Карен Хокинс - Как заполучить принцессу

— Вольф, вы не понимаете. Хантли пригласил меня на этот танец до того, как вы сюда приехали. Он прав. — Она подняла руку, с запястья которой свисала бальная карточка с привязанным к ней карандашиком.

— Что это?

— Бальная карточка. По обычаям нашей страны такая должна быть у каждой женщины на балу. Когда мужчина желает потанцевать с ней, он пишет свое имя на карточке рядом с номером танца.

— Я хочу видеть эту бальную карточку.

Она сняла с руки позолоченную петлю и подала ему карточку.

— Все очень просто. Жаль, что вам никто не рассказал раньше.

Вольф с натянутой улыбкой просмотрел карточку.

— Здесь так много имен!

Лили прикусила губу, чтобы сдержать улыбку.

— Леди Шарлотта представила меня другим гостям.

Принц уставился на Хантли.

— Значит, вы тоже друг леди Шарлотты?

Хантли поклонился. При этом выглядел он куда менее довольным, чем Вольф.

— Да, а кроме того друг крестной матери мисс Балфур. Поэтому я должен как можно скорее пригласить мисс Балфур, или танец закончится.

Вольф что-то проворчал и снова взглянул на карточку.

— Полагаю, вы можете забрать ее. Но сначала… — Он взял карточку и вычеркнул все остальные имена.

— О господи, вы не можете… — начала Лили.

— Я приглашаю вас на все остальные танцы, — спокойно ответил он. — Говорят, именно так и полагается делать.

— Да, но женщина может танцевать с одним и тем же мужчиной только дважды за вечер.

Вольф взъерошил волосы. Он был явно сбит с толку.

— Вы, шотландцы, и ваши проклятые правила! Если вы не можете танцевать со мной все танцы, значит, остаток вечера мы будем сидеть и разговаривать.

— Разговаривать? Но…

— Но? — вскинул брови Вольф.

Лили смотрела ему в глаза и понимала, что не способна что-либо придумать. Губы принца были плотно сжаты. В этот момент она внезапно поняла, что он чувствует: он словно ведет суденышко по бушующей реке светского этикета, с чайной ложкой вместо весла.

— Мисс Балфур! — нетерпеливо воскликнул Хантли.

Лили прикусила губу. Это ее первая возможность поговорить с ним наедине, и она была польщена решительными нотками в его голосе. И все же, ей была нестерпима мысль о необходимости оставить Вольфа бродить в одиночестве по бальному залу и спотыкаться о невидимые диктаты светского общества.

Прежде чем она успела что-то сказать, принц с улыбкой отдал ей карточку.

— Хорошо, Хантли, она танцует с вами. Пока. — Он поклонился Лили. — Увидимся через два танца, Мойя. — Он поклонился, прежде чем уйти.

Граф покачал головой.

— Кто этот принц Вольфински?

— Я почти его не знаю, — ответила Лили, с трудом отводя глаза от того места, где принц исчез в толпе. Сейчас не время думать о несносном принце, особенно учитывая то, что перед ней стоит холостой граф, готовый увлечь ее в танце.

— Он чересчур самоуверен, не так ли? — продолжал Хантли.

— Вы даже не представляете насколько! — горячо воскликнула Лили, вкладывая пальцы в ладонь Хантли. — Начнем, милорд?

— Да. — Он улыбнулся ей и повел танцевать.

Хантли кружил ее спокойно и уверенно и при этом вел вежливую, не выходившую за рамки приличия беседу. Она обнаружила, что он обладает прекрасным чувством юмора и умеет ее рассмешить. Впрочем, он хохотал и над ее шутками. Приходилось признать, что он действительно обладает всеми описанными герцогиней качествами.

И все же она постоянно украдкой оглядывалась — посмотреть, хорошо ли ведет себя Вольф: он так легко попадал в беду. И нет никакой надежды, что герцогиня ему поможет. Очевидно, она не питала любви ни к иностранному принцу, ни к его бабушке.

Но это Лили не касается! Она должна думать о своей семье!

Лили вновь прислушалась к тому, что говорил граф.

Тем не менее что-то в принце затрагивало ее сердце. Возможно, его наивность, поскольку, хотя он и был настоящим львом, он все же оставался ягненком там, где шла речь о правилах общества. И она, боровшаяся за то, чтобы занять свое место в мире, сознававшая, что если нужно добиться безопасности и богатства, выход у нее только один, слишком хорошо понимала его досаду.

Но, возможно, было кое-что еще. Наверное, вчера она была слишком с ним откровенна. Если не считать герцогини и леди Шарлотты, Вольф — единственный, кто знал ее отношение к ситуации, в которой она оказалась.

Лили подняла глаза на Хантли, говорившего о своей нелюбви к некоторым контрдансам. Если она хочет добиться успеха в своих стараниях спасти отца от тюрьмы, придется отвергнуть принца. Он слишком очевидно пытается ее добиться, а она сама испытывает к нему определенную слабость.

Поэтому остаток вечера Лили делала все, чтобы ее окружали люди, даже во время тех танцев, которые вычеркнул Вольф. Несколько раз Лили видела его в толпе и один раз их взгляды встретились, но она демонстративно повернулась к нему спиной, делая вид, что не заметила его.

Судя по его стремительно темнеющему лицу, он прекрасно видел все ее уловки, и, возможно, только гордость удерживала его от того, чтобы ринуться к ней, перекинуть через плечо и унести — по крайней мере, вид у него был именно такой.

Наконец, он с угрюмым выражением лица покинул бал. В тот момент Лили, делая вид, что ей все равно, танцевала второй танец с неотразимым графом Хантли.

Из дневников герцогини Роксборо

«Ах, что за ночь! Я так устала, что едва держу перо в руках, но бал был моим триумфом! Все так веселились! И мне удалось познакомить мисс Балфур с Хантли. Могу сказать, что он заинтригован, а она… ее понять труднее. Но она была довольна, поскольку граф представляет собой квинтэссенцию ее желаний.

Часы только что пробили четыре раза, и я могу с уверенностью предсказать, что гости проснутся далеко за полдень».

Лили открыла дверь библиотеки и заглянула внутрь.

— Пусто! — улыбнулась она, входя и перекладывая в другую руку большую шляпную картонку. Дверь осталась широко открытой. — И ты заходи, — пригласила она желтовато-коричневого мопса, который стоял в коридоре, вопросительно глядя на нее. — Нельзя задерживаться в коридоре, иначе нас поймают! Хотя сейчас только семь утра, слуги уже встают.

Мопс сделал два шага к двери и остановился, склонив голову набок, словно хотел о чем-то ее спросить.

— Хорошо, поступай, как знаешь. Но через час я позвоню, попрошу принести поднос с завтраком, и обещаю спросить, нет ли на кухне косточки, которую ты можешь погрызть.

Мопс завилял хвостиком и просеменил мимо Лили в библиотеку.

— Это было слишком легко, — упрекнула она песика. — Да будет тебе известно, я была готова поднять ставку до двух косточек.

К счастью, песик, не сознавая, как его провели, принялся обнюхивать ковры.

Лили бедром захлопнула дверь и понесла тяжелую картонку к письменному столу, где поставила ее на обтянутую кожей поверхность.

— Просто прекрасно.

Напевая про себя, она подошла к большим окнам и раздвинула тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату свет.

— Так гораздо лучше!

На зеленом газоне блестела утренняя роса, над озером клубился туман. У самого леса он становился настолько густым, что деревья можно было различить с трудом.

— Прекрасно, — пробормотала она и посмотрела на мопса, сидевшего у ее ног и терпеливо выжидавшего, когда она исполнит свое обещание. — Может, открыть окно и впустить немного свежего воздуха, или на улице слишком холодно?

Фини чихнул.

— Да, здесь душновато. И мы всегда сможем разжечь огонь, если замерзнем.

Пес снова чихнул.

— Совершенно верно.

Тихо смеясь, Лили открыла окна, и комнату наполнил прохладный воздух.

— Превосходно!

Она снова приблизилась к письменному столу и открыла картонку, как оказалось, набитую дырявыми шерстяными чулками. Кроме того, в картонке лежали наволочка и три льняных салфетки, которые следовало подрубить. Лили выудила со дна картонки маленькую коробку, взяла наволочку и устроилась в уголке диванчика. Фини прыгнул на сиденье дивана, свернулся клубочком рядом с ней и задремал.

Лили открыла коробочку и вынула иглу, нитку, подушку для иголок и принялась подрубать наволочку мелкими, точными стежками. Шитье ее успокоило настолько, что она стала перебирать в памяти события последних нескольких дней.

Она танцевала почти всю ночь и несколько раз вела приятные беседы с Хантли. И все же не могла отделаться от воспоминаний о яростном взгляде Вольфа, которым тот ее провожал. Для Лили была непереносима мысль о том, что ей пришлось сделать, но если она хотела влюбиться в Хантли или, по крайней мере, расположиться к нему достаточно для того, чтобы замужество стало для нее более терпимым, чем тюремное заключение, придется держаться подальше от принца.

Лили разгладила швы, удовлетворенно отмечая, что линия ровная. Слава богу, что удалось уговорить экономку отдать ей часть вещей для штопки. Обычно эта обязанность лежала на плечах горничной.

Хотя миссис Кернесс была явно удивлена такой просьбой, все же она быстро согласилась.

— О, мисс, больше ни слова! Моя ма частенько говаривала: «Руки заняты, сердце спокойно». Уверена, что я найду для вас то, что требуется залатать и подрубить.

Пока Лили шила, дом медленно пробуждался. Где-то хлопали двери, перекликались голоса и даже сюда доносился звон серебра и фарфора: лакеи готовили комнату к завтраку.

Лили подняла первую салфетку и только успела воткнуть в нее иглу, как по подъездной аллее простучали конские копыта. Это может быть кто угодно: конюх с письмом из соседнего поместья или камердинер одного из гостей, возвращающийся с выполненным поручением. И все же она смотрела в окно и жалела, что оно не выходит на передний двор и подъездную аллею. Возможно, если высунуться подальше…

Она осторожно отодвинула Фини и подошла к окну. Пришлось опасно перегнуться через подоконник, зато она успела увидеть всадника, как раз спешившегося у парадной двери. Принц Вольфински, без шляпы, под утренним солнышком. Ветер трепал его волосы и развевал черный плащ.

Он вручил поводья сонному лакею. Но навстречу уже спешил Макдугал, приглаживая на ходу волосы. Вскоре Лили услышала мелодичный акцент Макдугала, перебиваемый более резким выговором принца.

«Что Вольф делает здесь в столь ранний час? Он, разумеется, должен понимать, что в этот час все еще спят, особенно после ночи танцев. Кого он хочет ви…»

Словно услышав ее мысли, он повернул к ней голову. Лили охнула, отскочила и поспешно спряталась за толстыми шторами. И на несколько секунд затаила дыхание. Разговор между дворецким и принцем возобновился. Наконец, Лили выдохнула и осознала, что сидящий на диване Фини наблюдает за ее действиями. Она понимала, что глупо скрываться за шторами, и если быть до конца честной, сама не могла ответить, почему это делает. Ну, если не считать того, что с прошлой ночи постоянно думала о том, что возможно… всего лишь возможно… была несправедлива к принцу Вольфински. Вместо того чтобы молча его избегать, наверное, она могла бы ему объяснить, что он усложняет и без того сложную ситуацию и что им лучше вообще не видеться, а потом потребовать оставить ее в покое.

— Жизнь станет лучше, если этот большой ребенок сделает, как ему будет сказано.

Фини вскочил, словно соглашаясь с Лили, и стал энергично вилять хвостом.

— Так ты согласен? — хихикнула она.

Фини залаял и закружился по комнате.

— Возможно, если я потолкую с ним сей…

— Доброе утро, Мойя.

Лили развернулась к открытому окну. На подоконнике, поставив одну ногу на рассыпанный под окном гравий, а вторую — на ковер в библиотеке, сидел принц. С такого близкого расстояния он выглядел еще красивее. Зеленые глаза мрачно поблескивали.

— Я пришел узнать, могу ли поговорить с вами, — начал он, но тут же бросил взгляд на лаявшего мопса и нахмурился. — Молчать!

Он даже голоса не повысил, но пес мгновенно перестал лаять и сел, продолжая вилять хвостиком.

— Хорошая собака, — одобрил принц, прежде чем вновь обратиться к Лили: — Дворецкий уведомил меня, что не смеет передать мою просьбу поговорить с вами, поскольку уверен, что вы все еще спите. Но похоже, вы успели проснуться. — Вольф медленно оглядел ее, задерживаясь взглядом на тех местах, которые вообще не должны привлекать внимания истинного джентльмена. — И восхитительно выглядите.