Даниэла Стил - Калейдоскоп

— Какое потрясение для мистера Паттерсона!

— Да, мама. Я думала, он не перенесет. Мегана осталась на несколько дней — ухаживать за ним. Он дольше не протянет.

Грустно обо всем этом думать, но, возможно, Хилари права. Он добился, чего хотел, и может отойти с миром, и на смертном одре счастливо обретенная дочь станет держать его за руку.

Обед с дочерьми Александры прошел даже весело. Маргарет оставила их, сославшись на какие-то дела, и Хилари с Александрой превосходно провели время. Хилари ухитрилась выкроить полдня, и после обеда они сходили в парк, а потом пили чай в отеле «Плаза». А вечером поужинали у Александры в «Пьере». Совершенно измочаленная, Хилари едва добралась до дому. При всех своих достоинствах, с непривычки дети показались ей слишком большой нагрузкой — не сравнить с работой в телекомпании.

Не успела Хилари ввалиться к себе и запереть дверь, как раздался телефонный звонок. Она с удивлением узнала голос Джона. Час назад позвонила Мегана: Артур Паттерсон мирно скончался во сне; похороны состоятся через два дня в Коннектикуте. Мегана проводит его в последний путь и вернется в Кентукки.

— Я подумал, может, ты захочешь поехать на похороны. Я бы тебя подбросил.

Хилари долго думала и отказалась.

— Извини, Джон. Вряд ли я там буду на месте.

Александра, конечно, поедет, но это другое дело.

— Ты еще питаешь к нему недобрые чувства?

— Нет… Не знаю… Это уже позади. Просто… не нужно мне туда ехать.

По крайней мере, честно, подумал Джон. И вдруг поймал себя на поразительном чувстве благодарности за повод позвонить ей.

— Как прошел уик-энд?

— Великолепно! А сегодня я всю вторую половину дня провела с племянницами. Они просто чудо — и Александра тоже. И Мегана… — Хилари смутилась. — Большое тебе спасибо, Джон. Ты сделал все, чтобы мы встретились. Джону она была гораздо более признательна, чем Артуру.

— Инициатива принадлежала мистеру Паттерсону. Я всего лишь выполнял его поручение.

(…И думал о вас дни и ночи напролет… Страдал вместе с вами… Не знал ни минуты покоя…)

— Может, как-нибудь пообедаем вместе? Когда я вернусь из Коннектикута. — Джон волновался как мальчишка. — Это покажется тебе смешным, но я ужасно соскучился.

Хилари была несказанно тронута. Она вдруг почувствовала себя открытой для чужой боли и нежности. От Джона исходила добрая сила. Хилари оказалась во власти еще не изведанных ощущений. Эти несколько дней дали ей то, чего она была лишена тридцать лет. Любовь. И она расцвела, как только что политый цветок.

— Я очень волновался за тебя, — продолжал Джон. Почему-то это было легче сказать по телефону.

— Ты же меня не знал.

— Знал — и очень хорошо. Может быть, даже лучше, чем многие родители знают своих детей. По-твоему, я сумасброд?

Хилари засмеялась.

— Что-то в этом роде. Но очень симпатичный сумасброд. Ты всегда так близко к сердцу принимаешь свою работу?

— Не до такой степени… Когда мы увидимся? В четверг ты свободна?

— Вполне. — Да если бы и была занята, отменила бы все на свете — даже встречу с Александрой! — Ты знаешь, где меня искать.

Обоим стало смешно.

— Значит, в четверть первого. Если я чуточку задержусь, не сердись, пожалуйста. Не всегда удается вовремя вырваться с работы.

В отличие от Саши, Хилари его поняла. Сама столько раз сталкивалась с этой вечной нехваткой времени.

— Не беспокойся. Я тоже могу застрять на каком-нибудь совещании. Постараюсь до двенадцати освободиться… даже если из-за этого не успею кого-нибудь уволить…

Оба были счастливы.

Как и предполагала Хилари, Александра поехала на похороны Артура — морально поддержать Мегану. Потом они вместе с Джоном вернулись в Нью-Йорк, а вечером состоялся прощальный ужин. В полночь Мегана улетела в Кентукки. Она познакомилась с Маргарет и детьми и провела чудесный вечер, хотя и была расстроена из-за смерти Артура. Для нее это была необыкновенная неделя. Она обрела отца — а несколько дней спустя он умер у нее на руках. Но настоящим подарком судьбы стала встреча с сестрами.

Они говорили о доме, завещанном Артуром всем троим. Экономка останется, сколько нужно, и обо всем позаботится. Артур оставил достаточно денег, чтобы поддерживать дом в отличном состоянии. Все имущество должно быть поделено между Хилари, Александрой и Меганой. У него не было родственников. Александра предложила собраться там следующим летом.

— Положим начало традиции!

Мегана лукаво улыбнулась.

— Можно, я прихвачу какого-нибудь жителя гор?

— Почему нет? — молвила Хилари и загадочно улыбнулась. Она не могла дождаться свидания с Джоном Чепменом, но не сказала сестрам. Еще догадаются, что он ей не безразличен.

В одиннадцать они отвезли в аэропорт Мегану, а затем Хилари доставила Александру в отель и поехала домой. Обе совершенно вымотались — сказалось эмоциональное перенапряжение этой недели. У Александры была одна светлая мысль: поскорее добраться до постели.

Свет в гостиной был выключен, а дверь в спальню Маргарет оказалась закрытой: очевидно, она легла. Александре почудился шорох в ее собственной спальне. Она осторожно отворила дверь — и столкнулась лицом к лицу со своим мужем. Он только что прилетел из Парижа. Маргарет благоразумно скрылась с поля боя. Он ничего ей не объяснил и держался так, словно его приезд был совершенно в порядке вещей — как будто они заранее обо всем договорились.

— Анри?! — воскликнула Александра — будто увидела привидение.

— Ты ждала кого-нибудь другого?

На этот раз в его голосе не было агрессии. Анри стоял и улыбался. Александра потеряла дар речи.

— Надеюсь, что нет, — ответил на свой же вопрос. — Как дети?

— Спасибо, хорошо. Мы прекрасно провели время.

— Да, твоя мать рассказывала.

Напрасно Александра ломала голову — она так и не поняла, зачем он явился. Какие еще обвинения обрушит на ее голову? Но это же глупо. Она больше не испытывает богобоязненного трепета перед мужем. Ее разбирало любопытство. Анри опустился в кресло и хлебнул из бокала шампанского.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. Анри… зачем ты приехал?

— Повидаться с тобой и детьми, — осторожно выговорил он, не зная, как она это примет. — Нам нужно поговорить.

— Ты мог позвонить.

Она нарочно напускала на себя строгость, чтобы избежать горького разочарования.

— Ты предпочла бы звонок? — уныло осведомился Анри, и это резануло Александру по сердцу. Ей безумно хотелось обнять мужа, но она боялась снова быть отвергнутой. Может, сейчас он потребует развода. Что ж, пусть. Поскорей бы покончить с этим.

— Так зачем ты приехал?

Анри поставил бокал на стол и медленно приблизился к жене.

— Повидаться с тобой, дорогая. Ты можешь не поверить, но я очень тебя люблю. Несмотря ни на что. — Он почти застенчиво улыбнулся. — Ты, я вижу, вновь стала рыжей. Мне почему-то казалось, что твои волосы — более кричащего оттенка… — Он искательно заглянул ей в глаза. — Для меня это был тяжелый удар — правда о твоей семье. Кто угодно был бы шокирован. Александра… Не могу сказать, что я стал другим человеком и больше никогда не буду придираться… или таскать тебя в Елисейский Дворец… Но я принимаю тебя такой, как есть… если и ты примешь меня таким, как есть…

В его глазах блестели слезы. Александра была потрясена. Неужели это тот человек, который недавно отнесся к ней с таким презрением? И вдруг говорит о своей любви…

— Я люблю тебя, Александра. Хочу, чтобы ты вернулась домой. Если хочешь, я могу остаться здесь с тобой.

Он заключил ее в объятия. Александра поняла: он не переменится. Но он пришел к ней с открытым сердцем, и она почувствовала себя в долгу за столь щедрый дар.

— А знаешь, мне нравятся твои волосы. — Он провел по ним рукой, и оба засмеялись. С этим человеком она прожила четырнадцать лет… Они знали и хорошее, и плохое… и ничего другого она не желала — до конца своих дней.

Анри запер дверь спальни и снова обнял жену, с улыбкой предвкушения их счастья. Хорошо, что он решился на этот полет. Первые ласки жены убедили его в этом.

Последний вечер в Нью-Йорке был исполнен радости и грусти. Все были растроганы. Они поужинали в ресторане «Берег басков». Александра взяла с собой детей и настояла на присутствии Маргарет. Хилари туманно намекнула на какого-то «друга», чем несказанно удивила сестру, но та не посмела задавать вопросов. Какова же была ее радость, когда этим «другом» оказался Джон! Он ей сразу понравился; больше того — Александра подметила, что благодаря спокойной уверенности, уму и хорошему воспитанию Джон произвел хорошее впечатление на ее мужа. Они все прекрасно поладили. Маргарет была душой компании, а Анри даже разрешил детям попробовать шампанского. Все обнимались, целовались и прощались так, словно расстаются навсегда. Хилари с Джоном настояли на том, чтобы подбросить их в аэропорт.

Это было грандиозное зрелище! Аксель тащила под мышками по огромной кукле. Мари-Луиза вцепилась в набор фокусов — подарок тети Хилари. Трофеи Александры — после опустошительных набегов на «Бергдорф» и «Бендель» — казались неисчислимыми. Анри старался уследить, чтобы никто не потерялся, и держал при себе билеты и паспорта. Всю дорогу Хилари с Александрой строили планы на будущее, выстреливая по километру слов в минуту. Хилари приняла приглашение на Рождество — если в Нью-Йорк не нагрянет Мегана. Тогда придется отложить до весны.

Однако все на свете имеет конец. Настал миг прощания. Маргарет повела девочек в самолет; они через шаг оглядывались, чтобы помахать тете Хилари. Анри тактично оставил женщин одних и пустился в небольшой разговор с Джоном. Хилари заглянула в глаза сестре и чуть не захлебнулась слезами.

— Акси, я не в силах с тобой расстаться!

Та сжала ее в объятиях.

— Я знаю. Обещай, что с тобой все будет хорошо.

Так уже было… рыжие кудряшки сестры у ее лица…

— Я люблю тебя, Акси… Я… — в ушах звенели отголоски прошлого расставания.

— Ничего, дорогая. Скоро увидимся. А пока будем перезваниваться.

Анри уже подталкивал жену к самолету. Но это невозможно! Как они могут оставлять ее одну?..

И тогда к Хилари подошел Джон и бережно оторвал ее от Александры. Она рыдала.

— Счастливого пути, — тепло произнес Джон.

Хилари была бледна как смерть.

Александра в последний раз помахала ей с трапа.

— Прощай, Акси!

Александра и Анри исчезли за дверью.

— Все хорошо, родная, — сказал Джон и крепко обнял Хилари. И она вдруг впервые в жизни почувствовала себя в безопасности. — Все хорошо, Хилли… Теперь всегда все будет хорошо!