Эви с провожатым поднялись на третий этаж, консьерж торопливо пошел вперед по коридору. Жилище Уилла было не из самых роскошных, но тут было чисто, и три-четыре квартиры на каждом этаже содержались в порядке. Эви шла за консьержем почти до конца коридора, который упирался в узкое окошко на улицу.

Мужчина громко постучал в последнюю дверь. Не получив ответа, он постучал снова и сказал:

– К вам гостья, капитан!

Эви услышала быстрые шаги, а затем дверь распахнулась. Уилл встретил их не глядя, вытирая мокрые волосы полотенцем. На мощной груди и плечах не успели высохнуть капельки воды. У Эви перехватило дыхание. Всего несколько дней назад она припадала на эту широкую грудь, когда экстаз разрывал ее на части в его объятиях.

– Это ты, Алек? – спросил Уилл, снимая с головы полотенце. – Какого черта… – Он осекся, глядя на Эви с таким видом, словно не мог поверить своим глазам.

Эви слабо улыбнулась и махнула ему рукой, от волнения она не могла вымолвить ни слова. Ее дурацкая реакция вернула Уилла к жизни.

– Хорошо, Хансен! – бросил он. – Не волнуйся. Мы уйдем отсюда.

– Говорил я мисс, что не стоит сюда ходить, сэр, – сказал консьерж, демонстративно закатывая глаза, – но молодая леди и слушать меня не захотела.

Уилл заговорщически ему подмигнул:

– Да, я замечал за ней эту черту, – сказал он. – Только никому об этом ни слова, Хансен, понимаете?

Консьерж попятился по коридору, нервно бормоча о том, что он будет нем как рыба. Эви смотрела на Уилла и улыбалась – теперь, мокрый и взъерошенный, он больше походил на льва, а не на волка, а волосы напоминали роскошную золотистую гриву.

– Заходи! – Подтолкнув Эви в комнату, Уилл захлопнул дверь. Широко расставив ноги и подбоченившись, он сердито смотрел на нее. – Ты с ума сошла, Эви? О чем ты только думала, черт побери?

Она стояла перед ним, как провинившаяся девчонка, робко глядя в его рассерженное лицо и боясь опустить взгляд на грудь и бедра, лишь частично прикрытые наполовину застегнутыми бриджами, а также босые ноги. На ее взгляд Уилл был прекрасен и больше всего на свете Эви хотелось броситься в его объятия.

Не говоря ни слова, Уилл схватил Эви за локти, притянул к себе и впился в ее губы жадным поцелуем. Эви обожгла его влажная кожа, пахнущая дорогим мылом.

– Ну а теперь, когда ты совершила еще один опрометчивый поступок, – сказал он, подводя Эви к уютному на вид креслу у очага, – садись и спокойно жди, пока я что-нибудь на себя накину.

Эви попыталась прийти в себя и восстановить дыхание. На своих губах она ощущала вкус его поцелуя.

– Не беспокойся за мою нравственность, – иронично ответила она, когда Уилл вышел из комнаты. – Я все это уже видела.

Уилл резко вернулся из соседней комнаты, и в его голубых глазах вспыхнуло, как показалось Эви, раздражение, хотя она не могла быть до конца в этом уверена. Вид у него был крайне недовольный.

– Ты еще вообще ничего не видела, уверяю тебя, – сказал Эндикотт, и голос его напомнил рычание льва, на которого он теперь был так похож.

– Не хвастайся, Уилл, – парировала Эви, – это нескромно.

Уилл ухватился руками за притолоку двери и подтянулся на руках, демонстрируя великолепную физическую подготовку и красоту тела.

– Ты меня до полного безумия доводишь, тебе это известно?

Эви попыталась придумать достойный ответ на это оскорбление, но в конце концов сочла нужным прикусить язычок. Ответ выходил совсем детским, учитывая то ужасное затруднительное положение, в котором они оказались.

Уилл недоверчиво усмехнулся, прежде чем исчезнуть в соседней комнате.

Эви со вздохом уперлась локтями в колени и подперла щеки руками. Борясь с усталостью, она пыталась привести в порядок мысли, чтобы сообразить, как помочь бедняге Майклу и заставить Уилла отнестись к нему не как к сопернику, а как к человеку, попавшему в беду. Конечно, обидно, что Майкл тоже лгал ей, но, видно, таковы все мужчины – доверять им абсолютно нельзя, а уж доверяться тем более…

– Эви, могу я тебе что-нибудь предложить? – Казалось, голос Уилла прозвучал откуда-то издалека, словно она задремала.

Эви вздрогнула и очнулась. Она увидела, что он присел перед ней на корточках, а на нем рубашка, жилет, брюки и сапоги. Надо же! Она даже не слышала, как Уилл вошел в комнату!

– Н-нет, я в порядке, – запинаясь, пробормотала она. – Я просто устала.

Уилл обеспокоенно нахмурился и накрыл ее руки своими ладонями.

– Именно поэтому ты должна отдыхать дома, а не носиться по городу, рискуя нарваться на еще больший скандал, – сказал он. – Не хочу читать тебе мораль, моя дорогая, но что ты тут делаешь? Мог еще кто-нибудь кроме консьержа увидеть, что ты зашла в мой дом?

– Нет, я была очень осторожна. – Эви в нетерпении схватила Уилла за руку. – Я заплатила консьержу, чтобы он молчал о том, что видел.

– Я об этом позабочусь. – Уилл встал и поднял Эви с кресла. – Послушай, ты должна как можно быстрее попасть домой, прежде чем твои родные проснутся. Или, если нас увидят на пути в Риз-Хаус, то мы сможем объяснить твоей матери, что ездили на утреннюю прогулку.

Эви сопротивлялась его усилиям подтолкнуть ее к двери.

– Я не уйду, пока мы не поговорим, – заявила она.

Уилл опять стал мрачнее тучи.

– Эви, сколько раз тебе повторять…

– Я разговаривала с Майклом, – перебила она. – Он передал тебе на словах кое-что…

На лице Уилла на мгновение появилась тень недоверия, но затем его брови неодобрительно сошлись на переносице.

– Где это ты с ним говорила? Что ты имеешь в виду? Он под домашним арестом в доме своего отца, и к нему никого не пускают, пока вся эта неразбериха не закончится! – возмутился Уилл. – Герцог Йоркский обратил на это особое внимание лорда Леджера, когда согласился, чтобы Боумонту разрешили остаться дома, а не посадили в тюрьму за подозрение в измене.

– Да, я знаю, – ответила Эви. – Лорд Леджер дал мне это понять вчера вечером, когда я зашла к ним. К тому же я прекрасно знаю, что ты и герцог пока не оказали Майклу никакой поддержки. Конечно, ты решил пока не предъявлять ему обвинение, потому как опасаешься, что это послужит предупреждением для его приятелей-конспираторов. Если они, конечно, существуют на самом деле, – торопливо добавила она.

Уилл недоверчиво уставился на нее.

– Все это тебе поведал лорд Леджер? – спросил он.

Эви кивнула.

– Невероятно! И потом он позволил тебе увидеться с Боумонтом, вопреки приказаниям герцога?

Эви лишь отмахнулась от этого вопроса.

– Тебя послушаешь – и все кажется хуже, чем на самом деле, – заметила она. – Я просто сказала лорду Леджеру, что Майкл владеет информацией, которую тебе нужно знать, и что я – единственная, кто может ее у него получить.

Уилл отступил на шаг, чтобы между ними появилось небольшое расстояние.

– Так ты все-таки знала, что Боумонт лжет, не так ли?

Эви неохотно кивнула. Ей сильно не понравился суровый взгляд Уилла.

– И когда ты это поняла? – поинтересовался он. Теперь Эндикотт словно вел допрос, а Эви была подозреваемая.

– Думаю, примерно в то же время, что и ты, – отозвалась Эви. – Когда Майкл начал крутить что-то об именах в найденном списке.

– Но ты все же промолчала, – Уилл покачал головой. – По сути ты защищала Боумонта, хотя знала, что он замешан в этой истории. Как ты могла предпочесть его своей стране, Эви? Мне?

Эви заставляла себя не слишком остро реагировать на слова капитана Эндикотта. В конце концов, она ждала от него чего-то в этом роде, такого же пафосного.

– Это не то, что ты думаешь, – ответила она. – Он мог лишь догадываться о предполагаемом заговоре. Мог, – подчеркнула Эви поднимая руку, чтобы остановить начавшего было ей возражать Уилла. – Майкл действительно не состоит в заговоре, и он никоим образом не содействует ни прямо, ни косвенно заговорщикам. Именно поэтому он согласился рассказать мне, что знает. Он невиновен, клянусь!

Уилл пригладил мокрые волосы и повел мускулистыми плечами под тонкой тканью облегающего жилета. Святой Господь, этот человек образец мужской силы и грации, – подумала Эви. – Что он во мне нашел?

– Дадим компетентным людям принять решение, виновен Боумонт или нет, – произнес Уилл спокойно. – А пока расскажи мне все, что тебе известно.

– Конечно, но я была бы тебе благодарна, если бы ты предложил мне сесть. А то ты так смотришь на меня, словно собираешься проглотить, если я скажу то, что тебе не понравится.

На его суровом лице промелькнула печальная улыбка.

– Я скорее проглочу тебя, если ты скажешь что-нибудь приятное, – отозвался он. – Но я тебя понял.

Эви залилась краской, но к тому моменту, когда он притащил ее назад к креслу, она смогла вернуть себе самообладание. Отодвинув для себя стул из-за небольшого письменного стола, стоящего у окна, Уилл сел, сложил на груди руки и вопросительно приподнял брови, как бы приглашая ее начать рассказ.

– Из тебя бы вышел отличный мировой судья. Это я говорю на случай, если ты задумываешься о будущей карьере, – пошутила Эви. – Очень хорошо. Во время той ужасной встречи в Сент-Маргарет я уже знала точно, что Майкл понятия не имеет ни о каких предательских заговорах.

– Это ты так только думаешь, но как ты об этом узнала? – поинтересовался Эндикотт.

– Как? Видишь ли, я всегда чувствую, когда Майкл лжет. Это не очень хорошо ему удается, как ты, должно быть, заметил. К тому же за последние несколько лет я очень хорошо его изучила…

Эви замолчала, увидев, что Уилл прищурился, и из его глаз вот-вот полетят голубые искры.

– Не то чтобы очень хорошо, – поспешила она уточнить. – Не в том смысле, что ты, наверняка, подумал, вспомнив недавний случай в гостиной.

Но Уилл не внял ее словам.

– Тогда, быть может, все-таки объяснишь мне, что имела в виду, говоря, что ты очень хорошо его узнала, – стараясь сдержать ярость, прогремел Уилл.

Эви подняла руки, словно собираясь сдаваться.

– Мы же собирались пожениться, глупый ты человек. Неужели ты считаешь, что мы не говорили о том, какой бы хотели видеть нашу совместную жизнь? Мы с Майклом очень хорошие друзья, или можно сказать, что мы были очень хорошими друзьями, пока не появился ты и все не разрушил.

Уилл пожал плечами, похоже, не испытывая ни малейшего сожаления.

– Вы неисправимы, Волк Эндикотт, – вздохнула Эви.

Уилл нетерпеливо взмахнул рукой.

– Знаю, милая, но довольно уже говорить обо мне. Переходи, наконец, к делу, которое тебя сюда привело.

– Майкл вовсе не хитрый и не скрытный человек. Он страстен и открыт по отношению к тому, во что верит, и еще очень принципиален. Это человек, обладающий… повышенной чувствительностью, лучшего определения мне не подобрать. Он ненавидит насилие и убийства. – Она почесала нос. – Он очень щепетилен в этом смысле. Майкл даже отказывается охотиться, считая это убийством.

– Неужели? – хмыкнул Уилл, на которого слова Эви, похоже, не произвели должного впечатления. – Все это очень хорошо, но что, если за него кто-то другой делает грязную работу?

– Нет, – твердо ответила Эви. – Майкл никогда не стал бы участвовать в чем-то подобном. К тому же я не меньше него занимаюсь делами Хибернианской благотворительной ассоциации. Сомневаюсь, что он смог бы скрыть от меня сам факт участия в заговоре, даже если бы очень захотел.

– И все же он солгал, – скептическим тоном напомнил Эндикотт.

– Да, это единственное, но это пустяк. Майкл соврал поневоле, вовсе не собираясь обмануть тебя.

Уилл нахмурился.

– Что-то я тебя не понимаю, – сказал он.

– Это обыкновенный список из четырех имен, мужчин, у которых возникли трудности с адаптацией к жизни в Лондоне. Майкл близко к сердцу принимает то, что у этих бедолаг нет будущего в Лондоне, и считает, что им будет лучше в Америке – в Филадельфии или Бостоне например. Майкл даже сказал об этом Теренсу несколько недель назад. Теренс не придал этому значения, должна добавить.

Уилл с минуту размышлял над ее словами.

– К этому мы еще вернемся, – наконец промолвил он. – Давай все-таки внесем ясность: что же секретного в этом перечне имен? Так что же Боумонт тогда утаивает? Что-то его явно беспокоит, иначе он бы не вел себя так, как идиот.

Эви глубоко вздохнула, приводя в порядок мысли. Это будет самой сложной частью разговора.

– Ты когда-нибудь слышал о битве при Гарве?

– Боюсь, что нет, – покачал головой Уилл.

– Но я полагаю, что ты слышал о риббонменах из общества «Риббон». Я видела, как ты отреагировал на информацию о том, что мужчины, входящие в список, приехали из Лондондерри.

Уилл понимающе улыбнулся.

– Ты очень наблюдательна, Эви, – заметил он. – Да, мне известно, кто такие риббонмены. Все они – члены тайного католического общества, выходцы в основном из Северной Ирландии. Они борются против законов об арендаторах и выселения лендлордами-протестантами. Состоят ли мужчины из списка Майкла в этом обществе? Так состоят?