Карен Хокинс - Как заполучить принцессу

— Но ты его не любишь.

— Нужно время, чтобы полюбить кого-то. Здесь мы с вами расходимся во мнении. Вы считаете, что любовь возникает в одну секунду, что она подобна страсти. Но хотя я мечтаю испытать эту страсть, при этом желаю большего. Желаю, чтобы этот человек был всегда рядом, не только когда солнце сияет и цветы распускаются, но и когда в моей жизни наступят черные дни. И тогда этот человек станет сражаться рядом со мной.

Вольф схватил ее руку и стал тянуть к себе, пока она не оказалась между его расставленных ног. Он сжал ее лицо ладонями и заглянул в глаза.

— Я этот человек, Мойя. Дай мне шанс.

Ее густые ресницы опустились. Она схватила его руки и отняла от своего лица.

— Нет, Вольф. Не могу. Признаю, между нами пылает страсть. Я сгораю от желания к тебе при каждой встрече.

— Это часть истинной любви: хотеть кого-то, мечтать отведать вкус губ, коснуться их…

— Нет! — Лили снова вырвалась и отбежала подальше. — Немедленно прекратите! — воскликнула она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Вы соблазните меня, и все, ради чего я тружусь, все, что я должна сделать, пойдет прахом.

На плечи Вольфа словно взвалили всю тяжесть мира. Он думал, что если покажет ей всю глубину страсти, бушующей между ними, даст понять, какую радость она может принести, Лили увидит ту связь, которая их соединила.

Но она посчитала эту связь цепью, которую необходимо разорвать. Его план провалился. У нее нет опыта, чтобы сравнить реакцию на него с реакцией на другого мужчину. Она не понимает разницы.

— Думаешь, что если потрудишься достаточно усердно, будешь желать Хантли так же сильно, как сейчас желаешь меня, но ты ошибаешься. Лили, то, что возникло между нами, встречается нечасто. Я не прекращу добиваться тебя. Не перестану касаться тебя. Напоминать, что ты меня хочешь…

— Но вы должны!

Ее крик разбудил спящего мопса. Тот вскочил и уставился на Лили.

Она в отчаянии подхватила собаку и прижала к груди.

Вольф рассерженно провел рукой по волосам. Он хотел показать ей, что такое счастье, но каким-то образом умудрился достичь обратного эффекта.

Лили судорожно сглотнула и потерлась щекой о голову собаки, прежде чем дрожащим голосом произнести:

— Герцогиня права: будет лучше, если мы больше не увидимся.

Вольф скрипнул зубами. Он открыл этой женщине душу, позволил ей увидеть чудо, расцветшее между ними, а ей ничего этого не нужно.

— Прекрасно. — Он встал. — Хочешь, чтобы я ушел, значит, уйду. Но не обещаю, что не попытаюсь вновь увидеться с тобой. Не смогу сдержать подобного обещания.

— Почему вы все усложняете? Я пытаюсь исправить положение. А вы… — Лили всхлипнула, прижалась лицом к спинке собаки и отвернулась.

Он закрыл глаза, потому что мог вынести все, только не ее слезы.

— О, Мойя, со мной все кончено. Я обезумел. Думаю о тебе день и ночь.

— Тогда остановитесь! Думаете о ком-то… то есть о чем-то другом.

— В этом и беда, — печально вздохнул он. — Любовь не спрашивает. Она просто берет.

Лили поставила Мини на пол и подбежала к тумбочке за носовым платком.

— Ненавижу саму мысль о том, что у меня нет в жизни выбора, но что поделаешь?!

Он вздохнул и подошел к ней. Ее губы все еще были распухшими от его поцелуев, одна щека — красной, натертой щетиной, густые ресницы слиплись от слез. Она никогда не была так прекрасна, как в эту минуту, и он окончательно превратился в ее раба.

— Ты действительно хочешь этого, Мойя? Получить Хантли в мужья?

Поколебавшись, она решительно кивнула.

— Я должна, Вольф.

Но он увидел ее нерешительность, и в его душе вновь загорелась надежда. Возможно, не все потеряно. По крайней мере, она еще сомневается.

— Думаешь, он попросит твоей руки?

— Не знаю. Он очень мил и уделяет мне много внимания. Наверное, благодарен за то, что я добра с Эммой.

— Она ему как сестра. Если хочешь воспламенить чувства Хантли настолько, чтобы он попросил твоей руки, он должен увидеть в тебе не просто славную девушку. Тебе необходимо стать для него особенной.

— Но как это сделать?

Он не мог отвести от нее взгляд. Ее длинные рыжеватые волосы выбились из косы. Огромные глаза в полумраке таинственно блестели. Лили необыкновенная… его невыразимо терзала мысль о том, что она сама этого не сознает, а Хантли слишком глуп, чтобы это видеть. Но ей нужно показать абсурдность ее намерений стать женой Хантли, а уж только потом в него влюбиться. Следовательно, Лили должна чаще видеться с Хантли… и с Вольфом тоже.

Она права: ей нужен выбор. И Вольф может ей его дать.

— Если хочешь стать женой Хантли, я помогу тебе его получить.

— Вы… — ахнула она, — вы мне поможете?

— Да. Ты не разбираешься в мужчинах, не понимаешь ход их мыслей, не знаешь, как подогреть их страсть. Я мужчина, мне все это известно.

— Вольф, я не знаю…

— Вот как? Насколько я понял, осталось две недели, в течение которых Хантли должен сделать тебе предложение.

— Но я понятия не имею, сделает ли он его. Он никогда… — Она прикусила губу. — Я надеялась, что если мы продолжим наши беседы, он попросит моей руки.

— Нет! Мужчины не бросаются очертя голову в брак, если не влюблены. Если хочешь, чтобы он сделал тебе предложение за столь короткий срок, нужно подогреть его страсть. Ты должна сделать то, что для нас двоих сделала природа — подарила мгновенно вспыхнувшие чувства.

Лили призадумалась.

— Вы правы. Не знаю, как заставить его сделать предложение. Хотя мы беседовали каждый день, не могу сказать, предпочитает ли он меня другим девушкам или просто любезен. — Она взглянула Вольфу в лицо и отвернулась. — Но это совсем не то, что между нами. Никакого вожделения.

«И никогда не будет, если это зависит от него», — подумал Вольф.

— Мужчины ищут в женщине определенные качества. Некоторые хотят безмятежности, некоторые — смешливости, некоторые — ума, кому-то нужны широкие бедра, чтобы произвести на свет много детей. Что нужно Хантли?

— Не знаю. Мы никогда об этом не говорили.

— И не стоило. Мужчины не высказываются о подобных вещах.

Она свела брови.

— Чего ищете вы?

— Только тебя и больше никого. Но ты это знаешь.

— Все это вздор, — покраснев, прошептала Лили.

— Когда-нибудь ты поймешь, что это правда. А пока я постараюсь войти в доверие к Хантли, и он расскажет мне, что ищет в жене. Я все тебе передам. Можешь стать нужной ему женщиной, если захочешь, а вероятно, и не захочешь. Все зависит от тебя.

Судя по тому, как она поджала губы, ее так и подмывало принять его предложение. Вольф молился, чтобы так и было. Ведь тогда она больше не потребует, чтобы они перестали видеться. Этого он не перенесет.

— Почему вы делаете это для меня?

— О, я не оказываю одолжения просто так!

— Так я и знала. Каковы ваши условия? — насторожилась Лили.

— Если передумаешь, если окажешься рядом с Хантли и поймешь, что не сможешь продолжать эти отношения, ты придешь ко мне.

— А что потом?

— Выйдешь за меня и станешь моей женой.

Она ошеломленно смотрела на него.

— И жить в вашем лесном коттедже?

— Это мой дом.

Губ Лили коснулась улыбка.

— Я хочу когда-нибудь оказаться в вашем коттедже. Я… — Она осеклась и сжала губы. — Хорошо, Вольф, я согласна, но я не передумаю. Не смогу.

— Посмотрим. Иногда наши мечты сбываются, но мы получаем вовсе не то, чего ожидали. — Он подошел к ней, взял ее руку и поцеловал пальцы. — Значит, мы договорились.

Она кивнула.

— Но как вы подружитесь с Хантли, если герцогиня отказала вам от дома?

— Это, конечно, препятствие, но я его преодолею. Теперь я должен идти. Спокойной ночи, Мойя. — Он прижал губы к ее лбу.

Она долго стояла неподвижно, прежде чем со вздохом отвернуться.

Но вздох был грустным, и это еще больше подогрело в нем надежды. Вольф повернулся, подошел к окну и отпер его. А когда откинул шторы, вдруг заметил мопса. Тот стоял у ног Вольфа и с обожающим видом смотрел на него, виляя хвостом.

— Я не могу взять тебя с собой, малышка, — усмехнулся Вольф. — Не в этот раз. — Он подхватил собаку, почесал ей шейку и отдал Лили.

Она взяла Мини обеими руками и прижалась щекой к ее голове.

Принц вновь оседлал подоконник.

— С завтрашнего дня я постараюсь подружиться с Хантли, войти к нему в доверие и выведать, что он ищет в жене. Мисс Гордон тоже хорошо его знает. И я все буду сообщать тебе.

— Спасибо, вы очень великодушны.

— Не за что, — мрачно ответил он. Ему вовсе не хотелось помогать Лили завоевать мужчину, который не увидит ее такой, как сейчас: сонной и растрепанной, не поймет, как она прекрасна — и душой и телом. Но эту истину она должна обнаружить сама.

— Только помни свое обещание, Мойя. Если передумаешь, придешь ко мне.

Она кивнула, и под ее мрачным взглядом он вылез из окна и спустился по плети плюща к своей лошади. И услышал тихий звук закрывавшегося окна.

Она смотрела ему вслед.

Вольф, не оглядываясь, подстегнул коня и отправился домой.

Из дневников герцогини Роксборо

«Что бы там ни говорили остальные, я не горда. Скорее великодушна, иногда во вред себе. Но подобно королеве Елизавете, Клеопатре и всем великим женщинам, я всегда готова принять искренние извинения. И рада каждому».

Руки леди Шарлотты замерли в воздухе. Спицы остановились.

— Кто приехал с визитом? Я верно расслышала?

— О, я и сам удивлен, — пробормотал Макдугал. — Но великая герцогиня и принц прибыли пять минут назад. Я отвел их в зеленую гостиную и пришел сюда, все вам рассказать.

— О боже!

Шарлотта глянула на застывшую у окна ее светлость.

— Эта цыганка больше не желанный гость в моем доме, — холодно объявила она.

Дворецкий стал панически озираться.

— Да, ваша светлость.

— Скажите, что нас нет дома, — пренебрежительно отмахнулась герцогиня.

Вид у Макдугала был самый жалкий. Покраснев до корней волос, он переминался с ноги на ногу и умоляюще смотрел на леди Шарлотту.

Бедняга!

— Что-то еще? — мягко спросила она.

— Просто… — Он беспокойно глянул на герцогиню, прежде чем обратиться к леди Шарлотте. — О, леди Шарлотта, я боюсь сказать что-то… зная, почему великую герцогиню изгнали из дома… я… очень опасаюсь за себя и всех нас… если сказать, что ее не примут… — Он низко нагнулся и прошептал: — Не хотим же мы, чтобы на нас наложили проклятие!

— О ради всего святого!..

Герцогиня промаршировала по комнате, подхватив по пути Рэндольфа. Мопс повел серым носом и счастливо хрюкнул, когда она села напротив леди Шарлотты и усадила его на колени.

— Я не допущу такого вздора в замке Флорс, Макдугал. В этом доме нет места глупым предрассудкам!

— Очень хорошо, ваша светлость.

Макдугал выпрямился во весь рост, хотя лицо его по-прежнему оставалось несчастным. Он хорошо знал герцогиню. Служил ей дольше всех остальных слуг и видел, что она вот-вот вспылит.

Шарлотта принялась вязать, не сводя, однако, глаз с Маргарет.

— Я сама не верю в проклятия…

— Надеюсь, что так.

Герцогиня потерла ухо Рэндольфа, и тот в благодарность капнул слюной на ее юбку.

— Однако, — осторожно добавила Шарлотта, искоса поглядывая на Макдугала, — думаю, неплохо успокоить страхи слуг. Не желаем же мы, чтобы они сходили с ума от тревоги, считая всякий приступ головной боли цыганским проклятием.

Герцогиня поджала губы и окинула Макдугала пылающим взглядом.

— Разве есть те, кто серьезно верит, будто великая герцогиня может насылать проклятия?

Дворецкий нервно дернул себя за галстук.

— Я, конечно, не верю, ваша светлость. Но есть люди, которые именно так и считают. — Услышав ее приглушенное восклицание, Макдугал поспешил добавить: — Но таких всего лишь один или два, не больше. Однако думаю, леди Шарлотта права. Если мы отошлем герцогиню, так и не приняв ее, та просто взбесится. А если она и в самом деле способна наслать на кого-то проклятие, и у этого несчастного не окажется талисмана, чтобы отвести его, тогда…