Патриция Хэган - Как в сладком сне

— Скажи, какого черта ты там вытворяла?!

— Я спасала твою жизнь. — Рейвен с удивлением заметила, что он недоволен. — Но теперь все позади. Я приехала, чтобы просить тебя вернуться домой.

— Ни за что. Убирайся и оставь меня в покое.

— Нет, сначала выслушай меня.

Она уселась, тщательно запахивая полы изорванного в клочья жакета. Рейвен решила, что перед въездом в Хальцион ей нужно не забыть снять его, чтобы никто ничего не узнал. А Джошуа она заставит дать обещание молчать.

— Мне все это очень не нравится, — продолжала Рейвен. — Я знаю, по завещанию ты слишком мало получаешь и просто обязан работать, но ты мог бы приезжать домой на выходные. Я позабочусь, чтобы у тебя было достаточно денег. Мне совсем не хочется, чтобы ты ходил по таким злачным местам, Джулиус. Ведь тебя могли бы убить. И я действительно хочу, чтобы ты вернулся домой.

— Заруби себе на носу, — сквозь зубы процедил молодой человек. — Я не собираюсь возвращаться в Хальцион, пока ты там. И я не намерен больше видеть здесь твою физиономию. Это мое пароходство — или будет когда-нибудь моим. К тому же ты меня унизила. Само то, что ты… — он так хватил кулаком по Столу, что Рейвен подпрыгнула, — заявилась в пивную и вела там себя как… — Джулиус был слишком взбешен, чтобы договорить.

— Как дикарка? — ровным голосом спросила Рейвен. — Наверное, ты это имел в виду? Но когда на меня набросились, другого выбора не оставалось.

Девушка поднялась. Все напрасно — Джулиус ненавидит ее и всегда будет только ненавидеть.

Молодой человек тоже подскочил. Ее слова попали в самую точку — она прочитала это в его глазах.

— Ты думаешь, что я не смог бы нас защитить? — Обогнув стол, он бросился за нею. — Ты что же, считаешь меня слабаком? По-твоему, я не умею держать в руках оружие? Неужели я не смог бы за тебя постоять?

Рейвен с грустью промолвила:

— Джулиус, как бы мне ни хотелось это говорить, но ты и за себя-то постоять не в состоянии.

С этими словами она вышла и спокойно закрыла за собой дверь, оставив его наедине с бессильной яростью.

Как только, поднявшись по лестнице, Рейвен оказалась на сеновале, Стив с упоением погрузил руки в ее распущенные волосы. Его губы приблизились к губам девушки. Сейчас ничто не заставило бы ее отвести лицо — ведь она так ждала этого поцелуя.

Язык Стива наслаждался ее сладкими устами. Рейвен жадно приникла к возлюбленному, как к единственному островку радости — в эту секунду ее действительно захлестывал океан страсти.

Стив давно был готов обнять ее и поскорее отвести в свою комнатку. Он оказался без рубашки, и Рейвен не могла удержаться, чтобы не провести рукой по его могучей груди. Затем ее пальцы смело скользнули вниз — девушка убедилась, что она желанна.

Когда у обоих перехватило дыхание от поцелуя, Стив ласково пожурил ее:

— Ну и упрямая же ты девчонка, Рейвен! Джошуа сказал, что возил тебя сегодня в Мобил. Могла бы взять меня с собой. Женщине не годится разгуливать по порту одной. Тебя должен был сопровождать кто-нибудь с оружием.

Она дотронулась до кончика его носа и улыбнулась.

— Вот оружие-то я как раз прихватила. Не забывай — ни в чьей заботе я не нуждаюсь.

На лицо Стива набежала тень. Да, он отлично знал, что нужен ей только для одного… По мере того как его чувство к Рейвен росло и крепло, понимание этого терзало молодого человека все сильнее.

— Я помню, — попытался без горечи ответить он, почти рывком привлекая девушку к себе.

Рейвен едва не закричала, что это совсем не так, что она не мыслит жизни без него и хотела бы никогда не расставаться… Однако не посмела — зачем просить у Стива больше, чем он может ей предложить?

С его помощью она разделась и легла на постель, не в силах оторвать взгляд от того, как он освобождает от брюк крепкие, стройные бедра. В крови ее загорелся огонь, и Рейвен не устояла перед искушением дотронуться до его восставшей плоти.

Со сладким стоном Стив упал рядом с девушкой на кровать. Любуясь ею, он промолвил:

— Ты великолепна. — Затем медленно очертил пальцем каждую ее грудь, восхищаясь безупречностью форм и с радостью чувствуя, что Рейвен дрожит от наслаждения. Ее соски так и притягивали к себе — Стив с жадностью прильнул к ним губами.

По всему телу девушки пробежали мурашки — она закрыла глаза и выгнула шею, с готовностью уступая желанию возлюбленного. Рейвен упивалась запахом его кожи. Она зарылась лицом в густые волосы Стива, все еще мокрые после душа, провела рукой по его бровям, твердому подбородку, а затем нежно коснулась уголков его рта.

Руки Рейвен стали блуждать по плечам молодого человека — крепкие мускулы затрепетали под ее ласками. Пальцы девушки заскользили по спине Стива, затем опустились еще ниже и наконец добрались до самых потаенных уголков его тела.

Оторвавшись от груди Рейвен и прерывисто дыша, юноша впился губами в ее рот. Затем его страстные руки нырнули меж ее бедер, хотя Стив и без того знал, что она уже готова. Впрочем, ему вовсе не хотелось спешить. Едва он коснулся клитора, как, освободившись от его губ, Рейвен вскрикнула:

— Скорее же!

Стив едва заметно усмехнулся.

— Не спеши, радость моя. Пусть это продлится как можно дольше.

Ее рука сомкнулась вокруг его фаллоса, с удовольствием чувствуя, как тот запульсировал.

Со стоном Стив перекатил Рейвен на живот — горячие губы пробежали по ее ягодицам и бедрам. От этих прикосновений кожа девушки как будто вспыхивала от огня, а молодой человек тем временем уже щекотал ей лодыжки. Откуда-то из глубины ее чрева по всему телу разливалась горячая волна наслаждения.

Он по-прежнему облизывал ее языком — Рейвен уже думала, что не сможет больше этого вынести, как снова оказалась перевернутой на спину, а Стив, раздвинув ей ноги, продолжил ласки.

Чувствуя приближение экстаза, Рейвен уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить рвавшиеся из груди стоны. Стив вознес ее на вершину блаженства, однако не ограничился этим, желая, чтобы девушка испытала это снова и снова.

Когда он поднял лицо, возлюбленная едва заметно улыбалась и тяжело дышала. Тогда Стив стал медленно, дюйм за дюймом входить в нее. Помня о слишком крупных размерах своего орудия, он, как всегда, действовал крайне осторожно, боясь причинить ей боль. Однако Рейвен без смущения обхватила руками его ягодицы и резко придвинула его к себе.

— О, Рейвен, что же ты со мной делаешь! — прохрипел Стив, обдавая ее шею горячим и влажным дыханием. Затем он ритмично задвигался меж ее ног.

Прижавшись губами к плечу возлюбленного, девушка вонзилась в его бедра ногтями. Он оседлал ее, словно дикую кобылицу, которая так и норовит сбросить седока, однако тот вовсе не собирался сдаваться.

Упершись на вытянутые руки, Стив приподнялся над нею, желая полюбоваться ее лицом — мокрое от пота, в тусклом свете лампы оно мерцало, как расплавленное золото. Затем он снова вторгся в нее. Со Стива тоже капал пот, его челюсти были крепко стиснуты, а каждый мускул напряжен — ему во что бы то ни стало хотелось, чтобы чудо продолжалось.

— Ну давай же, солнышко, — сказал Стив, — еще разок — теперь вместе со мной.

И он принялся вращаться в ней, еще сильнее разжигая в ее лоне огонь.

Рейвен закрыла глаза, отдаваясь на волю закипающей внутри страсти, которая поднималась и разрасталась с головы до кончиков пальцев. Наконец ей почудилось, будто ее пронзают жгучие лучи солнца — девушка крепко обхватила Стива ногами и со всей силой сжала их. В ту же секунду она ощутила глубоко внутри пульсацию и почувствовала наполняющую ее горячую волну. Хотя бы на краткий миг им удалось слиться в одно целое. «Ах, если бы навсегда!» — подумала Рейвен, и ее закрытые глаза защипало от слез.

Оба надолго замерли, а затем Стив перекатился на спину. Девушка уютно устроилась возле него, положив ему голову на плечо, а руку — на грудь. Он нежно прижал ее к себе и вскоре заснул.

Однако Рейвен не спалось — ее мучил вопрос, долго ли еще ей придется скрывать свою любовь. Однажды Стив сказал, что никогда не женится. Если она признается, что любит, то все разрушит.

Хотя что, собственно, она могла разрушить? Украденные часы любви, после того как в полночь она тайком покидала дом в вечном страхе, что кто-нибудь увидит? Постоянные опасения, как бы случайным взглядом не выдать свою любовь и не покраснеть, когда он смотрит? Ведь не дай Бог, если кто-нибудь пронюхает и разнесет сплетни, что хозяйка Хальциона завела грязную интрижку со своим объездчиком… Ее сразу заклеймят позором.

И это она так трепетно боится разрушить?

Быть может, напрасно?

Но что, если Мейсон Лерокс сказал правду, и Стив на самом деле отец ребенка Селены? Вдруг его страсти хватает и на другую?

Представив это, Рейвен едва не всхлипнула от горя — ведь в Хальционе она решила остаться только из-за Стива. Не лучше ли было тогда уехать… Но нет — ее крепко держала любовь.

Девушка поняла: если она сейчас не уйдет, то непременно разрыдается. Выскользнув из постели, она поспешно оделась, а затем, как всегда, осторожно поцеловала Стива и беззвучно прошептала признание в любви.

Он шевельнулся и что-то пробормотал во сне.

Девушка застыла на месте — неужели разбудила? Если так, Стив обязательно оставит ее до тех пор, пока небо немного не просветлеет и не забрезжит рассвет. Вполне возможно, что ему снова захочется заняться любовью, и, как всегда, Рейвен не придется долго упрашивать… Впрочем, нет, сейчас ей было совсем не до этого. Следует остаться наедине со своим несчастьем и убедить себя — раз она не в силах расстаться с любимым, то должна радоваться хотя бы проведенным с ним мгновениям.

Бесшумно спускаясь с лестницы, Рейвен, конечно, не подозревала, что даже во сне Стива мучает страх полюбить ее слишком сильно…

Дожидаясь, когда Рейвен спустится с лестницы, Лизбет сидела на корточках в углу конюшни. Было уже очень поздно, однако девушке совсем не хотелось спать. Собственная злость придавала ей силы и гнала сон.

С веранды она видела, как Рейвен вышла из дома, но когда Лизбет спустилась вниз, та успела уже прокрасться на сеновал.

Лизбет решила подождать и выяснить, пошлет ли Селена за Стивом и в эту ночь. В конце концов, заявление Рейвен должно было бы лишь подлить масла в огонь — назло ей Мейсон наверняка нализался как свинья. Интересно, не бродит ли он где-нибудь возле лачуги Селены?

Ведь Лизбет намеревалась нанести ей визит, и лишние свидетели ей были совсем не нужны.

Вдруг скрипнула деревянная лестница. Выглянув из-за кучи сена, девушка увидела Рейвен — похоже, она здесь желанная гостья… Лизбет захлестнула бессильная ярость, когда она вспомнила, как холодно была отвергнута Стивом.

Убедившись, что Рейвен вошла в дом, Лизбет отыскала припрятанный в кустах фонарь и зажгла его. Затем по протоптанной тропинке поспешила к растянувшимся в полумиле отсюда побеленным хижинам рабов.

Не вызвав подозрений, она смогла разузнать, что домик Селены — самый последний с краю и расположен возле ручья. Он оказался приземистым и квадратным, построенным еще дедушкой Неда.

Дверь была открыта, и в мягком свете свечи Лизбет увидела сидящую на стуле подле кровати Селену — та кормила ребенка.

Мирная сцена растрогала Лизбет, и несколько секунд девушка даже колебалась. Вся ее душа противилась тому, что она собиралась сделать, однако другого выхода не было.

— Кто там? — спросила Селена, когда лампа Лизбет осветила комнатку. Затем, когда Селена узнала гостью, ее тревога сменилась удивлением. — Мисс Лизбет? Что вы здесь делаете в такой поздний час?

Переступив порог, Лизбет оглядела убогую обстановку: деревянную кровать с промятым матрацем, из дыр которого торчала сосновая стружка, второй стул, едва не разваливающийся на глазах, припертый к стене стол на трех ножках и коробку — та, видимо, служила детской колыбелькой. Пол хижины был земляной. Лизбет никогда не заглядывала в жилища рабов и не знала, что они производят столь удручающее впечатление.

По выражению лица гостьи Селена догадалась о мыслях девушки и поспешила заметить:

— Мисс Рейвен говорит, что когда закончится сбор хлопка, она отправит мужчин на ремонт хижин. Нам должны застеклить окна, поставить хорошие двери и настелить полы. Она говорит, что, может быть, вообще заменит хижины на новые. Наверное, у господина Неда просто не дошли до этого руки.

— А мне вот захотелось взглянуть на твоего ребенка. — Подойдя поближе, Лизбет подняла вверх лампу. Она не обнаружила в младенце никакого сходства со Стивом, однако заверила себя, что это не имеет значения.

Селена инстинктивно прижала ребенка к груди.