— Брось, старый козел… блудливый морской волк… Ей всего девять лет. — Она, все так же хохоча, прижалась к мужу; тот впился в ее рот жадным поцелуем и засунул ей руку за пазуху.

— Сколько тебе было, когда ты начала? — спросил Джек, оторвавшись от жены.

— Тринадцать, — с притворной скромностью ответила она, но оба прекрасно знали, что это ложь. Эйлин ухмыльнулась и пошла за пивом. И вдруг заметила Хилари сквозь открытую дверь кухни. — Ты это что подглядываешь, гаденыш этакий?

— Я мыла посуду… Извините…

— Марш в свою комнату! — завопила Эйлин, хлопая дверцей холодильника. — Чертово отродье!

Она так и знала, что с ними хлопот не оберешься. Но пока Джек не возражает, они все-таки приносят деньги.

В восемь часов Джонсы ушли. Мегана с Александрой уже спали в узкой, без притока свежего воздуха комнатенке, а Хилари лежала в темноте и думала о матери. Мама ни за что не допустила бы ничего подобного. Ни в коем случае! Она дала бы Эйлин нагоняй, забрала бы дочерей и как-нибудь где-нибудь устроила для них настоящий дом. Она, Хилари, так и сделает. Да. Обязательно что-нибудь придумает… найдет способ убежать… и куда… и еще деньги… Она не позволит издеваться над своими маленькими сестренками и сделает все, чтобы защитить их. А пока нужно держать их подальше от Джека с Эйлин, развлекать играми в спальне или на поросшем сорняками дворе. Хилари станет готовить им пищу, купать их, чинить одежду. Она лежала и думала обо всем этом, пока ее не сморил сон. А когда проснулась, было уже утро. Ее разбудила Мегана: испачкала пеленки.

В общем это был спокойный ребенок — с рыжими, как у мамы, волосами и большими голубыми глазами, тогда как у самой Хилари были черные — в отца — волосы и зеленые глаза Соланж. Но вот кто был вылитая мать, так это Александра. Всякий раз, когда Хилари смотрела на сестру, у нее разрывалось сердце.

Она приготовила завтрак — еще до того, как встали Джек с Эйлин, — а затем повела девочек во двор играть. Хилари нарядила их в голубые хлопчатобумажные платьица, а сама надела красное и повязала фартук. Этот фартук мама купила незадолго до своей гибели; Хилари очень его любила. Вот надела — и стало немного легче.

В полдень в дверях появилась Эйлин с таким видом, словно ее вот-вот стошнит. Будь девочки постарше, они догадались бы, что у нее — тяжкое похмелье.

— Ну-ка, звереныши, потише! Подняли визг на всю округу! Господи Иисусе! — Она, хлопнув дверью, снова исчезла в доме, и они не видели ее до самого обеда. Эйлин весь день проторчала дома: цедила пиво и смотрела телевизор, а Джек куда-то ушел — должно быть, пьянствовать.

Всю неделю было одно и то же — разве что Джек надевал рабочий комбинезон и уходил из дому немного раньше. Он почти никогда не разговаривал с детьми, только один раз вздумал пошутить с Хилари: мол, в свое время она станет отменной красоткой. Девочка не знала, что ответить. Эйлин же с ними вообще не разговаривала.

Казалось, прошла вечность, прежде чем позвонил Артур Паттерсон. Это случилось через неделю после их приезда в Чарлстаун. Он спросил, как дела. Хилари отвечала как автомат: мол, все в порядке, но было ясно, что это далеко не так. У Акси начались ночные кошмары. Мегана тоже плохо спала: в комнате стояла духотища, и потом, они недоедали. Хилари прилагала бешеные усилия, чтобы как-то компенсировать сестрам лишения, но много ли она могла сделать? Ей было всего девять лет, а ее жизнь медленно, но верно катилась под откос.

Но она не сказала об этом Артуру.

— Все нормально, — тусклым, утомленным голосом произнесла Хилари.

— Я через несколько дней снова позвоню.

Но не позвонил. На работе как раз подвернулся трудный случай; он еще не разобрался со всеми делами Сэма; нужно найти кого-то, кто согласится взять девочек к себе… Однако наступил август, а он так никого не нашел. И у него не оставалось иллюзий относительно Марджори. Та прямо заявила: или я, или эти соплячки.

Жребий брошен.

Ему нечем помочь девочкам.

Глава 7

В конце лета к Артуру неожиданно обратились двое коллег с предложением облегчить ему его тяготы.

Первым явился один из его старейших компаньонов, Джордж Горхэм. Он приближался к пенсионному возрасту, но всего год назад женился на молодой девушке.

Маргарет Миллингтон была одной из самых эффектных дебютанток того года. Произведя фурор в Вассаре, она несказанно удивила всех тем, что вышла замуж не за кого-нибудь из своих ровесников, как ожидали родители, а за Джорджа. Он был вдовцом. На сорок лет старше ее. Ничто не смущало молодую женщину, во всем он ее устраивал, правда, у них не могло быть детей. Джордж был честен с женой и, хотя она уверяла, что это не имеет значения, опасался ее тоски по маленькому ребенку. И вот малолетней Александре предстояло заполнить досадную пустоту в этой семье. Они с Маргарет обсудили, не взять ли всех троих, чтобы не рвать по живому, но это было чересчур. Джордж уже немолод, ему было бы трудно справляться с такой крошкой, как Мегана, или с такой большой девочкой, как Хилари. Александра казалась идеальным вариантом. Маргарет предвкушала счастье.

В тот же день, когда Джордж Горхэм изъявил желание удочерить Александру, к Артуру в приватном порядке обратился еще один из сотрудников фирмы, Дэвид Абрамс.

Дэвиду исполнилось тридцать четыре года, он и его жена были юристами. Его Ребекка работала на другую фирму. Они поженились на последнем курсе колледжа и мечтали о ребенке, но их мечте не суждено было осуществиться. Врачи подтвердили: Ребекка обречена на бесплодие. Это был страшный удар — ведь они так хотели иметь малышей. Теперь супруги были бы благодарны судьбе и за одного. Так же, как Горхэм, они какое-то время колебались: не взять ли всех троих, но такая ноша показалась им непосильной. И они решили удочерить младшую, Мегану.

Осталась только Хилари. Артур весь извелся. Имеет ли он право разлучать сестер? Но ведь это Сэм, убив Соланж, разбил их жизни. Может, их удастся спасти поодиночке? Горхэмы — замечательные люди, к тому же очень богатые. Без сомнения, у Александры будет все, что нужно. Он долго беседовал с Джорджем и убедился в том, что девочка будет окружена любовью и заботой. И потом, дети будут рядом, и он, Артур, сможет присмотреть за тем, как идут дела, хотя вряд ли ему придется подвергать Джорджа и Маргарет Горхэмов такой проверке.

Хотя Ребекка и Дэвид Абрамсы были беднее Горхэмов, они производили впечатление трудолюбивых и одаренных адвокатов. Скорее всего их ждет блестящая карьера в Нью-Йорке. И опять же, Артур будет поблизости и сможет осуществить свои функции ангела-хранителя Меганы.

Больше всех его тревожила судьба Хилари. Что с ней будет? Стыд-позор, что ни Горхэмы, ни Абрамсы не захотели или не сочли возможным удочерить еще одну девочку. Он пытался их уговорить, однако потерпел фиаско. Снова поговорил с Марджори — как об стенку горохом. Артур почувствовал: если он станет настаивать, их семейная жизнь превратится в ад. Несколько недель назад он пообещал ей не возвращаться к этой теме. Но это значило, что Хилари придется оставаться у Джонсов в Бостоне, если они не откажутся дальше держать ее. После распродажи имущества Уолкеров осталось десять тысяч долларов. Артур решил отдать эти деньги Джонсам на содержание Хилари. Это все-таки лучше, чем ничего. Однако на душе у него лежал камень и после того, как удалось пристроить двух младших.

Когда документы были подписаны, Ребекка взяла отпуск на работе, а Маргарет с Джорджем решили осенью совершить путешествие в Европу вместе со своей счастливо обретенной дочкой. Джордж «обобрал» универмаг Шварца и превратил комнату Александры в магазин игрушек. А Ребекка накупила столько свитеров, лыжных костюмчиков и комплектов нижнего белья, что их хватило бы на пятерых близняшек. Мегане с Александрой повезло: их ждали с нетерпением и радостным трепетом.

Хилари оставалась для Артура постоянной головной болью.

В середине августа он имел короткий телефонный разговор с Эйлин Джонс. Артур обрисовал ситуацию.

Эйлин откровенно заявила, что за десять тысяч долларов согласна держать у себя Хилари хоть всю жизнь, но не собирается удочерять ее. Пусть себе просто так живет — готовит еду, убирается… Впрочем, она не поделилась с Артуром этими подробностями. У нее будет дармовая служанка! Хилари так запугана, что будет делать все на свете.

Однажды Эйлин больно ударила Александру по лицу. Просто так, без причины. А младшенькой доставалось колотушек без счета. Трогала ли она телевизор или радиоприемник, пыталась ли выйти из комнаты… Да мало ли за что можно наподдать ребенку! Их спальня была очень тесной, и Мегана, которой еще не было двух лет, не понимала, почему нельзя покидать ее пределы.

Как бы то ни было, Эйлин согласилась оставить Хилари у себя. Выгодное приобретение! Она скажет Джеку, что получила две тысячи, а восемь прибережет на всякий случай, ему же наплетет с три короба: мол, она делает это в память о брате.

— Ты же его терпеть не могла!

— Ну, все-таки родная кровь… А она — его дочь, к тому же ничего на мордашку и от работы не бегает.

— С мелюзгой одни хлопоты. — Джек знал эту истину из первых рук: у него было трое мальцов от первой жены, и они вечно выводили его из себя. — Но если ты хочешь, пусть будет по-твоему… Лишь бы не путалась у меня под ногами.

— Будет путаться — врежь как следует.

Этот довод показался Джеку убедительным, и он не стал противиться. Пусть Эйлин оставляет девчонку.

Поздно вечером Эйлин Джонс заперлась в ванной и лишний раз пересчитала свое сокровище, хранившееся в коробке среди старых чулок и поясов. Вместе с новыми поступлениями это будет около десяти тысяч. Это наполнило Эйлин ликованием. Если ей захочется слинять от Джека, эти денежки будут весьма кстати. Может, она возьмет девчонку с собой, а может, и нет. Посмотрим, много ли будет от нее проку. А нет, так пусть ее кормит Джек или забирает к себе адвокатишка. Эйлин ей ничего не должна.

Приехал Артур — грустный, подавленный — и привез с собой няню, которую нанял на одни сутки в бюро услуг. Его испугала худоба Хилари и бледность двух других девочек. Они стали похожи на маленьких беспризорниц. Артур молил Бога, чтобы они оказались здоровыми. Он вызвал Хилари на улицу для небольшого разговора, в надежде докопаться до истины, но она держалась отчужденнее, чем прежде. Артур даже не подозревал всей силы ее ненависти к нему за то, что он оставил их в этом аду.

Она два месяца лезла вон из кожи, чтобы спасти сестер, хоть немножко подкормить их. О себе она вечно забывала. Эйлин взвалила на нее всю домашнюю работу: Хилари и стирала, и мыла полы, и ухаживала за малышками, и старалась оградить их от побоев. По вечерам она пела им колыбельные, баюкая, если они плакали и звали маму.

Ничего этого Артур не узнал, только всматривался в бледное, без кровинки, лицо Хилари и гадал: почему она такая?

Собрался с духом и приготовился обрушить на нее страшную новость. Ее сестры уезжают, а она остается. Им никогда больше не быть вместе, они смогут только ездить друг к другу в гости, если разрешат новые родители. К сожалению, Артур понимал: Абрамсы будут возражать. Они считают, что Мегане незачем знать о своем прошлом. Для нее должна начаться совершенно новая жизнь. Девочке предстоит раствориться в будущем.

— Хилари, — запинаясь, начал Артур, сидя рядом с ней на заднем крыльце дома Джонсов; сорняки царапали ноги; противно жужжали мухи. — Я подумал… мне нужно тебе кое-что сказать…

Он был готов сказать ей все что угодно, только не это. Ведь он знал, как она привязана к сестрам, но его ли вина, что все так сложилось. Он сделал все, что мог. Если бы Марджори согласилась взять их к себе!

— В чем дело, дядя Артур?

Наверное, он собирается открыть ей, что они никогда не вернутся домой. Но Эйлин уже поставила их в известность о продаже квартиры, и Хилари успела с этим смириться. Пока они вместе, им ничего не страшно, даже здесь. Она подняла на Артура большущие зеленые глаза. Словно это Соланж поглядела издалека. И стало ему еще тоскливее.

— Твои сестры, — наконец он решился, — ненадолго уедут.

— Акси с Меганой? — Хилари вздрогнула, заволновалась и снова уставилась на Артура изумрудами глаз. — Почему? Зачем?

— Потому что… — Господи, не вынуждай меня так жестоко с ней поступать! Боль железной рукой сдавила Артуру сердце. Но он должен довести дело до конца. — Потому что, Хилари, нет возможности оставить вас вместе. Ваша тетя не в состоянии… и никто другой… Мегана и Александра будут жить в очень хороших семьях в Нью-Йорке. А ты пока останешься здесь, в Бостоне.

Лучше бы он вонзил ей в сердце нож! Увидев, как из глаз Хилари брызнули слезы, Артур позавидовал Сэму, чья участь показалась ему не столь мучительной по сравнению с этой пыткой.