Жасмин Майер - Как я босса похитила

После он съездил домой и переоделся. Договорился с тещей на вечер, объяснил, что какое-то время будет без машины и снова уехал.

Сегодня. Сегодня все случится.

Оля остановилась перед тем, что осталось от салона «Жемчужина». Рабочие убирали куски разбитого стекла, пытались снять с петель искореженную конструкцию, которая в прошлой жизни была дверью. Когда Антон вывел ее из салона и собственноручно закрыл двери, салон был в порядке.

Ольга вспомнила и помятый бампер, и треснувшее лобовое стекло вишневой «Хонды». Сложить дважды два было проще простого.

— Закрыто, девушка, — окликнул ее один из рабочих, выводя из ступора.

Оля кивнула и обошла здание, ведь был еще и черный запасной ход с невероятно хлипкой дверью из фанеры. Выбей Воронцов эту дверь, ущерб исчислялся бы копейками, а не сотней тысяч, как в случае с фасадом салона, который разлетелся на мелкие осколки.

Сразу после того, как Воронцов уехал, у Оли зазвонил телефон. Номер был скрыт. Телефон звонил еще несколько раз прежде, чем Оля все же взяла трубку. После вызвала такси и приехала к «Жемчужине». Наверное, жизнь ее ничему не учит.

Или она, наоборот, слишком хорошо усвоила урок, который преподал ей вчера собственный отец.

Задняя дверь, как и предполагала Оля, оказалась не заперта. Конечно, ее ждали.

В темном зале царил хаос: тяжелые парикмахерские кресла с хромированными деталями лежали на полу, некоторые бутыли лопнули, рухнув с полок. В воздухе висел густой запах лака и шампуней. Стойка администрации приняла удар на себя — она прогнулась вовнутрь, пластик треснул.

Под ногами скрипели осколки. Свет не горел. Распахнутым оставался кабинет ди?ректора. Туда Ольга и пошла.

В кабинете пахло перегаром и немытым телом. Олег Филимонов спал, уронив голову на сложенные перед собой руки. На столе стояли пустая и начатая бутылка водки. Две стопки. Вряд ли Филимонов пил с двух, а значит, тот, кто звонил ей сегодня, не соврал.

Вот и свиделась с ди?ректором. Только говорить о стажировке поздно. Оля кашлянула.

Филимонов не сразу, но поднял голову. Глянул на нее красными глазами. Волосы торчали во все стороны.

— У нас закрыто!… А, это ты?… Черт возьми… И зачем пришла?

— Передать это, — Оля вытащила из сумочки сложенный вдвое листок.

Оставила его на краешке письменного стола, не стала передавать в руки Филимонову. Захочет — сам возьмет.

Олег Филимонов только покосился.

— Что это?

— Предложение, от которого я бы на вашем месте не отказывалась. Учитывая обстоятельства.

— Да что ты знаешь о моих обстоятельствах? — проворчал Филимонов, но без злости.

Оля увидела перед собой уставшего разбитого человека, только и всего. Представить того мужчину в темных очках в таком виде было просто невозможно.

— Знаю, — коротко ответила Оля.

— Вон, что твой защитник учудил, — махнул рукой Филимонов. — Как теперь это расхлебывать? Даже заплатить этим… не могу. Так и буду с пленкой вместо стекол зимовать.

— Посмотри, — Оля кивнула на бумагу.

Филимоно потянулся, лениво развернул бумагу… А когда вчитался, аж выпрямился. Задрожал.

— Это все мне?… Зачем так много?

— Зачем? — ровным голосом ответила Ольга. — А вспомни, что ты вчера сделал. С кем пил, — Оля кивнула на стопки. — И что подписал.

Филимонов запустил пальцы в волосы. Потряс головой.

— Я был в отчаянии, — проскулил он. — А твой отец… хотел помочь.

— Он не хотел помочь, — отрезала Оля. — Он хотел навесить на Воронцова статью, пообещав тебе золотые горы, если ты подпишешь заявление для полиции. И ты подписал, Филимонов. Неужели все еще надеешься, что увидишь обещанные деньги от моего отца? Глупо. Очень глупо.

— А эти? — он потряс бумагой. — Эти разве увижу?

— Если заберешь заявление. У тебя есть час. А после в банке тебе выдадут часть этой суммы. Если за последующие полгода, ты ничего не предпримешь против Воронцова, получишь остальное.

— А как ты вышла на этого… Бестужева, мать твою, — прошептал Филимонов. — Ты хоть знаешь, что это за человек? Кто за ним стоит?

— Ты берешь деньги или нет? Советую поторопиться. От своего отца я слышала только обещания, Филимонов, не думаю, что с тобой он поступит иначе.

— Он был мне другом, Оля… Но я запутался, так запутался.

— Избавь меня от пьяного раскаяния, Филимонов. Звони моему отцу или я ухожу. А без моего слова ты не получишь и копейки.

— Ладно, ладно, — заторопился он.

Конечно, он позвонил Романенко и отказался от сделки, а после поехал в отделении милиции и забрал заявление. Статья за разбой и прочая, прочая, больше не угрожали Воронцову.

Все это время Ольга провела в ресторане, куда Бестужев пригласил ее сразу после того, как она вышла из салона и, позвонив ему, сказала, что Филимонов принял его предложение.

Он странно смотрел на нее, этот мужчина с холодными глазами. Изучал и раздевал. Оля пыталась выяснить, какой для него смысл выгораживать Воронцова, но Марк изящно выкрутился, обойдясь без подробностей. Только сказал, что Воронцов ему еще нужен и под жернова отдавать его он не собирается.

Филимонов появился через час. Суетливо оглядел ресторан, и Ольгу едва не передернуло от того, насколько неуместно он смотрелся в сдержанной обстановке. Где были ее глаза раньше?

Бестужев говорил мало, ему хватило взглянуть на Филимонова, а тот уже дрожал как осиновый лист. Оля невольно вспомнила его слова, о том, кто стоит за Бестужевым. А кто-то стоял, если хватало одного кривого взгляда, чтобы Филимонов затыкался на полуслове.

Получив деньги, едва ли не расшаркиваясь, Филимонов попятился к выходу. Оля снова осталась наедине с Марком, и от его холодного стального взгляда ее спас телефонный звонок.

— Ему лучше не знать об этом, ведь так? — спросила она, глядя на экран, на котором высветился номер Воронцова.

— Думаю, он будет в бешенстве, что я заставил тебя пройти через это, — согласился Марк. — А сам он скорее убил бы Филимонова, чем пришел бы с ним к согласию.

— Я могу идти?

— Если только сама не хочешь остаться, — промурлыкал Бестужев.

— Серьезно? — Оля приподняла одну бровь.

— Я же просто пошутил! — рассмеялся Бестужев. — Поднимай скорее трубку, а то он опять что-нибудь разнесет в пух и прав, если не ответишь.

Оля вышла из-за стола и ответила на звонок. Говорить рядом с Марком не хотелось. От голоса Воронцова по телу разлилось тепло, хриплый резкий взволнованный голос заставлял сердце биться быстрее.

Ей пришлось соврать ему, впервые в жизни, хотя, может быть, и не в последний раз. Сказала, что встретила подружку и задержалась с ней в кафе. Так называемая, «подружка» в этот момент активно клеила двух девушек за соседним столиком. Девицы смотрели на Марка, как голодные псы на мясо.

Ее опять передернуло. Пообещав вызвать такси, Оля распрощалась с Воронцовым. Такси она вызвала тут же, после подошла к столику, чтобы распрощаться.

Девицы смерили ее с ног до головы презрительным взглядом. С кривыми ухмылками ждали, что сейчас она закатит Марку скандал, ведь они были в ресторане вместе.

Марк поднялся, извинившись перед дамами, и вышел проводить Ольгу до машины.

— На тебя мои чары не действуют, так? — спросил он на улице.

— А что, непривычно? — съязвила Ольга.

— Я бы сказал необычно, — он развернул ее к ресторану. Через стекло было видно, как девушки чокнулись шампанским, которое только что принес к столу официант. — Вот у этой слева через неделю свадьба, представляешь?

— Мои соболезнования ее жениху, — ответила Оля, мягко освобождаясь от его рук на своих плечах.

— Обязательно передам, — хохотнул Бестужев.

— Все-таки, зачем ты помог Воронцову? — спросила Оля.

Такси уже мигало фарами на перекрестке, приближаясь к ресторану.

— Он мне еще нужен. До нового года так точно. Больше не могу сказать ни слова. До свидания, Ольга Константиновна.

Хотела бы она сказать «прощай, Марк Бестужев», но понимала, что после сегодняшнего одолжения распрощаться с ним навсегда будет не так-то просто. Оля села в машину, а Бестужев вернулся в ресторан к невесте и ее подружке.

Телефон возвестил об смс-ке.

«Приезжай в клуб». Оля впилась пальцами в ладони, секунды утекали. Машина ехала дальше.

«Доверься мне» — пришла еще одна смс.

Оля тряхнула головой и назвала водителю другой адрес.

— Вам точно сюда, девушка? Я слышал, он закрыт после пожара, — озадачено сказал водитель, паркуясь возле клуба.

— Точно. Спасибо.

Ольга расплатилась и вышла. Вот он. Клуб, которому она отдала шесть лет жизни. Куда пришла доверчивой девчонкой, а ушла… Совсем не такой, какой была. А еще приобрела лучшего мужчину в своей жизни.

Фонари не горели. От стены отделилась тень, но Оля узнала его сразу же.

— Почему ты позвал меня сюда? — тихо спросила Оля, прижимаясь к Воронцову.

— Я помню о том, что ты сказала, что больше не хочешь здесь не появляться. Так что сегодня я позвал тебя сюда в последний раз, ладно? Если только ты не передумаешь после того, что я тебе скажу. Идем внутрь и я все тебе покажу.

Он повел ее по темному двору и первым толкнул дверь клуба. Едва уловимый запах гари витал в воздухе, но его перебивал другой настойчивый густой и сладкий цветочный аромат.

Освежитель воздуха? Или средство для мытья пола, гадала Оля, пока Воронцов вел ее мимо темной гардеробной. Из зала лился желто-оранжевый непривычный свет.

— Закрой глаза, — шепнул Воронцов перед самым входом.

Оля не сдержала улыбки, но послушно исполнила его просьбу. По ощущениям, Воронцов довел ее почти до сцены. Цветочный аромат усилился.

— Открывай.

Столы и стулья были убраны к дальним стенам, где тонули в полумраке. А в центре стоял лишь один сервированный стол, который утопал в цветах. Они были везде: в вазах на полу, на столе, а еще свечи — пламя высоких белых свечей подрагивало от сквозняка. Другого освещения не было.

— Ограбил цветочный магазин? — Оля ахнула.

— И церковь, — сказал со смехом Воронцов, отодвигая для нее стул.

— Но зачем?…

Воронцов тоже сел, взял ее за руку.

— Мы должны решить, что делать дальше.

— Я уже сказала тебе, что не хочу иметь с клубом никаких дел…

— Знаю… Тогда мы просто закроем его, верно? Повесим замок и пусть стоит. Больше никаких вечеринок и тематических праздников, а людей уволим.

Оля закусила губу и промолчала. Оглядела стены, выкрашенные в подобранный ею цвет, покосилась на выбранную ею же кафельную плитку на полу.

— Но есть и другой вариант, — продолжал Воронцов. — Можно не бежать от прошлого, а показать кое-кому, что мы дадим клубу еще один шанс. Вернем людям работу, закатим такие вечеринки, о которых будет говорить весь город. А если не пойдет… Кто знает, продадим его, да хоть тому же Бестужеву после нового года.

Ольга мгновенно напряглась.

— Почему именно Бестужеву? Почему из всех акул, которые шныряют вокруг клуба, ты выбрал именно его?

— Мы с ним поспорили. И думаю, что я занял заведомо проигрышную позицию.

— Поспорили на клуб?

— Да.

Ольга не могла поверить тому, что слышала. Хотя теперь было понятно, почему Бестужев решил спасти Воронцова. В противном случае, Воронцов лишился бы клуба раньше наступления Нового года. А Марк тоже был уверен, что выиграет.

— Злишься? — аккуратно уточнил Воронцов.

— Не знаю, — честно ответила Оля. — По уму я не имею никакого права злиться, ведь сама не хотела возвращаться сюда… Но теперь, когда ты сказал, что клуб наш только до Нового года… Пожалуй, мне даже немного жаль и одновременно легко, что все-таки придется с ним расстаться.

Воронцов поднялся и притянул ее к себе. Обнял.

— Есть хоть один шанс, что Бестужев проиграет? — прошептала Оля. — На что хоть спорили?

— Не думаю. Мы поспорили на то, что он женится до Нового года.

Оля отстранилась и посмотрела в лицо абсолютно серьезного Воронцова.

— О боже, мы обречены, — захохотала она. — Да и к черту! К черту клуб! Он приносит нам только несчастья, верно?

— Я бы так не сказал, — пробормотал Воронцов, ведя рукой по ее спине. — Поработаем до нового года, вернем коллектив, и я говорил тебе, что не позволю никому смотреть на тебя или подслушивать, как ты стонешь.

Оля посмотрела на темную вип-ложу на втором этаже, но Воронцов подтолкнул ее к столу в центре зала и усадил сверху.