— Извините, Елена Викторовна, — пробормотала Зина и удалилась, стараясь не стучать каблуками, но оттого стуча ими сильнее, чем обычно.

В последующие дни Алена была по-прежнему ровна, держала с Зиной обычную дистанцию. Ничто не напоминало об их неудачном фуршете. Но и выпить вина Алена ей больше не предлагала.


Помимо неудачной беседы с хозяйкой, Зину постигла еще одна неприятность. Это случилось в конце августа. Школьные каникулы еще не кончились, и потому Настя — человек, которого в этом доме Зина боялась больше других, — бесцельно шаталась по дому. Алена увезла Петю в парикмахерскую, Вадим, разумеется, отсутствовал. Настя и Зина были вдвоем.

Зина возилась в гостиной, стирая невидимую пыль с каминной доски, когда Настя, остановившись на пороге, вдруг спросила:

— Зина, а хотите коньячку?

Зина замерла, потом ответила своей коронной фразой:

— Я не пью коньяк.

— Пьете, — уверенно возразила девчонка. Зина оглянулась, вгляделась в ее глаза и все поняла:

— Ты рылась в моих вещах?

— Да, — кивнула та, улыбаясь.

Зина беспомощно развела руками и спросила:

— Тебе не стыдно?

— Нет.

От этой спокойной, непрошибаемой наглости Зина окончательно растерялась. Она стояла перед пятнадцатилетней соплячкой и теребила тряпку в руках, как какая-нибудь благовоспитанная девица — платочек.

— Вы ведь шпионите за нами… — между тем, пояснила Настя. — Я видела ваш блокнотик, там все записано. Про учебники психологии, которые читает мама… Про то, что папа редко бывает дома, а мама переживает.*. Про то, что я курю в библиотеке… Про то, что у мамы нет детских фотографий…

Это было пострашнее, чем коньяк… Зина обреченно опустилась на стул. А Настя, стоя над ней и радостно улыбаясь, продолжала:

— Там было еще одно слово: «скучно»… Это что — про наш дом?

— Да… — выдохнула Зина, понимая, что отпираться и увиливать бесполезно.

Настя среагировала неожиданно. Она кивнула и заметила:

— Вообще-то правильно… Скучно… Некоторое время обе молчали.

— Вы кому-то сообщаете сведения о нас? — подала голос Настя.

Зина подняла голову и увидела серьезный взгляд девчонки.

— Сообщаете?

— Нет…

— Папиным врагам? — настаивала Настя. Зина слабо улыбнулась:

— Ну, зачем врагам такие сведения?.. Зачем врагам твоего отца знать, что ты куришь?

Настя пожала плечами:

— Тогда зачем записывать?..

— Я не знаю… — вздохнула Зина. — Я не знаю, как это объяснить… Я просто записываю все, что вижу… все, что приходит мне в голову…

— Может быть, вы — алкоголичка? — предположила Настя.

И Зина согласилась почти обрадовано:

— Может быть! Да. Наверное, да…

Бедняжке легче было признать себя алкоголичкой, чем подставить Феликса. Хотя настоящее объяснение — мол, собираю материал для одного писателя — было вполне невинно.

— Странно, — заметила я, сидя с Феликсом в кафе «Цитрус», — почему она так и не сказала?.. В этом же нет никакого криминала. Ну, материал. Ну, писатель. Ну, и что?

Феликс снисходительно улыбнулся:

— Ты не поверишь, но на свете еще есть любящие и преданные женщины.

— Это ты про Зину?

— Ну, не про тебя же!.. — он коротко засмеялся. — Она ни за что не допустит, чтобы у меня были неприятности…

— Ну, какие тут могут быть неприятности? Писатель может пользоваться любым материалом…

— Да. Но представь, что девчонка скажет об этом отцу. Тот поймет, что его личная жизнь может вылезти наружу. У него в банке есть служба безопасности… Ну, и так далее…

— Служба безопасности — это головорезы?

— Не обязательно. Это люди, владеющие информацией, умеющие собирать ее…

— Интересно, — задумалась я. — А Вадим не мог поручить им собрать информацию обо мне?..

Феликс откинулся на спинку дивана и, скрестив руки на груди, с интересом посмотрел на меня:

— Боишься?

— Боюсь… Зачем ему знать, что мы с Аленой из одного поселка?.. Что у меня муж — кретин… Что я жила в дерьме… Зачем?..

— В общем, не за чем. Это подпортит твой светлый образ, — улыбаясь, заметил Феликс.

И я не поняла, чего было больше в его интонации: согласия или угрозы — на будущее, если вдруг возникнет ситуация, когда ему понадобится шантажировать меня.

Смешно — Настя тоже занималась шантажом. Она, как выяснилось, и не думала сообщать о своих открытиях родителям. Ее интересовало другое.

— Ладно. Я вас не выдам, — заявила она Зине. — Но за это… — она выдержала паузу (совсем как Феликс!).

— Что? — спросила Зина.

— За это вы будете меня выводить.

— Как — выводить?

— Ну, из дома, — пояснила девчонка. — Меня одну не выпускают. Поэтому вы будете придумывать, что идете на рынок или еще куда-нибудь, и брать меня с собой.

— А ты что будешь делать? — осторожно спросила Зина и тут же нарвалась на улыбку Насти — пугающую и лучезарную.

— А вот этого я вам не скажу! — засмеялась девчонка. — А то вы в свой блокнотик запишете… А кто-нибудь блокнотик найдет… И прочитает…

Зина — то ли оттого, что смех Насти оказался заразителен, то ли от изумления перед ее наглостью — вдруг тоже засмеялась… Настя удивленно подняла брови. И это насмешило Зину еще больше. Она зажала рот руками, безуспешно пытаясь унять хохот. На глазах выступили слезы.

Настя смотрела на нее серьезно, даже озабоченно.

— Зина, — позвала она.

Но та не в силах была отозваться, занятая борьбой с собственной истерикой.

— Может, коньячку?.. — спросила Настя. Зина качнула головой, заливаясь смехом и слезами. И Настя предпочла удалиться, бросив на ходу:

— Ладно. Но мы договорились. Да?

— Да… — с трудом выдавила Зина. Наконец, справившись со смехом, Зина отдалась слезам. Она плакала от безысходности и страха. Страха, что ее разоблачат… что Феликс бросит… что она останется одна, без работы, без денег…

— Бедняжка, — заметила я.

— Ну, не всем же быть такими сильными и независимыми, — отозвался Феликс. — Как ты — я имею в виду.

Я с трудом сдержала ярость:

— Не надо говорить о моей независимости, — попросила я.

— Почему?.. — весело удивился Феликс.

— Ты прекрасно знаешь!.. Все в руках Вадима… Стоит только ему поинтересоваться моим прошлым…

— В твоем прошлом нет ничего страшного.

— Да. Только оно не соответствует моим рассказам о себе…

— Надеюсь, он не станет в этом копаться, — спокойно сказал Феликс. — Во всяком случае, это зависит от двух вещей… Во-первых, от степени его доверия к тебе… А во-вторых…

Он выдержал паузу. Я — тоже.

— Видишь ли… Если романы на стороне случаются у него регулярно, тогда, конечно, его молодцы собирают информацию «на автомате». Если же это впервые, то вряд ли… Вряд ли вообще это придет ему в голову… — Феликс внимательно посмотрел на меня: — Как ты думаешь? Впервые или нет?..

— Не знаю…

Конечно, я знала что впервые, по крайней мере чувствовала, что это так. Но мои ощущения основывались на слишком интимных вещах, мне не хотелось рассказывать об этом Феликсу.

— Что-то подсказывает мне что впервые, — сказал Феликс.

— Не знаю… — упрямо повторила я.


Когда я буду вспоминать об этом периоде своей жизни, в памяти первым делом всплывут утренние часы. Это было самое счастливое время. Я сидела перед компьютером (моим собственным!). Вадима не было, но я знала, что он приедет вечером. Я ждала этой встречи, желала ее и, зная, что она состоится, принадлежала только себе.

Вадим звонил мне с работы. Каждое утро.

— Привет! Как ты?..

— Общаюсь с компьютером.

— Получается?

— Не очень… — лгала я.

— Почему?

— Я скучаю…

— Я тоже. Приеду вечером.

Мне нравились эти утренние разговоры ни о чем. Они давали мне ощущение стабильности, отлаженности жизненных механизмов. Этого мне всегда не хватало — взамен я имела лишь обреченность и беспросветную тоску.

Поговорив с Вадимом, я принималась за свои литературные опыты, увлекаясь настолько, что забывала поесть. Иногда спохватывалась за несколько минут до приезда Вадима и едва успевала закрыть компьютер прежде, чем он входил в квартиру.

Однажды Вадим приехал неожиданно для меня — днем. Он был доволен чем-то, весь светился. Стремительно подошел ко мне, обнял, не обращая внимания на присутствие охранника. Тот, впрочем, тут же ретировался.

— Сегодня у меня хороший день… — объявил Вадим.

— Вижу.

— Я заключил шикарный контракт.

Я заставила себя улыбнуться. Но внутри у меня словно натянулась струна. Прямо передо мной стоял открытый компьютер, на его экране светился записанный мною слово в слово наш утренний разговор с Вадимом. Стоило ему только бросить взгляд, как он сразу бы узнал его.

— Сейчас мы закажем кучу вкуснятины… — сказал Вадим и выпрямился, снимая плащ. — Выпьем вина…

Он шагнул к вешалке, а я молниеносно захлопнула крышку ноутбука. Умная машина трижды тревожно пискнула, давая знать, что ее выключили не по правилам. Вадим оглянулся, посмотрел на меня почти удивленно.

— Сохранила? — спросил он.

— Что? — почти беззвучно отозвалась я.

— Ты выключила компьютер, не сохранив написанное…

Не зная, что ответить, я посмотрела на компьютер, словно впервые увидела его, пожала плечами.

— Ну… просто я…

«Просто я сейчас погибну… — пронеслось у меня в голове. — Он заподозрит что-то…»

— Чего ты боишься? — мягко спросил Вадим, подходя ко мне. — Что я прочту?.. Но ведь ты просила этого не делать… Я обещал… Разве моего слова недостаточно?

Он смотрел мне в глаза так спокойно и ласково, что я не выдержала: обняла его, спрятав лицо на его плече.

— Достаточно! — выдохнула я. — Конечно, достаточно… Просто я очень стесняюсь… Я боюсь, что все, что я пишу, глупость… И ты будешь смеяться надо мной…

— Я никогда не буду над тобой смеяться, — пообещал он.

— Правда?

— Конечно… Ты покажешь мне свои рассказы?..

— Да, — пообещала я. — Только не сейчас. Не сразу. Сначала я хочу довести работу до конца.

— Правильно, — засмеялся Вадим. — Дуракам полработы не показывают…

Через час, когда прибыл гонец из японского ресторана с экзотическими угощениями в коробках, мы с Вадимом уже были голодны, как волки. Расположившись в гостиной, мы кормили друг друга ролами и суши, соревнуясь в ловкости владения палочками.

— Так странно, — сказала я. — Еще день, а ты здесь… Не привычно…

— Я специально заехал отпраздновать с тобой.

— Ты уедешь?

— Да. У меня еще пара дел.

Я вздрогнула: такими словами, наверное, он объясняет свое отсутствие Алене.

— Но потом я приеду… — улыбнувшись, сказал Вадим. — Если, конечно, ты этого хочешь… Хочешь?

— А как ты думаешь? — тоже улыбнулась я. Он уехал и через несколько часов действительно вернулся. Спустя время я узнала подробности того вечера.

Вадим появился в загородном доме. Первой его заметила Зина, поливавшая цветы на подоконнике. Удивившись столь раннему приезду хозяина, Зина оглянулась на Алену, сидевшую в гостиной у камина с учебником по психологии в руках.

Услышав, как хлопнула дверь, Алена поспешно поднялась и вышла из гостиной навстречу мужу. Он, не заметив ее, торопливо прошел мимо — к лестнице. Алена беспомощно взглянула на Зину, и та поспешила отвернуться, понимая, что в такой ситуации свидетель никому не нужен.

— Вадим! — позвала Алена и подошла к лестнице, глядя на мужа снизу вверх.

Он остановился, словно запнулся, тяжело повернулся к ней.

— Привет…

— Привет…

Повисла пауза, которую через несколько долгих мгновений нарушил Вадим.

— Где дети? — спросил он.

— В бассейне… Он кивнул и сказал:

— Я заехал переодеться…

— Ты не будешь ужинать?..

— Нет, я не голоден… И потом — я спешу… Поем где-нибудь в городе… Ладно?

— Ладно… — как эхо, отозвалась Алена. Вадим, получивший согласие жены, поднялся наверх.

Алена снова оглянулась на Зину.

— Я закончила, — зачем-то пробормотала Зина и торопливо ушла на кухню, прижимая к груди лейку с остатками воды.

Сквозь застекленные двери кухни она видела Алену. Видела, как та постояла неподвижно посреди огромной прихожей, потом подошла к зеркалу. Стиснув пальцы, она смотрела на свое отражение.

— Господи!.. — тихо сказала она, и Зина замерла, боясь пропустить хоть слово. — Все хорошо… Все очень хорошо… Я красивая… Я безумно красивая… У меня прекрасная семья… Я счастлива…

Послышались шаги. Зина вздрогнула. Вздрогнула и Алена. Она отошла от зеркала, глядя на лестницу, по которой спускался Вадим. На нем вместо делового костюма были джинсы и свитер. Увидев Алену, он замедлил шаг, ожидая вопросов или каких-то слов. Но Алена молчала, только смотрела на него…

Зине вдруг показалось, что после сеанса самовнушения, невольным свидетелем которого она оказалась, Алена и в самом деле была на удивление красива.