Я услышал ее смех издалека: звонкий и мелодичный. Они стояли у кустов с розами. Говард что-то говорил, а Эмма кивала и улыбалась. Но вот он закончил предложение, и она снова расхохоталась. Сладкая парочка.

– Вот вы где. – Я замедлил шаг, вышел к ним спокойно, с легкой улыбкой на лице.

– О, Хью. – Говард положил руку на плечо Эммы и чуть его сжал. – А мы как раз говорили о тебе. Я рассказывал твоей супруге о том, как ты учился французскому языку. Помнишь?

Я сунул руки в карманы брюк, чтобы хоть немного уменьшить соблазн заехать кузену по морде.

Эту историю помнили все. Я, уже будучи старшеклассником, около полугода упорно учил французский с одной чудесной леди по рекомендации. Она меня хвалила, я говорил, что мы отлично продвигаемся… А потом к нам в гости пришли друзья отца и о чем-то меня спросили на так упорно изучаемом мною языке. Я быстро свалил под благим предлогом и решил, что отмазался. Но… отец поставил камеры в кабинете, где мне давала очень жаркие уроки мисс Жанет. Такие жаркие, что даже у него подскочило давление…

Отец скандалов устраивать не стал, но с тех пор репетиторами ко мне нанимал только мужиков.

– Спасибо, что развлекал Эмму, пока я отлучался. – Я сделал шаг, взял жену за руку и потянул на себя. Она нахмурилась, но встала рядом. Обняв ее за талию, продолжил: – Теперь можешь идти и помочь своему отцу выгуливать Фиону. Это ведь ваша обязанность?

Говард чуть заломил бровь, качнул головой и ответил:

– Это обязанность каждого в этой семье… помогать дорогой бабушке. Не забывай, Хьюго… возраст нужно уважать. Однако все-таки оставлю вас наедине, было невероятно приятно побеседовать с тобой, Эмма.

– И мне с тобой, – искренне улыбнулась женушка.

Я едва не зарычал, провожая неторопливо уходящего Говарда взглядом.

– Мы едем домой, – услышал сзади.

Посмотрев на Эмму, покачал головой:

– Еще чай и…

– Ты меня не понял, Хьюго. – Она сжала маленькие кулачки, свела брови и повторила: – Мы едем домой. Это не вопрос. Проводи меня к машине, по возможности не через дом. И скажи своей бабушке, что я, кажется, и правда приболела. Она так печется о нашем здоровье, что все поймет и простит.

– Эмма…

– Мне найти дорогу самой?!

Я заметил, как дрогнула ее нижняя губа. В глазах, кроме обиды, блеснула влага. Да твою ж мать, только не слезы!

– Хорошо. Пройдем вот здесь…

Глава 10

Эмма


Я шла за ним, чувствуя себя ужасно. Словно марионетка, побывавшая в руках беспощадных кукловодов. Мне отчаянно не нравилось все, что я видела и слышала в этой семье: их отношение друг к другу, слова – каждое с двойным дном.

Хьюго шел сначала чуть впереди, но стоило споткнуться – удержал и взял за руку. Мы молчали. Я все ждала от него расспросов, но он не говорил ни слова. Кажется, мое поведение ни капли не волновало мужа. Еще бы – бабушка гневалась из-за статьи, а значит, все внимание теперь Терезе…

Меня пробрал озноб.

– Замерзла? – внезапно отозвался Хьюго.

Я промолчала.

Мы уже подошли к машине, когда впереди как из-под земли вырос Ричард – помощник леди Меган.

– Велено передать, что все в малой гостиной, – с вежливым поклоном сообщил он.

– Отлично, – ответил Хью, продолжая идти. Как танк.

Дворецкий отошел, поджав губы.

– Вы покидаете имение? – не сдавался он. – Что передать леди Меган?

Мне стало неловко за побег. Чуть притормозив, я обернулась и собралась сказать о недомогании, но не успела.

– Скажи бабуле, что мы уехали делать ей внуков, Ричард. Красивых и здоровых розовощеких крикунов! Как она и мечтала.

Я подавилась воздухом, закашлялась. Хьюго остановился, погладил меня по спине и добавил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Вечер сегодня выдался на удивление отвратным, но ночью мы все наверстаем, детка. Все в порядке? Тогда поехали, у меня планы.

Так и не попрощавшись с дворецким и с остальными, я, пребывая в состоянии шока, села в машину и какое-то время еще молчала, переваривая такой уход.

– Я не думала, что ты так легко согласишься уйти, – сказала наконец.

– Прости, что не оправдал ожиданий.

– Твоя родня доконала меня.

– И потому ты пошла с Говардом в сад. – Хью усмехнулся. – Женская логика поистине непостижима. Я ведь просил, предупреждал…

– С Говардом я пошла потому, что он предложил уйти из-за стола! Сидеть там было невыносимо! – Меня снова накрыло злостью. – Ты просто ушел, бросив меня там. Среди этих… этих…

– Среди твоей новой родни.

Я проглотила слово “пираний” и отвернулась к окну.

– Эмма, глупо обижаться на то, что я ушел. Не дом покинул, заметь, а отлучился позвонить.

– Глупо, ты прав, – резко повернувшись, вперилась в него взглядом. – Вся эта затея изначально невероятно глупая! И нормальная умная девушка ни за что не оказалась бы в такой ситуации, в твоей постели и за столом с этими людьми!

Я махнула рукой в сторону, пытаясь показать на дом, откуда мы уехали.

– А Говард, значит, меньшее из зол? – Хьюго будто и не слышал всего сказанного, продолжая волноваться только о том, что нашел меня в саду с троюродным родственником.

И я вдруг поняла, что он ревнует. Не от большой любви, конечно, а оттого, что считает меня своей. Собственностью, вещью – не знаю. Меня нельзя брать другим. Это читалось на его лице. Вообще Хьюго из всей своей родни единственный совсем не умел скрывать эмоций и фехтовать словами. Он рубил с топора.

– Говард – приятный парень, – не утерпела я из проснувшейся вредности. – Милый и приветливый. Он не показался мне таким уж ужасным, как ты твердил.

Машина вильнула в сторону. Хьюго выругался, сбавил скорость. Уставился на меня, как на ненормальную.

– Он – нищий, Эмма. И очень зол по этому поводу. У него нет профессии, нет желания зарабатывать самому, но амбиций выше крыши. Он пойдет на что угодно, чтобы Мег разочаровалась во мне.

– И как это касается меня? – Я вскинула брови. – Что он может сделать мне? Рассказать, что ты устраиваешь вечеринки с многочисленными девушками, пользуя их на свое усмотрение? Об этом теперь и так все знают. Скажет, что ты выставишь меня на улицу, едва два года закончатся, как сделал это с Терезой? Я и сама это знаю. Что еще он может?

Хьюго перекосило. Он дернул плечом, вдавил педаль газа, но тут же сбавил скорость снова.

– Черт, – выругался тихо.

– Я придумала! – воскликнула, подавшись вперед. – Он может оказаться более человечным. Более милым и снисходительным. Он может быть рядом в трудные минуты, когда тебе нет до меня дела. Ты это имел в виду?

– Что за херню ты несешь? – Теперь он резко вдавил педаль тормоза, едва успев отъехать к обочине. – Говард – мерзкий гаденыш, трутень, живущий за счет Мег. Он мил с тобой, только пока ему выгодно. Эмма, не смей приближаться к нему больше.

– Хорошо.

– Что? – он нахмурился. – Так легко? Просто хорошо?

– Не просто. Я не буду сближаться с Говардом и вообще ни с кем эти два года, если ты пообещаешь то же самое.

– В смысле?

– Никаких вечеринок, Хьюго. Никаких измен, о которых знает весь Лос-Анджелес.

– Имеешь в виду, быть аккуратней? – Он не хотел понимать.

– Я говорю, что стоит мне узнать о твоей измене, мы расторгаем брак. Поверь, так и будет. Моего отца и так удар может хватить, когда он увидит тот журнал, что читала сегодня твоя бабушка. Хочу гарантий, что это больше не повторится. Никаких измен.

– Эмма. – Он склонил голову влево, посмотрел на меня очень задумчиво. – Ты пытаешься мне сказать, что я все эти два года должен буду сидеть на голодном пайке? Или предлагаешь себя в качестве альтернативы?

Я фыркнула:

– Вот еще! Спать мы не будем. Хватит и того, что уже произошло.

На губах Хьюго расплылась странная улыбка. Нехорошая такая.

– Солнце, ты ошибаешься. Не хватит. – Он подался вперед, и теперь наши лица были очень близко. – Брака без секса не будет. И этот секс может быть либо с тобой, либо с любыми девушками, кроме тебя. Вот так. Я обетов не давал, детка; два года со стояком ходить – не для меня. Так что определись. У тебя есть время до завтра – тогда же оформим наконец контракт.

Я почти не дышала, пока он был так близко. Боялась дать повод меня поцеловать. Почему-то казалось, что Мальбони вот-вот сделает это. Но… он отодвинулся, договорив, и вдавил педаль газа, на этот раз выглядя очень довольным собой.

А меня постигло разочарование.

Почему это он не пытался лезть с поцелуями? У меня и речь для ссоры уже была заготовлена. Вот сволочь улыбчивая!

Ладно, я тебе покажу контракт… Я тебе устрою!

Когда мы вернулись в квартиру, я с порога заявила, что сильно устала и желаю быть одна. Направилась в спальню и лишь у самых дверей бросила:

– Завтра я хочу видеть контракт, мне нужно знать, к чему быть готовой. – А после закрыла за собой спальню, так и не дождавшись от Хьюго ответа.

Утром, едва проснувшись в свои любимые шесть утра, встала и, как вчера, была готова увидеть мужа дрыхнущим на диване. Но нет, он меня удивил.

Мальбони не спал, он сидел на кухне и пил кофе, явно ожидая меня, потому что перед ним лежала стопка распечаток.

– Доброе утро, воробушек, – удивительно бодро поприветствовал муж. – Тебе заварить кофе?

При упоминании “птички” у меня аж руки затряслись от бешенства. Кажется, Хьюго не понимал по-хорошему, либо злил нарочно.

– Не надо. Я сама, – сдержала раздражение в голосе и направилась к кофемашине.

Пока возилась с чашкой, Хьюго сдвинул бумаги в мою сторону и сообщил:

– Это контракт. Можешь изучать, юрист.

Последнее слово выделил особенно. И вновь очередная издевка в голосе.

– Эти бумаги можешь оставить себе как память о первой попытке подписания соглашения. Раритет потом будет, – в тон ему ответила я. – Контракт мне нужен в цифровом виде, чтобы я сразу могла вносить правки и замечания, а еще составить дополнительное соглашение.

Хьюго склонил голову набок, нахмурился. Этим жестом он мгновенно стал похож на своего отца.

– Что за дополнительное соглашение?

– Ничего особенного, – улыбнулась я, отпивая горячий напиток из своей чашки. – Всего лишь с сотню пунктов, которые ограничат твою излишнюю половую активность “налево”, а заодно запретят называть меня воробушком, деткой, золотцем или что там тебе еще в голову взбредет. Ну и кое-какие моменты насчет твоей родни и моих с ними контактов.

Брови мужчины поползли вверх, кажется, он действительно до самого последнего момента не рассматривал всерьез мои слова о корректировке его планов на НАШУ жизнь.

– Детка…

Я вскинула брови, посмотрела на него как можно строже, потом на контракт. И снова на него.

– Эмма… ты же меня без ножа режешь! – мгновенно перестроился он, вспоминая, что я предпочитаю обращение по имени.

– Все ради нашего блага! – заявила я, решив, что самое время показывать зубы, когти и хвост, раз уж жизнь меня заставляет это делать.

Тихая и податливая Эмма Вайлет осталась в том туалете в Вегасе, где ее жених вколачивал всего себя в лучшую подругу. Меня передернуло от воспоминаний. Теперь наружу пришлось вылезать другой Эмме, той, которая не позволит обращаться с собой как с пустым местом.

– И да, – дополнила я, – мне нужна работа. Можно в твоей фирме, можно в другой. Но главное условие – чтобы среди простых людей, а не среди золотой молодежи – ставленников богатеньких родственников. Я не хочу, чтобы на меня все косились, как на твою жену, и думали, что я пустышка.

Мальбони потер виски, кажется, у него с утра начинала болеть голова – и причиной этой боли была я.

– Ты считаешь, люди идиоты и не узнают, кто перед ними? Через пару дней газеты будут пестреть твоими фото.

– Значит, у нас есть пара дней. Что там твоя бабушка сказала про “хватку на пульсе у таблоидов”? Ты обычно контролировал этот вопрос, вот и сейчас можешь поступить так же. Мне бы очень хотелось, чтобы хоть пару недель мои фотографии не муссировались на каждом углу и каждой твоей бывшей любовницей! Сколько их было, Хьюго? Мне нужно скупать журналы и считать каждую? Или остановимся на Терезе?

Мальбони с тяжелым вздохом поднялся и оперся пятой точкой на стол, сложив руки на груди. Он не сводил с меня взгляда, и – на удивление – в нем не было и капли злости или протеста.

– Хорошо-о-о, – протянул он. – Это тебя я воробушком называл? Гарпия, ей-богу, гарпия!

Я прикрыла улыбку за чашкой кофе, невольно чувствуя себя польщенной. А еще почему-то благодарной. Думала, начнется война не на жизнь, а на смерть, стоит только сказать ему, что я хочу чего-то иного, нежели “кататься как сыр в масле”. Отпила еще глоток, после чего запоздало поправила:

– Эмма. Мое имя Эмма. А твое – Хьюго. Помнишь, я путала имена сначала? Не думаю, что ты хочешь повторения. Хорхе, Хулио… Не нужно так хмуриться, дорогой, еще есть время подумать, так ли тебе нужно наследство от Мег. Быть может, все же развод станет тебе освобождением. Мне, впрочем, тоже.