Даниэла Стил - Калейдоскоп

Она, точно призрак, исчезла за дверью, и у него не нашлось мужества последовать за ней. Он как будто прирос к креслу и долго сидел сгорбившись, точно глубокий старик, вспоминая Соланж и все, что с ней произошло. Хилари права, ему нет прощения. Он и сам никогда не простит себя. Его так же, как Хилари, мучил вопрос: что стало с двумя ее сестренками?

Ответа не было.

Хилари вышла из административного здания на Парк-авеню и направилась в публичную библиотеку, чтобы сделать то единственное, что было в ее силах. Открыла телефонный справочник, но не нашла в нем ни Джорджа, ни Маргарет Горхэмов. Правда, она обнаружила пятерых Горхэмов, но ни по одному телефону ей не смогли сообщить ничего о Маргарет либо Александре, даже не слыхали. Хилари перелистала справочник адвокатов — членов Калифорнийской ассоциации — новое разочарование. Она не нашла Дэвида Абрамса, а это могло значить только одно: он уехал из Калифорнии Бог знает куда. Хилари исчерпала все свои ресурсы. Все. Она не может охотиться за ними по всему свету. Все эти годы надеялась узнать адреса сестер от Артура Паттерсона, а он обманул ее ожидания. Александра с Меганой исчезли. Навсегда? Надежда, которая поддерживала ее всю жизнь, лопнула. Хилари медленно побрела в свою гостиницу. Она и не пыталась удержать слезы. Девочки все равно что умерли… Ей вспомнились розы на похоронах матери. Встреча с Артуром оживила в ее памяти тот страшный день, когда ее разлучили с сестрами: как она рухнула на колени и кричала им вслед: «Акси, я люблю тебя! Я люблю тебя, Мегана!» С тех пор она так и простояла на коленях — все эти годы. Одна. Одиночество навсегда стало ее уделом. Но она будет помнить их до конца жизни, своих сестер, своих младшеньких.

Дом на улице Фош был окружен высокой, неприступной зубчатой стеной, укрывшей от взглядов досужих пешеходов все, что происходило по другую сторону. Здесь были на редкость ухоженный сад и массивный кирпичный особняк, возведенный в восемнадцатом веке — с резными дверями, медными ручками, ажурными ставнями, выкрашенными в темно-зеленый цвет, и гардинами из шелка и камчатного полотна на окнах.

Дом как будто нарочно отгородился от улицы, от толпы, от всяческой суеты. Здесь царили изысканность и утонченность. Обитателей особняка окружали шедевры старинных мастеров, изделия Фаберже и хрустальные подсвечники.

Этот дом принадлежал барону и баронессе Анри де Мориньи, представителям одного из древнейших аристократических родов Франции. В последнее время финансовое положение барона пошатнулось, однако четырнадцать лет назад все изменилось к лучшему благодаря его женитьбе на прекрасной дочери графа де Борн. Особняк на улице Фош явился свадебным подарком графа.

Желая порадовать мужа, Александра отреставрировала его фамильный замок в Дордони и охотничий домик в Солони. Потом они приобрели виллу в Сен-Жан-Кап-Феррате и стали каждое лето ездить туда отдыхать с детьми. Семья барона де Мориньи жила в роскоши и изяществе.

Александра де Мориньи не представляла себе другой жизни и стала для Анри идеальной спутницей жизни. Она вела дом, устраивала званые вечера, умело развлекала гостей, во всем слушалась мужа и прекрасно воспитывала двух дочерей, Аксель и Мари-Луизу. В тот день после обеда она сидела за письменным столом и, умиротворенная, думала о своих дочках. Скоро они придут из школы, возьмут собак и вместе с ней отправятся гулять в Буа. Удобный случай поговорить, узнать школьные новости: кому они сейчас симпатизируют, а кого «ненавидят», и кто сегодня озорничал. Потом, придя домой, девочки сделают уроки, примут ванну, поужинают, немного поиграют и лягут спать. Обычно Александра проводила с ними все свободное время — за исключением тех случаев, когда должна была ужинать с Анри. Девочкам исполнилось шесть и двенадцать лет. Они ни в чем не походили друг на друга — как ночь и день — и составляли смысл ее существования. Старшая, Мари-Луиза, была серьезной маленькой особой, характером в отца; зато Аксель — копия матери, какой та была в ее возрасте: немного застенчивой, ласковой и доверчивой. Александре доставляло удовольствие находиться рядом с ней, перебирать рыжие кудряшки и смотреть в огромные голубые глаза. При одной мысли об этом у нее начинало петь сердце.

Так она и не услышала шагов мужа по ковру. Анри тихо вошел в кабинет жены и засмотрелся на нее. Александра словно грезила наяву. Очнувшись, подняла глаза на высокого красавца.

Анри де Мориньи исполнилось пятьдесят девять лет. Он был крепкого телосложения, с резко очерченным лицом и проницательным взглядом. Муж Александры редко бывал весел, зато она могла на него положиться. Она испытывала к нему огромное уважение. А влюбилась в девятнадцатилетнем возрасте. Их помолвка длилась два года. Отец девушки желал убедиться, что она действует не под влиянием импульса. Все-таки Анри был на двадцать четыре года старше!

Александра не сомневалась в своем чувстве. Она всегда мечтала о ком-то вроде старого графа де Борн, ее отца. Когда она появилась на свет, ему было около шестидесяти. Однако она не была его родной дочерью: он удочерил ее в шестилетнем возрасте и искренне привязался к ней.

У графа не было своих детей; перед тем как познакомиться с матерью Александры, он потерял жену и уехал горевать на юг Франции, а вместо этого встретил… Маргарет Горхэм. Ей было двадцать семь. Между ними вспыхнула любовь, и через полгода они стали мужем и женой. Пьер де Борн дал маленькой Александре свое имя. Лишь он и Маргарет знали: однажды девочка уже была удочерена, в пятилетнем возрасте, Маргарет и ее покойным мужем Джорждем Горхэмом.

Тогда они жили в Нью-Йорке. Маргарет с Пьером рассудили: зачем еще кому-то об этом знать? Да и какое это имеет значение? Девочка стала Александрой де Борн, граф любил ее как родную, даже больше. Александра росла обожаемым, балованным ребенком и отвечала на ласку родителей такой же любовью. Она боготворила человека, которого считала своим отцом. К Пьеру, а не к кому-либо другому она бежала со своими детскими печалями, или жалобами, или желаниями; делилась с ним мечтами и тайнами, исповедовалась в мелких провинностях.

Маргарет была счастлива. В сущности в их семье она сама была главной проказницей: любила подшучивать над мужем и дочерью, неожиданно прятаться, наряжаться в маскарадные костюмы им на потеху. Это был взрослый ребенок, всегда готовый посмеяться, умеющий извлекать радость из каждой минуты своей жизни.

Зато Александра, как ни странно, была похожа на Пьера; нежная, привязчивая, исполненная восхищения перед матерью, ее причудами и шутками.

Да, Александра росла под крылышком у родителей и вдруг несказанно удивила всех, в девятнадцать лет полюбив Анри де Мориньи и пожелав выйти за него замуж. Пьер де Борн не был в восторге от ее выбора. Из-за разницы в возрасте. К тому же он считал Анри де Мориньи чопорным человеком с тяжелым характером. Пьер знал: Анри ни разу не был женат — все ждал идеальную подругу жизни, с подходящим происхождением, связями в высшем обществе и состоянием, не уступающим его собственному. Все это он нашел в Александре. Но что он сам может ей предложить, спрашивал себя Пьер. Добрый ли он человек, будет ли любить ее и лелеять? Он неоднократно делился своими сомнениями с Маргарет; она разделяла его озабоченность.

Александра твердо знала: ей нужен Анри и никто другой. Она обвенчалась с ним в часовне своего родового поместья в Рамбуйе. На свадьбу съехалось семьсот человек, принадлежавших к лучшим фамилиям Европы.

Молодожены провели медовый месяц на Таити, наслаждаясь экзотическими блюдами и занимаясь любовью на частном пляже, примыкавшем к снятой ими вилле. По возвращении в Париж Александра была еще более страстно влюблена в мужа. Для полного счастья недоставало лишь ребенка. Несмотря на все старания Анри, им только через год удалось зачать первенца.

Отец Александры был счастлив, что дожил до того момента, когда смог подержать на руках внучку. Вскоре его не стало, он мирно скончался во сне восьмидесяти двух лет от роду. Маргарет была безутешна, и Александра разделяла ее горе. Она была ошеломлена, подавлена, не представляла жизни без отца — его ласковых, сильных рук и мудрых глаз. Смерть Пьера усилила ее эмоциональную зависимость от Анри, которого она, хотя и любила, но немного побаивалась. Он стал средоточием ее жизни, она безумно боялась потерять его. Всю жизнь Александру преследовал страх перед утратой тех, кого она любила и кто любил ее.

Это весьма беспокоило Маргарет, считавшую, что Анри склонен злоупотреблять чрезмерной зависимостью от него жены. В каком-то смысле он относился к Александре как к ребенку, а с детьми, как известно, строгий тон самый верный. Он привык поучать ее, читать нотации и руководить ею, как будто она сама не знает, чего хочет. По мнению Маргарет, он вел себя скорее как отец, а не как муж и влюбленный.

Сама Александра старалась всячески угождать мужу, даже если речь шла о сущих пустяках или причудах. Он был честолюбив и одержим мечтой о политической карьере, а посему маниакально соблюдал приличия. Все должно быть на высшем уровне, в полном согласии с требованиями этикета. Александра должна была в каждый момент жизни соответствовать своей роли идеальной подруги жизни, а от детей требовались вдесятеро лучшие манеры, чем у их сверстников.

Для Маргарет было сущей пыткой хотя бы пить чай в доме зятя. Ее тревожило, что Александра принимает все как должное. Все хорошо, все правильно — только бы муж был доволен.

— Мама, у него просто такой характер. Он не хочет причинять кому-либо огорчения. Анри очень серьезно ко всему относится и во всем стремится к совершенству.

Отец Александры никогда не предъявлял подобных требований к жене и дочери. Он также обладал замечательным чувством юмора. Маргарет считала Анри занудой, но не облекала этого в слова. Все, о чем она мечтала, это счастье Александры. Пьер тоже хотел только этого. Он оставил дочери большую часть своего состояния — впрочем, Маргарет тоже получила более чем достаточно. Когда он умер, ей исполнилось сорок пять, но благодаря неиссякаемому жизнелюбию она выглядела моложе.

Ей было ненамного меньше, чем Анри.

Маргарет де Борн любила смеяться, отпускать остроты — иногда довольно смелые. За ней ухаживали видные женихи Европы, но она не собиралась в третий раз выходить замуж. Когда-то она была счастлива с Джорджем Горхэмом, затем — на верху блаженства с Пьером. Вряд ли она найдет в другом мужчине что-то такое, чего ей не дали эти двое. Теперь ее главной заботой стало счастье Александры.

У Анри были слишком высокие запросы. Настолько высокие, что Пьер и Маргарет решили не говорить ему о происхождении Александры, благо сама она ничего не помнит. Девочка звала Пьера папой, но Маргарет была уверена, что в дальних уголках ее памяти хранятся некие смутные воспоминания, в которых Александра сама не дает себе отчета. Казалось, она абсолютно забыла Джорджа Горхэма. Ей объяснили, что после смерти настоящего отца ее удочерил Пьер, но не сказали, что на самом деле у нее были совсем другие мама и папа, что ее уже однажды удочеряли — после трагических событий в семье Уолкеров. Перед смертью Пьер особенно настаивал на том, чтобы не только муж Александры ничего не узнал, но и она сама — незачем ее волновать. К тому же она слишком правдивое существо и может счесть своим долгом открыться мужу. Пьер хорошо знал Анри: он настоящий маньяк во всем, что касается чистоты крови.

Маргарет полностью разделяла взгляды своего мужа, поэтому ради спокойствия Александры согласилась молчать. Спустя много лет никто уже вообще не помнил с том, что Александра — приемыш.

Маргарет бурно радовалась рождению Мари-Луизы. Остро переживала смерть второго ребенка — мальчика. Потом на свет появилась Аксель. На этот раз беременность оказалась тяжелой, а роды — затяжными. Врачи настоятельно рекомендовали Александре воздержаться от дальнейших попыток — чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Ей вполне хватало двух дочерей.

Анри долго не мог оправиться от разочарования. В сущности, он так и не примирился с мыслью о том, что у него не будет сына. В пылу ссоры он не раз упрекал жену, давая понять, что она не оправдала его доверие.

Утрата сына стала для Анри ударом. Но он нес еще один тяжкий крест — Маргарет де Борн в качестве тещи. Эта женщина доводила его до белого каления. Его раздражало в ней все: длиннющие ноги типичной американки, размашистая, абсолютно неженственная походка, громкий смех и ужасный акцент — все равно что провести ногтем по стеклу. Он ненавидел ее выходки, считал их вульгарными. Содрогался, когда теща привозила в подарок детям водные пистолетики в виде губной помады, дешевые, но забавные игрушки, от которых они приходили в восторг. Не жалела она денег на шикарную детскую одежду из Нью-Йорка, например, темно-синие зимние пальтишки с муфточками из норки — верх безвкусицы! Анри благодарил Бога за то, что Александра не похожа на мать.