— У меня классные ребята, они тебе понравятся.

— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулась она, хотя была полна тревоги.

Хилари многие годы избегала детей и не горела желанием знакомиться с мальчиками Адама, а тем более привязываться к ним. Свои материнские чувства она давно удовлетворила. Двоих детей, которых Хилари любила, у нее забрали.

Договорились встретиться в Центральном парке. Утром в воскресенье она надела джинсы, футболку и отправилась туда. Адам обещал привезти все для игры в бейсбол и пикника.

Когда Хилари увидела их под деревом, младшего на коленях у отца, а старшего рядом, в ее сердце шевельнулось что-то давно, казалось бы, исчезнувшее. Это было невыносимо. Она остановилась и хотела бежать, но пожалела Адама. Однако, подойдя к нему, почувствовала себя еще хуже. В его глазах была любовь сродни той, которую она испытывала к Меган и Акси.

Ленча Хилари так и не дождалась — в течение получаса понаблюдала, как они играют в бейсбол, а потом сослалась на ужасную головную боль и ушла. Парк она покинула вся в слезах и всю дорогу до дома не замечала ни светофоров, ни машин, ни пешеходов.

Остаток дня она, рыдая, пролежала в кровати и еще раз осознала, что Меган и Александра ушли из ее жизни навсегда. Надо было заставить себя помнить это. Не имело смысла истязать себя или тешить напрасными надеждами, потому что никто не знает, где они находятся, и найти их практически невозможно. Кроме того, они уже не дети, а взрослые женщины. Александре двадцать два года, а Меган семнадцать. Увидеть их больше никогда не удастся. Но и других детей Хилари видеть не желала, она не могла этого выносить.

Когда вечером зазвонил телефон, она сняла трубку и тут же положила ее обратно, а на следующий день вела себя так, как будто ничего не случилось: была милой, деловой и приветливой, но холодной, и Адам так и не узнал, чем ей в конце концов не угодил.

Как и намечалось, через неделю его перевели в отдел маркетинга, и он больше никогда никуда с Хилари не ходил. Она тщательно избегала даже случайных встреч с ним, не брала трубку, когда он звонил, как будто ничего между ними никогда не было. До нее не доходило, что Адам ее жалеет, но и он в конце концов понял, что не может ей помочь.


На протяжении следующих нескольких лет Хилари еще серьезнее сосредоточилась на своей карьере. В возрасте двадцати семи лет она вошла в число ведущих постановщиков.

Что касается личной жизни, то после эпизода с Адамом она избегала отношений с мужчинами — была занята и слишком уставала на работе, кроме того, с кем бы она ни знакомилась — все были разведены и имели детей.

Иначе дело обстояло лишь с Уильямом Броком, новым ведущим программ Си-би-эй. Высокий, симпатичный блондин, он прежде был одной из главных звезд американского футбола и лишь недавно заключил контракт с телекомпанией. Уильям уже дважды развелся, детей не имел и иметь не собирался. Известный своими бесконечными флиртами, он не мог не обратить внимания на Хилари, и ее ледяные зеленые глаза совершенно его заинтриговали. Познакомившись с ней, он вел себя очень осмотрительно, пытаясь расположить к себе, делал всевозможные подарки — от цветов до шубы.

Утром, по пути в свой офис, Хилари бросила ее, нераспакованную, в коробке, ему на стол:

— Это очень мило с твоей стороны, Билл, но получи обратно.

— Что, не твой размер, дорогая?

— Не мой стиль, мистер Брок. Во всех отношениях. Она не была расположена к служебным романам, как, впрочем, и к любым другим. В ее планы не входило стать очередной добычей Билла Брока.

Билл приглашал ее на неделю в Гонолулу, на уик-энд на Ямайку, на лыжи в Вермонт, на ужин в ресторан «Баскское взморье» — куда только мог придумать, и все было бесполезно до того ненастного зимнего вечера, когда Хилари не могла после работы поймать такси, а он предложил подбросить ее на своем «Феррари». Когда Билл тронулся по направлению к центру, Хилари похлопала его по плечу:

— Хитрый ход, Билл. Но я живу на Пятьдесят девятой улице.

— А я на углу Пятой авеню и Одиннадцатой улицы.

— Поздравляю. А теперь отвези меня домой или остановись, и я пойду пешком.

Хилари не шутила; он притормозил и, не дав ей сказать следующую фразу, поцеловал.

— К вам или ко мне, мадам продюсер? Или совершим нечто, действительно безумное и направимся в отель «Плаза»?

Рассмеявшись нахальству Билла, Хилари потребовала отвезти себя домой, но уже не удивилась, когда по пути он остановился угостить ее ужином. Они ели гамбургеры в одной из его любимых закусочных, и Хилари была удивлена, обнаружив за внешностью плейбоя и атлета недюжинный интеллект.

— Итак, загадочная женщина, что же скрывается за взглядом ваших зеленых глаз, напоминающих изумруды?

— Честолюбие.

С ним первым она была столь откровенна, но почему-то думала, что он это поймет.

— Я этого когда-то тоже попробовал. Опасная штука — привыкаешь, как к наркотику.

— Я знаю.

Но это была единственная движущая сила, которая помогала ей взбираться на вершину, где никто уже не мог бы к ней подобраться. Не поднявшись туда, Хилари не могла чувствовать себя в безопасности. Однако этого она не стала ему объяснять.

— С этим ничего не может сравниться, правда, Билл? Тебе жаль было бросать футбол?

— Вообще-то да. Это классная игра, но мне надоело ходить с перебитыми коленками и сломанным носом. Такое обращение нельзя терпеть всю жизнь.

Билл улыбнулся ей улыбкой, от которой таяло большинство женских сердец, заплатил по счету и эскортировал ее обратно в свой «Феррари».

Доставив Хилари к дому, он спокойно высадил ее и уехал, а она, войдя к себе в квартиру, почти пожалела, что Билл не предпринял хотя бы попытку покорить ее — она ожидала от него большего.

Спустя полчаса, когда Хилари уже переоделась в халат, зазвонил домофон.

— Кто там? — спросила она по переговорному устройству.

— Билл. Я забыл кое-что спросить у тебя по поводу завтрашней программы.

Хилари нахмурилась, а потом усмехнулась. Его слова звучали искренне, но с таким же успехом это могла быть уловка. Она посчитала более вероятным второй вариант и решила подержать его внизу, на снегу.

— А что именно?

— Что-что?

— Я спросила, что именно?

— Я тебя не слышу!

Он принялся отчаянно звонить. Хилари пыталась перекричать его по домофону, но потом сдалась и впустила в подъезд, рассчитывая быстро спровадить, если обнаружит обман.

Когда Билл поднялся, раскрасневшийся, улыбающийся, весь покрытый не прекращавшим падать снегом, она ждала его в дверях.

— У тебя что-то с домофоном!

Глядя на него, Хилари засомневалась в своей стойкости.

— Неужели? Как мило, что ты зашел. А о существовании телефонов вам что-нибудь известно, мистер Брок?

— Нет, неизвестно.

Без дальнейших церемоний он легко, словно тряпичную куклу, подхватил ее на руки, вошел в квартиру, ногой закрыв за собой дверь. Хилари расхохоталась — сцена была комичной, а сам он по-юношески очаровательным, но не настолько, чтобы ей захотелось заводить с ним роман.

— Где ваша спальня, мисс Уокер? — спросил он простодушно.

Билл напоминал школьника, задумавшего проказу, но в то же время был невероятно сексапилен.

— Там. А что?

— Сейчас увидите.

Он положил ее на кровать, зашел в ванную и через пять секунд вышел оттуда абсолютно голый. Хилари, вскочив, изумленно взирала на него. Он был самым нахальным из всех мужчин, каких она знала, и вместе с тем самым привлекательным.

Без лишних слов он сразу приступил к делу. Несмотря на первоначальное сопротивление, Хилари вскоре была побеждена его искусством любовника и тоже воспылала страстью. На то, чтобы овладеть ею, Биллу понадобилось совсем немного времени.

Потом он, едва дыша, лежал в ее объятиях; затем, улыбаясь, повернулся на спину. Хилари, потрясенная и растерянная, смотрела на него. Билл пробудил в ней ощущения, о существовании которых в себе она не подозревала.

Не успела она что-либо сказать, как Билл опять принялся за ласки. Хилари думала, что сойдет с ума, потому что это продолжалось снова и снова, до самого утра. Такого она никогда не испытывала и полагала, что никогда больше не испытает, но теперь по крайней мере она убедилась, что не все в ней безнадежно мертво, что когда-нибудь может появиться мужчина, который это обнаружит. Пока же Билл Брок сделал то, чего она никогда не забудет.

Утром Хилари, задумчиво глядя в окно, смотрела, как он уезжает на своем красном «Феррари». Она знала, что будет помнить его всю жизнь, но не ожидала от него ничего большего.

Билл не искал серьезных отношений, ему не нужна была постоянная подруга, любовница или жена. Занятия любовью были для него тем же, что еда, сон или питье. Его в общем-то не волновало, с кем именно он это делает и будет ли когда-либо делать это снова с той же особой. Ему было важно иметь возможность это делать когда хочет, где хочет и с кем хочет.

Днем он прислал ей громадный букет роз и бриллиантовый браслет от Гарри Винстона. Браслет она с улыбкой вернула, чему Билл не удивился.

Однако больше провести время вместе он ей не предлагал. Добыча и так сама шла к нему в руки — мир был полон красивых женщин. Для Хилари это не явилось неожиданностью — лишь легким разочарованием.

Сюрприз же поджидал ее спустя два месяца, когда она обратилась к врачу. Дело в том, что, оправившись после гриппа, она никак не могла вернуться в норму: ощущала полный упадок сил, сонливость, отсутствие аппетита — даже запах кофе утром в офисе вызывал у нее отвращение.

Промучившись так шесть недель, она позвонила своему врачу и записалась на прием. Доктор порекомендовал сделать анализ крови и тщательно обследоваться, после чего предполагал прописать ей антибиотики.

— Это может быть какой-нибудь кишечный вирус, мисс Уокер. Вы никуда в экзотические места в последнее время не ездили?

Хилари покачала головой, удрученная своим плохим самочувствием.

Однако двумя днями позже она узнала его причину. Результаты обследований пришли, а доктор антибиотиков не прописал, потому что она была беременна — это показал обычный тест на беременность.

Узнав новость, Хилари, потрясенная, положила телефонную трубку и уставилась в пространство. Она точно знала, от кого зачала. Брок был ее первым мужчиной за последние два года, она никак не предохранялась, и он тоже. Ей и в голову не пришло иметь что-то на всякий случай. Он был вторым мужчиной, с которым после трагедий юности у нее произошла близость. И вот — беременна.

Был лишь один способ решить эту проблему. Часом позже она снова позвонила доктору и договорилась о визите. С работы ушла в обед и все думала о трудном положении, в котором оказалась. Сказать ли ему? Или нет? Может, он только посмеется и скажет, что это исключительно ее проблема? А если сделать аборт? Может, это грех?

С одной стороны, она хотела как можно скорее избавиться от беременности, а с другой — стала снова вспоминать маленьких Акси и Меган, сладковатый запах присыпки и шелковистые волосики, рассыпавшиеся по подушке. Хилари вспомнила, как Меган посапывала во сне, и вдруг подумала, что никогда не решится на аборт.

Она уже потеряла двоих любимых детей, а теперь убить еще и этого? Может быть, Господь решил так возместить ей потерю, заполнить чем-то иным грядущие годы, которые, кроме работы, ничего не обещают?.. Ребенок от такого отца, как Билл Брок, наверняка будет очень красивым, а ему самому и знать необязательно… малыш будет целиком принадлежать ей… только ей…

Хилари внезапно ощутила сильнейшее желание сохранить, защитить малютку. Теперь она поняла, почему юбки в последнее время стали ей тесны, хотя вес даже уменьшился.

Врач констатировал, что срок беременности составляет восемь недель. Восемь недель… два месяца внутри у нее развивается новая жизнь. Как можно прервать ее? И тем не менее нужно это сделать, потому что с такой обузой ни о какой карьере речи идти не может, а помощи ждать не от кого… Но этот запах… этот трогательный плач.

Хилари до сих пор помнила, как первый раз увидела Акси… А если кто-нибудь отнимет это дитя, как отняли Меган и Акси? Что, если Билл Брок узнает и захочет забрать своего ребенка?..

Остаток недели прошел для Хилари в терзаниях и нараставшей панике. Ей не с кем было посоветоваться, не к кому было обратиться. Она оставалась лишь наедине со своим чувством вины, растерянности и страха.

Хилари безумно хотела оставить ребенка, но не могла вообразить себе, что бы из этого реально получилось, более того, она ужасно боялась, что кто-то может его отнять, перечеркнуть ее любовь, которая больше никогда уже не повторится.

Именно страх стал решающим фактором. Хилари была готова вынести все, но только не еще одну потерю; она слишком хорошо знала, какую муку это ей причинило бы, и не могла еще раз рисковать ни своими, ни чьими-либо детьми. Этим ребенком она пожертвует в память о Меган и Акси, и больше никогда ни в ее жизни, ни в сердце детей не будет.