даже когда девушка нежно поцеловала его напоследок.

И конечно же, Стив не услышал, что она тихонько шепнула:

— Как же я тебя люблю…


Стив во сне потянулся к Рейвен, однако ее не оказалось рядом. Он проснулся и в первую минуту подумал, что случившееся с ними чудо ему лишь приснилось. Но тут в лицо хлынуло солнце, которое рассеяло остатки сна — нет, все было наяву, и все было… чудесно.

Радость Стива лишь чуть-чуть омрачало опасение — ведь вопреки принятому им решению не влюбляться в Рейвен девушка все настойчивее завладевала его сердцем.

Глава 22

Мария поставила возле кровати Лизбет поднос с завтраком и, подозрительно втянув носом воздух, спросила:

— У вас что-то горит?

Заглянув в камин, она увидела там комок смятой и все еще тлеющей бумаги. Глаза ее округлились от удивления.

— Неужто вы пытались разводить огонь? Деточка, сейчас же лето и к тому же страшная жара. Если вас знобит…

Мария потянулась ко лбу девушки, но та раздраженно шлепнула ее по руке.

— Нет у меня никакой лихорадки! Я жгла мусор, хотя это не твое дело. Оставь меня в покое!

Направившись было к двери, Мария не выдержала:

— Мисс Лизбет, последнее время с вами что-то творится. С тех пор как господин Джулиус уехал в Мобил, вы все время сидите в своей комнате и почти ничего не кушаете.

Представив, что это шея злодейки Рейвен, Лизбет изо всех сил стиснула в руках край атласного покрывала.

— Видеть ее не могу! Меня просто тошнит от ее общества. Ненавижу!

Мария легко догадалась, кого имеет в виду хозяйка.

— Ну что вы, деточка, так не годится. Она же вам сводная сестра.

— Она мне никто! Она выжила Джулиуса. Над нами все смеются. И зачем только она сюда явилась?! — Лизбет злобно ударила по матрасу кулаками.

Разглядев в камине недогоревший уголок конверта, Мария заподозрила недоброе.

— Это письма, что пришли после приема? Наверно, о мисс Рейвен дурно отзываются?

— Да, — солгала Лизбет. — Пришлось сжечь — не могу спокойно на них смотреть.

На самом деле письма были адресованы Рейвен, вот только попали они в руки Лизбет. Мария не умела читать, поэтому и передала их ей. Впрочем, письма оказались более чем любезными — все они были пропитаны лестью в адрес Рейвен и обещаниями пригласить ее с ответным визитом, как только закончится траур. Каждый корреспондент радовался тому, что Нед твердо решил не отменять приема, а также возможности без промедления познакомиться с его дочерью.

Мария прищелкнула языком.

— Жалость-то какая! А ведь она так старается.

— Ну да, старается — мне на горе, — фыркнула Лизбет. — Мне не нравится, что ты защищаешь ее, Мария. Пора бы это прекратить.

— У меня и в мыслях нет ничего дурного. Видит Бог, я люблю вас как родную дочь, поэтому у меня и болит за вас сердце. Но мисс Рейвен действительно старается. Трудится не покладая рук. Вот и сегодня утром тоже. Я всегда просыпаюсь в доме первая, но когда пришла сегодня, она была уже за работой. Даже вызвала опять надсмотрщиков — убедиться, что все идет как положено.

Лизбет захотелось подслушать их разговор — надсмотрщики наверняка едва сдерживают хохот от глупости своей хозяйки и ждут не дождутся минуты, когда можно будет выйти из ее кабинета и вволю посмеяться.

— А она уже со всеми переговорила? — поинтересовалась Лизбет.

— Еще один остался. Я знаю это, потому что как раз носила ей чашку свежего кофе, и она сказала, что мистер Лерокс еще не появлялся. Ей хотелось встретиться с ним до поездки в Мобил.

Лизбет встала с постели и собралась одеваться.

— Почему бы вам не поехать с ней? — спросила Мария. — Такой славный день, развеялись бы. Тем более что вы давно не виделись с Джулиусом.

— Скорее свиньи начнут летать, чем я поеду позориться с этой идиоткой. А если уж мне так захочется повидаться с братом, я лучше пойду пешком, чем сяду с ней в одну карету.

Тяжело вздохнув, Мария вышла.

* * *

Рейвен беспокойно расхаживала по кабинету. Кофе давно остыл, однако она была так раздосадована поведением Мейсона, что все равно не угостила бы им гостя. Он опаздывал уже на целый час, и полчаса назад она снова за ним послала. Все остальные надсмотрщики пришли вовремя, однако особенно нужен ей был именно Мейсон. Рейвен собиралась его предупредить — если он и впредь будет так же пьянствовать, то останется без работы.

Девушка старалась не думать о том, что на самом деле ее беспокоит совсем другое — Стиву постоянно приходится защищать от Мейсона Селену с новорожденной. За те недели, пока Рейвен ночевала у Стива, редко выдавалась ночь, когда Селена за ним не посылала — боялась рыскающего возле ее хижины пьяного отца.

Иногда, когда тот не успевал спрятаться, Стиву удавалось его прогнать. Рейвен решила было уволить Мейсона и разом избавиться от многих хлопот, однако Стив сказал, что это только добавит Селене страданий — ведь, уезжая, отец заберет с собою и ее мать, к которой девушка нежно привязана. Кроме того, Стив уверял, что пьянство нисколько не мешает Мейсону справляться с работой. Стив надеялся, что рано или поздно все утрясется и тот успокоится.

Нахмурившись, Рейвен вспомнила, как в одну из ночей прямо спросила Стива о том, почему отец ребенка Селены скрывается от ответственности.

— Если бы мой отец был жив, уж он бы убедил этого человека в том, что когда-нибудь ему придется сильно пожалеть. Нет ничего хуже, чем бросить женщину с ребенком.

Стив притворился, будто ничего не знает, но Рейвен сразу догадалась, что он ее обманывает. Вот только зачем? Девушка думала, что они со Стивом так близки, что между ними не может быть секретов… Впоследствии она уже избегала касаться этой темы.

Теперь Рейвен собиралась предпринять что-то без ведома Стива.

Наконец Мейсон явился.

— Нашлись работнички, которые не спешили браться за дело, — начал он в оправдание. — Им, видите ли, жарко. Все-таки время от времени по их шкурам полезно пройтись хлыстом. А вы — вся в батюшку — разбаловали их, вот они и не шевелятся.

— В Хальционе никогда не будут сечь рабов, — ледяным тоном отрезала Рейвен. Она еще не была готова заявить Мейсону или кому-то другому, что когда-нибудь рабство изживет себя. У нее просто не хватало времени обдумать, как сделать рабов свободными, оставив на плантации, и оплачивать их труд. Но она непременно этим займется.

Мейсон без приглашения уселся.

— Зачем вызывали? Мне надо возвращаться в поле, а то эти бездельники разлягутся где-нибудь в теньке.

Рейвен он явно не нравился. Мейсон был груб и, наверное, жестоко обращался с рабами. Еще он был единственным из всех надсмотрщиков, кто относился к ней с неприязнью.

— Мистер Лерокс… — начала она, не садясь, чтобы смотреть на него сверху вниз. — Сегодня я вызвала вас для серьезного разговора. Вы слишком много пьете и доставляете массу неприятностей. Если это не прекратится, мне придется вас рассчитать.

Он вскочил на ноги.

— Но как же так?! Я работаю здесь без малого десять лет и всегда справлялся со своими обязанностями. Был бы жив ваш батюшка, он бы подтвердил. Кто бы мог настроить вас против меня? Ну, конечно, — Мейсон прищурился, — Мэддокс, больше некому. Это он меня оговорил.